Конечно, никто в эту сказку не верил, но Ежи не преминул пересказать её Весе, и девушка только сильнее вцепилась в его руку, задела случайно раненое плечо. Он стерпел. Боль была не такой сильной, как счастье, распиравшее грудь.
– Не думаю, что это правда, – под конец заключил Ежи. – За всё время, что эта морда тут стоит, ничего такого не произошло. Пойдём, – он потянул девушку за собой. – Вот наш дом.
– С зелёной дверью? – всё ещё тесно прижимаясь к нему, спросила Веся.
Она неуверенно плелась за Ежи, боязливо оглядываясь через плечо на каменную морду.
– Следующий, где табличка над входом. Там написано: «Стжежимир, королевский целитель».
Веся насупилась.
– Я умею немного читать, не держи меня совсем за дурочку.
Ежи виновато улыбнулся. Стоя на пороге родного дома, он вдруг почувствовал неожиданную робость и даже страх. Никогда прежде он не уходил так надолго и так далеко от Совина, никогда не разлучался с матерью и Милошем.
«Стжежимир придумает, как его спасти», – с надеждой подумал Ежи и постучал в дверь.
Он знал, что в это время мать обычно убирала со стола и наводила в доме порядок, готовясь ко сну. Ежи представил, как Горица повесила влажный рушник сушиться в небольшом садике позади дома и вдруг обернулась, заслышав стук. Стжежимир, наверное, рассердился, что кто-то пришёл так поздно, и спрятался в своей ложнице, а может, выбежал на лестницу и шёпотом велел Горице соврать, будто он уже спал и не мог принять посетителей.
Ежи почувствовал, как ещё крепче сжала его ладонь горячими пальцами Веся. Другой рукой она беспокойно теребила длинную косу, подвязанную ремешком от мешка. Послышались шаги.
– Кто там? – раздался голос матери из-за двери.
– Это я, Ежи, – отозвался он.
Мигом распахнулась дверь, и он увидел взволнованное лицо матери. Она кинулась к сыну, обвила шею полными руками, расцеловала в обе щёки. Веся выпустила его ладонь и спряталась за спиной, а Ежи крепко обнял мать, прижимая к себе. Горица всё целовала сына в нос, в щёки, в глаза и лоб, и он чувствовал себя неловко оттого, что Веся всё это видела.
– Ма-ть, хватит, – пробурчал он, неохотно отстраняясь.
Горица сделала шаг назад, не выпуская его лицо из ладоней.
– Ох, что с тобой стряслось? – ахнула она. – Кто тебя ранил?
– Ма-ам, прекрати, – протянул Ежи, весь пунцовый от смущения.
Только тогда Горица заметила жмущуюся позади Весю и помрачнела.
– Да озарит Создатель твой путь, – пролепетала Весняна, теребя косу.
Она поклонилась низко, до самой земли, как и положено было когда-то давно в Рдзении, но как осталось принято делать в Ратиславии. И это заставило Горицу ещё сильнее нахмуриться.
– Мам, это Весняна, она… даже не знаю, с чего начать, – растерялся Ежи.
Радость от встречи с матерью заставила его на короткое время позабыть, зачем он так торопился домой всё это время. Но вспомнив о цели своего пути, Ежи вновь заволновался и заговорил:
– Мне нужно поговорить со Стжежимиром. Милош, он…
– Знаю-знаю, – торопливо перебила его мать. – Идите скорее в дом, там поговорим.
Она положила руку ему на спину, подталкивая ко входу. Веся неуверенно топталась на пороге, и Горице пришлось сказать ей:
– Давай скорее, нечего ворон считать.
Веся нырнула внутрь, и Горица поспешила захлопнуть за ними дверь.
Глава 9
Ona biedna tam została,
Przepiо́reczka moja mała,
A ja tutaj, w obcej stronie,
Dniem i nocą tęsknię do niej[2].
Ежи крепко обнял мать, прижался губами к её щеке, закрыл глаза, вдыхая запах. Её руки дрожали, когда она гладила сына по волосам. Время замерло на мгновение, и всё, кроме одного, потеряло значение. Он дома. Дома.
Постепенно мир вокруг ожил. Заскрипела вывеска над входной дверью, залаяла собака где-то во дворах, и Веся громко засопела прямо за спиной Ежи. Горица чуть отстранилась, оглядела девушку с недоверием.
– Это Веся, – пробормотал потерянно Ежи. – Мы ищем Милоша… он…
Горица кивнула, кусая губы.
– Тебе раны надо обработать, пойдём на кухню. Кто тебя так? – она будто хотела добавить что-то ещё, но промолчала, оглянулась. – И ты, как тебя?
– Веся, – девушка теребила в руках растрёпанную косу.
Горица никак не выпускала сына из объятий. Она обеспокоенно осмотрела ссадины на его лице, охнула, заметив багровые разводы на одежде.
– Ежи, это ты?! – раздался крик прямо над их головами. – Быстро ко мне.
Юноша ещё раз поцеловал мать и поспешил вверх по лестнице, на верхней ступени обернулся и увидел растерянную Весю. Она едва стояла на ногах и цеплялась за дверной косяк.
– Мам…
– Иди, разберусь, – Горица махнула рукой, поторапливая.
Ежи минул следующий пролёт по лестнице и остановился перед первой дверью, постучал негромко.
– Заходи! – крикнули нетерпеливо с той стороны.
