Минуло лето и началась осень. В один из дней, зная, что Эрна должна была вскоре родить ребенка, обратилась к мужу.
- Вальдемар, пошли в Роскилле.
- К чему?
- Хочу знать когда появится на свет ребенок Эрны.
В ответ муж внимательно на меня посмотрел. Я ответила ему вопросительно поднятой бровью и слегка пожатыми плечами.
- Или ты хочешь знать кто родился у него? - он вновь не произнёс имени Магнуса.
- Я хочу знать, всё ли благополучно у моей подруги, - произнесла твёрдо.
Муж ничего не ответил, но я узнала вскоре, что он отправил посланника в Роскилле. К моему удивлению минул уже первый месяц осени, и только к этому времени тот вернулся[1].
В нетерпении я совершила то, чего давно уж не делала. Я встала у двери и стала прислушиваться. Но дверь была толстой и тяжелой, приоткрыть я её не могла из-за боязни окрика мужа. А потому мне было почти ничего не слышно. И потому громкий голос мужа немного испугал меня.
- Он ушел?
Посланник что-то тихо ответил.
- Уверен, сам видел? - добавил муж.
Вновь ответа я не поняла, но почему-то вдруг подумала он о Магнусе, только не могла понять куда он мог уйти от Эрны с ребенком.
- Возвращайся в Роскилле, только королеве на глаза не попадайся, - это вновь муж.
От этих слов сердце кольнуло, но я так и не поняла ничего. Отойдя от двери, я стала ждать ухода посланника и возможности поговорить с мужем. Выходя посланник увидел меня, и потому стремительно выскочил из дома. Я проводила его взглядом и только после этого посмотрела на стоявшего и смотревшего на меня мужа.
Не понимая происходящего, я направилась к нему, он же ничего не сказав, развернулся и пошел внутрь комнаты, я за ним.
- Вальдемар, Эрна родила? - в радостном ожидании проговорила.
- Нет, - глухо ответил муж.
- Как нет? Все сроки вышли..
Муж замер взглядом на моем лице. От этого взгляда я вдруг почувствовала внутри неминуемое.
- Что случилось?
- Господь прибрал её... - муж не сводил с меня глаз.
- Что? - я вздохнуть даже не могла.
- Успокойся, всё уж случилось давно, - муж.
- Ааа, - только и выдавила я из себя.
- С месяц уже, не разродилась она.
Я закрыла рот рукой, в смятении чувст.
- Ты молчал?
- Успокойся, Сонька. Молчал, потому что боялся за тебя и дитё наше.
Перед глазами мир стал кружиться, муж не дал мне упасть, подхватил на руки, но я всё же погрузилась в темноту.
Когда я открыла глаза, то увидела склонившуюся надо мной старшую дочь Софью.
- Матушка тебе лучше? - то взволнованный её голос.
- Да доченька, ты иди успокой и присмотри за младшими, - попросила я её.
Она ушла, а в комнату вошел муж и остановившись поблизости, стал молча на меня смотреть. Я не смотрела на него, только почувствовала.
- Ей не могли помочь, рядом было два лекаря...
- Я бы ей помогла...
Зло посмотрев на мужа, отвернулась.
- На всё воля господня, - это муж.
Повернувшись к мужу я произнесла.
- На небесах, а тут твоя? - это был укор.
- Ты не дал мне с ней простится...
- Я боялся за тебя и ... Господь её прибрал.
- Мы едим в Роскилле, я хочу видеть её могилу, откажешь, убегу и пойду пешком, - я была уверенна в своих словах.
Муж несколько мгновений смотрел на меня, потом согласно махнув головой, и вышел.
Я осталась одна, пытаясь придти в себя и успокоиться, старалась не навредить своей нерождённой ещё дочери. Меня накрыли воспоминания о первой встречи с Эрной, о наших проведенных вместе днях, о радостях и печалях, что мы делили поровну, о её несчастливой судьбе.
Через пару дней в замок приехал один из лекарей, что помогал Эрне. Как я узнала он прислан императором Фридрихом, по просьбе моего мужа. Вальдемар переживал за меня и ребенка и вызвал его для меня. Но временно оставил в Роскилле, зная насколько для меня важна Эрна и её ребенок. Несомненно. этот лекарь был хорошим, все вокруг знали, что при дворе императора находятся самые лучшие умы и знатоки своего дела. Это лучшие живописцы, архитекторы и строители, лекари, философы и другие ученые со всего света. Не жаловал император только поэтов и музыкантов, они в основном были при дворе Генриха Английского и его жены Элеоноры.
Лекарь и поведал мне печальную судьбу Эрны. Она не могла разродиться потому что по его мнению ребенок умер ещё в утробе незадолго до родов. Именно из-за этого перед родами у подруги моей началась агония, она была в жаре и лихорадке[2] Лекарь утверждал, что спасти её никто не мог.
Ещё дней семь лекарь не давал добро на мой отъезд из замка опасаясь за меня. Но я настояла и в середине второго осеннего месяца мы всё же отбыли Роскилле. Прибыли мы туда только в полдень второго дня, по приказу короля ехали мы неспешно.
Как только я спустилась с телеги на землю, в сопровождении слуги направилась к месту погоста при местном соборе. Не послушав ни лекаря, ни мужа, я шла к свое подруге, чтобы просить прощения. За всё что сделала и чего не сделала.
Оставив слугу на входе, я медленно шла между могилками. Впереди был виден большой каменный крест, я не знал кто его воздвиг и в чью память. Но когда к нему подошла, увидела надпись.
