Я покачала головой.
– Нет, он… он ничего не делал. Он не был… М-м, Стефан… вел себя вполне обходительно.
Полицейские переглянулись и кивнули. Эндрюс сказал:
– Тогда, значит, вам очень повезло, мэм. – Он говорил участливым тоном, но я не могла заставить себя поднять на него взгляд.
Я быстро заморгала и начала тереть глаза, дыхание стало прерывистым. Наконец я прижала руку к груди и зажмурилась, пытаясь как-то сосредоточиться.
– А… а Илиана? Он… он что-то с ней сделал? – Теперь я подняла голову и посмотрела на копов.
И без того мрачное лицо Чада стало еще мрачнее, пока он обдумывал ответ на вопрос.
– Мы считаем… – Казалось, полицейский не хочет говорить дальше, и я уже забеспокоилась, что на этом он и остановится. – Мы считаем, что миссис Де Лука была… замешана в преступлениях мужа. Возможно, она планировала их или помогала Стефану, мы не знаем точно. Когда мы спросили миссис Де Лука про пакет, она заявила, что ничего о нем не знает. Но теперь она тоже пропала. Мы подозреваем, что она решила скрыться, но полной уверенности пока нет.
– Как мы уже говорили, – добавил Эндрюс, – расследование продолжается, и все, что мы вам сообщили, является конфиденциальной информацией, поэтому просим вас не разглашать сведения, которые вы слышали.
– Но зачем вы тогда рассказываете их нам? При чем тут мы? – спросил Питер, обретший наконец дар речи.
Ему ответил Эндрюс:
– Потому что мы считаем, что ваша жена должна была стать следующей жертвой Де Луки. Теперь, возможно, ей уже ничего не грозит, но мы хотели предупредить: если кто-то из супругов попытается связаться с вами, просим сразу же звонить нам. Не общайтесь с ними, не вступайте в разговор. Звоните нам или, если боитесь, что вам грозит непосредственная опасность – например, если они опять приедут сюда, – набирайте девять один один. У вас сохранился наш телефон?
Я кивнула.
– Да, конечно.
– Хорошо. Мы пришлем патрульного, он будет дежурить рядом с вашим домом следующие несколько ночей, но вы тоже должны сохранять бдительность. Де Лука изучили вас досконально. Они знают, где вы работаете, где живете… Из того, что мы выяснили, становится ясно, что эти двое очень опасны. Вы понимаете?
Я снова кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова.
– У вас есть какие-нибудь вопросы? Может, вы хотите сообщить что-нибудь еще?
Я покачала головой и почувствовала на плечах ладони Питера. Он положил подбородок мне на макушку.
– Спасибо вам.
Копы кивнули, встретившись глазами сначала с ним, а потом со мной.
– Всего хорошего. И будьте осторожны.
С этими словами они вышли, оставив нас молча обдумывать услышанное.
Питер развернул меня к себе и посмотрел прямо в глаза.
– Он пытался тебя изнасиловать? – спросил он, но я высвободилась из его рук. – Расскажи мне всю правду.
– Нет, Питер, конечно нет. Я бы рассказала тебе.
– Клянешься?
– Клянусь, – ответила я.
– Никогда бы не простил себе, если бы с тобой что-нибудь случилось.
– Все было тихо и мирно. Он ничего такого не делал.
– Я не могу тебя потерять, Эйнсли. Боже, не знаю, что я сделал бы, если…
– Не потеряешь, – пообещала я. – Мы же вместе, правда?
– Вместе. – Он притянул меня к груди. – Ты и я.
Я крепче прижалась к нему, чувствуя, как бьются наши сердца.
– Только не лги мне больше, Питер. Никаких секретов. Иначе я не выдержу. Наш брак не выдержит. Давай договоримся.
– Никаких секретов, – подтвердил он. – Обещаю. Никаких больше секретов, никакого вранья. Если мы смогли пережить последние несколько дней, значит, переживем что угодно.
При этих словах я отодвинулась и посмотрела ему в глаза.
– Ты уверен?
– Я люблю тебя, Эйнсли. И буду биться за тебя каждый божий день. Я не позволю тебе уйти. Ни сейчас, ни потом.
– Клянешься? – спросила я, ковыряя заусенец на пальце. – Мы сможем простить друг другу все что угодно?
– Если ты сможешь простить меня, я никогда от тебя не откажусь. Я вместе с тобой до конца, если ты вместе со мной. – Он поцеловал меня в губы. – Мы снова можем стать такими, какими были раньше. Ты этого хочешь? Можешь меня простить? У нас получится пережить бурю вместе?
Я опустила взгляд и снова принялась дергать заусенец. Наконец кожа лопнула, и я уставилась на выступающую кровь. Красное пятно разрасталось, расплываясь вокруг ногтя большого пальца.
– Эйнсли? – Кажется, Питер произносил мое имя уже не первый раз. Я совсем потерялась в своих мыслях. – Ты сможешь меня простить?
– Смогу, – тихо ответила я, кусая нижнюю губу и вытирая окровавленный палец о штаны. – Если ты сможешь простить меня.
Улыбка у него на лице погасла.
– Простить за что?
– За то, о чем я сейчас расскажу… – Я перешла на шепот, подбородок задрожал. Смогу ли я произнести признание вслух?
– В чем дело? Что ты хочешь мне рассказать?
– Тебе лучше сесть, – посоветовала я. – Речь о Стефане. О том, почему он погиб. Почему я должна была так поступить.
