— Ольгун, — прошептала она. — Там темно.
Это была не просто просьба о помощи. Так она говорила, что уже простила его за все, намеренно он делал это или нет. Все стало прежним.
И Ольгун ответил потоком облегчения и приливом силы, который она ощутила, пока воздух покалывал.
Виддершинс присела у окна. Было видно только ее макушку, она быстро осмотрелась. Ее зрение было как у кошки стараниями Ольгуна, она видела и мощеную дорогу, и деревья и кусты.
Вот!
Видно было, словно светило солнце на ночном небе, и там шла колонна стражи во главе с Джулиеном Бониардом. Они шли бодрым шагом, сжимали рукояти, и Виддершинс не сомневалась, почему они шли сюда.
Александр все-таки предал ее? Он позволил ей остаться, что задержать, пока кричал страже? Паника пыталась сдавить ее горло, она сглотнула, подавляя ее.
Нет. Нет, это был не он. Если бы он хотел ее выдать, сделал бы это открыто и уверенно. Но они были тут. Времени на вопросы не было.
— Проблема? — спросил де Лорен за ней.
— Майор Бониард и куча констеблей. Это, думаю, все же проблема.
— Они могут быть тут не за тобой.
Виддершинс ухмыльнулась.
— Вы нарушали законы, Уильям?
— Останься, — попросил архиепископ. — Я заступлюсь за тебя, Адрианна. Может, я помогу тебе вернуть твою жизнь.
Она смотрела на него, чуть не согласилась. Но…
— Нет. Нет, я не могу рисковать. Может, позже. И, Уильям? Спасибо, — она коснулась его руки.
Она ушла, спустилась по стене и исчезла за деревьями, констебли ее не заметили.
Она сбросила наряд монашки, осталась в черном, пропала в ночи.
Архиепископ сказал, тревожась за Виддершинс, только:
— В этот раз она хоть открыла окно.
— Клод!
Слуга замер, его ноги были на разных ступенях, господин догнал его на лестнице.
— Что такое, сэр? — спокойно спросил он.
— Рядом стражи, Клод! — его голос понизился до заговорщического шепота. — Как они так быстро узнали, что она была тут?
— Не знаю, сэр. Но нам лучше проверить ее и его преосвященство, не думаете?
Они побежали вверх по лестнице, пытаясь держаться ближе к стене, чтобы не показать слугам, что что-то не так. У них была минута, и стражи дойдут до двери, может, чуть больше, пока слуги пропустят солдат. Скрипя зубами от нетерпения, Александр пошел по коридору, Клод — следом. Они миновали картины и идолов Севоры, добрались до стражей у двери архиепископа, ворвались в комнату. Внимательно озираясь, два стража прошли за ними.
Де Лорен отвернулся от открытого окна.
— Немного разминулись. Но у нее не будет проблем из-за солдат снаружи.
— Рад слышать, — сказал Клод, Александр радостно улыбнулся.
А потом, на глазах архиепископа, слуга повернулся и вонзил длинный кортик в живот аристократа. Глаза Александра расширились, он схватил клинок, ладони трепетали, как раненые птицы, и он рухнул на пол.
Клод жутко улыбнулся, второй клинок появился в его кулаке, люди Александра бросились к нему…
Уильям де Лорен склонился над окровавленным стражем, губы двигались в молитве по ушедшей душе. Он ощущал, как одеяние пропитывает кровь, жуткое тепло было на его колене, но он не поднялся, пока не закончил.
— Я впечатлен, ваше преосвященство, — сказал ему Клод. — Вы прекрасно держитесь.
— Я тоже впечатлен, — парировал архиепископ, заканчивая молитву. — Твой бог хитер, раз скрывал пятно на твоей душе от меня. Ты знаешь, что ты привел в действие нарушение соглашения?
— Только если нас поймают, ваше преосвященство. И, конечно, тут поможете вы. Вы и старик Александр.
Замедляясь от горя и боли в костях, глядя с тоской на сломанный посох в другом конце комнаты, он встал.
— Спасибо, — сказал он, — что дал мне помолиться.
— У меня нет личной злобы к ним, ваше преосвященство, — сказал Клод, Апостол Севоры и бывший слуга Александра Делакруа. — Как и к вам. Я сделаю все быстро.
Уильям не хотел умирать, еще и тут и так, особенно, когда узнал, зачем он прибыл в Давиллон. Он взглянул на окно, но это было тщетно. Адрианна была быстрой и ловкой. Он так не смог бы даже в юности.
И он выпрямился, лицо было решительным и смиренным. Кем была Смерть, если не еще одним богом из соглашения?
Он ощутил первую вспышку огня в животе. И Уильям де Лорен умер, молясь. Молясь за душу мужчины, убившего его, и за жизнь девушки, которая уже настрадалась достаточно.
Клод ушел, и в комнате остались только трупы, когда Бониард и его констебли прошли наверх.
Глава шестнадцатая
Ренард Ламберт опасно отклонился на стуле, скрестив лодыжки на столе, и рассеянно потягивал из кубка вино, что было лучше, чем значилось на бутылке. Кому-то в Давиллоне не повезет с их бутылкой за сорок марок.
Или нет. Не у всех был такой вкус, как у него. Потому он и менял ярлыки. И он вспомнил, что нужно было заглянуть на виноградники до конца недели и проверить…
Ренард задумался о вине, ощущая действие уже выпитого, и не сразу услышал тихий, но настойчивый стук в дверь, а потом уже понял, что происходит.
«Кто знает, где я живу?».
