[18] до Моны Валлен-Ерпе[19]… но ни один случай и близко не напоминает фиксацию Нелли… она худший из когда-либо существовавших сталкеров.
— Я знаю.
— Что мне искать теперь?
— Поройся в глубине, — попросил Йона. — Посмотри за полками, под коробками, ты должна что-нибудь найти.
Они закончили разговор. Перерыв гардеробную, Марго оперлась о стену и полезла вглубь, но ничего не нашла. Возвращаясь в светло-серую спальню, она увидела, как Рогер Сторм идет по верхнему этажу — лицо мокрое от пота, глаза расширены. Марго вздохнула и прижала кулак к крестцу, чтобы перетерпеть очередной приступ боли.
— В чем дело? — сдавленным голосом спросила она.
— Пришел еще один клип.
Глава 129
Роки, дремавший на пассажирском сиденье, проснулся, когда зашло солнце. Зажглись уличные фонари. Йона и Роки приближались к Сёдертелье, когда позвонила Марго.
— Мы получили новый клип, — измученно сказала она. — Вероятно, эту женщину Эрик знает или хотя бы…
— Рассказывай, что в клипе.
— Нелли снимала уже в доме жертвы… Женщина, похоже, ранена, скорчилась в углу… а в конце записи видна маленькая ступня… Темно, но на полу как будто лежит ребенок.
— Дальше.
— Черт, это самая обычная комната, старые стены, обои вздулись… за окном угадывается большая печная труба, но техники еще не прислали свое заключение.
— Дальше.
— Я как раз смотрю запись по айпэду… женщина невысокая, черные волосы, худенькая и… она в крови, почти без сознания и шарит руками, как будто ничего не видит или…
— Послушай, — перебил Йона, — ее зовут Джеки Федерер, она живет на Лилль-Янсплан.
— Я отправлю туда бригаду, — пообещала Марго и закончила разговор.
Йона не успел объяснить, что Джеки, наверное, уже нет в квартире, что Нелли захочет убить ее на глазах у Эрика, как убила свою мать на глазах у отца и Наталью — на глазах у Роки.
Они объехали микроавтобус с проколотой шиной, съехавший на обочину. Бородатый мужчина в шортах и с обгоревшими докрасна ногами как раз ставил предупреждающий треугольник.
— Ты говорил о клетке, что ты сидел в клетке, — сказал Йона Роки.
— Это когда?
— Нелли держала тебя где-то взаперти.
— Вряд ли. — Роки поглядел на дорогу.
— Ты не знаешь, где это могло быть?
— Нет.
— Ты сбежал, угнал машину поблизости от Норртелье.
— Это ты постоянно угоняешь машины, — проворчал Роки.
— Подумай… это была усадьба, возможно, там есть труба…
Взгляд Роки был прикован к пейзажу, расстилавшемуся за окном; когда они проезжали развязку в Салеме, он глубоко вздохнул. Погладил большими ладонями лицо и бороду, после чего снова уставился на дорогу.
— Нелли Брандт убила Ребекку Ханссон, — медленно проговорил он.
— Да.
— Бог вернулся и все-таки нашел меня. — Роки смял пустую сигаретную пачку.
— Похоже на то, — спокойно ответил Йона.
— Может быть, меня накажут за побег, за героин в карманах… но потом я снова смогу стать священником.
— Тебя уже осудили без вины. Больше тебя не накажут, — сказал Йона.
— Можешь остановиться здесь? — спокойно спросил Роки. — Мне надо заглянуть в свою церковь.
Йона съехал на обочину и выпустил его. Могучий священник хлопнул дверцей, постучал по крыше и зашагал в обратную сторону, к съезду на Салем.
Глава 130
В тот день на совещании командир Рамон Шёлин отправил Улле и Георга Буманов патрулировать дороги Норртелье на машине, оснащенной радиосвязью.
Отец и сын редко работали вместе. Коллеги пошучивали, что папе Улле пора наконец пройти курс полицейской науки.
Улле обожал полицейский жаргон и безмерно гордился сыном, который был на голову выше его самого.
День проходил спокойно, как обычно; к вечеру они подъехали к промышленному району Валльбю — в последние полгода поступало много заявлений об организованных кражах. Но там все оказалось тихо. Докладывать было не о чем, отец с сыном зашли в туалет и после этого поехали дальше, в Римбу.
У отца разболелась спина; он отодвинул сиденье назад, посмотрел на часы, объявил, что через полчаса можно с чистой совестью возвращаться в участок — и тут поступил тревожный сигнал из центральной диспетчерской лена.
Тридцать минут назад служба спасения «SOS-112» приняла телефонный звонок.
Звонил какой-то мужчина; телефонная связь была скверной.
Оператор почти ничего не расслышал, но при анализе записи этого короткого разговора стало ясно, что мужчина просил о помощи и описал развалины фабрики в окрестностях Римбу.
Он определил место как жилой дом, построенный после большого пожара на стекольном заводе в Сольбакене.
— Мы возвращаемся на базу, — буркнул Улле.
— А сигнал не успеете проверить? — спросил оператор.
— Ну… проверим, естественно.
Крупные дождевые капли ударили по крыше машины. Улле поежился, закрыл окошко и случайно раздавил бабочку-лимонницу.
