Дозорные на воротах покосились на неё, но промолчали. Видимо, прямого приказа держать её взаперти они не получили. Дара сошла с дороги, чтобы не мешать людям, встала на краю холма под высокой стеной детинца.
Внизу на берегах двух сливающихся рек Звени и Вышни стольный Златоборск переливался медью и мёдом. Рыжий, огненный, пёстрый, как осенняя листва. Он походил на ларец с драгоценными каменьями. Дара замерла, любуясь открывшимся видом.
Прохладный воздух разгонял её мрачные мысли.
– Морозит уже, – послышался справа голос.
Княжич Вячеслав встал рядом, взгляд его так же был устремлён на город у подножия холма.
– Скоро и вересеню конец, – тихо ответила Дара. – Лето быстро пролетело, да и осень скоро перевалит за середину.
Он кивнул, помолчал немного.
– Тебе не стоит гулять одной по городу. Ты его совсем не знаешь.
– Но меня же не пускают ни одну, ни с Горяем, – она подняла голову, пытаясь разглядеть княжича получше. Он и сам был точно неотделимой частью Златоборска: рыжий, статный, красивый. В него, наверное, часто влюблялись девушки. – А мне порой хочется хоть с кем-нибудь ещё поговорить.
– Мне жаль, – слова вырвались из него точно против его воли, и на лице тут же отразилось сожаление о сказанном.
Некоторое время они стояли плечом к плечу и молчали, словно незнакомцы.
– Хочешь, я покажу тебе город?
Дара покосилась с недоверием на княжича. Неужели он и вправду желал прогуляться с ней? Неужели готов был ослушаться приказа Великого князя? Дара сначала только догадывалась, что государь запретил выпускать её из дворца, пока однажды Горяй не проболтался об этом случайно.
– Хочу.
Она согласилась, ожидая, что Вячеслав пойдёт на попятную. Но он улыбнулся слегка смущённо и вышел на дорогу.
– Что ты хочешь увидеть в первую очередь?
Неуверенно Дара последовала за ним.
– Я не знаю, что есть в столице. Что здесь самое красивое?
– Княжеский дворец, – улыбка его стала шире, веселее.
– Ох, нет, я на него насмотрелась предостаточно.
Смех у Вячеслава был мягким, приятным, и Даре вдруг показалось, что она говорила со старым другом, с которым они долго были в разлуке.
– Тогда я покажу тебе монастырь, который строится на берегу. Он будет целиком из белого камня.
Некоторое время они шли молча, и Дара изо всех сил старалась не крутить головой по сторонам, не смотреть слишком открыто на прохожих, чтобы не стало всем вокруг очевидно, что она никогда не видела ни таких высоких зданий, ни таких нарядных людей.
«Не соврал Рычко, – она вспомнила, как парень из Заречья хвастал, что видел каменные здания, а Дара тогда не поверила ему. И вот она сама пришла в столицу, и город ей показывал княжеский сын. – В такое точно никто дома не поверит».
– Здесь много приезжих, все уже привыкли, – неожиданно произнёс Вячеслав.
– Что?
– Не бойся, что о тебе плохо подумают. Все в Златоборске привыкли к приезжим, никто не посмотрит на тебя косо, если ты будешь глядеть по сторонам и любопытничать.
Дара поджала губы.
– Здесь очень красиво, – она остановилась у высокого терема в нижней части города и задрала голову, рассматривая расписные башенки и узорчатые наличники.
И, кажется, её слова заставили княжича улыбаться ещё шире.
Вячко проводил Дарину до самой её ложницы.
– Если будет что-то нужно, ты скажи, – сказал он на прощание.
Девушка выглядела смущённой.
– Я не знаю. У меня всё есть: и одежда, и еда. Если только. – Она запнулась, и Вячко пришлось выпытывать, что она хотела сказать. – Если только ты мог бы послать ко мне домой и разузнать, как моя семья. Мой дед был сильно болен.
– Обещаю. Что-то ещё?
На губах Дары появилась печальная улыбка. Бледное лицо показалось почти серым в полумраке.
– Я бы хотела найти свою сестру. Я рассказывала про неё. Она сбежала из дома с рдзенцем и собиралась пойти в Совин. Я всё время о ней думаю и ничего не хочу больше, чем вернуть её домой. Это ты сделать можешь?
Не первый раз она повторяла, что беспокоилась о сестре. Быть может, стоило послать людей в Рдзению? Помогло бы это заслужить доверие лесной ведьмы?
– Я поговорю с Великим князем, – пообещал Вячко.
Он избегал встречи с отцом не один день. Откладывал раз за разом, придумывал новый повод занять себя делами в городе, лишь бы не показываться ему на глаза. Но, видимо, пришло время поговорить с ним. Вячко пообещал сделать это не только лесной ведьме.
Ждать следующего дня он не стал, сразу пошёл в покои Великого князя.
Холоп отца, что вечно был при нём, пригласил Вячко подождать в трапезной.
– Скоро закончится боярский совет, и Великий князь сразу придёт отужинать.
Оставалось только надеяться, что к ним не присоединится княгиня. При ней Вячко не посмел бы произнести ни слова.
– Желаешь вина или пива, княжич? – предложил холоп.
– Ничего.
Ожидание всегда казалось ему худшей мукой. Что в засаде, когда предвкушаешь схватку и не знаешь, выйдешь ли из неё живым, что перед встречей с отцом, когда готовишься снова быть обруганным, как малый ребёнок за все проступки.
