— Ладно, уважаемые товарищи. Насчет «когда» — я пока безработный (родители моей подружки аж вздрогнули), приходите в любое удобное время. Только по телефону уведомите заранее.
Как в воду глядел тогда, не успел принять редких гостей в своей квартире, а жизнь опять закрутила. «Не успел» — это фигура речи, на самом деле вполне успел напоить их кофе в своем доме до визита Онегина. И да, квартирка, вернее её интерьер, людей впечатлила. А я и не сомневался, всё-таки вековые традиции Европы, преломившиеся в брильянте моего чувства вкуса, настоянные на двух десятилетиях следующего века не могут оставить равнодушным советского человека.
— Это садовая скамейка?
— Да, только вырезанная из дуба по индивидуальному заказу.
— А такие батареи я видела у наших знакомых!
— Видимо, они живут в доме начала века. Стиль «модерн» близок мне. Я бы и рамы в этом стиле заказал, но пока не нашел умельцев.
— Ой, а подушки…
— Да, тоже по индивидуальному заказу.
— А почему не классический диван?
— Если честно, старый покупать не хотелось, они пахнут. А новые пока сплошное убожество.
— Пока?
— Как повезут в Россию итальянскую мебель, можно будет что-то выбрать.
— Да ты оптимист, Жорж.
— Я реалист. Жанна, угощай родителей! Чай, ты тут не совсем в гостях, если говорить откровенно.
Совсем гости при этих словах потупились. Они хоть и люди современных взглядов, передовая интеллигенция, но пока не научились с открытыми глазами смотреть на «блуд» своей дочери. Они ж эти, в четвертом поколении, с манерами и традициями. Сочувствую, но ничем помочь не могу.
В конце августа Жанка перешла в мерцающий режим бытия, она уже сама, как мне кажется, не могла утром быть уверена, где заночует вечером. Так что дом мой наполнился теми мелочами, без которых женщина не может ни заснуть, ни проснуться. Всякие средства гигиены, кремы, ночнушки и трусишки, не говоря уж о зубной щетке. Волей-неволей мне пришлось организовывать этот бардаки и приучать щенка к лотку. То есть к тому, что её вещи не могут валяться там, где им вздумается. Или куда кинет их хозяйка. Пару раз наорал, один раз всю кучу выкинул за порог, хоть и в пакете. А потом всё — на смену аморфному существу с ветром в голове пришла дисциплинированная девушка.
А ведь я её даже палкой еще не бил, не говоря об учебных мечах. Хотя пытался, было дело. На вопрос «Что чувствует человек, которому прилетает мечом по шлему?» я бросился демонстрировать ощущения самым непосредственным образом. Но не догнал, хотя и старался. Бегал за Жанной по квартире со раздолбанным шлемаком в руках, пытаясь надеть его на башку своей подруги. Куда там! Надо было связать и принайтовать к стулу, а уже потом шлем брать в руки. А главное, я ж со всей душой, от чистого сердца хотел доказать, что мечом по башке — совсем не больно. Хорошо быть молодым, честное слово! Я уже даже как-то начал забывать, каково это быть старым или просто пожилым. То есть помню, что дури было столько же, при этом физически что-то уже было недоступно. А вот те ощущения ушли совсем, организм на уровне рефлексов не понимает, как можно не сделать кувырок в любом направлении, не вспрыгнуть на забор, не сигануть с крыши. Ага, три метра до земли, что такого-то⁈ Вот тут помню, тут не помню. Не помню, как впервые не перепрыгнул через турникет в офисе, когда забыл пропуск. Не помню, как он тогда сложился под моим весом. Не помню, как порвал мышцу, прыгнув через лестничный пролет. То есть помню как факт истории, но не моей лично, а чьей-то чужой. Хорошо быть молодым.
Глава 3Усы и прически
«Жорж, ты ведь помнишь, что сентябрь на носу?» — Жанка сидела на скамейке, подсунув под свою попу все подушки разом, отчего прямо возвышалась как восточная правительница. Из одежды… на ней не было нитки бус и прозрачных шальваров. Даже стрингов не было по причине их отсутствия в продаже не только у предприятий советской торговли, но и в «Березке». Да что «Березка», даже кооператоры, вынырнувшие из небытия указом Совета Министров, и те еще не догадались шить стринги. А всего делов — набрал флажков для загонной охоты на волка, пришил резиночки к углам, вот и готовы трусы не для тепла, а для убийственной красы. Так что моя подруга сейчас пользовалась максимальной свободой. От условностей цивилизации, от родительского контроля, от превратностей русского сурового климата.
Правда к борьбе с климатом я подготовился знатно. Не знаю, что получится зимой, но деньги потрачены, так что лелею в душе надежду на тепло в отдельно взятой квартире, в моей то есть. Удвоенное количество батарей, ибо сам себе проектировщик, подключено к стояку через регулировочный кран на случай зимней жары. Старые дубовые рамы, отреставрированные столярами задорого, остеклены на три слоя. Наружная рама получила дополнительную проточку и штапик, теперь она держит на себе два стекла. Понятно, что заколхозили, для максимальной эффективности нужно выдерживать определенное расстояние между стеклами и герметичность пакета… Но будем бороться. Проклею обе рамы на зиму, получу бледное подобие замкнутого теплового контура в пакете.
