– Ты где сейчас? Дома?
– Да, дома. Собираю вещи, поживу у матери несколько недель – а может, и месяцев, – пока мы не разберемся с Сетом.
Мои пальцы на руле судорожно сжались.
– Подожди, это все прямо так серьезно? В смысле, ты переезжаешь? Прямо сейчас?
– Да. Я раздумывала несколько недель, но теперь больше не могу. Перееду к матери, а он поживет в доме, пока не продаст. Ни у него, ни у меня нет денег, чтобы выкупить долю другого, поэтому иначе никак. Детей нет, у нас есть только дом, так что разбежимся по-быстрому. На долю его компании и доходов я не претендую. Просто хочу уйти.
– Но я… я не понимаю. Что произошло? Почему же ты мне ничего не рассказывала?
– Я ждала удобного момента, не хотела тебя обременять. Но все же собиралась рассказать тебе первой, сама. – Гленнон снова расплакалась. – Ты мне как сестра, Эйнс. Я очень тебя люблю и не хочу врать, не хочу делать тебе больно. Пусть уж лучше ты будешь знать, что́ происходит…
– Да я не обижаюсь, Гленнон, даже не думай. Ты вовсе не обязана обо всем мне сразу докладывать. Просто я не могу понять. Что-то произошло или… ну, вы просто охладели друг к другу? С чего вдруг?
Она плакала уже в голос, громко всхлипывая.
– Я… извини…
– Ш-ш, – попыталась я успокоить ее. – Слушай, я сейчас сама приеду, хорошо? Только заброшу детей домой, к Питеру, и сразу к тебе. Мне до дома минут пятнадцать…
– Нет-нет! Приезжать вовсе не обязательно.
– Но я хочу приехать, – возразила я.
– Ты больше нужна детям.
– Я нужна тебе… слушай, Гленнон, можно я тебе перезвоню? – Наш разговор прервал звонок мужа. – Питер звонит.
– Да, конечно.
– Хорошо, я сразу перезвоню. – Я сбросила звонок и переключилась на входящий: – Алло?
– Привет.
– Питер, – спросила я, – в чем дело? Все нормально?
– Ты где?
– Почти дома. Что-то случилось?
Его голос звучал безжизненно.
– М-м, ну, можно и так сказать. Слышала новость?
У меня в животе похолодело, сердце забилось быстрее. По тону мужа было ясно, что ничего хорошего нас не ждет. Я крепче вцепилась в руль, готовясь к худшему.
– Какую новость?
– Везде трубят.
– О чем? Что происходит? – спросила я, сделав усилие, чтобы дышать ровно.
– Илиана Де Лука. – Муж сделал паузу. – Она… Эйнсли, она пропала.
Глава тридцатая
Подъехав к дому, Эйнсли вбежала внутрь, бросив куртку и сумку на вешалку в коридоре, и поспешила навстречу мне. Я улыбнулся детям, пытаясь сделать вид, будто ничего не произошло, хотя им, кажется, было абсолютно все равно. Один только Райли поинтересовался, как прошел день, но, услышав «хорошо» и мой встречный вопрос, дети тут же разбрелись по комнатам, а я снова заходил взад-вперед по коридору.
Телевизор в гостиной был включен, но сейчас шла реклама.
– Ладно. – Эйнсли вытянула вперед руки, чтобы я перестал ходить, и, положив ладони мне на плечи, развернула лицом к себе. Я почувствовал, что пульс начал замедляться. – Рассказывай. Что произошло?
Я провел ее в гостиную и кивнул на телевизор.
– Они не могут ее найти, – объяснил я. – Полиция сообщила, что пытается разыскать Илиану, чтобы допросить в связи с исчезновением мужа, но не может найти. Ее телефон и бумажник обнаружили дома. Машина тоже стоит там. А она сама… пропала.
– Ясно, – сказала жена, переварив новость. – Но ведь это хорошо? В смысле, надеюсь, конечно, что у нее все в порядке, но, если Илиану хотят допросить, значит, других подозреваемых нет, ведь так?
– Возможно, – согласился я. – Но даже если так, если ее действительно подозревали, то теперь, когда она исчезла, снова вернутся к нам.
– Но мы же здесь ни при чем. На этот раз действительно ни при чем.
Я кивнул.
– Знаю, но как мы это докажем?
– Нам и не нужно ничего доказывать. Насколько нам известно, полиция разрабатывает другие версии. Вчера я представила копам доказательства, что Стефан практически преследовал меня, и убедила, что мы не имеем отношения к его исчезновению. Возможно, они переключились на Илиану как на главную подозреваемую, и если она действительно пропала, надо подождать и посмотреть, что полиция скажет дальше. Нет никаких причин для паники.
Я лишь молча кивнул, хотя мне виделось как минимум несколько причин для паники. Я прижался губами ко лбу жены.
– Прости, что я разволновался, просто…
– Конечно, – прошептала она. – Я и сама волнуюсь, но нам надо держаться. Нам обоим. Если мы сейчас начнем психовать, лучше никому не станет.
– Да-да, ты права. – Я сцепил руки перед собой, потирая большим пальцем ладонь другой руки. – Но мне страшно! – воскликнул я, не в силах больше сдерживаться.
– Где ты был вчера вечером? – спросила Эйнсли, мгновенно вернув меня к реальности. Она впервые заговорила об этом, и тон ее мне не понравился.
– Да так, съездил проветриться.
– Но куда? Скажи. Мне нужно знать на тот случай, если полиция действительно вернется.
Я вздохнул.