Вячко долго сидел за столом. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец приоткрылась дверь.
– Млад сказал, что ты меня ждёшь. Что стряслось?
Вячко подскочил на ноги, поклонился.
– Ничего не случилось, князь. Я пришёл просто поговорить.
– О чём будешь просить?
– Я редко тебя о чём-то прошу, – он остался стоять, пока Великий князь не уселся в кресло во главе стола.
– Это правда, редко.
Холоп не отходил от них, пока прислуживал. Налил айоского вина в бокалы, нарезал хлеба и кабана. Вячко молча ел, но кусок не лез ему в горло.
– Так что хотел просить? – нетерпеливо спросил князь. После совета он выглядел слишком раздражённым, и Вячко подумал, что стоило ему прийти в другой день.
– Я сегодня разговаривал с Дариной.
– Да, слышал, что лесная ведьма днём по городу разгуливала с моим сыном, – князь хмыкнул то ли недовольно, то ли насмешливо. – Что она тебе рассказала?
– Да ничего почти, больше я говорил, показывал ей город.
– Понравился?
– Да. Ей особо не с чем сравнивать. Вряд ли она когда-то видела другие города, кроме Нижи.
Князь фыркнул возмущённо.
– Даже если не с чем сравнивать, как будто есть города краше Златоборска? Разве мы зовём не лучших зодчих и каменщиков? Да ты видел, какие бояре терема возводят в городе? Скоро княжеский дворец придётся перестраивать, чтобы не позволить им за нами угнаться.
Жареный кабан показался Вячко слишком жирным, а хлеб слишком сухим. Он подавился, когда сделал глоток воды, закашлялся. Холоп подлетел стремительно, желая помочь.
– Уйди, – княжич отстранился от него рукой. – Уйди, – прокашлял он в раздражении.
Отец отставил кубок в сторону.
– Млад, оставь нас на время, – попросил он.
Поклонившись, холоп вышел. Князь внимательно разглядывал сына.
– Так что? Вижу, не о ерунде просить пришёл.
Вячко похлопал себя по груди, прокашливаясь. Вздохнул свободно.
– Дарина попросила отправить людей на поиски её сестры.
– Что ещё?
– Как ты?..
Взгляд отца потемнел. Голубые глаза, что унаследовали все трое его сыновей, теперь показались мрачнее грозового неба. Седые кудри он зачесал ладонью со лба, открывая лицо.
– Говори, Вячко. Я слушаю.
– Я люблю Добраву.
Ни удивления, ни осуждения, ни злости. Он точно наперёд знал, зачем пришёл Вячко, но промолчал, не сказал ни слова, и юноша растерялся.
– Я люблю Добраву, – повторил он. – Всю жизнь. Понимаешь?
– Понимаю.
По коже пробежали мурашки.
– Правда?
– Думаешь, я не любил твою мать? Она была единственной женщиной, которую…
Они никогда не говорили о ней. Ни разу. Даже когда тело её в тайне увезли из столицы, а Вячко прорыдал несколько дней подряд, отец не пришёл, не сказал ни слова. Вместо этого он приказал Горыне забрать Вячко в его первый поход с дружиной. На год раньше, чем было положено.
– Тогда… ты поймёшь меня?
– Пойму, – отец смотрел прямо перед собой, и это насторожило.
Горькое гадкое чувство прокралось в душу раньше, чем Вячко успел задать свой вопрос.
– Ты разрешишь мне взять её в жёны?
– Разрешу.
У Вячко перехватило дыхание, и он успел ощутить на мгновение, как счастье накрыло с головой, но вдруг заметил, как поджал губы сердитый отец.
Было уже поздно. Дара расплела короткие волосы, сняла все украшения, кроме деревянного родового оберега, что висел на груди, когда в дверь постучал Горяй.
– Не спишь? В общем… пошли.
– Куда?
Чародей поёжился, помотал головой, пошевелил беззвучно губами, точно продолжал разговор с кем-то в своей голове. Встрепенулся и произнёс всё так же загадочно:
– Есть у меня одна мысль, как тебе помочь. Пошли.
Выходить на люди с распущенными волосами Дара не хотела, но Горяй поторопил её.
– Прикрой чем-нибудь голову. Там всё равно придётся раздеться.
– Зачем?
– Будешь одетой мыться?
– Где мыться?
– В бане, где же ещё? – Он нетерпеливо потоптался на месте. – Пошли.
Дара нахмурилась:
– Кто же ходит в баню на ночь глядя? Там анчутки.
– Глупости какие. Разве страшны ведьме анчутки? – Горяй передёрнул плечами и всучил ей в руку мешочек. – На, сама неси.
– Что там?
– Лекарства.
Быстро он прошёл по тёмным ходам княжеского терема вниз, к кухням и клетям, через поруб на улицу и дальше к княжеской бане. Чародей вжимал голову в плечи, оглядывался по сторонам и пару раз останавливался, прислушиваясь к чужим голосам. Дара не почувствовала тревогу, Горяй всегда был странным.
Никто не остановил их на улице, никто не заговорил. Чародея сторонились даже стражники.
От трубы в сумеречное небо тянулся дымок. Внутри бани было жарко натоплено. Рубаха сразу прилипла к спине, и на лбу выступила испарина. Дара прикрыла за собой дверь, а Горяй зажёг свечи на столе.