– Как ты должна была поступить?
Я сжала губы и сделала глубокий вдох через нос.
– Я сама понятия не имела, что делаю. Не верила, что действительно получится. Не знала, удастся ли мне. Но ведь теперь уже легче, правда? Когда мы знаем, что нам это сойдет с рук. Знаем, что у нас все получилось и мы вне подозрений. Я так устала жить с чувством вины, вечно тревожиться…
– О чем ты говоришь, Эйнсли? Я ничего не понимаю… То есть да, конечно, большое облегчение знать, что меня не подозревают в убийстве, но я бы не сказал, что мы в полной безопасности…
– Вот в этом и дело, Питер. О чем я и пытаюсь сказать тебе.
– О чем ты пытаешься мне сказать? – спросил он, издав шумный горестный вздох.
– Ты не убивал Стефана. – Я еще раз глубоко вдохнула, чтобы унять дрожь в руках. – Это я убила его.
И я рассказала мужу всё.
Глава тридцать вторая
Я смотрел на свою жену, которая рассказывала историю, словно появившуюся из кошмарного сна. Все это было совершенно невозможно, однако у Эйнсли не было никаких причин врать. Никаких причин выставлять себя таким чудовищем. Я даже не мог понять, какие чувства испытываю по этому поводу.
Ярость? Да, конечно.
Облегчение оттого, что узнал правду? Не уверен.
Облегчение оттого, что Эйнсли жива? Превыше всего.
– Мне пришлось так поступить. Нужно было наладить нашу жизнь. Найти решение… Да, выглядит глупо, но мне нужно было, чтобы ты… был обязан мне.
– Обязан? – нахмурился я. – Как это вообще понимать?
– Я знала о твоих связях. Обо всех – во всяком случае, мне так казалось. Знала, что ты трахаешь все, что движется. Хотя про Сета не знала, – добавила она, пока я слушал с замиранием сердца. – Его ты смог от меня утаить. Но об остальных я знала. Видела фотки у тебя в телефоне. Несколько раз следила за тобой, когда ты ездил к своим бабам.
– Я… я не понимаю.
– Я ужасно на тебя злилась. Просто из себя выходила. Ведь я-то тебе не изменяла. Всегда тебя поддерживала, всегда была рядом, пока ты строил свою компанию. Родила тебе троих прекрасных детей, весь дом на мне… а тебе вечно чего-то не хватало!
– Мне всего хватало! Да и сейчас хватает! – перебил я, чувствуя, что начинаю дрожать всем телом. Во мне боролись гнев и страх. Я же минуту назад поклялся, что у нас больше не будет секретов, а сейчас жена знала, что я лгу. С чего бы мне прощать ее – я сам должен просить прощения…
– Ты разбил мне сердце, и я хотела отомстить тебе, хотела, чтобы тебе тоже стало больно. Чтобы у тебя не было выбора – только оставаться со мной. Когда мы поженились, я сказала тебе, что никогда тебя не отпущу. Мне совершенно не хотелось становиться жертвой развода, не хотелось проходить путь, который прошли наши родители.
– Я тоже этого не хочу…
– В общем, когда я предложила тебе открытый брак, у меня уже был план. Неизвестно, сработал бы он или нет, но я все продумала. Один из первых вопросов, который я задавала кандидатам, был вопрос о работе – я знала, кто мне нужен. То, что Стефан оказался полицейским, – вовсе не случайность. Он гордился своей работой, и я знала: когда я расскажу ему свою историю, он отнесется к ней серьезно. На свидании я упомянула, что замужем, и как бы случайно выдала свое настоящее имя. Я сказала, что… – Она замолчала.
– Ну и?
– Сказала ему, что ты меня подавляешь. Что ты… что ты бил меня несколько раз.
– Что? – вскричал я, вскакивая в ярости с дивана. – Да что за хрень, Эйнсли? Какого черта было говорить такое? Я же тебя и пальцем ни разу не тронул.
– Конечно, – она виновато улыбнулась, – я знаю. Просто… Мне нужно было, чтобы Стефан встревожился. Я сказала, что хочу уйти от тебя и что мне необходимо с кем-то встречаться, просто чтобы вспомнить себя прежнюю, до замужества. Наговорила ему, что боюсь, как бы ты не сделал чего ужасного, но при этом все деньги у тебя, и если я уйду, то детей, скорее всего, оставят тебе.
– Эйнсли… – Я запустил пальцы в волосы и покачал головой. Как такое вообще возможно? Что за ерунду она мне рассказывает? – Он же полицейский. А если бы он приехал сюда и арестовал меня?
– Я заставила его поклясться, что он никому ничего не скажет. Заверила, что сама справлюсь. Что мне просто нужен друг. Да, это ужасно, знаю. И что самое ужасное, я специально не отвечала на его сообщения, потому что хотела, чтобы он забеспокоился и приехал сюда. Он и приехал – просто убедиться, что со мной все в порядке. Я не могла быть уверена, что все произойдет именно так, но надеялась. Надеялась, что ты перепугаешься и возьмешь биту… Надеялась, что ты защитишь меня, хоть и не могла сказать точно… Я знаю тебя как свои пять пальцев, но не всегда могу предсказать, как ты поступишь. Но в итоге, когда все получилось в точности так, как я рассчитывала, мне стало ясно: теперь ты мой навсегда. Потому что я знаю тайну… такую тайну, которую мы унесем с собой в могилу. Вместе.