Крылова отбросила со лба волосы и вскинула руки. Еще энергичнее задвигала плечами и попой, как все вокруг, повторяя модные движения в такт песне. Мы танцевали без остановки бездну времени, мои бедра тоже ходили ходуном, волосы у шеи взмокли, но усталость не приходила, права Наташка. Хотелось чувствовать эту жизнь еще и еще.
— Девчонки, какие же они классные! — в очередной раз захныкала Инка. Она перебрала с коктейлем «Секс на пляже» и теперь ревела, пуская слюни по солисту группы Suspense Игнату Савину, который несколько минут назад обнажил перед всеми поджарый, мускулистый торс, разорвав на себе футболку. Не стесняясь, как половина других девчонок на танцполе, Инка размазывала тушь по мокрым щекам, заверяя нас, что вот он — любовь всей ее жизни. — И вы хотите меня убедить, что эти парни такие же, как все? — пьяно вопросила Шаповалова. — Нет, они не такие! Лучше!
— Из твоего универа, балда! — по-доброму поддакнула Надя Коваль, со смехом подхватывая подругу. Но сама тут же взвыла во весь голос: — Боже-е, Игнат! Я хочу еще раз увидеть твои татухи!
— Игнат! Игнат! А-а-а! — загорланила-заулюлюкала Инка, подпрыгивая и хлопая над головой в ладони. — Я тебя люблю-ю! — прокричала в сторону сцены, но ее голос в который раз утонул, слившись с другими голосами.
Конечно, об этих парнях я слышала раньше. Не раз видела их издалека в университете, когда училась на младших курсах, но увидеть выступление группы вживую довелось впервые.
Маленький тайм-аут закончился, и парни снова заняли свои места за инструментами. Отозвался ударник, сразу за ним бас-гитара, клавишник, а потом и сам Савин — фронтмен группы — нарисовался у микрофона с гитарой в руке
Длинные пряди падали на лицо, касаясь подбородка. Глаза смотрели в зал с насмешкой и вызовом. Я не могла понять блондин он или брюнет — волосы взмокли, но хорошо видела сильное тело под новой тонкой футболкой и татуированные руки, сжимающие гриф гитары и медиатор. Я смотрела на солиста спокойно, в то время как все, казалось, сходили с ума.
— Ну что, народ, выдохнули? — по клубу прокатился вкрадчивый голос Савина, сообщающий красивым тембром под ровный перебор струн, кто именно пришел по наши души. — Не успели без нас остыть?.. Черта с два парни из Suspense дадут вам отдохнуть! И не надейтесь забыть тех, кто навсегда вошел в вашу жизнь. А сейчас я исполню балладу для той, кто помнит все! «Твой герой»! Белый, поехали!
— Девчонки, выше ручки! — закричала Инка. — Даешь героя! Давайте покажем всему клубу, как надо отрываться!
— Да! Даешь нам героев! Двух, а лучше трех! — подхватила староста. — Инка, не визжи! Гланды выпадут!
Песня началась, красивые звуки растеклись по залу, где-то рядом танцевала Ульянка, спевшись с Олькой Грачевой… А я стояла, не в силах сдвинуться с места, продолжая вяло покачивать бедрами из стороны в сторону. Это была рОковая, но все же медленная композиция, народ вокруг стал разбиваться на парочки, и сейчас я наблюдала, как в нашу сторону направлялся Мальвин, ловко лавируя между танцующими. Увидев меня, он откинул со лба светлые пряди и криво усмехнулся мне знакомой улыбкой.
Он что, с ума сошел? Я растерянно моргнула. Или понимает, что при всех не стану от него отбиваться? Или как прежде играет и в последний момент намеренно пройдет мимо, как всегда проходил мимо Чижика?
Чертов Мартышкин!
Я оглянулась — Ульянка тоже заметила Мартынова и остановилась. Ее глаза распахнулись, и я тут же, опустив голову, дернулась в сторону, понадеявшись, что кто-нибудь из парней на танцполе пригласит меня, если я не успею сбежать. Сегодня я уже танцевала с двумя, почему — черт возьми! — не сейчас?
— Анфиса!
Что? Я остановилась, пригвожденная к полу этим голосом. Повернулась, полагая, что мне показалось…
Мальвин был уже рядом и даже руку протянул к моему запястью, но не его я увидела, когда подняла лицо, а своего Сокола. Стремительного охотника, появившегося здесь, словно из ниоткуда.
— Сокол, ты? — Мартынов обернулся. — Какого…
— Сева, иди погуляй. Она моя.
Он легко отодвинул друга с дороги, освободив для себя место, даже не подозревая, как я рада его видеть. Но прежде чем сама потянулась навстречу парню, а его руки нашли меня (сомкнулись на талии и притянули к крепкой груди), я успела заметить оторопелое изумление в голубых глазах бывшего. Шок, с которым ему только предстояло справиться.
— Сокол…
— Я же сказал, Мартынов, — как хорошо мне знаком этот рык, — потом! Не до тебя…
Мне тоже больше не было никакого дела до Мальвина. Ни до кого вокруг: в этом клубе, за его пределами, в целом мире. Я не могла поверить, что обнимаю Артема.
Он не оставил мне времени, ни единого шанса на трусость или сомнения. Я только успела произнести его имя, как жадные губы Сокола нашли мои. Руки крепче прижали к парню, ладонь скользнула по спине и накрыла затылок. Пальцы зарылись в мои волосы, и Артем углубил поцелуй. Сильным языком заставил меня раскрыть губы и подчиниться натиску. Почувствовать вкус его желания и откликнуться. Ответить самой.
