Дозорный на мгновение не сдержал испуга.
– Вот ты где, – вернув самообладание, произнёс он. – Куда направляешься? Почему не ответила, когда позвали?
Говорил он строго, почти сердито, но Дара заметила страх в его глазах. Она молчала, медленно приближаясь к нему, и с каждым её шагом голос стражника звучал всё неувереннее.
– Что молчишь, девка? Язык проглотила?
Дара поймала его взгляд и больше не отпускала.
Ему было около тридцати. Невысокий, с пышными усами, но без бороды.
«Рдзенец», – подумала Дара, хотя стражник говорил по-ратиславски чисто.
У него было круглое доброе лицо и ясные глаза. Даре не хотелось причинять ему зла.
Она подошла совсем близко, не отрывая взгляда. Стражнику стоило остановить её, но он не смог.
Даже голос стал ему неподвластен:
– Ночью нельзя… к стене…
Дара прильнула к нему, впиваясь поцелуем, прокусывая губу и слизывая кровь.
– Открой ворота, дай мне выйти и никому не говори о том, что встретил меня, – приказала она.
Стражник глядел круглыми остекленевшими глазами.
– Мма, – проговорил он невнятно.
Он поднял засов, приоткрыл ворота. Дара протиснулась сквозь узкую щель и быстро побежала вдоль тёмных дворов по городу к скотьим воротам, что вели в посад. Горяй объяснил, что их не закрывали на ночь, чтобы коровы могли пастись в любое время. Стражники скотьих ворот спали прямо на траве. Дара тихо проскочила мимо них и дальше пошла уже по тропе вдоль крепостной стены. Днём она видела лучников на башнях и не рискнула бы попасться им на глаза. В белом платье она была лёгкой мишенью.
Внизу шумела Звеня. В ушах гудело от напряжения. Языком Дара слизнула чужую кровь с губ, обезумевши от вкуса власти и воли. Ей неописуемо хотелось сотворить что-нибудь ещё. Призвать огонь из-под земли, чтобы он в буйном танце проплясал вдоль стен города, обрушить бурю и вызволить реку из сковавших её берегов.
Простой камень, попавшийся под ноги, отрезвил Дару. Она споткнулась, пискнула от боли и пришла в себя.
Сверху, на смотровой башне, послышался шорох и лёгкий скрип досок. Кто-то стоял наверху, вглядывался в темноту. Дара прижалась спиной к стене.
Она не знала, что делать дальше. Деревья стояли далеко от стен города, дома не строили на этой стороне Златоборска, слишком крутой был берег. Казалось невозможным пройти незаметно. Лучники начали бы стрелять, заметив чужака в столь поздний час.
Дара нахмурила брови, размышляя, как поступить дальше.
И вновь ей вспомнился испуг в глазах стражника. Он подумал, что перед ним предстал нечистый дух, и страх закрался в его душу до того, как Дара успела сотворить чары.
Если бы Дара не ощутила вкуса крови и власти на губах, если бы не вернулась к ней сила, она бы, верно, не посмела идти дальше, испугалась. Но её уже охватила пьянящая отвага.
Дара поспешила вытащить заколки из волос, бросила усеянные драгоценными каменьями гребни прямо на землю, растрепала короткие, едва отросшие до плеч волосы. Не сравниться им с её длинными косами.
Ведьма вскинула голову высоко и, раскинув широко руки, медленно пошла вниз к реке. Сердце билось в груди словно пташка, попавшая в силки, и ноги желали сорваться на бег, унести её прочь от стрел лучников, но Дара заставила себя идти медленно, почти плывя, как ходили боярыни. Некоторые духи ступали почти так же, паря, не касаясь земли смертных. Не принимала их мать сыра земля.
Никто не тронул Дару. Было тихо. Она прошла почти половину пути и, не веря в собственную удачу, не выдержала, сорвалась на бег. Прыгнула с невысокого обрыва, приземлилась на берег реки, утопая по щиколотку в холодном влажном песке.
Она не задержалась ни на миг в том месте, где вода целовала землю, и смело вошла в реку. Будь Дара прежней дочкой мельника или оставайся она такой же слабой, как после проклятия Тавруя, то вскрикнула бы от холода осенних вод, но теперь внутри неё горел огонь.
И Дара погрузилась по пояс в реку. Платье раздулось словно парус. Она оглянулась по сторонам, но услышала голос раньше, чем увидела тень среди прибрежных кустов.
– Что ты забыла здесь ночью, ведьма? – пробулькал дух.
Дара резко обернулась на звук и прищурилась, всматриваясь в водяного. Но как она ни старалась, не смогла разглядеть ничего, кроме крупной пузатой фигуры да белёсых длинных волос.
– Я пришла просить о помощи.
Водяной хмыкнул. Духи любили торговаться.
– Что ты принесла мне в дар?
Дара вынула серьги из ушей и не глядя бросила перед собой в воду. Следом полетели кольца, что прислал в подарок своей гостье Великий князь.
Водяной наблюдал молча, и Дара не могла догадаться, пришлось ли ему по нраву подношение.
– Я хочу, чтобы ты сплавал на мельницу у Великого леса, она стоит недалеко от деревни Заречье на берегу Звени. Там живёт другой водяной, он знает меня и расскажет все, что я захочу знать.
Дух молчал.
– Ещё я хочу, чтобы ты нашёл мою сестру, звать её Весняна и она должна быть в Рдзении. Мне нужно знать, где она и в добром ли здравии.
