— В грот его и на цепь. — бросила она. — Когда вернется Гекуба? Сколько можно собирать травы?
Последние слова ясно обрисовали для Гекатея его дальнейшую участь. Упоминание главной жрицы Трехликой не сулило ему ничего, кроме скорой гекатомбы.
Архонта отвели в сквозной грот, служивший кладовой для съестных припасов. Здесь, в холодке, они дольше не портились. Но человека, вошедшего в тень круглых каменных сводов, ожидала погребная сырость. Только что он задыхался на адском пекле, теперь продрог до костей.
Гекатея приковали к стене толстой медной цепью. Может быть, здесь держали животных, предназначенных к забою? Хотя почему не держать их на воздухе? Или он не первый пленник, кого привели сюда?
Прямо перед ним на шероховатой стене желтой выцветшей охрой был нарисован мальчик Дионис с огромным устремленным вверх фаллосом. Кроме этого, подпиравшего небо члена, в облике Страдальца не было ничего победного. Голый, измученный, безоружный с многочисленными ранами, отмеченными более густой красноватой краской, он стоял в окружении девяти женщин, выстроившихся полумесяцем. Это была убивающая луна.
На жрицах красовались короткие треугольные юбки. Они стояли по возрасту. На левом крыле совсем юные девочки с плоской грудью. В центре зрелые, явно рожавшие женщины с полными молока сосцами и не пустым чревом. Замыкали полукруг старые жрицы с вывороченными от многочисленных родов животами и отвислым выменем.
Среди них бегали собаки, а высоко над головами большая черная ворона несла в когтях крошечную фигурку — отлетающую душу Диониса.
Еще минута, и опьяненные погоней жрицы кинутся на него, чтоб растерзать и разбросать тело в борозде. Чем больше жертва будет при этом стенать и плакать, тем больше дождей выпадет на следующий год.
Гекатей облизнул разом пересохшие губы. Он стоял в пещере, где держали жертвы для священной охоты. На стене кто-то пальцем написал: «Бедный Пел». Кто был этот Пел? Спасся он или был растерзан, как Дионис? Надпись была сделана сукровицей пополам с какой-то грязью.
Гекатей закрыл глаза. Разыгравшееся воображение живо нарисовало картину, как несчастный стоял у стены. Из разбитого носа текла кровь помолам с соплями и слезами. Под ногами образовалась целая лужа. Пленник опустил руку и написал свое имя: «Бедный Пел». Бедный Гекатей!
Архонт попытался расслабиться. Это у него плохо получилось, но на время он впал в оцепенение.
За ним пришли ближе к полуночи. Яркая луна над морем была хорошо видна сквозь второй выход пещеры. Широкая дорожка жидкого серебра колыхалась на волнах. «По ней сегодня уйдет моя душа», — подумал Гекатей.
Его вытолкнули на улицу. Там уже собралась целая процессия меотянок с факелами в руках. Шесть пар жриц несли на головах священные дары в плоских плетеных корзинах. За ними катилась колесница с низкими бортами, в которую впрягли его прекрасных белых жеребцов. На ней стояла деревянная статуя Девы с ярко-золотым полумесяцем на лбу. Прямо за колесницей было место жертвы, и стражницы тупыми концами пик втолкнули Гекатея туда.
Следом двинулось целое шествие. Только теперь бывший «царь» увидел Гекубу в красном жреческом гиматии, плотно закрывавшем голову старой гарпии. Рядом с ней шла Арета, которую прорицательница крепко держала костлявой рукой за локоть. Девочка слегка пошатывалась, и Гекатей подумал, что она для поддержки сил уже надышалась дымом сожженных листьев лавра. Их аромат стойко держался в воздухе и даже ему слегка ударил в голову.
Вдруг стало смешно. Чего они все вырядились в красное и тащатся с похоронными рожами? Сейчас его убьют и что с того?
Следом за распирающей радостью сердце захлестнула тоска. Захотелось выть. Через несколько шагов по свежему воздуху голова стала необычайно ясной. И вот тут нахлынул страх.
Арету сильно мутило. Она так и не смогла есть сегодня после приезда в лагерь. Как испуганный зверек, девочка забилась в угол своей палатки и продрожала до темноты. Она знала, что делает что-то не то. Что каковы бы ни были вины Гекатея, Тиргитао заплатит ему сторицей. Смутное раскаяние шевельнулось у нее в душе. Почему она не убила его еще в степи?
В голову лезли совсем не те воспоминания, которые могли поддержать ее ненависть. Вместо перекошенных рож и тяжелого дыхания скотов, насиловавших ее у камней, перед глазами вставала залитая солнцем дорога к пантикапейским воротам и в конце нее облаченный в золото улыбающийся архонт богатыми дарами встречает отряд меотянок, прибывший в город с хлебом…
Когда на небе стали зажигаться первые звезды, Арета все-таки вышла из шатра. У входа на небольшом камне, как старая черная птица, сидела Гекуба. Жрица терпеливо ждала чего-то. Взглянув на девушку выцветшими пустыми глазами, она протянула:
— Сильный ветер сегодня.
Всадница не ответила.
— С моря весной всегда ветер. — продолжала прорицательница. — Если б он дул из степи, луна была бы красной.
На душе у Ареты сделалось еще тяжелее.