Да. Я обвила руками шею и закрыла глаза, притягивая Сокола ближе. Вряд ли мы целовались как сумасшедшие, никакой суеты, мы целовались как любовники — слившись в откровенном, бесстыдном поцелуе, за которым стояли голод и жажда неутоленного, снедающего нас желания, которому наконец-то дали свободу. И нет, ничего не смущало меня — ни чужие взгляды, ни удивленные голоса…
— Инка! Это же Сокольский? Или я сплю?!
— Ни хрена себе! Крылова, ты лучше скажи: это же наша Фанька с ним? Девочки, что происходит?! Это съемки скрытой камерой и нас разыгрывают?! Когда это Сокол снисходил до простых смертных?!
…рядом с Артемом все перестало существовать. Он здесь главенствовал, брал, что хотел, и я не имела ничего против. Звучала необыкновенно красивая баллада, скрещивались вспышки и лучи лазеров, а мы, стоя посреди танцола, упивались друг другом, иначе и не скажешь.
Мальвин? Кто такой Мальвин?
Ульяна?
Девчонки?
Клуб? Где это все?
Все исчезло, сейчас мы с Соколом находились между небом и землей, и нам хотелось большего. Гораздо большего. Все во мне билось, пульсировало жизнью, сжималось до атома и взрывалось Сверхновой, не давая оторваться от парня. Мы с трудом и не сразу смогли разорвать поцелуй.
Артем прижал меня к своему плечу и выдохнул в ухо, не отпуская затылок:
— Анфиса, не могу! Давай уйдем отсюда. Сейчас!
Мне все не удавалось восстановить дыхание.
— Давай. Куда?
— Домой.
— А как же Лука?
Мы оба понимали, о чем речь, и было в этом понимании особое острое удовольствие, натягивающее чувства до предела.
— Отец забрал брата на ночь. Они уехали. Мы будем одни. — Горячие губы коснулись мочки уха.
— Артем… — под ладонями натянулись сильные, мускулистые плечи. Как же приятно ощущать этого парня так близко.
— Зачем ты ушла? Анфиса, зачем? Я чуть с ума не сошел. Представил, что ты здесь с кем-то и… Пошли!
Мы смогли оторвать друг от друга губы, но не руки. Сокол крепко держал меня возле себя, пока стремительно вел сквозь толпу к бару. Кажется, Лешка открыл рот, да так и завис при виде нас, а Макс присвистнул… Неважно! Артем схватил куртку и ринулся к гардеробу, где уже мне пришлось одеваться так быстро, как только могу. Руки дрожали, а взгляд все равно ничего не видел, кроме серых глаз, горящих на лице Сокола.
Артем подвел меня к «Тойоте» уверенным шагом, не сомневаясь в своем намерении увезти из клуба. Открыв дверь, отпустил ладонь, усадил внутрь и только потом забрался в машину сам. Включил зажигание и снова крепко меня поцеловал — долгим и жадным поцелуем, от которого сердце застучало в горле и разорвалось дыхание. Я потянулась к нему, но он резко отпустил меня и вцепился в руль, уставившись перед собой.
— Анфиса, все что мне сейчас нужно и чего я хочу — это ты. Но мне необходимо сосредоточиться на дороге. Не позволяй мне до тебя дотронуться, иначе для нас все начнется прямо здесь, ты понимаешь?
Понимала ли я? Еще как. Я кивнула, облизнув припухшие губы. Волосы даже не попыталась пригладить, чувствуя, как горят щеки. На всякий случай пристегнула себя к сидению ремнем безопасности. Даже порывистое дыхание Артема заводило меня не меньше, чем серый взгляд. Я тоже должна держать себя в руках.
— Да. Не смей меня трогать Сокольский, — произнесла хрипло, на миг прикрыв глаза ресницами, — ни в коем случае. Даже если я буду тебя умолять. Ночь, полнолуние и я ужасно опасна. Если укушу, ты будешь принадлежать мне вечно.
Что я такое сейчас сказала? Несу какой-то бред. Еще подумает, что я сумасшедшая.
Но Сокол улыбался.
— Чертовка ты, а не Чиж! — довольно выдохнул и повел машину улицами ночного города, глядя перед собой, все время срываясь на ускорение и ударяя по тормозам. Мы молчали, но натяжение между нами продолжало звенеть эмоциональным нервом.
— Нет, Артем. Еще нет! — покачала я головой, когда пришло время выбираться из машины. Опередив парня, побежала к подъезду, но, обернувшись, поскользнулась каблуком на ледяной корке и со смехом села попой в сугроб. (Голова кружилась, как у пьяной. А может, всему виной коктейль «Маргарита», выпитый за компанию с девчонками? Хотя до шального поцелуя Сокола я вовсе не чувствовала хмеля).
Артем ловко подхватил меня, тем самым нарушив собственную просьбу и мой запрет.
— Иди сюда, мой опасный Чижик! — смахнул без стеснения с пятой точки снег и обнял, приблизив наши лица. — Я слишком долго за тобой охотился, чтобы испугаться одного жалкого укуса.
Лифт доставил нас на седьмой этаж в один длинный поцелуй, а в квартиру мы уже ввалились, раздевая друг друга на ходу, включив на ощупь, а скорее наотмашь, боковой светильник. Куртка Сокола отлетела куда-то к стене, а за ней упали мое пальто и шарф.
— Нет, Чиж! Я сам!
Сокол сбросил обувь и присел передо мной, уперев колени в пол. С особым, жадным удовольствием погладил ноги, снял с меня сапоги и поднял тяжелый взгляд к бедрам и выше, забираясь ладонями под платье. Вздергивая вверх плотную эластичную ткань.