Белый подол колыхался на воде, а к голым ногам приставали водоросли. Дара стояла прямо, не желая показать водяному, что опасалась его. Пусть прежде ей доводилось иметь дело с духами, этот водяной был незнаком. Люди верили, что создания Нави лживы и жестоки.
– Хорошо, – вымолвил водяной, и послышался плеск, как если бы кто-то пролил воду из кувшина в реку. – Я выполню твоё желание, когда плата будет достойной.
– Тебе мало? – вырвалось у Дары. – Что же ещё?
Она поджала губы от досады. Не стоило показывать духу, что она готова пойти на уступки. Ей стоило настаивать на своём и требовать повиновения, но теперь было уже поздно.
– Немного, – он хихикнул противным тонким голоском, отчего вода в нём забурлила громче прежнего. – Мне хватит нескольких капель твоей крови.
Дара с трудом сдержалась, чтобы не сделать шаг назад, прочь от существа.
– Зачем? – скорее от удивления, чем из любопытства спросила она.
– Скоро воды реки наполнятся кровью, это будет вкусно, – прожурчал дух. – Но то кровь людей, изредка колдунов. Я хочу узнать, какова на вкус кровь ведьмы, которая пила из источника и несёт в себе огненный свет.
Дара сжала кулаки. Глупой затеей было отдать свою кровь духу. Он мог узнать о ней больше, чем она желала. Все её тайны и слабости, все желания и страхи – даже те, о которых она сама не подозревала.
– К тому же, как иначе мне найти твою сестру? Мало ли на белом свете девушек, рождённых по весне?
Дара замотала головой.
– Нет, этого слишком много. Я могу принести тебе другую жертву. Курицу если хочешь, но не сейчас.
– Сейчас. И только твою кровь, – возразил водяной.
Даре не нравилось происходящее, но как уговорить водяного, она не знала.
– Ладно, – с тяжёлым сердцем согласилась она. – Но только несколько капель.
Она не видела его лица, но догадалась, что дух улыбался, обнажая острые рыбьи зубы.
– Мне много и не нужно.
Дара вновь вынула нож и, прикусив губу, порезала палец.
Тяжёлое тело водяного соскользнуло в воду с громким плеском. В следующее мгновение он вынырнул рядом, и Дара еле сдержалась, чтобы не отшатнуться назад. Дух растянул зелёные губы в хищной ухмылке, ухватив её мокрой склизкой рукой за запястье, притянул ладонь к себе, облизал капли крови на пальце и жадно обхватил его холодными губами.
Дара медленно убрала нож в ножны, стараясь не смотреть, как водяной старательно посасывал палец. Её замутило.
Размытый взгляд скользнул по берегу, отражению луны на воде, рваным тучам на небе. Дара зажмурила глаза на мгновение и распахнула их широко.
– Теперь исполняй, что обещал.
– Исполню, – довольно произнёс дух. – Всё исполню.
Дара с отвращением посмотрела на его покрытое чешуёй лицо. Водяной, живший на родной мельнице, никогда не казался столь омерзительным, хотя мало чем отличался от этого, разве что чешуя его была темнее, а сомовьи усы длиннее. И между тем она привыкла к водяному из Заречья, а к этому не могла сдержать неприязнь.
– Чем тебе так приглянулась моя кровь? – спросила она.
Водяной промурлыкал что-то несуразное в ответ, Дара не смогла разобрать ни слова. От крови он ошалел, отпустив наконец её руку, и стал кружиться вокруг, будто рыбка в пруду.
Дара опустила руку в воду, желая смыть следы чужих губ с кожи.
– Что особенного в моей крови? – повторила она свой вопрос.
Дух плескался в реке, отплывая всё дальше.
– Ответь мне! – прикрикнула Дара, ощущая, как руки свело от сдерживаемой силы и ярости.
– Солнце, чистое солнце, – промурлыкал совсем по-кошачьи водяной и скрылся в тёмных водах Звени.
В следующий миг Дара уже пожалела, что так громко закричала.
Позади послышались шаги. Она кинулась в сторону, надеясь спрятаться в прибрежных зарослях, но её остановил знакомый голос:
– Что ты здесь делаешь?
У Дары закружилась голова. У самой воды стоял мужчина в длинном плаще, с пояса у него свисал меч. Ярополк казался расслабленным, наблюдая за ней.
– Выходи, а то замёрзнешь.
Он произнёс это так беззаботно, словно не происходило ровным счётом ничего необычного. Выбора не оставалось. Медленно Дара пошла к нему навстречу. Не спеша, разглядывая его со странным хищным предвкушением. Тело жгло и сводило.
Холод не тревожил её, покуда она не вышла на берег, но силы покинули резко, будто из полного ведра пролили всю воду. И тут же знакомый голос прошептал на ухо:
– Нарушенное слово карается смертью…
Ноги вдруг сделались непослушными, и она упала бы, если бы не Ярополк.
Он подхватил её, крепко прижал к груди. Снежный князь пылал, как открытый огонь, и Дара неосознанно прижалась к нему. Одежда его мгновенно промокла от соприкосновения с мокрым платьем.
Сила, которая только что опьяняла, пропала без следа, оставив после себя лишь слабость. Дара растерялась от такой перемены и задрожала то ли от страха, то ли от холода, то ли от малознакомой прежде робости.