И вообще, я сейчас не о том думаю, у меня юная богиня восседает на подушках, маня меня черным треугольником лобка. Чертовка такая! Впечатлилась ярким рассказом про кусты, торчащие во все стороны из-под стрингов, да и осмелилась! Сделала себе интимную прическу. Ну как сделала, меня попросила как специалиста или просто человека, хотя бы представляющего, как должен выглядеть результат. Это был вызов, товарищи! Руки дрожали от напряжения в нижней части туловища, передавшегося всем остальным его частям. Пот заливал глаза от волнения и опаски за красоту. Но я справился. Не пожалел своей Шиковской бритвы на благое дело достижения очередного пика красоты. Конечно, результат был опробован сразу — не пропадать же такой эрекции. Оказалось, что новая прическа — это не только эстетично, но и удобно с органолептической точки зрения. Гусары промолчат, но поймут мой спич.
— Жорж, ты оглох? — Снова начала дозволенные речи моя Сирена.
— Счастье моё, я не оглох, я еще не отошел от процесса стрижки. Мой головной мозг так быстро не включается, даже сейчас с тобой говорит спинной.
— Ага, спинной. Скажи честно, сейчас ты еще под управлением полушарий нижнего мозга.
— Попрошу! У меня там не полушария, а полноценные шарики!
— Ну извини, поправка принимается. Так что насчет первого сентября? У нас какие планы на празднование дня знаний?
— Честно? Планы пока только те, что со службой связаны.
— О как! Так ты что, опять ТУДА вернулся?
— Жанна дорогая, я не вернулся, как ты говоришь, ТУДА. Я там всегда вне зависимости от официального статуса или места работы. Даже если я в бомжи подзаборные подамся, и то я буду служить ТАМ.
— Блин, Жорж, давай ты не пойдешь в бомжи! Лейтенант КГБ бомж, это можно понять, но спать с ним неохота.
— Рыба моя, я и сам не хочу, но, если прикажут, куда же я денусь. А во-вторых, ты только не смейся, но я уже капитан.
— Ты⁈ Капитан⁈ Ха-ха-ха! Я не могу! Жора, ты себя видел в зеркало? Тебя даже эти твои усы не спасают. Хотя без них было бы еще хуже, тут ты прав.
Есть такое дело, будучи бесприютным и условно безработным старлеем Комитета, я отпустил усы. На досуге почему-то вспомнил, как водил свою батарею в самоход в капитанской форме. Подумал, что правильно тогда сделал — подрисовал себе кремом для обуви усики, они визуально старше делают лицо. И подумал, а чего бы и не завести настоящие усы, пока делать нечего? Пока робинзонили с отцом на краю леса, строили дом, я месяц не брился. Отросла жидковатая совсем не шкиперская, но бородка. Самое смешное, что она выросла рыжая! Усы нормальные, русые, брови черные, а борода рыжая. Какой-то трехцветный кот, а не человек. Вот и верь потом байкам, что натуральный цвет волос девушки можно определить только по лобку. Человек — существо сложное, запросто он может быть выше пояса блондином, а ниже брюнетом. Или как я — ниже ушей рыжим.
Короче, мои капитанские усики попали на удостоверение. Онегин, когда домой ко мне приходил, промолчал насчет усов, а когда встретил меня в Управлении в усах, громко крякнул:
— Кхм! Это что такое? Сбривай!
— Так у меня и на ксиве морда с усами.
— Ты что, так фотографировался?
— Нет, Олег! Снял, а потом снова надел. Хорош тупить уже, сам меня видел, ничего не сказал. И вообще, они мне не идут или Контору палят?
— Да вроде нет, если честно. Сейчас многие с усами ходят.
— Ну и чего тогда базар разводишь?
— Капитан Милославский! Как с руководством разговариваешь!
— Виноват, ваше благородие! Забылся!
— Иди уже, куда шёл. Ходи пока так.
— Петь, если что, я их сбрить могу. Так даже круче в плане конспирации.
— Чем?
— Если я где-то примелькался с усами, то без усов уже вроде и не я. С хорошими знакомыми такой номер не пройдет, а кто один раз видел, не узнает.
— Ой, вот только не надо теории разводить. Курсы работы с гримом я проходил, еще тебя поучить могу. Сказал, носи пока, значит носи.
Жанна тоже на мои усы поначалу покусилась, дразнила, даже дергать меня пыталась за них, потом успокоилась, привыкла.
— Жор, то есть мы первого никуда не пойдем?
— Я на службу, ты в училище. Привыкай к тому, что лето и каникулы закончились у нас обоих.
— Вот ты скучный, — вздохнула подруга, — А потом вообще исчезнешь, и опять внезапно?
— Я уже сто раз говорил — привыкай. Или не привыкай, но молча. Я сейчас вообще в каком-нибудь Мухосранске мог бегать по всяким конторам. А вишь, повезло — с тобой половым развратом занимаюсь.
— Больше говоришь, чем занимаешься. Я, между прочим, замерзла! Грей давай и это, утешай свою брошенку.
— Так тепло дома!
— Снаружи тепло. А внутри я вся как ледышка от твоего холода и равнодушия. Эта ледяная игла, которую ты не видишь, способна не только проткнуть мой страдающее сердце, скоро она своим остриём выйдет наружу, прорвав оболочку! — Голос Жанны креп, она встала на лавочку, одной ногой опершись о спинку и откинула в сторону свою даже не руку — длань. Стервочку совсем не смущало что патетический монолог она произносила голышом. Да кто их вообще знает, может им такой перфоманс только в кайф. Насмотрелся я в следующем веке всяких экспериментальных театров. Не вживую, на Ютюбе. Артисты эти такое вытворяют, что впору в дурку звонить. А нет, это высокое искусство, блин.