– Поехал выпить пива.
– Ну и прекрасно. Но куда именно? Там остались видеозаписи, чтобы подтвердить твое присутствие?
– Э-э, ну, я, в общем, так никуда и не зашел. Сначала собирался в бар, но в итоге просто ездил кругами по городу. Хотел собраться с мыслями.
Жена кивнула, но продолжала пристально смотреть на меня.
– Самое худшее для нас сейчас – врать друг другу. Мы на одной стороне. Как и говорили вчера. Мы готовы на всё ради друг друга. Они или мы – так обстоят дела.
– Я не лгу! – завопил я. – Ездил по городу, вот и все.
Эйнсли всматривалась в меня, и я не мог понять, что у нее на уме.
– Так это не ты сделал?
– Что сделал? С… с Илианой? Ты думаешь, я… что? Думаешь, я что-то с ней сделал? Ты серьезно?
– Тебя долго не было дома, Питер. И ты сам сказал, что с этой проблемой нужно разобраться.
– Но я вовсе не имел в виду, что Илиану надо убить. Как ты можешь так говорить, Эйнсли? Кем ты меня считаешь? – Я потер ладонью лоб. – Я бы никогда… То есть мой поступок… Мне тошно от него, я себя ненавижу. Но повторения не будет. – Я прижал руку к животу: от одной мысли меня начало тошнить. – Я просто физически не смогу.
– Да ладно. – Эйнсли закончила фразу на высокой ноте, как будто задавала вопрос.
– Что? Ты мне не веришь?
– Не знаю уже, чему верить, Питер. Надеюсь, ты говоришь правду.
– Ну а ты сама? Где ты была?
– Я была дома, – раздраженно ответила она. – И не смей переводить на меня стрелки. Ты бы знал, где я, если бы не сбежал.
– Мне нужно было проветриться, Эйнсли. Это что, преступление?
– Нет, – огрызнулась она. – Но убийство – точно преступление.
Я сглотнул, различив в ее голосе угрожающие нотки.
– Не хочу с тобой препираться. Нам сейчас нет смысла ссориться, – прохрипел я. – Я тебя люблю. Мы или они, помнишь?
Жена не ответила и не сопротивлялась, когда я притянул ее к себе и обнял, но не обняла меня в ответ.
– Мне все равно надо ехать.
– Ехать? Куда? – Я отступил на шаг.
– Надо проведать Гленнон. Я ей сейчас нужна.
Я сглотнул, ощутив новый приступ страха.
– Почему это ты ей нужна?
Эйнсли задумчиво покачала головой.
– Я могу сказать, но только с условием, что ты не расскажешь Сету. Пока не говори.
– О чем? – с трудом выдавил я.
– Она от него уходит.
Меня словно гирей ударили.
– Что ты сказала?
– Гленнон уходит от Сета. Переезжает к матери.
– П-почему? Что случилось? И давно ты знаешь?
– Узнала буквально за секунду перед тем, как приехала домой, и понятия не имею, что́ случилось на самом деле. Я отключилась от нее, чтобы ответить на твой звонок, но пообещала приехать, как только смогу. Ей сейчас тяжело. Не знаю точно, когда вернусь. Наверное, поздно. – Жена уже шла обратно к двери. У меня же оставалась еще неделя. Гленнон ведь обещала мне подождать еще неделю. – Побудешь с детьми сегодня?
– Подожди, Эйнсли. Постой. – Я схватил ее за руку и сжал сильнее, чем собирался.
Эйнсли развернулась и гневно зыркнула на меня.
– Что еще? Мне надо ехать. Гленнон ждет. – Она выдернула руку из моей хватки.
– Нам надо кое о чем поговорить. М-мне… мне надо кое-что тебе сказать.
– Так говори. – Она демонстративно подбоченилась.
– Это… ты не могла бы присесть?
– Ты меня пугаешь. – Жена подошла к дивану и опустилась на подушки. – В чем дело?
– Я… – Я сел рядом и опустил лицо в ладони. – Черт возьми. – Мне было больно даже думать такое про себя, не то что произносить вслух. – Я просто идиот, долбаный идиот.
– О чем ты? – спросила она и коснулась рукой моего плеча. Я оттолкнул ее и покачал головой. Глаза разъедали слезы. Я не заслуживал утешения.
– Ты возненавидишь меня.
– Я не смогу тебя возненавидеть… – прошептала она. – Я люблю тебя, Питер. Что бы ты ни сказал, это не изменится.
– Хотелось бы верить, что так и есть, но сомневаюсь.
– Выкладывай же…
– Я тебе изменял, – сказал я, поднимая перекошенное от стыда лицо из ладоней. – С Сетом.
Глава тридцать первая
Я молча смотрела на мужа, который только что произнес фразу, которую я ну никак не ожидала от него услышать. Слова звенели у меня в ушах, как удары сердца, повторяясь снова и снова.
Я тебе изменял. С Сетом.
Я тебе изменял. С Сетом.
Я тебе изменял.
С Сетом.
У меня пропал дар речи. Я встала и отошла от Питера, прижав одну руку к груди, а другую – к животу. Ощущение было такое, будто меня ударили под дых.
– Эйнсли, я…
Я резко развернулась и взглянула на Питера, и он осекся.
– С Сетом? Мужем Гленнон? Мужем моей лучшей подруги? Ты серьезно? Да быть не может… Ты что, издеваешься?
Он только молча вздрагивал при каждом вопросе и наконец опустил голову.
– Прости.
– А Гленнон в курсе?
– Она недавно узнала.