– Я ищу рдзенского колдуна, который прошёл в Великий лес вместе со своим слугой и девушкой, дочкой мельника из Заречья. Она тоже ведьма.
Дара не смогла скрыть удивления, и Вячко это заметил.
– Ты их знаешь.
– Знаю, – она задумалась, что стоило рассказать, а о чём умолчать. – Рдзенец не прошёл в лес, я его не пропустила. Ищи его в Рдзении.
Вячко выглядел удивлённым, и Дара не сдержала смешка. Ей вдруг понравилось играть в лесную ведьму, позабавило, как юноша смотрел на неё со смесью восхищения и страха.
– Я же лесная ведьма. Я прокляла рдзенца, как только он попал в мои владения. Здесь его искать бесполезно.
– Вот, значит, как? Это хорошо.
Он отодвинулся, присел недалеко от Дары. Она растерялась.
– Почему?
– Мне было велено остановить рдзенцев, прежде чем они войдут в Великий лес, но ты сделала всё за меня.
– Теперь ты меня отпустишь? – это прозвучало жалобно, не достойно лесной ведьмы. Связанную девушку, что не может сама освободиться, сложно бояться.
Вячко помолчал недолго. Кажется, он думал о том же.
– Откуда мне знать, что ты не нападёшь, как только я развяжу тебе руки?
– Ниоткуда, – раздражённо процедила Дара. – Но вряд ли я смогу что-то с тобой сделать. У меня слишком кружится голова.
– Прости, – извинение прозвучало на удивление искренне. – Я не желал тебе зла, но попал в сети у домовины и не решился заговорить с ведьмой. Мне несладко пришлось от вашего племени.
– Как ты вырвался из ловушки? – хмурясь, полюбопытствовала Дара. – Ты не колдун, я же вижу.
– Разрубил мечом, – простодушно ответил Вячко.
Девушка с трудом повернулась к нему, заныла шея.
– Разрубил мечом? – переспросила она, дугой выгнув бровь. – Но как это возможно? Как вышло, что ты вообще её увидел? Ты же…
Она прищурилась, внимательно пригляделась.
– Нет-нет, – растерянно пробормотала она. – Ты не чародей.
Вячко пожал плечами:
– И между тем я увидел твою сеть и разрубил её. К чему мне врать?
– Не знаю.
Берёзы зашумели над их головами, запели птицы. В задумчивости Дара смотрела на небо, слушала лес и собственное тело. Что-то переменилось вокруг. В воздухе, в земле, в самой Даре.
– Развяжи меня, – попросила она. – Клянусь, что не наврежу тебе.
– С чего бы мне тебе верить? Если только поклянёшься… Какому богу ты молишься?
– Создателю, – хмуро ответила Дара, с трудом припоминая самую короткую молитву, которой научил Брат Лаврентий. – И Мокоши. Ещё духам леса и реки. Любому, кто может мне помочь.
– Хитро, – хмыкнул Вячко. – Но не внушает доверия. Если ты так легко отворачиваешься от одного бога ради другого, то так же неверна и своим обещаниям.
– То же можно сказать про всех в Ратиславии, – прорычала Дара.
– Твоя правда. Я и сам…
Он не договорил.
– Что?
– Мне кажется, Создатель не везде властен. Есть места, куда он даже не смотрит.
Вячко наклонился над Дарой, и она встретилась с ним глазами. Он смотрел внимательно, насторожённо. Выдержать этот взгляд оказалось нелегко. Юноша перевернул её на живот и развязал руки.
– Не держи на меня зла, – попросил он. – Когда бежишь от одной ведьмы и попадаешь в ловушку к другой, то становишься осмотрительным.
Дара неловко присела и облокотилась о ствол дерева. Руки бессильно упали по бокам.
– Ты слишком сильно меня ударил, – негромко произнесла она.
– Тебе нехорошо?
Его голос прозвучал на удивление заботливо. Кажется, Вячко успел позабыть, что разговаривал с лесной ведьмой, разжалобился от её несчастного вида. Для Дары это было непривычно. Никто никогда не говорил с ней как с беззащитной девушкой. Никто никогда не забывал, что она дочь чародейки.
Губы дрогнули от улыбки.
– В другое время я бы, пожалуй, тебя убила, но на этот раз пощажу…
Вячко посмотрел на неё ошарашенно, заметил кривую улыбку и не нашёлся что сказать. Дара ещё больше развеселилась.
– От тебя воняет тиной, – заметила она. – Что ты делал на Мёртвых болотах?
Он по-прежнему разглядывал её с недоверием, как дикого невиданного зверя.
– Меня обманом держала там одна ведьма. Она может принимать облик других людей, на самом деле у неё белые глаза и волосы. Не слышала о такой?
Дара слегка мотнула головой.
– Я почти ничего не знаю о других ведьмах, кроме Златы и тех, о которых сложены былины. И я никогда не была на болотах, – голос стал глухим и хриплым.
Снова они замолчали, слушая птиц и тихий ветер. Солнце светило холодно и часто пряталось за рваными тучами, выглядывало на короткое время и вновь скрывалось, отчего земля погружалась в серые сумерки. Лето ещё не оборвалось, но всё вокруг дышало осенью.
– Куда ты теперь пойдёшь? – спросила Дара. – Раз ты не нашёл рдзенца, то в лесу тебе делать нечего.
– Пожалуй, вернусь домой, – признался Вячко. Прозвучало это неуверенно. – А ты… ты сможешь дойти до своего дома? – Каждое слово он произносил неторопливо, осмотрительно, будто ступал по топкой болотной тропинке.
