Дара поклонилась ему на прощание, перекинула мешок через плечо и пошла вперёд.
Она подумала о том, что так и не узнала, какому богу служил Дедушка и зачем всё-таки ей помог. И поняла, что боялась того момента, когда Милош обернётся обратно человеком. Но ещё больше она страшилась повстречать Вячеслава и посмотреть ему в глаза, объяснить, что не по злому умыслу погубила Добраву.
Дара потрясла головой, отбрасывая мрачные мысли, и поспешила вперёд, подгоняемая порывами ветра.
Когда избушка Дедушки почти скрылась из виду, Дара всё же обернулась, но не смогла разглядеть ни старика, ни его собаки, только крупного бурого зверя, бредущего по опушке леса.
Снег быстро таял, оголяя тёмную землю. Пусть стоял ещё осенний месяц, но первый поцелуй зимы напомнил, что скоро грядут холода, а с ними и долгие ночи, когда слабеет воля Создателя и правит миром жестокая сестра его Аберу-Окиа.
Глава 22
Вперёд!
Земля улетала из-под ног, дрожала под копытами коней.
Вперёд!
Обернуться Дара не посмела. Стоило один раз посмотреть через плечо, как ветка хлёстко ударила по щеке, брызнула кровь. Лицо запылало. Кафтан замедлял движения, и Дара сбросила его. Она не почувствовала холода, не теперь, когда неслась со всех ног, и меж деревьев, там, где лежала дорога, мелькали стяги златоборского князя.
Её обнаружили утром. Дара сама была виновата, она вышла из леса к постоялому двору. Там её поджидали.
Она бросилась назад в лес, но людям княжича уже сообщили. Её догнали куда быстрее, чем она ожидала. Не минуло и двух лучин, как зарябили на дороге стяги: кайло в сиянии солнца. И Даре оставалось только бежать, скрываясь за деревьями.
Чары оказались бесполезны, у неё не было времени ни на одно заклятие. Если бы она больше знала и умела. Если бы.
Даре казалось, что достигнув леса, она окажется в безопасности. Но лес был – сплошной бурелом, и пришлось продвигаться в сторону тракта, туда направили коней и люди княжича. Их было четверо. Дара могла поклясться, что мельком увидела огненные волосы Вячеслава. Всполохами они мелькали у неё перед глазами, даже когда она уже бежала по лесу, перепрыгивая через поваленные ветром деревья.
– Мокошь-матушка, – попыталась призвать богиню она. – Помоги…
Голос задрожал. Дара задыхалась. Богиня не ответила.
Ветер свистел в ушах, и в свисте всё чудился полёт стрелы.
Вперёд!
Дара в последний миг разглядела овраг впереди, прыгнула, путаясь в подоле, упала и вскарабкалась наверх. Но дальше бежать было некуда.
Впереди лишь сухие ветви, что сплелись в неприступную стену. А позади…
– Вижу её! – раздался звонкий голос.
Дара обернулась. Один из дружинников остановил коня и достал лук. Прицелился.
– Не стреляй!
Дара пригнулась к земле, и прямо над ней, разорвав воздух напряжённым жужжанием, пролетела стрела.
– Я только раню её, чтобы замедлить, – ответил лучник.
– Я за ней, – крикнули с другой стороны. – Окружайте!
Дара не могла больше ждать. Уж лучше поймать сердцем стрелу.
Она вскочила и побежала напролом, прикрыла лицо руками, проламывая сухие колючие ветви. Шею и руки пронзили иголки, платье зацепилось за корявый сук, и Дара остановилась, пытаясь освободиться. И тогда она увидела Вячеслава. Княжич бежал к ней, лицо окаменело, лишь глаза пылали ненавистью. Он казался бледнее смерти.
Дара закричала и дёрнула подол, ткань затрещала. Она высвободилась.
Но ей не спастись.
Она споткнулась о корягу. Услышала рычание у себя за спиной.
Не спастись.
Иголки посыпались сверху, как снег. Опутанная сухими ветвями, Дара обернулась, посмотрела в лицо своему палачу.
– Я не хотела! – вырвался крик. – Это случайно вышло!
Он ни о чём не спрашивал.
Княжич понял, что она больше не станет убегать. Даре почудилось, что пламя окружило и подкралось к ней, побежало по траве, укусило за ноги.
Рука его легла на рукоять меча.
– Ты умрёшь, – спокойно и твёрдо он вынес приговор.
– Я не нарочно, – пробормотала Дара.
Не могла она так погибнуть. Её ждали сестра и дед. Она была кому-то нужна. Нет. Нет. Упрямство вскипело в жилах.
Дара скривилась, звериная улыбка оголила зубы, тёмные глаза проследили за княжичем. Ему осталось всего несколько шагов сквозь бурелом.
В кровь Дары словно пролили кипяток, забурлил огонь.
Ведьма достала нож. Что он в девичьей руке против меча витязя? Иголка.
– Это подарок твоего брата, – улыбаясь, произнесла Дара и поднесла нож к шее. – Передай ему спасибо за него, как и за все другие подарки.
В глазах Вячеслава мелькнул страх. Он рванул вперёд.
– Не смей, дрянь!
В лицо ему брызнуло кровью, ослепило.
Из руки Дары полилась кровь, она захохотала. Земля под ногами зарычала, заплясала. Исчезла дочка мельника. Ведьма залила кровью мох, слилась с землёй и лесом, завыла вместе с ним:
– Леший, забери его! Он твой! Забери его! Твой, как ты и желал!