— Есть подозрение на кражу со взломом в Гемлинге, — сказал он сыну.
Георг развернулся и поехал на юг, мимо обширных хозяйств — крупных лоскутов среди черного леса.
— Мама считает, что ты ешь мало овощей, и собиралась приготовить морковную лазанью, — сказал Улле. — Но я забыл купить именно морковь, так что сегодня будут рубленые котлеты.
— Отлично, — улыбнулся Георг.
Над полями уже сгустилась темнота. Крыло бабочки упало на внутреннюю сторону дверцы и дрожало в потоке воздуха из кондиционера.
Они замолчали, свернув на узкий проселок. Подвеска гремела на глубоких рытвинах, ветки с шумом задевали крышу и крылья машины.
— Черт, ну и дыра, — сказал Георг.
Фары машины прорезали туннель в темноте, в их свете закружились ночные бабочки, высокая трава на обочине дороги засветилась, словно латунная.
— Чем отличается сыр от дырки? — спросил Улле.
— Не знаю, папа. — Георг не отрывал взгляда от дороги.
— В сыре есть дырки, а в дырке — сыра нет.
— Здорово, — вздохнул сын и побарабанил пальцами по рулю.
Они свернули в большой двор и увидели внушительную печную трубу, вытянувшуюся в ночное небо. Под колесами похрустывал гравий. Улле, сопя, нагнулся к лобовому стеклу.
— Темно, — буркнул Георг и выкрутил руль.
Свет фар скользнул по кустам, ржавым автомобильным частям — и тут вдруг отразился от чего-то.
— Регистрационный номер, — заметил Улле.
Подъехав ближе, они увидели на площадке между развалинами фабрики автомобиль с открытым багажником.
Оба смотрели в сторону жилого желтого дома. Его окружала высокая крапива, окна были черными.
— Подождем, пока станут выносить телевизор? — тихо спросил Улле.
Георг повернул руль влево и выправил машину так, чтобы свет фар падал на веранду, после чего остановил автомобиль.
— Хотя тревогу подняли из-за подозрения на крупную разборку, — сказал он и открыл дверцу. — Пойду гляну.
— Не в одиночку, — заметил отец.
На обоих полицейских под форменными куртками были бронежилеты, на ремне висели пистолеты, запасные магазины, дубинки, наручники, фонарики и рации.
Узкие тени полицейских вытянулись на земле до самой крапивы и дальше, до дома.
Георг вытащил фонарик — ему показалось, что-то шевельнулось в развалинах, среди осколков стекла.
— Что там? — спросил Улле.
— Ничего, — ответил Георг. Во рту у него пересохло.
В темной листве зашуршало, потом донесся странный звук — словно кто-то, отчаявшись, кричит в лесу.
— Проклятые косули, как напугали, — сказал Улле.
Георг осветил глубокую шахту между разрушенными кирпичными стенами.
В сорняках повсюду сверкало битое стекло.
— Что это за место? — прошептал Георг.
— Держись поближе к стене — и все.
Плоский круг света от карманного фонарика заскользил по грязным окнам. Стекла были в мутных разводах и едва отсвечивали серым, отражая свет.
Полицейские двинулись через высокую крапиву, словно через реку; Георг вымученно пошутил, что этот сад зеленее, чем отцовский.
Окно веранды забито листом фанеры; к фасаду прислонена ржавая коса.
— Ссора наверняка из-за того, чья очередь делать уборку, — тихо заметил Улле.
Глава 131
Сквозь прутья клетки Эрик смотрел, как Джеки осторожно пятится. Она была напугана и сбита с толку, пыталась осмыслить ситуацию и не поддаться панике. Должно быть, Нелли держала ее запертой где-то в доме, а потом заставила спускаться по лестнице.
Эрик не знал, что задумала Нелли, но заметил ее болезненное возбуждение и гнев, видел, как она стоит и, задрав подбородок, наблюдает за Джеки.
Эрик не решался ни о чем просить — все его слова вызовут в Нелли ревность. Мысли неслись в голове одна за другой в попытке найти способ переломить ее ярость.
Джеки цокнула языком и сделала шаг вперед. Она двигалась прямо в свете карманного фонарика и на секунду остановилась, почувствовав тепло.
Эрик увидел, что она ранена: темная кровь поблескивает на виске, лицо в синяках, а нижняя губа разорвана. Ее тень расползлась на всю стену. Нелли, стоявшая наискосок впереди, вытерла потную правую ладонь о платье и взяла со стола нож.
Джеки услышала шорох и пошла назад — пока не оказалась у кирпичной стены. Эрик увидел, как она шарит рукой в поисках выступа, благодаря которому можно сориентироваться.
— Что я сделала? — испуганно спросила она.
Эрик опустил взгляд, подождал несколько секунд и посмотрел на Нелли, но она уже заметила, что до этого он смотрел на Джеки. Ее челюсти так напряглись, что на шее проступили жилы.
Нелли вытерла слезы. Нож подрагивал в ее руке, когда она стала медленно приближаться к Джеки.
Эрик видел, что Джеки чувствует присутствие Нелли. Она не хотела показывать свой страх, но движения грудной клетки выдавали ее частое, поверхностное дыхание. Эрик понимал, что Джеки инстинктивно хочется пригнуться, но заставляет себя держаться прямо.