ортил. После ухода Симоне одиночество не пугало его, но жизнь вдруг подкинула ему еще один шанс. Купидон подкрался к краю своего облачка и снова пронзил его сердце стрелой.
Эрик взял телефон, посмотрел на часы и позвонил Джеки в третий раз. Когда ее голос на автоответчике попросил его оставить сообщение, он закрыл глаза и сказал:
— Джеки… мне страшно жаль, это я уже говорил, однако пойми: все люди совершают ошибки… Я не собираюсь оправдываться, но я здесь… я жду тебя, играю этюды… и готов сделать все, чтобы вернуть твое доверие.
Эрик положил телефон на стол возле кофейной чашки; Йона остановился у облезлого фасада перед двумя женщинами. Опершись на палку, он попытался завести с ними разговор, но едва женщины смекнули, что он не клиент, они развернулись к нему спиной и принялись болтать друг с другом.
— Вы не знаете такое место — «Зона»? — спросил Йона. — Я могу неплохо заплатить, если подскажете, где это.
Женщины пошли прочь; Йона захромал за ними, пытаясь втолковать, что на самом деле «Зона» может называться как-нибудь иначе.
Он остановился, потом двинулся в противоположном направлении. Поодаль, возле башен Кунгсторнена, худая женщина садилась в белый фургон.
Йона прошел мимо лесов. Возле фасада валялись латексные перчатки и презервативы.
У следующих ворот сидела женщина лет сорока, волосы неопрятно забраны в хвост; она куталась в толстую куртку. Красные шорты в пятнах, голые ноги — в ранках.
— Прошу прощения… — начал Йона.
— Уже ухожу, — промямлила женщина.
Она встала — с боязливыми повадками человека, привыкшего, что его отовсюду прогоняют; куртка распахнулась, по ней стала видна обрезанная футболка. Женщина подняла голову.
— Лиса? — спросил Йона.
Глаза женщины были водянистыми, лицо — морщинистым и усталым.
— Говорили, ты умер, — сказала она.
— Я вернулся.
— Ты вернулся, — хрипло рассмеялась женщина. — Ну и что тут странного?
Она рьяно потерла глаз, тушь размазалась.
— Твоего сына, — добавил Йона и склонился к ней, опираясь на палку, — твоего сына поместили в приемную семью, ты ведь уже виделась с ним.
— И теперь ты во мне разочаровался? — Женщина отвернулась.
— Я только думал, что ты готова к переменам.
— Я тоже так думала, но что за…
Она сделала несколько неверных шагов и замерла, ухватившись за переполненную урну.
— Можно предложить тебе кофе и булочку с сыром? — спросил Йона.
Лиса покачала головой.
— Тебе же нужно поесть, а?
— Просто скажи напрямик, что хочешь узнать. — Лиса потупилась и сдула выбившуюся прядь с лица.
— Тебе известно место под названием «Зона»? Там работают многие девушки, вероятно, оно русское и существует уже с десяток лет, там можно легко добыть героин…
— Было раньше одно место в Баркарбю — как там его…
— «Клуб Нуар»… его больше нет.
Стайка воробьев порхнула с дерева.
— В Рюггцентруме по-прежнему теплится жизнь, в Сульне, но…
— Он слишком маленький, — возразил Йона.
— Посмотри в интернете, — посоветовала Лиса.
— Спасибо, обязательно, — сказал Йона и пошел было дальше.
— Почти у всех все в порядке, — пробормотала женщина.
Йона остановился и снова посмотрел на нее. Она стояла, пошатываясь, опираясь на урну, и облизывала губы.
— Ты знаешь, где сейчас Петер Далин? — спросил Йона.
— Надеюсь, в аду.
— Ясно… а если он пока не там?
Женщина нагнулась и почесала ногу.
— Я слышала, он вернулся к матери, в квартиру на Фельтёвештен, — тихо сказала она, изучая свои ногти.
Глава 75
Эрик припарковал машину под внутренней галереей Фэльтёверстена, и по дороге к лифтам Йона сказал, что ему нельзя бывать там, куда они направляются.
— Мне запретили и нос туда совать, — объяснил он, и от его улыбки Эрик вздрогнул.
Лифт остановился на шестом этаже, они прошли по тоскливому коридору с именами жильцов на почтовых щелях, с пыльными ковриками, детскими колясками и кроссовками.
Йона позвонил в дверь с изящной латунной дощечкой, на которой значилось «Далин».
Чуть погодя дверь открыла девушка лет двадцати. Испуганные глаза, скверная кожа, волосы накручены на старые бигуди.
— Петер сидит у телевизора? — спросил Йона и вошел.
Эрик последовал за ним. Закрыв за собой дверь, он осмотрелся в унылой прихожей: отделочная лента с узором, цветные фотографии старушки с двумя кошками на руках.
Толкнув застекленную дверь палкой, Йона вошел прямиком в гостиную и остановился перед пожилым мужчиной, сидевшим на коричневом кожаном диване в компании двух полосатых кошек. На мужчине были очки с толстыми линзами, белая рубашка и красный галстук, а волнистые волосы он зачесал на плешь.
По телевизору шла какая-то из старых серий «Коломбо». Питер Фальк, засунув руки в карманы мятого плаща, улыбался самому себе.
Мужчина на диване мельком глянул на Йону, выудил из пыльного пакета несколько кошачьих галет и швырнул на пол, после чего понюхал пальцы.