Стжежимир, обложенный мягкими подушками, сидел в большом деревянном кресле. Он по своему обычаю облачился в длинную ночную рубашку и накинул выцветший, некогда жёлтый бидьярский халат, который упрямо отказывался сменить на новый. Королевский целитель не любил перемен.
– Наконец-то, – вместо приветствия произнёс Стжежимир, как только за Ежи закрылась дверь. – А теперь рассказывай, что случилось? Почему Милош не может обернуться человеком?
Ежи застыл на месте и не сразу смог заговорить.
– Что молчишь? – Стжежимир наклонился вперёд, сердито сверля его взглядом. – Не стой столбом!
От крика Ежи чуть не подпрыгнул на месте, оцепенение спало.
– Ты видел его, господин? Где он?
Стжежимир недовольно скривился.
– Его нашёл один из Воронов и забрал Милоша с собой в Гняздец. Ты мне, наконец, расскажешь, что случилось?
Вороны из Гняздеца. От одного упоминания Ежи почувствовал, как руки покрылись гусиной кожей. Он собрался с мыслями, прежде чем ответить:
– Милоша прокляла ведьма.
– Как это случилось?
– Она наложила какое-то заклятие, когда мы спали…
– Я не о том, – сердито перебил целитель. – С чего эта ведьма вообще прокляла Милоша и почему тогда не тронула тебя? Ты убежал?
– Что ты, господин?! – оскорбившись до глубины души, воскликнул Ежи. – Я пытался её остановить.
Его слова только больше смутили Стжежимира, и тогда Ежи пришлось рассказать всё с самого начала, подробно описать случившееся в фарадальском лагере, побег из Златоборска, события на мельнице и свой непростой путь обратно. Целитель слушал, нахмурившись, и с каждым словом становился всё больше похожим на сморчок…
– Значит, вот как…
Он сложил руки под подбородком и уставился прямо перед собой. Стжежимир долго молчал, а Ежи с трудом стоял на ногах. Рану на руке дёргало от боли, ноги подгибались от усталости. Несколько раз голова будто сама падала вниз, и Ежи вздрагивал, вырываясь из темноты. Ему хотелось скорее прилечь, может, прямо там, на полу, но он не смел выказать слабость в присутствии господина.
– Я видел его седмицу назад, – наконец произнёс целитель.
– У Воронов?
– У них.
Ежи сглотнул.
Когда он был ещё ребёнком, Совиную башню сожгли Охотники, но беглые чародеи ещё долго мстили за это простым людям по всей Рдзении. Вести об их преступлениях переходили из уст в уста. Среди всех немыслимых слухов был один об оборотнях-воронах, что разносили болезни и проклятия, насылали саранчу на посевы и отравляли реки. В тот год всех птиц в столице перебили. Прошло время, новые птицы свили гнёзда в рощах вокруг Совина, и Ежи почти позабыл страшную сказку об оборотнях, пока Милош однажды не признался ему, что чародеи-оборотни и правда жили недалеко от рдзенской границы. Одна из Воронов однажды приходила в дом Стжежимира. Ежи видел её украдкой, из-за угла, так боялся попасться ведьме на глаза.
И теперь Милош оказался у них.
– Господин, ты же знаешь, как обратить его обратно в человека?
Стжежимир передёрнул плечами.
– Придумаю, – пообещал он. – Для начала нужно вылечить его от этой фарадальской заразы, – он поднял глаза, пошевелил лохматыми бровями. – А ты почему его не остановил? Я для чего тебя с ним отправил? Чтобы ты мешки с вещами тащил?
– Эээ… я…
– Что ты? Бестолковый ты пень. Пошёл отсюда.
Он замахнулся, чтобы кинуться в него чем-нибудь, но на столике рядом лежали только книги, и целитель их пожалел. Взмахнул рукой в бессильной злобе.
– Прочь! – прикрикнул он громче.
– Там, – Ежи пригнулся, прикрыв голову руками, – там со мной девушка… она ранена.
– Пошёл, я сказал!
Больше ему повторять не пришлось. Ежи выскочил за дверь и даже осенил себя священным знамением. В ушах стоял шум, он упёрся руками в стену, закрыл глаза.
Всё могло быть значительно хуже. Ежи снова дома, а Милош среди чародеев, они не выдадут его Охотникам. Отныне делом займётся Стжежимир, значит, и беспокоиться ни о чём не стоило. Впервые за много дней Ежи почувствовал облегчение, и на лице сама собой расплылась улыбка. Он остановился на верхней ступени, прислушался к звукам внизу.
По вечерам на кухне обычно царили тишина, влажность и лёгкий запах мыльного корня. Мать становилась молчалива. Уставшая, она сидела за столом, вытирала вымытую посуду и медленно отходила от забот рабочего дня, остывая словно разгорячённая печь. Ежи любил это редкое время, когда они с матерью оставались одни. Он желал найти покой и утешение в ласковых объятиях, помолчать вместе, но от переживаний совсем забыл про Весю. Она сидела за отскобленным до блеска деревянным столом и с жадностью ела тушёные овощи с мясом прямо из котелка. Прядь волос выбилась из косы, прикрыла алый ожог на щеке. Заметив Ежи, девушка кривовато улыбнулась ему, сморщилась от боли, но продолжила жевать.
Напротив неё сидела Горица, облокотившись локтями на стол. Когда Ежи зашёл, она подскочила с места, хотела, видимо, то ли обнять, то ли усадить за