Снизу на палубу высыпали вахтенные матросы. Выскочил полуодетый Дезэссар.
— Что такое? Риф?
— Хуже! — простонал Логан, бегом возвращаясь к штурвалу. Полминуты спустя фрегат выровнялся.
Услышав о бегстве рабынь, Дезэссар встревожился.
— Вниз, все вниз! — крикнул он матросам. — Понадобитесь — позовут! — И стал допытываться у штурмана. — Как это произошло?
— Спросите у лекаря! Он знает больше моего. Боже мой, что теперь делать? Как обезвредить Чёрную Королеву?
Летиция стояла, опустив голову. По-моему, она жалела о порыве, побудившем её выпустить девушек. Вот уж чего никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя делать — это раскаиваться в проявленном великодушии. Какова бы ни была цена. Так говорил мой Учитель, а ему можно верить.
— Они сбежали… — пробормотала Летиция. — Я видел, но ничего не мог поделать… Было поздно.
— Видел и молчал? Идиот! — обрушился на него Логан. — Мы бы развернулись и настигли их. А теперь ищи-свищи! Что нам делать, капитан? Готовы ли вы вступить с дикарями в бой?
Дезэссар почесал подбородок.
— Их чёртова дюжина, и все здоровенные? Мои ребята не морская пехота. На суше, да ещё в джунглях или среди скал от них будет мало проку… Ради такой добычи они, конечно, пойдут на всё. Но после первой же потери пыл пропадёт. Я их знаю… Придумайте что-нибудь, Логан. Вы получаете равную со мной долю при условии, что приведёте нас к кладу. Иначе соглашение придётся пересмотреть.
Вцепившись в рычаги штурвала, Гарри сумрачно глядел перед собой. От напряжённой работы мысли у него слегка шевелились уши.
— Поставьте на вахту кого-нибудь другого, — наконец молвил он. — Не могу делать два дела сразу…
Вскоре все мы — капитан, штурман, Летиция и я — спустились в кают-компанию.
— Мы всё равно сделаем это, — сказал Логан, минут с пять пометавшись из угла в угол. — Другого способа я не вижу. Итак, капитан, на берег высаживаются Эпин, Проныра, Клещ и я. Раз у нас нет девок, мы их создадим.
— Как это?
— Очень просто. У меня в сундуке есть два женских платья. Я купил их в подарок своим подружкам из Бас-Терра — мы ведь потом собираемся зайти на Гваделупу. Из Клеща бабы не сделаешь, слишком у него гнусная рожа. Но Проныра и Эпин совсем мальчишки. Вот их и переоденем. План остаётся в силе. Просто надо будет напоить дикарей ромом поскорее, пока обман не раскрылся.
— Я не стану переодеваться женщиной! — вскричала моя питомица, покраснев. — Ни за что на свете!
Дезэссар кашлянул, но промолчал. А Гарри рявкнул:
— Будете, как миленький! Это из-за вашего ротозейства дело оказалось под угрозой!! Оставайтесь здесь. Сейчас я приведу Проныру и принесу платья!
Когда ирландец вышел, громко стукнув дверью, Дезэссар спросил:
— Вы решили остаться на корабле? Дело ваше. Но помните, что от компенсации и от своей доли вы отказались. — Тут он, должно быть, сообразил, что в таком случае она может отказаться от участия в рискованном маскараде, и прибавил. — Не буду мелочиться, это недостойно будущего дворянина. Долю, причитающуюся корабельному лекарю, вы, так и быть, получите.
Особенного впечатления на девочку эта щедрость не произвела. Вбежал Логан и кинул на стол два дешёвых и довольно грязных платья кричащей расцветки.
— Купил по случаю у старьёвщика. Раздевайтесь, Эпин, и выбирайте любое. Мичмана я растолкал. Он сейчас явится. Ну же, снимайте штаны! Чего вы ждёте?
Летиция сумела найти выход из непростого положения:
— Я не стану напяливать на себя этот ужас. В Форт-Рояле я купил наряд для своей невесты. Сейчас надену его и вернусь.
Она ушла, а я залез под стол, чтобы послушать, о чём будут говорить капитан и штурман в её отсутствие.
Дезэссар спросил:
— Я вижу, вы с Эпином сговорились?
— С моим даром убеждения я уговорю кого угодно. Так что вы зря сомневались.
— У меня были на то основания… — промямлил капитан, не вдаваясь в подробности. — Когда справитесь с дикарями, разожгите два костра из сырых веток. Это будет сигнал, что нам можно высаживаться.
— Хорошо. Но учтите, что могут быть проволочки. Вдруг негры переселились вглубь острова? Придётся их разыскивать. Это может занять день или два.
— Я буду стоять на якоре до тех пор, пока прилив не позволит войти в бухту. Вы говорили, это возможно один раз в месяц, в ночь полнолуния. Ждать всего двое суток. Если до того времени вы нас не вызовете, значит… — Капитан печально вздохнул. — Но ничего. Наши пушки и мушкеты отомстят за вас.
— Спасибо.
Вошёл встрёпанный Проныра. Он плохо соображал со сна и долго не мог понять, зачем ему нужно переодеваться, но в конце концов скинул с себя всё и примерил сначала одно платье, потом другое. Увы, оба наряда оказались безнадёжно малы. Мослатый и широкоплечий парень со здоровенными ступнями и торчащими из рукавов волосатыми руками совсем не походил на девицу.