Обе кошки неохотно спрыгнули на пол и обнюхали галеты. Девушка, хромая, ушла на кухню выжимать половую тряпку.
— Все как ты привык? — осведомился Йона.
— Тебе-то откуда знать? — прогнусил Петер Далин.
— Она хоть сознает, что ты только начал?
Петер Далин улыбнулся, но уголок глаза у него нервно задергался.
— Тебе известно, что я прошел добровольную кастрацию, — сказал он. — Меня освободили в суде первой инстанции, тебе запрещено подходить ко мне.
— Я уйду, как только получу ответ на свой вопрос.
— Будь уверен, я все-таки заявлю на тебя в полицию, — объявил Петер и почесал промежность.
— Мне надо найти место под названием «Зона».
— Желаю удачи.
— Петер, ты бывал и бываешь во всех местах, где людям лучше не появляться, и…
— Я такой нехороший, такой нехороший! — съязвил Петер.
Девушка на кухне положила руку на живот и на мгновение закрыла глаза.
— Она без трусов, — объявил Петер и положил ноги на подлокотник. — Они в тазу с уксусом, под кроватью.
— Эрик, — попросил Йона, — уведи ее, объясни, что мы из полиции. По-моему, ей нужен врач.
— Я найду новую, — равнодушно сообщил Петер.
Эрик вывел девушку в коридор. Натягивая сапоги и собирая сумку, она держалась за живот и пошатывалась.
Не успела за ними закрыться дверь, как Йона схватил Петера за плечо и потащил в кухню. Лысому удалось вцепиться в подлокотник; диван поехал следом и смял персидский ковер.
— Пусти! Не имеешь права…
Диван уткнулся в порог, Петер перевалился через подлокотник и громко застонал, свалившись на пол. Йона поволок его по линолеуму. Кошки, цокая когтями, брызнули прочь. Петер хотел ухватиться за ножку стола, но не дотянулся.
Йона поставил палку в угол и, не ослабляя хватки, открыл балконную дверь и выволок Петера на зеленую пластиковую травку.
— Ты что творишь! Я ничего не знаю, а ты…
Йона потянул его за собой, перевесил через балконные перила, так что тот шмякнулся о красную фанеру с внешней стороны, — однако не выпустил, пока не убедился, что Петер накрепко вцепился в перила.
— Я не могу держаться, не могу! — завопил Петер.
Ногти у него побелели, а очки, вертясь, полетели на землю с приличной высоты.
— Рассказывай, где «Зона».
— Я никогда про нее не слышал. — Петер хватал воздух ртом.
— Большое место, возможно, русское… проститутки, сцена, много наркотиков.
— Я не знаю, — хныкал Петер. — Ну поверь мне!
— Верю, — сказал Йона и отвернулся.
— Ладно, слышал я это название! Больше нет сил держаться. Но я не знаю, где эта «Зона», я ничего не знаю.
Йона снова посмотрел на него и втащил на балкон. Петер, трясясь всем телом, рвался на кухню.
— Этого недостаточно. — Йона отпихнул его к перилам.
— Несколько лет назад… одна девица говорила про парней из Волгограда, — зачастил Петер, отодвигаясь подальше от перил, к стене. — Это не бордель, с ее слов, а, скорее, кружок… ну знаешь, жесткие правила, все следят за всеми…
— Где это было?
— Понятия не имею, честное слово! — прошептал Петер. — Знал бы — сказал.
— Где я могу найти эту женщину? Ту, что рассказывала про притон?
— Это было в каком-то баре, в Бангкоке, она жила несколько лет в Стокгольме. Я не знаю, как ее зовут.
Йона вернулся в кухню. Петер шагнул следом и закрыл балконную дверь.
— Ты не имеешь права устраивать беспредел. — Он вытер слезы бумажным полотенцем. — Тебя выгонят взашей из полиции…
— Я больше не полицейский. — Йона взял палку, прислоненную в углу. — Так что у меня вдоволь времени, чтобы заняться тобой.
— Как это — заняться? Ты к чему клонишь?
— Сделаешь, как я велю, — все будет нормально, — пообещал Йона, вертя палку в руках.
— Что я должен сделать? — умоляюще спросил Петер.
— Как только окажешься в больнице, пойдешь к полицейскому и…
— Зачем мне в больницу?
Йона с размаху ударил Петера палкой по лицу. Петер отшатнулся, обеими руками схватился за нос, налетел на стол, опрокинулся на спину и ударился головой о линолеум. Кровь брызнула на миски с кошачьей едой.
— Как только окажешься в больнице, подойдешь к полицейскому и признаешься в своих преступлениях, во всех случаях жестокого обращения, — сказал Йона, упираясь палкой Петеру между ключиц. — Мириам было четырнадцать, когда она покончила с собой, Анне-Лене удалили яичники, Лиса увязла в проституции, а девочка, которая сейчас была здесь…
— Да-а! — заверещал Петер. — Да-а!
Глава 76
Эрик забрал Йону с Вальхаллавэген после того, как отвез девушку к знакомому гинекологу в больницу Софиахэммет.
— Теперь мы знаем, где эта «Зона», — сказал Йона, усевшись в машину. — Это, кажется, русское сообщество… где членство покупают соучастием в преступлении.
— Значит, там строго следят, чтобы никто не проболтался. — Эрик побарабанил по рулю. — Вот почему никто ничего не знает.