Вор вскочил на ноги, рука потянулась к рапире у двери. Он медленно сдвинул медный кружок на дверном глазке.
— Псс! Ламберт! Я знаю, что ты там! Впусти!
Ренард открыл дверь и отошел, пропуская девушку. Волосы прилипли к ее щекам и лбу от пота, на ее плече был большой мешок.
Он смотрел на нее, а она — на комнату. Мягкий ковер, медь и серебро, яркие картины и портреты разных лиц — все показывало роскошь, было на грани с безвкусием.
— Это точно ты, — сказала она и повернулась к хозяину.
— Виддершинс, что…?
Она нахмурилась и поджала губы.
— Ты сказал, что нужно идти к тебе с проблемами и вопросами, — напомнила она.
— Да. В гильдии сложно ужиться. У многих новичков есть покровитель первые пару…
— Так почему ты мне не рад?
— Я… ты… Виддершинс, откуда ты знаешь, где я живу?
— А, это, — Виддершинс отмахнулась, бросила мешок на пол с грохотом и упала в кресло, где раньше сидел Ренард. Она понюхала кубок, быстро осушила его, не дав Ренарду возразить. — Я несколько недель следила за тобой.
— Я… ты… — Ренард повторялся. — Это невозможно!
— Но я здесь, да? — она пожала плечами. — Если тебе станет легче, ты осторожен. Ты чуть не оторвался от меня дважды.
Его лицо покраснело, Ренард придвинул стул к столу и сел напротив гостьи.
— Зачем ты преследовала меня?
Она пожала плечами.
— Я решила, что если мне нужен твой совет, не стоит делать это в гильдии. Ты же знаешь, что это о гильдии?
Это было хотя бы понятно.
— И что у тебя за проблема? — спросил он, успокоившись.
— Ну… — Виддершинс ткнула мешок на полу носком, и высыпались монеты, стало видно край золотого канделябра. — Это стоит тысяч марок. Может, десятки тысяч. Я… не знала, может, о больших находках в гильдию сообщают иначе. И я побаиваюсь идти одна в гильдию с такими деньгами. Знаю, мы должны доверять друг другу, но… Ренард, ты в порядке?
Нет. Его глаза собирались вылететь из черепа, как пробки шампанского.
— Виддершинс, где ты это взяла?
— О, из башни семьи Даррас. Ты не поверишь, как сложно…
— Что? — вор ощутил, как кровь отлила от лица.
— Не говори, что так нельзя! — завопила Виддершинс с долей страха в голосе. — Я проверила списки! Ничего…
— Нет, — Ренард покачал головой, мысли пьяно путались, хоть он протрезвел. — Нет, башни Даррас в списке запрета нет.
— Что тогда?
Месяцы или даже годы планов. Он знал, потому что она часто говорила ему об этом. О, она не обрадуется, услышав об этом…
— Виддершинс, сколько ты знаешь о начальнице гильдии Лизетте Суванье?
— О, которую я там видела?
Ренард сжал голову руками и застонал.
Глава семнадцатая
Облака сделали звезды тусклыми огоньками, вокруг луны словно появилась аура. Небо оставалось сухим, дожди пролились прошлой ночью, хотя воздух пах влагой, обещая дожди в грядущие дни. Даже хищники — крысы, коты и двуногие — сжались в укрытиях и не хотели выходить.
Виддершинс молчала под облаками. Затерявшись в мыслях, едва замечая окружение, она шла по городу, по переулкам и нишам, от тени к углу в невидимом танце. Улицы проносились, Виддершинс приближалась к месту, которое и не понимала, что выбрала — но она все еще размышляла о событиях ночи.
Она не могла решить, как много ей дал краткий визит к архиепископу. Она ощущала себя лучше, она была увереннее, лучше понимала связь с Ольгуном, а еще попробовала все наладить с Александром.
Визит того стоил. Но она не приблизилась к решению нынешних проблем, она так и не узнала, кто пытался убить ее и Уильяма, кто убил культ Ольгуна.
— Помоги, Ольгун, — прошептала она, голос терялся в прохладе ветра. — Скажи, что мне делать!
Но божество, как и ожидалось, ничего не могло ей сказать.
Она все еще бормотала, заворачивая за угол, и тут поняла, что все это время шла к «Дерзкой ведьме».
Виддершинс замерла, пятки проехали по камням, покрытым росой. Она подумывала пойти в другое место. Кто-то мог следить за ней — учитывая неожиданное появление Бониарда — и она не хотела подставлять Женевьеву.
Но Ольгун был уверен, что она не в опасности, и ей требовалось ухо друга. Слишком многое случилось, чтобы держать это в себе. Глубоко вдохнув, Виддершинс пошла по площади рынка.
Она заметила впереди маленькую, но раздраженную толпу, и ее решимость разбилась, как ваза. Обычные пьяницы и прочие, кто каждую ночь были на пороге таверны, не удивляли, вот только они были снаружи, а эль, пиво и вино — внутри. Сердце колотилось о ребра, Виддершинс прошла мимо пьяниц и взлетела по ступеням крыльца.
— Не старайся, — прорычал один из пьяниц за ней, дверь не поддавалась. Он был грубого вида, светлые волосы спутались, на бороде виднелись следы ржавой бритвы, одежду не стирали с прошлого его попадания под дождь. — Я уже пробовал, — продолжил он, его дыхание было таким, словно он проглотил гниющую крысу. — Они не открылись сегодня! — он оскалился, зубов недоставало. — Я получил пару дополнительных марок к ночи, но негде их потратить. Если есть свободное время, можно получить их.