Диван сдвинулся.
Теперь Йона сообразил, что смотрел в большое зеркало. Из-за отражения он решил, что Мадде находится посреди комнаты, на безопасном расстоянии.
Огонь с шипением и гулом всасывал кислород.
Прижимая пистолет к боку, Йона попытался заново оценить пространство. Большие листы мутных зеркал были прислонены к стенам и мебели, искажая перспективу и обманывая зрение.
У Нелли носом шла кровь; она подтащила девочку к себе и обняла. Из-за дыма Йона не видел, есть ли у Нелли оружие.
— Отпусти девочку! — крикнул Йона и стал осторожно приближаться.
Сквозь щель над закрытой дверью в комнату просачивался черный маслянистый дым. Фотографии Эрика, рассыпавшиеся по полу, скорчились от жара.
— Пожалуйста, отпусти девочку, — снова сказал Йона.
— Ладно, — мягко ответила Нелли, продолжая держать Мадде в объятиях.
Мадлен открыла утомленные глаза, и Нелли поцеловала ее в голову.
— Нелли, нам надо выбираться отсюда… вместе. Понимаешь?
Нелли слабо кивнула и посмотрела Йоне в глаза.
Дверь прямо перед ними загорелась голубым, ее вдруг окружили языки пламени, которые, изгибаясь, потянулись к потолку, оставляя после себя черные швы. В комнатах нижнего этажа что-то грохотало, весь дом трещал, словно огромные камни терлись друг о друга.
— Ты поможешь мне? — спросила Нелли, не спуская глаз с Йоны.
— Помогу, — ответил он, пытаясь рассмотреть, что же она прячет у бедра.
Нелли странно, влюблено улыбнулась ему, словно ее переполняло умиротворение.
Искры и невесомые хлопья сажи уносились вверх с потоком горячего воздуха, а прохладный воздух тянуло огнем в пол. Грязные шторы на окне занялись, и языки пламени быстро побежали по ткани.
— Что говорит огонь? — пробормотала Нелли и поднялась.
Сосредоточенно и резко она вцепилась Мадлен в волосы и рывком подняла ее с пола. Девочка была напугана, слезы текли по щекам.
— Нелли, — снова заговорил Йона, — нам нужно выбираться. Я помогу тебе, но я…
На пол между ними с грохотом упал целый фрагмент стены — листы гипса с разорванными обоями и щеколдами, вокруг которых вился черный дым. Несколько раскаленных хлопьев светились над ними, плавая в сером дыму.
— Но я не позволю тебе причинить девочке вред, — закончил Йона свою мысль.
В зеркале он увидел, как Нелли вытаскивает нож. Другой рукой она, держа Медлен за волосы, вытянула девочку так, что той пришлось встать на цыпочки.
Пол вибрировал под ногами.
Жар повалил сбоку, и рухнувшую часть стены объяло пламя. Черный дым наполнил комнату, языки огня яростно взметнулись к самому потолку.
— Брось нож, не делай этого! — прокричал Йона, направив пистолет на фигуру за языками пламени.
Он хотел отодвинуться, но лишь угадывал желтый плащ в дыму и огне.
— Никогда, — проговорил тоненький детский голосок.
В долю секунды Йона принял решение. Сначала ему показалось, что эти слова произнесла Мадлен, но он помнил: рот у девочки заклеен скотчем, — и нажал на спусковой крючок.
Йона трижды разрядил пистолет в огонь.
Пули ударили Нелли прямо в грудь, и в зеркале позади нее Йона увидел, как между лопатками брызнула кровь. Большое зеркало упало вместе с ней и рассыпалось по полу осколками.
Мадлен замерла, прижав руку к ране на шее. Между пальцами текла кровь, но девочка была жива.
Тонкий голос Нелли каждый раз предвещал смерть.
Йона подлетел к девочке, пинком выбил нож у Нелли из рук, хотя и знал, что убил ее, поднял девочку и начал пятиться сквозь дым.
Нелли, открыв рот, лежала среди зеркальных осколков. Она потеряла один сапог, подергивалась нога в грязном нейлоновом чулке.
Пластиковое ведро перевернулось, и керосин выплеснулся на дощатый пол. Керосин с шипением взорвался, и огонь растекся по доскам.
Жар окатил Йону волной. Йона, несший девочку, оступился, упал через порог комнатки с розовыми обоями — и тут пол спальни просел под тяжестью Нелли.
Ее утянуло вниз, и она исчезла в шахте рвущегося вверх пламени.
Когда Йона, осторожно ступая, спиной вперед шел с девочкой на руках, у него загорелась брючина.
Языки пламени снова с ревом поднялись из подвала и ударили в потолок спальни. Горящие детали лампы в вихре искр валились с потолка. Загорелась оконная рама, с громким звоном лопнуло стекло.
Йона потащил Мадлен дальше, в комнату с розами. Стены, увешанные изображениями Эрика, уже загорелись.
— Я сниму вот это, — сказал Йона и отодрал скотч с губ девочки. — Больно?
— Нет, — прошептала она.
В спальне высокий шкаф рухнул на пол и исчез в воющем пламени.
— А теперь попробуем выйти из дома. — Йона закутал девочку в свою кожаную куртку. — Дым — это опасно, поэтому я хочу, чтобы ты дышала через ткань. Сможешь?
Мадлен кивнула; Йона поднял ее и понес вниз по лестнице. На стенах трепетали отсветы пламени. Легкие, как воздух, искры вились между ступеньками. С лязгом сворачивался металл на нижнем этаже.