— Боюсь, Гарри, изображать бабу придётся вам, — сказал капитан. — У вас комплекция в самый раз. А Проныра с Клещом будут сопровождающими.
Штурман с отвращением посмотрел на пёстрые тряпки и ничего не ответил. Он видел, что Дезэссар прав.
Глава девятнадцатаяЧёрная Королева
Следующим утром мы плыли на ялике к острову.
Он вылез из-за горизонта на рассвете маленьким прыщиком, быстро разросся до размеров бородавки, а потом изрядной шишки, венчавшей сизую плешь океана. Попутный ветер не оставлял нас всю ночь, делаясь сильней и сильней. Казалось, Сент-Мориц сам спешит навстречу нашей «Ласточке». Дезэссар собрал на палубе команду и рассказал про сокровище, которое сделает всех богачами. Речь капитана много раз прерывалась восторженными воплями. Праздничное, хмельное настроение охватило всех. Возбуждённые голоса и хохот не умолкали ни на минуту. Когда фрегат встал в дрейф на безопасном расстоянии от обрывистого берега и участники экспедиции сели в лодку, их (то есть нас) проводили троекратным «ура» и опять-таки громким хохотом. Вид штурмана и доктора, обряженных в женское платье, вызвал у матросов взрыв веселья и тысячу шуток, в основном непристойного свойства.
И вот мы направлялись к узкому горлу бухты, притаившейся между утёсов. Пользуясь преимуществами пернатости, я поднялся в воздух, чтобы лучше разглядеть остров.
Он был совсем невелик и мало чем отличался от сотен других Антильских островков, разбросанных по тысячемильной дуге. Единственной не совсем обычной чертой была его форма. В моей родной Японии таких вулканических выростов, поднявшихся с морского дна, очень много, но для Вест-Индии подобный силуэт редкость. Сент-Мориц очень походил на шляпу: зелёные поля — берега, над ними серо-коричневая тулья скал, поверху — снова зелень. Бóльшую часть острова занимало невысокое плато с отвесными краями. Что до размеров, то, на взгляд, от края до края шляпы было миль пять.
По всей окружности Сент-Морица кипела белая пена — это волны бились о сплошную полосу рифов, делавшую островок неприступным и бесполезным для мореплавателей. Если б Логан так уверенно не правил к скалам, мы и не заметили бы, что в них открывается небольшой зазор.
Трое из сидевших в ялике были напряжены и молчаливы. Полагаю, что волновался и Гарри, но у него это выражалось в неудержимой говорливости.
— Паршивая из вас получилась красотка, Эпин, — говорил он, похохатывая. — Не то что из меня. Поглядите, как изящно держу я спину, как пышно оттопыривается моя грудь. А вы похожи на жердь. Зря вы отказались напихать в лиф и на бёдра тряпок. На девицу вы похожи, как деревянное сабо на бальную туфельку. Такая уродина может понравиться разве что дикарям с необитаемого острова, которые не видали других женщин кроме своей слонихи.
Я видел, что эти выпады больно ранят самолюбие моей питомицы. Она битый час потратила на то, чтобы достойным образом вернуться в своё природное состояние, не пожалела притираний, помад и пудры. По-моему, она смотрелась очень недурно в зелёном платье, купленном у форт-рояльского аптекаря.
Оба ряженых надели алонжевые парики — Летиция чёрный, Логан рыжий. Решили, что так лучше, чем с коротко стриженными волосами.
Перед тем, как сесть в лодку, штурман рассказал историю Чёрной Королевы — чтоб товарищи лучше понимали, с кем им предстоит иметь дело.
На самом деле её звали Шаша — так обращалась к ней свита. Возможно, это был титул. Богатырша правила воинственным племенем, обитающим в джунглях африканской Сенегамбии. Главным источником его дохода были набеги на соседей: Чёрная Королева захватывала пленных, продавала их арабским или европейским работорговцам, а взамен получала топоры, зеркала, ткани и сахар. Но однажды коварный магрибец напоил воительницу и её людей до беспамятства, надел на них колодки и с выгодой продал на французский корабль, отправлявшийся в Вест-Индию. Шаша очнулась в тесном и смрадном трюме, среди полутора сотен невольников, большинство из которых изъяснялись на других наречиях. Все они плакали от ужаса, многие болели от скученности и тоски. Известно, что при пересечении Атлантики нормальной считается убыль в четверть, а то и треть «живого товара».
Но вскоре всё переменилось. При помощи своих воинов, своего ума и своей силы королева установила в трюме железный порядок. Рабы слушались её беспрекословно. Заболевших лечили знахари, слабых подкармливали, непокорных учили уму-разуму. Никто больше не умирал.
Шкипер не мог нарадоваться на чернокожую великаншу, благодаря которой рейс сулил принести невиданно высокую прибыль. Шаша разгуливала по кораблю, как хотела, всюду совала свой нос, быстро научилась объясняться на ломаном французском. Но всё время плавания, каждый день, она ждала только одного — чтоб вдали показалась земля. Так рассказывала она Джереми Пратту в перерывах меж любовными неистовствами.
И когда, почти два месяца спустя, впереди показался берег, королева подала своим людям условленный сигнал. Чёрной волной они выплеснулись из трюма, на борту закипела кровавая бойня, и очень скоро ни одного белого не осталось в живых. Вождём «плавучего дома» стала Шаша.