— Луна и так сегодня будет красной. — сказала она.
Гекуба рассмеялась.
— Я принесла тебе нож. — старуха раскрыла плоскую корзину, лежавшую у нее на коленях.
Девушка отступила назад.
— Не бойся. Это просто. — ободрила ее жрица. — Как только теплая волна крови омоет твои руки, тебе станет снова хорошо. Богиня позаботится об этом.
— Но я не могу. — с усилием проговорила Арета. — Трехликой служат чистые девы…
— Все смоется. — устало кивнула Гекуба. — Все забудется. Возьми.
Старая прорицательница почти силой сунула в руки девушки плетенку. Иди приготовься. Скоро шествие. Слезы ни к чему.
Теперь, подходя к скале, Арета сжимала в побелевшем кулаке кремневый нож. Она плохо соображала, что происходит вокруг. Дым лавра позволял ее мыслям течь извилистыми дорожками, далекими от всего земного. Ей казалось, что каменная Дева шевелится и вздыхает, едва сдерживая нетерпение. Трехликой хочется получить новые одежды для молодого бога-спутника, который уже износил тело предыдущей жертвы.
Скрипя зубами, архонт позволил охранницам вытолкнуть себя из-за повозки и поставить под самой скалой. Тут он опять заметил в толпе лицо Ареты. Она была мертвенно бледна и смотрела на него невидящими глазами. Гекуба поддерживала у нее в руку большой кремневый нож. Только тут до Гекатея дошло, что девочку готовят к посвящению. Он запоздало усмехнулся и крепко сжал губы. Пусть у них будет самое засушливое лете в жизни!
Царица в сопровождении Гекубы подошла к архонту совсем близко. Если б у него были развязаны руки, он бы вцепился ей в горло.
— У тебя будет шанс спастись. — Тиргитао говорила бесстрастно, но по кривой ухмылке старой жрицы Гекатей понял, что шанс не велик.
— Видишь этих девятерых женщин? — царица хлыстом показала на своих спутниц, выстроившихся вокруг него полумесяцем. — Во имя Девы мы начнем охоту, когда луна встанет между двумя рогами этого холма. Если сможешь убежать — живи.
Последнее слово она точно выплюнула ему в лицо. Но архонт утерся. Надежда на жизнь, даже самая глупая, все-таки лучше, чем ничего. Он с сомнением посмотрел на небо. Редкие тучи плыли по низу и не скрыли бы ночное светило, даже если б захотели.
Тиргитао посчитала нужным развеять его сомнения.
— Ночь лунная. И это плохо для тебя.
Гекатей промолчал, обводя глазами своих будущих преследовательниц. Он знал, чего от него хотят: стать дичью для этих сильных поджарых сук, готовых взять кровавый след.
Это были три совсем юные девушки во главе с Аретой. Они держали в руках луки. Три рослых молодых женщины с рыбачьими сетями. И три откровенные старухи с серповидными кремневыми ножами.
Вглядевшись в лица, пылавшие румянцем даже в темноте, Гекатей понял, что женщины уже нажевались плюща и едва сдерживают восторг от предстоящей травли. Он хорошо знал, что на бегу они придут в еще больший экстаз. Что после священной охоты зверь обычно не выживает. И что смерть, если они его все-таки поймают, не будет легкой.
Луна встала из-за гребня большого холма, и в тот же миг, подошедшая сзади стражница перерезала веревки на руках пленника. У самого уха резко ударил тимпан.
— Беги! — крикнула Тиргитао.
Архонт получил сильный удар тупым концом копья между лопаток и чуть не упал. Он с трудом удержал равновесие, взмахнул руками и что есть сил понесся в темную глубину степи, где каждый камень, каждый пригорок и каждая ложбина могли стать его спасением.
Преследовательницы дали ему немного отбежать, а затем ринулись по следу, как стая гончих. Они глубоко вдыхали теплый запах ночи и прекрасно видели черную фигуру, мчавшуюся впереди них.
Первой тройкой предводительствовала сама царица. Она вела женщин с сетями. Во главе старух бежала Гекуба. За ними по камням следовали юные участницы травли, с ужасом и восторгом ловя каждое движение первой в жизни охоты.
— Цельтесь. — Гекуба махнула рукой, и разом три стрелы сорвались с тетивы.
Две просвистели над головой Гекатея, а третья вонзилась ему в плечо.
— Ты попала. — главная жрица схватила за руку молчаливую лучницу, которая, казалось, слабо соображала, что происходит.
Это была Арета. Ей действительно грезилось, что она на охоте.
— Пока твое дело окончено. Следуй за мной.
Девушка послушно поплелась за старухой. Остальные продолжили бег.
Удар в плечо был неожиданным. Кто бы мог подумать, что в темноте вообще можно прицелиться! Чертыхаясь, архонт остановился, вцепился рукой в древко у самой раны и с силой дернул его на себя. Елкообразный наконечник с зазубринами вышел, причинив неимоверную боль.
Ощупав пальцами трехгранное лезвие, Гекатей с ужасом осознал, что как бы он теперь ни зажимал рану, кровь все равно будет течь. Преследовательницы найдут его по кровавому следу, где бы жертва не спряталась. Он подхватил с земли ком сухой черствой грязи и прижал к плечу. На какое-то время это могло спасти положение. Но ненадолго.