Вячко застыл удивлённый. Он опешил только на мгновение, покачал головой и поднял меч для удара.
Лес отозвался. Он вздрогнул всей своей махиной и обрушился на чужаков. С рёвом деревья подхватили княжича, сбили с ног, протащили по земле, обвили корнями. Вячеслав выронил меч, ухватился руками за один из корней, обвившихся вокруг шеи, захрипел.
Дара с хищным ликованием наблюдала, как его унесло прочь, как чёрные руки потянулись к нему со всех сторон, как загорелись жадностью жёлтые глаза духов. Они окружали их со всех сторон. Лесавка выскочила из-за деревьев, кинулась к добыче.
С пальцев лесной ведьмы на землю стекала кровь. Дара стянула пояс, попыталась перевязать руку. Перед глазами потемнело.
Позади затрещали ветви. Дара обернулась и увидела рыжебородого воина из дружины.
– Прочь, – вскрикнула Дара, одной рукой поспешно обматывая ладонь. – Или я прикажу нечисти забрать и тебя.
Мужчина посмотрел прямо на неё, не сходя с места.
– Стрела! – крикнул он, не отводя глаз. – Помоги Вячко, на него напали. Небаба! Сюда!
Дара заметила, как с дороги к ним кинулись двое. За её спиной рвано кричал Вячеслав. Впереди стоял воин. Бежать было некуда.
– Последний раз предупреждаю, – прорычала Дара.
Она почувствовала, как задрожали ноги, как потянуло отяжелевшее тело на землю. Ей не справиться…
– Нарушенное слово карается смертью, – прошипели за спиной.
Тавруй снова настиг её в момент слабости.
И от того лишь сильнее разрослась ярость в груди.
– Уходи, – пригрозила она и человеку, и духу.
Губы мужчины были плотно сжаты, светлые глаза сверкали.
Позади раздавались звуки борьбы. Летели щепки, когда железо кусало дерево.
Кровь капала на землю. Дара завязала пояс вокруг раны.
Рыжебородый приблизился, и она отступила, всё больше путаясь в паутине колючих ветвей.
– Уходи.
Злости её хватит на убийство, на заклятие, на побег. Но надолго ли? Как быстро настигнет её Тавруй, когда Дара ослабеет?
Дружинник сделал ещё шаг. Тавруй со спины прижался к Даре, она почувствовала его дыхание на затылке. Как бы она ни поступила теперь, кто-то умрёт. И вернее всего, это будет она.
Прокатился рык по лесу. Зверь выпрыгнул из зарослей, прежде чем рыжий дружинник занёс меч для удара. Дара пригнулась и бросилась в сторону. Медведь сбил мужчину с ног, одним ударом лапы отбросил в сторону, сомкнул пасть вокруг ноги, оторвал её и отбросил в сторону, брызжа слюной и кровью.
Дара проползла по земле, вырвалась из густых зарослей. Вскочила на ноги и кинулась вперёд, не разбирая дороги. Позади кричали, умирали, убивали, а впереди меж деревьев брезжил просвет. Она бежала, по спине бил узелок с пожитками, в ушах стоял невыносимый крик.
Она вырвалась из леса и резко остановилась, чуть не скатившись с крутого обрыва. Дара оказалась на берегу реки, и в стороне виднелся мост. Там, где по краю леса пролегала дорога, находился её единственный путь на другой берег. И там же могли её встретить люди княжича, коли боги позволили им выжить.
Выбора не оставалось, и Дара побежала в противоположную сторону. Когда мост скрылся за поворотом, она наконец спустилась к воде. Дыхание сбилось. Ноги подкашивались. Она рухнула на землю без сил, уткнулась лбом в холодный песок, загребая его пальцами.
«Я погубила княжича, – подумала она с ужасом. – Как леший и желал».
Дара боялась Вячеслава, но смерти… нет, смерти не желала. Он не заслужил подобной участи, как и она не заслужила его ненависти и мести.
«Иль заслужила?»
Она перевернулась на спину, чувствуя, как неудобно подпирал мешок, присела. Быстро тело пробрал колючий холод. Лихорадка погони отступила. Остался только страх. Даре всё слышался топот копыт и скрежет стали. Руку саднило там, где поцеловало кожу лезвие.
С трудом развязав мешок, она достала кусок зачерствевшего хлеба, с жадностью принялась его грызть. У неё не осталось ничего, кроме этого куска хлеба, и не осталось больше сил идти.
В стороне с другого берега из-за деревьев поднимался дымок. Дара заставила себя встать. Шатаясь, побрела вдоль реки, вглядываясь в покрытый редкими деревьями берег. Неужели она добралась? Дара ощутила отчаяние и невыносимую слабость. Оставаться на этом берегу было нельзя, но и перебраться через реку казалось невозможным.
«Если я поплыву, то окоченею до смерти, а даже если нет, то всё равно не смогу догрести до другого берега».
Ей едва удавалось пошевелить левой рукой, перевязанной поясом.
Прямо над её головой там, где возвышался на крутом берегу реки лес, затрещали ветви. Дара прижалась спиной к крутому склону, прислушалась. Тяжёлое дыхание достигло её ушей, а вместе с ним ноздрей коснулся острый тяжёлый запах.
Медведь негромко заворчал, заметив её. Дара облегчённо вздохнула.
– Это ты, – проговорила она. – Спасибо, Дедушка.