Милош старался не думать, но, как назло, мысли осиным роем жужжали в голове. Он возвращался в город, к своей прежней жизни, в которой столько упустил. Всё, ради чего он работал, пропало. Венцеслава вышла замуж. Всё, что Милош сделал за последние годы, все накопленные деньги, все приобретённые связи – всё оказалось бесполезно, потому что она вышла замуж, пока Милош сидел в клетке в проклятом Гняздеце из-за проклятой дочки мельника.
Он потерял спокойствие, бессильная злость разрослась в груди, и чтобы отвлечься, Милош по старой своей привычке принялся вспоминать некоторые из уроков Стжежимира. Но как он ни пытался отвлечься, перед глазами всё равно вставал лик Венцеславы и размытый, почти забытый образ родителей и сестры.
А взгляд привлекали всполохи огня в груди лесной ведьмы. Она была так близко, Милош мог отомстить ей прямо теперь, но был вынужден ждать. Стжежимир научил его быть терпеливым и внимательным. Рано или поздно он всегда получал своё.
Первым проснулся Ежи. Увидев, что Милош не спал, он подсел к другу, зябко кутаясь в тулуп.
– Думаешь, нам никак от неё не избавиться? – шёпотом спросил он, мотнув головой в сторону Дары.
– Думаю, она нам пригодится.
Ежи посмотрел на него как на умалишённого.
– Стжежимир желал узнать больше о силе лесной ведьмы. Для этого он отправил нас в Великий лес. Раз попасть туда не вышло, я приведу учителю саму ведьму, – пояснил Милош.
Ежи хмурился, но сделал вид, что понял.
– Как считаешь, зачем ему это?
– Он что-то задумал, я не знаю подробностей. Но неспроста учитель все эти годы поддерживал связь с Воронами. Они как-то научились проникать в Совин в птичьем облике. Скорее всего, они следили за кем-нибудь.
– За кем?
– Не знаю. Может, за самим Стжежимиром, или королём, или Охотниками.
– Думаешь, они хотят отомстить за Хмельную ночь? Милош, а если они из Совиной башни? Тогда они попробуют убить короля, – от ужаса глаза у Ежи стали что блюдца.
– Может, и из башни. Я их не помню, – Милош встряхнул головой, запустил ладонь в жирные волосы и пригладил их.
И если Вороны убьют короля, он будет рад встать рядом с ними и посмотреть, как Властимир испускает последний вздох.
– Милош, – голос Ежи стал обеспокоенным. – Прошу, держись подальше от Дары. Она тебя до добра не доведёт.
– О чём ты? – спросил он насмешливо, будто не понимая.
– Знаю, ты скажешь, что это не моё дело, – Ежи смотрел куда-то в пол. – Но я не хочу, чтобы ты попал в неприятности. Эта ведьма – чистое зло.
– Я тоже чародей, ты помнишь?
– Не в этом дело…
– Я немногим от неё отличаюсь…
– Неправда.
– Ежи, – Милош произнёс его имя строго, почти с угрозой, – если бы до этого дошло, я бы поступил с ней точно так же. Я и сейчас мог бы отомстить ей, но отказался от этого не потому что слаб, и не потому, что мне её жаль, а потому, что мне это невыгодно. А своё Дара ещё получит.
– Ты не такой, – упрямо пробурчал Ежи.
Милош хлопнул себя по коленям.
– Вставать пора. Уже рассвет, – он решительно поднялся и принялся будить девушек. – Переберёмся на тот берег и нужно для начала найти одежду для Дары.
Лесная ведьма покосилась на него, вскинув брови.
– Ты выглядишь слишком по-ратиславски. Страже в Совине это не понравится.
Дара сердито фыркнула:
– Могу поспорить, что они мне тоже. Так к чему прихорашиваться?
Каменные стены Совина были видны издалека. В Златоборске Даре показалось невероятным, что монастыри и храмы строили из камня, но на левом берегу Модры стоял целый каменный город. Казалось, что огромную скалу раскрошили, пробили в ней улицы и двери, окна и бойницы.
По спине пробежали мурашки, идти стало трудно. Огромная серая махина рдзенской столицы надвигалась на них, грозя раздавить.
– Город весь из камня, – вырвалось у неё.
Веся хихикнула:
– Я тоже так удивилась, когда впервые увидела, – голосок её журчал как река. – Но теперь привыкла, даже и представить не могу, зачем наши города из дерева строят. Избы же стареют. Рано или поздно, а всё равно новый сруб приходится ставить, да ещё все щели законопатить, ошкурить. А тут построил – и живи хоть тысячу лет, ничего ему не будет. И огонь не страшен. Ох, никто в такое у нас в деревне не поверит.
– Идём, деревня, – Милош посмотрел на Дару заносчиво, но с такими искрами в глазах, что та ехидно улыбнулась в ответ.
Ежи по обыкновению своему молчал. Дара не смогла припомнить, чтобы он часто говорил в присутствии Милоша, будто язык у него отнимался.
Она поправила шерстяной платок на голове, спрятала грязные волосы и пошла вперёд. Ей было непривычно в чужой одежде. Милош обменял один из её перстней на лохмотья какой-то кметки. Продешевил он немыслимо: одежда была худая и едва защищала от холода, но вышита была рдзенскими обережными знаками, а в пути выбирать не приходилось.
