– Ну, это, как считают специалисты, выдуманный феномен. Сложно себе представить, чтобы кто-нибудь на улице взял и взорвался или загорелся без какой-либо причины…
Потом мы с удовольствием обсуждаем поджоги, то, как горят автопокрышки, а еще то, что жир в теле человека при сжигании имеет «эффект свечи». К Иззи подходят разные ребята, чтобы с ней поговорить, но она всех прогоняет, потому что хочет дослушать рассказ Гарри о том, что происходит, когда в человека попадает молния.
– То есть ты хочешь сказать, что обувь человека буквально разрывается на части от тока высокого напряжения, который проходит по телу? И часы на руке становятся такими горячими, что плавятся прямо на запястье?
– Вообще все металлические предметы на теле человека…
Я замечаю, что лентяй Деклан нарезает круги вокруг нашего стола. Когда он в третий раз обходит наш стол, Иззи встает и загораживает ему дорогу. Выражением лица и одеждой она напоминает королеву воинов из какого-нибудь постапокалиптического фильма.
– А тебе что здесь нужно, козел?
– Ничего, – быстро отвечает Деклан и уходит.
– Вот так-то. – Иззи снова садится и продолжает болтать с Гарри. – Значит, любые металлические предметы на теле расплавятся?
– Ага, даже заклепки на джинсах.
Такое ощущение, что челюсть Иззи падает на пол.
– И что, они прожигают кожу насквозь?
К слову о прожигании. Я чувствую, что кто-то сзади буквально прожигает меня своим взглядом. Я поворачиваюсь и вижу Шеллестеде, которая стоит, сложив руки на груди. Потом училка переводит взгляд на Иззи, на ее неровно обрезанные волосы и оборванную, грязную одежду. Потом снова смотрит на меня и наверняка замечает на моем лице виноватое выражение. Шеллестеде понимает, что что-то явно не так и я имею ко всему этому какое-то отношение.
– Так, девушки, – произносит она ледяным тоном, направив свои взгляды-лучи на нас с Иззи. – Я думаю, вам обеим стоит отправиться в мой кабинет и объяснить, что здесь происходит.
31. Четверг, после школы
Я иду навстречу свой тяжелой судьбе.
На самом деле я иду к автобусу. Но этот автобус отвезет меня домой, а я уже получила от папы сообщение, что он хочет обсудить со мной звонок от мисс Шеллестеде. Так что, как ни крути, я иду навстречу своей тяжелой судьбе.
Я продумала свою защиту и хочу озвучить папе следующие пункты:
1. Я не сделала ничего плохого.
2. Это была не моя идея.
3. Люди просят меня им помочь.
4. Он же сам вчера вечером говорил, что я хорошая и всегда помогаю людям.
5. Я обрезала волосы одной девочке и отправила несколько эсэмэсок другой. Ничего больше!
6. Что в этом плохого?
7. Никто не пострадал. Все в полном порядке.
8. Почему из мухи делают слона?
9. Да, папа, я понимаю пространную лекцию, которую я только что от тебя услышала, понимаю, что существуют правила, законы и социальные связи между гражданами. В будущем я буду внимательнее просчитывать результаты своих поступков и воздержусь от нарушения глупых, несуществующих школьных правил, о наличии которых я даже не подозревала, потому что…
10. Я не сделала ничего плохого!
Так что все должно пройти нормально.
Я прохожу мимо Мэдисон и ее подруг. Странно, но Мэдисон выглядит нервной и взволнованной. Я не заметила на ее лице победной улыбки, хотя она знает, что меня вот уже второй день подряд вызывают в кабинет Шеллестеде и на этот раз я целую неделю не буду иметь права выходить из дома никуда, кроме как в школу. Мэдисон победила, я проиграла. Можно было бы предположить, что она должна быть этому очень рада.
Потом я вспоминаю слова Иззи, что одноклассники меня боятся. Может быть, именно поэтому Мэдисон не радуется. Она понимает, что было довольно глупо на меня стучать. Я больше не фиксер и могу позволить себе раскрывать секреты своих бывших клиентов. Я уже не гарантирую людям, что ничего не знаю, ничего не помню и стираю все «файлы». Я могу подойти к подружкам Мэдисон и рассказать им захватывающую историю Джеймса, ее мертвого бойфренда из Канады.
Я понимаю, что до отправления автобуса у меня еще есть пара минут. Я меняю курс и иду в сторону Мэдисон и ее подружек. На моем лице победная ухмылка.
У Мэдисон две подружки: Вайолет и Ванесса. Обе стоят ко мне спиной и не видят, что я к ним подхожу.
– Да мы все время знали, что ты его выдумала, – говорит Вайолет.
Ванесса громко смеется:
– Послушай, ну неужели ты считаешь, что мы такие тупые и поверили в эту историю?
Они с Вайолет качают головами.
– Тебе бы надо обратиться за помощью к специалистам, – озабоченным тоном произносит Вайолет. – Это уже не смешно. У тебя серьезные проблемы с головой.
– Начни принимать какие-нибудь лекарства, что ли, – говорит Ванесса.
Мэдисон смотрит вниз, словно ничего не хочет слышать. Она полностью закрылась. Такое чувство, что ей не впервой так закрываться от слов подруг. Раньше я практически не обращала внимания на эту троицу, но сейчас, задумавшись об отношении Мэдисон с подругами, я понимаю, что те о нее ноги вытирают. Я вспоминаю, как раньше часто видела, что во время обеда Мэдисон сидит одна, а потом на следующий день снова вместе с подругами. «Лучше вообще жить без друзей, чем иметь в подругах Ванессу и Вайолет», – думаю я. Теперь понятно, почему Мэдисон захотелось жить в выдуманном мире.
