Катрина обнаружила пропажу одной-единственной вещи. Небольшого полотенца, вышитого ее бабкой. Адам поднял ее на смех, сказал, что полотенце найдется, и отказался писать о нем в заявлении.
Изображение Ламашту, демона-защитника, которого ее бабка вышила алой нитью на белом полотне, всегда лежало на книжной полке рядом с серебряным распятием.
Катрина знала: кто-то забрал его.
В детстве вышивка казалась ей отвратительной. Мать говорила, что Ламашту охраняет их дом, но в глазах Катрины он был чудовищем. Плоскими стежками вышита фигурка демона с заплетенной в косички бородой, с телом быка и громадными крыльями, развевающимися над спиной.
Катрина снова подумала о веревке, которую Адам обмотал вокруг дверной ручки в подвале и привязал к стиральной машине. Катрина тогда заставила его несколько раз осмотреть дом.
Помимо подвала, ее беспокойство вызывал большой чулан между гостиной и кухней, в котором хранились щетки и швабры.
Чулан был похож на гардеробную, только с двумя необычайно прочными деревянными дверями. Раньше он запирался изнутри на деревянную задвижку, но она сломалась. Теперь они с Адамом просто плотно закрывали двери, однако те отходили, терлись друг о друга и постоянно приоткрывались на несколько сантиметров, словно кто-то выглядывал из чулана.
Свет фар упал на позолоченную икону на стене спальни и секундой позже — на стекло рамки, в которую была помещена спортивная футболка Адама.
В любом доме есть какое-нибудь неприятное место, подумала Катрина и вздрогнула. Комнаты или углы, вобравшие в себя детский страх темноты.
Она допила вино и встала, чтобы идти в кухню.
Глава 90
Катрина сдвинула пакет вина на край разделочного стола и снова подставила бокал под краник. Красные капли обрызгали ей руку.
Ветер завывал в кухонной вентиляции. Сквозь застекленную дверь виднелась между ветками калины пустая улица.
Дверцы чулана стукнули друг о друга и закрылись.
Катрина поставила бокал на рекламную листовку «Сефоры», слизнула капли с руки, посмотрела на бокал, на рекламную блондинку и решила сохранить ребенка, решила отменить аборт.
Катрина отнесла бокал на кухню; она подумала, что надо отправить сообщение Адаму, сказать ему: она передумала. Медленно ступая по коридору, она невольно поглядывала на крепкие деревянные двери и остановилась, когда дальняя дверца чуть приоткрылась. Катрина перевела дыхание и быстро прошла мимо. Она заставила себя не бежать, но по спине ползли мурашки от движения дверей.
Катрина села на диван и стала смотреть кино дальше.
Джон Траволта с Николасом Кейджем обменялись лицами, но оба выглядели собой.
Катрина не могла избавиться от мыслей о соседе. Он как-то странно смотрел на нее, когда одалживал грабли, и она подумала — вдруг сосед знает, что она дома одна.
Айпэд погас; Катрина приложила палец к экрану и попала прямо на улыбающееся лицо Каролин.
Катрина знала, что если повернет голову налево, то увидит дверцы чулана, отражающиеся в окне, выходящем на задний двор.
Навязчивые мысли пора пресечь.
Что, если это сосед влез тогда к ним в дом, стащил полотенце и трусы из корзины с грязным бельем?
Если знать, что дверь подвала удерживается только веревкой, можно пробраться в дом совершенно бесшумно.
Катрина подошла к окну, чтобы задернуть шторы, — и тут ей показалось, что кто-то бежит по газону.
Она приникла к окну.
Темнота хоть глаз выколи.
Косуля. Наверное, это косуля, подумала Катрина и задернула поплотнее шторы. Сердце сильно билось.
Сев на диван, она принялась набирать сообщение Адаму. Посреди фразы телефон зазвонил, и от испуга она встрепенулась. Номер был незнакомый.
— Катрина, — настороженно сказала она.
— Здравствуйте, Катрина, — торопливо проговорил какой-то мужчина. — Я коллега Адама из уголовной полиции и…
— Его нет…
— Послушайте меня, — перебил мужчина. — Вы дома?
— Да, я…
— Уходите оттуда. Не одевайтесь, не обувайтесь, просто выйдите на улицу и уходите подальше от дома.
— Простите, а почему…
— Вы уже у двери?
— Иду.
Катрина встала и пошла через гостиную. Поглядела на дверцы шкафа, обогнула диван, повернула в прихожую.
На коврике, спиной к ней, стоял человек в желтом плаще. Он закрывал собой входную дверь.
Катрина бросилась назад и остановилась за выступом стены.
— Кто-то в доме, — прошептала она. — Я не могу выйти.
— Запритесь где-нибудь и не кладите трубку.
— Господи, тут негде…
— Говорите только при крайней необходимости. Идите в ванную.
Шагая ватными ногами к кухне, Катрина увидела, что дверцы чулана разошлись. С трудом соображая, она потянула створку, юркнула в чулан, встала возле пылесоса и закрыла дверь.
Закрыть было сложно — пальцы не пролезали в щель. Катрина зацепила край дверцы ногтями, потянула на себя.
Услышав за дверью шаги, Катрина затаила дыхание. Шаги удалились в сторону кухни, двери слегка стукнулись друг о друга, и одна отъехала на пару миллиметров.