Огонь поднимался к стене, его втягивало назад, он оставлял следы сажи на обоях.
Йона вдохнул горячий воздух и с надрывом закашлялся.
Громкий звон раздался в комнате под ними — от жара одновременно лопнули все окна. Стекло посыпалось на пол, воздух ворвался внутрь, отчего огонь с ревом поднялся до потолка.
Полыхнувшая лампа медленно поворачивалась на цепи.
Девочка закашлялась, и Йона крикнул ей, чтобы она дышала через ткань.
Гостиная под спальней горела от пола до потолка. Огонь загнал Йону в комнату с телевизором. Потолок местами обвалился, и девочка закричала, когда на них дождем посыпался горящий прах.
Йона снова закашлялся; ему пришлось опереться рукой о раскаленный пол. Легкие жгло, от угарного газа кружилась голова, навалилась усталость. Он понимал, что времени осталось не так много; переведя дыхание, он снова поднялся. С девочкой на руках он, пошатываясь, двинулся вперед, пригнулся и пошел дальше сквозь плотный дым — в гостиную.
Глаза слезились, Йона едва мог видеть. Загорелся диван, искры, кружась в горячем сквозняке, полетели Йоне в лицо.
За спиной громко, словно парус от ветра, хлопнуло, и за ними потекла целая река огня.
Йона перешагнул через стопку дымящихся ковриков и толкнул дверь.
Кухня горела вся, пылающие куски потолка падали вниз. Взрыв бросил осколки и огонь на стены и потолок.
Легкие жгло и разрывало, скоро надо будет вдохнуть, сердце отчаянно колотилось.
Один конец потолочной балки отошел. Балка полетела вниз, словно тяжелый маятник, по дороге сокрушила обеденный стол и вошла глубоко в пол.
Линолеум пошел пузырями, стены выгибались от огня.
В ведре закипела вода.
Мощная пружинная конструкция свернулась и сорвала дверь с петли.
Йона перешагнул через убитого полицейского. Прихожая была охвачена огнем. Жар и воющий гул окружали его и девочку. Йона знал, что ему необходим кислород, но подавил инстинктивный вдох.
В занявшейся одежде он пинком открыл горящую дверь. Она слетела с петель и грянулась о ступеньки.
С девочкой на руках Йона вышел на веранду. Его лицо почернело от сажи, одежда горела. Полицейские и бригада «скорой помощи» бросились к нему с огнетушителями и пледами.
Марго сделала шаг назад, чтобы выйти из жара; она задохнулась от приступа боли, чувствуя, как воды отходят, стекают по ногам.
Раздался треск, и воздушный поток от вертолетных лопастей разметал мусор по широкой дуге.
Когда вертолет взлетал, Эрик держал Мадде на руках. Девочка лежала, пристегнутая, на носилках рядом с Джеки; она с улыбкой посмотрела на него и закрыла глаза.
Вертолет, поднимался, покачиваясь; Эрик видел, как Йона кашляет, встав на четвереньки. Его окружали полицейские и персонал «скорой». Марго, которую вели к машине «скорой помощи», сопротивлялась.
Желтый отсвет от горящего дома и пульсирующий синий — от полицейских и медицинских машин заливали гравийную площадку.
Йона тяжело встал, вынул пистолет из кобуры, бросил его на землю и протянул обе руки за наручниками.
Вертолет описал круг, клюнул носом и стал набирать скорость.
Эрик успел увидеть, как рушится в языках пламени дом и дым черной пуповиной вытягивается к небу. Тень фабричной трубы, дрожа, протянулась по развалинам и брошенным полям.
Эпилог
Эрик Мария Барк сидел в обтянутом овечьей кожей кресле, устремив взгляд на белесое октябрьское небо за высокими окнами. Комиссар Марго Сильверман ходила взад-вперед по лакированному дубовому полу, держа у груди малышку.
И с Эрика, и с Роки Чюрклунда сняли все подозрения в убийствах. Не принося извинений, Марго снова принялась реконструировать события дела, которым занималась с сентября.
Вероятно, Нелли начала свою болезненную слежку за Эриком после суда над Роки Чюрклундом. Она перенесла свою одержимость на Эрика точно так же, как зациклилась на Роки после похорон отца.
Выяснилось, что Нелли зарегистрировалась на медицинский курс в США, однако информация об оценках, работе и специализации отсутствовала. Вероятно, она выучилась всему, что умела, самостоятельно. Дома, в Брумме, имелись сотни книг по неврологии, психологии травмы и психиатрии катастроф.
Ничто не указывало на то, что муж Нелли имел хоть какое-то представление о двойной жизни жены. Нелли шпионила за Эриком, успешно подбиралась все ближе к нему, относила его фотографии в дом возле сгоревшего стекольного завода. После того как Эрик развелся, Нелли вообразила, что они с Эриком женаты.
Эрик закрыл глаза и, слушая голос Марго, впитывал звуки фортепиано, доносившиеся из-за стены.
Сталкинг был обусловлен нарциссическим расстройством личности, из-за которого Нелли следовала за Эриком по пятам и хотела заменить ему целый мир. И чем острее она ощущала свою власть над ним, тем больше росла в ней потребность следить за Эриком и контролировать его.
Нелли хотела, чтобы Эрик не чаял в ней души, вожделел и любил ее. Эта потребность была неутолимой, сделалась как огонь, который ширится до тех пор, пока не выжжет все на своем пути.