Раньше у меня не было вообще никакого мнения о Ванессе и Вайолет, но отныне и навсегда я буду их всей душой ненавидеть. Я шла к Мэдисон, чтобы сделать ей плохо, но эти ее так называемые подруги меня намного опередили. Совершенно неожиданно мне становится жалко Мэдисон. Представляете? Ту самую Мэдисон, которая меня заложила. К ней очень плохо относятся, и она этого отношения не заслужила.
Я разворачиваюсь и отхожу от Мэдисон и ее «подруг». И тут меня замечает Софи.
– Привет, Рада!
Она становится прямо передо мной и целует воздух около моих щек. Со стороны вроде кажется, что она в отличном настроении и все у нее хорошо, но если внимательней присмотреться, то видно, что вены на висках вздулись и она крепко сцепила зубы.
– Ну-у-у, как там у тебя? – воркует она нежнейшим тоном.
– Что. Тебе. Надо?
От моего враждебного тона ее глаза удивленно расширяются. Не изменяя выражения лица, она переходит на шепот:
– Рада, я не знаю, что мне делать. Они хотят, чтобы я завтра принесла деньги.
Если бы у меня были силы улыбаться, я бы сейчас улыбалась.
– Я в курсе. Слышала, как Рич вчера утром об этом говорил. А до этого я еще кое-что слышала: ты всем рассказывала, какая я жалкая лузерша.
Глаза у Софи становятся еще больше. Она делает нетвердый шаг назад и прижимает обе ладони ко рту.
– О боже… – Ее голос дрожит. – Нет, Рада, это было… Прости. Я сказала это потому… Я не хотела, чтобы они знали…
– Вот как! – прерываю я ее. – Заявление, что я умоляла тебя принять меня в состав комитета, было очень эффектным. Сочная деталь.
Если Софи еще немного побледнеет, то станет совсем прозрачной.
– Честное слово, я говорила это не всерьез. Я так не считаю, клянусь тебе. Я просто пыталась скрыть….
– Скрыть от них настоящую причину, почему ты со мной общаешься? Да, я знаю. Ведь люди заговаривают со мной только тогда, когда им что-то нужно. Кажется, это Ханна сказала. А может, и Дезире…
– Все это неправда. – В глазах Софи слезы.
Интересно, смотрят ли на нас сейчас? Я удивляюсь этой мысли, потому что мне совершенно все равно, смотрит ли на нас кто-нибудь или нет. Все, о чем сейчас говорит Софи, уже не моя головная боль.
– Рада, ты мне действительно очень нравишься, клянусь тебе. Пожалуйста, помоги. Я тебя умоляю.
Нет, все, хватит. Я уже один раз тебе поверила, когда мы разговаривали в ресурсном классе. Я больше тебе не верю. Тебе нужна помощь? Всем нам нужна помощь. У меня сейчас своих проблем по горло как дома, так и в школе, и мне никто не помогает.
– Мне очень жаль.
На самом деле «мне совсем не жаль». Я отхожу от нее.
– У меня есть свои проблемы.
32. Четверг, вторая половина дня
Я сижу в гостиной и второй раз за день выслушиваю лекцию о том, как надо себя вести.
Папа составил свой собственный список пунктов, которые уже успел неоднократно мне озвучить.
1. Нельзя нарушать правила!
2. Правила – это святое!
3. Ты думаешь, что ты или я можем нарушить правило без каких-либо для себя последствий?
4. Ты считаешь, что ты выше правил?
5. Тебя два раза предупреждали, чтобы ты этого не делала, а ты взяла и сделала в третий раз!
6. Никто теперь не будет верить тебе в том, что ты будешь следовать правилам!
7. Какое правило ты нарушила? «Не делай ничего, что запрещает мисс Шеллестеде»!
8. ПОТОМУ ЧТО ОНА ЗАПРЕЩАЕТ ЭТО ДЕЛАТЬ.
9. О'кей, ты права: в нацистской Германии люди не думая подчинялись приказам, и это было неправильно. Но мы не в нацистской Германии! Ты в седьмом классе. Тебя попросили не реагировать на проблемы других людей, а также не смотреть в бумажку, которую ты держишь в руке!
10. Зачем я все это повторяю?
Папа распинался по пятому пункту, когда Бакстер привез Агнес и быстро и незаметно ушел. Агнес пошла вниз в свою лабораторию или сделала вид, что пошла, а на самом деле осталась подслушивать на кухне. И вот папа наконец дошел до десятого пункта: «Зачем?»
– А что такого интересного… – пытается он подыскать правильное слово, – в твоей работе наемного лжеца?
– Я не вру, – настаиваю я, хотя мне нравится выражение «наемный лжец». – Я оказываю людям услуги.
По папиному лицу видно, что мои слова его ни капельки не убеждают.
– Например, помогаешь девочке соврать, где она находилась, когда должна была быть на репетиции группы?
Черт подери, Жасмин. Как ты позволила себя поймать?
– Почему меня все время в этом обвиняют?
Папа не дает сбить себя с толку и не отвлекается на мою тактику «ответ вопросом на вопрос».