Катрина стояла в темноте, напрягая зрение и слушая, как кто-то выдвигает ящики на кухне. Лязгнул металл; Катрина мелко дышала, она вдруг вспомнила о реликвии в церкви в Сёдертелье. Адам тогда не захотел идти, но она пошла и видела реликвию. Осколок кости апостола Фомы. Священник сказал, что в реликвии еще остался святой дух — в этой желтой кости, лежащей на мраморном столе в стеклянном сосуде.
Она вытянула руку и хотела снова закрыть дверь, однако ногти лишь скользнули по дереву. Катрина осторожно переместилась в сторону, но помешали ведро со шваброй. Черенок качнулся возле ее зимнего пальто, тихо звякнула пустая вешалка.
Катрина подтянула к себе дверь, но упустила край. Створка снова приоткрылась, и Катрина увидела, что прямо перед чуланом стоит темная фигура.
Глава 91
Дверь рывком открыли, и мужчина с пистолетом подался назад. Рот полуоткрыт, темно-карие глаза уставились на Катрину. От мужчины пахло потом. В эти мгновения Катрина осознавала каждую мелочь. Потертые джинсы с отворотами, пятно от травы на правом колене, мешковатая куртка из черного нейлона, на бейсболке — машинная вышивка «New York Yankees» с торчащими нитками.
— Я из полиции, — задыхаясь, проговорил он и опустил оружие.
— Господи, — прошептала Катрина, чувствуя, что у нее потекли слезы.
Мужчина взял ее за руку и повел за собой к прихожей, одновременно докладывая руководителю группы в рацию:
— Катрина невредима, но подозреваемый бежал через дверь кухни… да, поставьте кордоны на дорогах и пришлите сюда кинологов…
Катрина шла рядом с полицейским, опираясь рукой о стену; задела диплом об окончании курсов макияжа «Leeps».
— Обождите секунду, — сказал полицейский и открыл входную дверь, чтобы проверить крыльцо.
Катрина нагнулась, сунула было ноги в кроссовки — и тут каскад крови брызнул на зеркало. Потом она услышала короткий треск выстрела, эхом отразившийся от дома на другой стороне улицы.
Полицейский в штатском взмахнул руками, схватился за висящую одежду и, падая, сорвал ее с вешалок. Он повалился на пол, среди обуви. Вешалки звенели, кровь толчками выхлестывала из дыры в его черной куртке.
— Прячьтесь, — задыхаясь, велел он. — Прячьтесь опять…
Послышались еще два выстрела, и Катрина попятилась. Кто-то по-звериному закричал на улице. Катрина уставилась на раненого полицейского, на кровь, которая струилась по стыкам плиточного пола. Оконное стекло разлетелось на осколки, между домами прогремел еще один выстрел.
Пригнувшись, Катрина пробежала через гостиную, споткнулась о тебризский ковер, ударилась плечом о стену, но удержала равновесие, выскочила в коридор и открыла дверцу чулана. Торшер опрокинулся, потащил за собой красное ведро, сетка для отжима отвалилась, застучала по полу. Катрина подняла торшер и ведро и попыталась пристроить их среди одежды. Упала куртка, толстый шланг пылесоса вывалился в другую дверь.
Услышав еще два выстрела, Катрина выскочила из чулана и помчалась на кухню, увидела застекленную дверь, темноту за ней, открыла дверь в подвал и стала спускаться по крутой деревянной лестнице.
От страха Катрина едва дышала. Наверное, думала она, это какая-то акция устрашения, их нашли расисты, взбесившиеся из-за того, что Адам купил новый «Ягуар».
Сквозь каменные стены послышалась полицейская сирена. Надо спрятаться в котельной и сидеть там, пока полиция не схватит взломщика.
Чем ниже Катрина спускалась в темноту, тем страшнее ей становилось.
Держась за прохладные перила, она сморгнула, напрягла глаза, но почти ничего не различила.
Пахло сыростью, влажными трубами и маслом теплового насоса.
Катрина ступала тихо, но лестница все же поскрипывала. Наконец Катрина спустилась на выложенный плиткой пол. Она поморгала; в черноте подвала светлым пятном угадывалась стиральная машина возле двери, ручка обкручена веревкой. Катрина повернулась и пошла мимо старого пинбола Адама и дальше, в котельную. Осторожно притворила за собой дверь и услышала завывание.
Катрина постояла неподвижно, не отпуская ручку двери и прислушиваясь. Пощелкивало в трубах, а в остальном было тихо.
Она осторожно отошла подальше от двери, думая, что просто отсидится здесь, что все это ненадолго, полиция уже прибыла на место.
Завывание послышалось снова. Совсем близко.
Катрина обернулась, но ничего не увидела.
Завывание, потом тихое шипение.
Звук доносился из предохранительного клапана котла.
Катрина на ощупь двинулась вперед, нашла заляпанную краской стремянку, прислоненную к стене.
Беззвучно расставила ее и поднесла к окну под потолком.
Кто-то украл Ламашту, думала она. Платок с ее духом-хранителем, защитником дома, вот почему все это происходит.
Она не сможет жить в этом доме, никогда больше не вернется сюда. Катрина откинула оба оконных крючка, толкнула раму окошка в заросли сорняков — и по щиколоткам пронесся холодный сквозняк.