– Ещё немного полежу. Мне скоро станет лучше.
Никогда чужой человек не говорил с ней так заботливо. Это было так же непривычно, как человеческое прикосновение для бездомной кошки.
Дара прикрыла глаза, пытаясь справиться с тупой болью в затылке. С надеждой подумала, что леший, быть может, вновь пропустит её к золотому озеру, позволит излечиться.
– Я не такой тебя представлял.
Дара распахнула глаза, уставившись в недоумении на Вячко. Неужто он догадался, что она и есть дочка мельника?
– Я думал, что лесная ведьма будет старше, – пояснил он. – Хотя Злата была даже моложе тебя, когда встретила Ярополка, но всё же… странно бояться девчонки.
– Ты меня боишься?
Ему неприятно было признавать свою слабость.
– Все боятся лесной ведьмы.
Взгляд Дары сделался сердитым.
– Ты тоже не выглядишь слишком грозным.
Она лукавила. Пусть веснушчатое лицо Вячко и его непослушные кудри придавали ему нелепый вид, но был он высок и широкоплеч. Такому не понадобятся заклятия, он легко убьёт Дару голыми руками.
– Скажи, Вячко, – вдруг вспомнила Дара. – А какой сейчас месяц?
– Не знаю, – он выглядел растерянным. Осмотрелся по сторонам, точно впервые увидев желтеющую листву. – Похоже, что лето на исходе, но вряд ли уже наступила осень.
– Серпень, стало быть.
– Ты тоже не знаешь?
Дара помотала головой, и юноша впервые улыбнулся. Улыбка у него была простая, искренняя и немного сдержанная. Даре она понравилась.
– Зачем ты всё-таки искал этих рдзенцев? Кто тебе велел их остановить? – спросила она.
– Не могу сказать, – его лицо вмиг сделалось строгим.
Дара повела бровью.
Взволнованно зароптал ветер в кронах невысоких берёз. Девушка выпрямилась, прислушиваясь к голосам птиц.
– Чуешь?
Она перевела взгляд на Вячко. Он тоже насторожился.
– Здесь чужак, – пояснила Дара. – Ещё один, другой.
Не сговариваясь, они поднялись с земли. Дару зашатало, и Вячко поддержал её за локоть. Без слов они поняли друг друга и медленно пошли вперёд. Дара прикладывала ладони к стволам деревьев, слушала их возмущённый гул, но Вячко всё равно первым заметил следы. Мох, покрывавший землю, содрали в нескольких местах.
– Здесь волокли что-то тяжёлое, – приглядевшись, сказал Вячко и уточнил: – Человека.
Дара взволнованно посмотрела на него, промолчала.
Дурнота нахлынула на неё с новой силой, она покачнулась и точно бы упала, не удержи её Вячко.
Неторопливо они продвигались дальше по лесу. Чёткие следы остались на земле, и даже Дара смогла представить, как человек вырывался, цеплялся пальцами за мох и листья. Кто бы ни тащил несчастного, он был чудовищно силён.
– Почему никто не кричал? – удивилась Дара. – Мы должны были бы услышать…
– Он не мог, – Вячко показал в сторону. – Гляди.
Среди зелени мха багровел окровавленный ошмёток, и не сразу Дара поняла, что это вырванный язык. Оцепенев, она отвела взгляд.
– И всё же кричать он мог, мычать, как немой, – ком подступил к горлу. – Если только лес не хотел…
Вячко удивлённо на неё покосился.
– Лес хотел это скрыть?
Она раздражённо передёрнула плечами.
– Мне неизвестны желания и мысли лешего.
Навий мир по-прежнему оставался чужим, непонятным. Он опутывал крепко-накрепко, запутывал в свои сети, но к тайнам леса не подпускал.
След привёл их к краю оврага. Пришлось спускаться. Скользя по склону вниз, Дара и Вячко хватались за ветви кустов, чтобы удержаться от падения. Они громко дышали и оба ругались себе под нос. Никто не смотрел по сторонам, только на землю перед собой. Сырая почва, размытая утренним дождём, чавкала, норовила ускользнуть из-под ног.
Дара остановилась неожиданно, опёрлась о ствол дерева, рукой махнула Вячко, привлекая внимание.
– Смотри, – с трепетом проговорила она, пальцем указала вниз.
На дне оврага среди опавшей листвы и луж у подножия трёх сросшихся ольх лежал мужчина в просторных одеждах. Раскинув руки, глядел он на сокрытые за листвой небеса. Тёмные глаза его потухли. Меч так и остался в ножнах, не пригодившись своему хозяину.
Над мужчиной склонилась дева со смоляными волосами. Растрёпанная, одетая лишь в разодранную холщовую рубаху, она водила бледными, зеленоватыми руками по груди мертвеца.
Вячко схватился за рукоять меча, но Дара его остановила.
– Обожди, – прошептала она.
Дева вскинула голову, заслышав голос. Зелёные глаза сияли ярче листвы по весне, окровавленные губы растянулись в оскале, обнажили острые зубы. Она зашипела, яростно зарычала и попятилась, ухватила добычу, потащила назад.
Зашуршала листва, заворчала земля, и корни деревьев разверзлись. Под ними чернел глубокий провал. Дева жадно заурчала, утаскивая с собой тело в убежище. Корни извивались, словно гадюки в змеином гнезде. Сверкнули зелёные глаза из темноты, прежде чем ольхи снова плотно запечатали проход.
Всё стало так, будто ничего и не было. Только кровь на опавшей листве напоминала о случившемся.