" ЭРНА И НАШ СЫН"
Опустившись на колени, я заплакала.
- Прости меня, прости...
Слезы струились из моих глаз, было тихо и только ветер шелестел листвой на деревьях.
А я продолжала шептать слова, будто думая, что она меня услышит.
- За то что оставила тебя, прости...
- За Магнуса...
- Сонька, вставай, - муж потянул меня с земли, пытаясь поднять, я не слышала когда он подошел.
- Оставь меня. Дай проститься. - я попыталась освободиться от его рук.
- Ты не в чём не виновата. Разве ты мало для неё сделала? Жизнь спасла, мужа дала, даже дитё помогла... - муж осёкся, поняв что говорит не то.
- Иди... Дай побыть одной...
Муж вздохнул и нахмурившись посмотрел на меня, но выполнил мою просьбу.
- Сонька, не мучь себя. Я у входа буду ждать...
Он ушёл, я долго молча стояла у могилы. Больше я ничего не говорила и не просила прощения. Кто кроме меня самой мог меня услышать. Эрне уже были не нужны мои слова.
Когда я пошла к выходу с кладбище, встретил там мужа, я задала только один вопрос.
- Куда ты отправил Магнуса?
В ответ Вальдемар опустил голову.
- Он сам...
- Врёшь... Я слышала, что ты посланнику говорил.
- Да-да! - закричал он.
- Это я приказал ему убраться из Роскилле. Хоть куда, только подальше от тебя.
От его слов я застыла на месте и закрыла глаза.
- Что ты делаешь Вальдемар? Что?
- Всё что я делаю, это охраняю свою семью...
Позже я узнала, что с Магнусом ушел весь фелаг. Только вот куда, никто не знал.
[1] Расстояние от Роскилле до Вордингборга примерно 80 км, Лошадь преодолеет это расстояние 8-12 часов, приблизительно за день. То есть туда и обратно можно со сменой лошади добраться за сутки.
[2] Это признаки сепсиса, по простому заражение крови. В те времена (да и сейчас, если опоздать с лечением) от этого умирали.
ГЛАВА 46 СОНЬКА
ГЛАВА 46 СОНЬКА
1174 год, Роскилле - Магграфство Браденбург
Первое время я заперлась в своей комнате и не хотела никого видеть, не детей и не тем более мужа. Приходившего лекаря я отсылала, ничего в этой жизни мне уже не хотелось. Думать о детях мне было больно, их судьбы меня беспокоили. Но я знала отец их не бросит, они всегда будут под присмотром.
Закончилось всё тем, что в один из моих, в последнее время, редких выходов в собор на службу, ко мне подошел Абсолон.
- Софья, посмотри вокруг, что ты видишь?
Я подняла глаза и осмотрелась, рядом стояла Софья, и маленький Вальдемар. Чуть в стороне у икон на коленях молились Мария и Маргарита с Кнудом. А ещё дальше люди из ближних, они смотрели на меня.
Непонимающе я повернула голову к священнику.
- О чём ты говоришь?
- О том, что вокруг живые люди. И ты живая...
- Оставь уж Абсолон свои поучения, я ещё помню тебя без облачения церковного, - укорила его, не так он и безгрешен.
- Я изменился, если ты не видишь. Сам выбрал такой путь, ему и следую. А вот ты потерялась...
- Да, это так. Мой путь замела метель жизни. Ничего не вижу и никуда не иду.
- Вижу. Ты понимаешь, что разрушаешь своим безразличием всё вокруг? И семью теряешь и мужа отворачиваешь.
- Хочешь сказать, что я не борюсь за свою жизнь, что несёт меня только лишь течение её. А сам то ты? Не боролся даже за Эрну.
Проговорив это я сама испугалась сказанного. Подняв глаза встретилась взглядом с епископом.
- Я отпевал её и провожал в последнюю дорогу, надеюсь что мы встретимся с ней на небесах. Я стараюсь быть достойным её безгрешия, чтобы быть там вместе.
- Прости Абсолон, я была не права...
Я повернулась желая прекратить этот болезненный разговор, но епископ остановил меня.
- Все мы совершаем ошибки, но есть ещё время и силы их исправить.
- Ошибки... Исправить...- проговорила я задумавшись.
Понимая насколько Абсолон образован и умён, я ценила его слова. Он не просто был образован, он и вокруг людей обучал. Он интересовался историей и культурой своей страны, поручил Саксу Грамматику написать всеобъемлющую хронику истории данов [1]. Ещё в 1171 году Абсалон издал "закон о церкви Зеландии" [2], который сократил количество нарушений канонического права, за которые церковь могла штрафовать общественность, и одновременно ввел систему оплаты десятины. Нарушение закона было определено как предмет светского судебного процесса.
Мы какое-то время молча смотрели друг на друга и думали, а потом Абсолон продолжил.
- Софья, обрети себя, чтобы почувствовать жизнь и счастье.
Я дёрнулась от его слов, такую боль они мне причинили. Больше ничего не говоря, я ушла.
Дома я несколько дней просидела в своих покоях, обдумывая сказанное священником. В его словах была истина, и от понимания этого в душе всё переворачивались. Принимая решение, я понимала что это может разрушить всё, что я так вдохновенно строила в своей жизни. Замки из песка, такими мне виделись эти строения моей жизни. Я хотела ветра перемен, даже если он снесет всю мою предыдущую жизнь. На тридцать пятом году своей жизни, я позволила вновь вернуться Соньке. Она должна жить, вопреки всему. Воплотить в жизнь всё о чем она мечтала, что ей снилось и к чему её тянуло.