С каждым шагом Даре становилось беспокойнее. Не сразу она сообразила, что вокруг не видно было ни одного духа. Пусть зимой многие из них уходили в спячку, но должен же был повстречаться хоть кто-нибудь по дороге. Дара заволновалась и заглянула в мешок, чтобы убедиться, что с домовым всё было в порядке. Тот сверкнул на неё золотыми глазами из темноты и заворочался, устраиваясь поудобнее. В мешке он сделался совсем крохотным, смог бы уместиться на ладони и в то же время посерел, будто вся сила покинула его, когда огонь пожрал родной дом.
Дара подняла голову и поняла, что сильно отстала от своих спутников. Нагоняя их, она услышала голос Милоша:
– Серьёзно, тебе нравится этот муравейник? Да там же не протолкнёшься и грязь одна.
– Ну да, грязновато и слишком людно. Зато столько всего интересного продают, – воодушевлённо сказала Веся. – У нас в Мирной даже в ярмарочный день таких вещиц не бывало. И чтобы и лицедеи, и танцоры, и скоморохи. Красота! А ещё я видела шкатулки из Лойтурии, которые сами песенки играют. И самоцветные камни с Благословенных островов. Все так и блестят-переливаются. Не наглядеться. У нас девки в Заречье отродясь таких не носили. У дочки старосты красненькие камешки были, она всё хвасталась, что это яхонты. А теперь-то я на настоящие красные яхонты поглядела и могу сказать, что у Ивки обычные стекляшки.
Милош мягко рассмеялся:
– А тебе что понравилось? Наверное, сапфиры?
– Что? – Веся вытаращила на него глаза, хлопая ресницами.
– Синие такие камушки, как небо.
– Яхонты лазоревые? Ой, а как ты догадался?
– Они бы подошли к твоим глазам, – Милош чуть склонился и заглянул Весе прямо в лицо. Девушка зарделась от смущения и улыбнулась.
– Верно. Только они дорогие очень, – с печалью добавила она.
Дара подумала, что ещё пару слов, и Милош наобещает Весе купить серёжки с этими самыми яхонтами. Она сердито стиснула зубы и нагнала их бегом.
– Милош, – позвала она. – Скажи, эти охранные чары Охотников здесь уже действуют?
Он обернулся и отступил чуть в сторону, давая Даре встать по левую руку – между ним и Весей.
– Это не совсем чары, – поправил он, продолжая идти. – Охотники замуровали что-то в стенах города, и это не даёт проникнуть духам и оборотням. И нет, за стенами эти силы не действуют.
– Но здесь совсем нет навьих духов…
– Они, наверное, сами стараются держаться подальше, – предположил Милош. – Охотники не сидят всё время в городе, они часто ходят дозором по округе и убивают всю нечисть, что им попадётся.
Веся поёжилась от его слов.
– Страшно-то как.
– Тебе бояться нечего, – успокоил Милош.
– А если вы тогда не всех убили? А если за нами другие Охотники следят?
– Значит, будем держаться очень тихо, чтобы нас не нашли.
– Да уж, особенно после того, как Ежи обокрал этого Идульфа Снежного, – хихикнула Веся. – Вот бы он разозлился, если бы узнал, что мы сделали с фарадальским чудом.
Пальцы Дары нервно теребили тесёмки мешка. С каждым шагом разрасталась тревога. Что, если не поможет сила Мораны? Что, если Охотники учуют домового в мешке, а в ней самой – ведьму?
– И ещё кое-что, – Милош взял Дару за локоть и остановил. Веся и Ежи прошли чуть вперёд, прежде чем обернуться и посмотреть на них с непониманием. – Когда ты пройдёшь через ворота, будет больно. Не показывай этого.
– Больно? Почему?
– Ты ведьма, защита подействует на тебя, но не так сильно, как на духов. Стража поймёт, если ты хоть жестом выдашь себя.
– Почему так? Почему я могу пройти, а духи нет?
– Духи – нечистая сила, противная Создателю. В нас, чародеях, течёт тот же огонь, что в тварях Нави, но мы всё же люди, мы сделаны из крови и плоти, поэтому пройти сможем, но это будет непросто.
Дара не смогла скрыть свой страх, и пальцы Милоша мягко провели по её руке от локтя до ладони. Она не почувствовала их касания сквозь толстую ткань тёплой накидки, но не отвела глаз от тонких пальцев чародея.
Милош заметил вороново перо в её волосах и спрятал под платок, поправил выбившиеся пряди. Дара замерла от его прикосновений. Юноша оглядел её внимательно, придирчиво и произнёс с вызовом:
– Что, струсила? Убежишь подальше и спрячешься в кустах как настоящая ратиславка?
– Ещё чего, – вспыхнула она, вырвала руку и пошла вперёд по дороге, обгоняя остальных.
Только убежав вперёд и остыв, она поняла, как ловко Милош избавил её от страха. Дара обернулась, чувствуя, как в груди потеплело от благодарности, но юноша уже слушал внимательно глупую болтовню Веси.
Совин становился всё ближе, из-за стен города доносился шум, что присущ всем городам, и с каждым шагом столица Рдзении казалась всё менее страшной. За стеной пусть и не осталось места духам, но не было и древних богов. Дара оглянулась вновь, на этот раз обратив взгляд к лесу. В Совине она скроется от лешего, скроется от его слуг. Может, и Моране её не настичь? Или?..
В мрачном небе, затянутом тяжёлыми тучами, мелькнуло чёрное пятно. Ворон летел с юга. Дара не смогла узнать птицу издалека, но в душе шевельнулось нечто, что заставило её остановиться.