Талли поклонился и снова встал справа от трона.
После короткого обмена мнениями Совет сделал первый выпад. Эту честь снова доверили Саймонду Темплтону.
— Мы согласны, что сир Бринден не мог иначе вызволить вас, милорд, — сказал он. — Однако считаем, что вы не обязаны соглашаться на столь унизительный брак! Вы не можете жениться на этой… этой девушке.
Поединок начался.
— Не могу, говорите? — еле слышно процедил Роберт, вцепившись в подлокотники трона, но потом всё же не удержался и выругался так длинно и грязно, что Талли крякнул, а невозмутимое лицо стоящего с другой стороны Пейна озадаченно вытянулось.
— Вы что-то сказали, лорд Роберт? — Леди Анья приложила ладонь к уху.
— Я спросил, почему, миледи, — лучезарно улыбнулся тот. — Почему же я не обязан?
— Вас вынудили, мой мальчик. Обстоятельства были сильнее. Так бывает. Но сейчас, когда вы в безопасности, нужда отпала… Эту милую девушку можно отправить обратно со всем уважением, оказав ей почести, одарив подарками…
— Да, я знаю. Сир Бринден мне уже об этом говорил.
— Вот как?
— Да. Я же сказал, что лучшего парламентёра вы и придумать не могли… Но я отверг его предложение, как отвергаю и ваше.
— Почему же, милорд? — сир Илис, пожилой рыцарь дома Уэйнвудов и дядя леди Аньи, впервые вступил в разговор.
— Данное в нужде слово нередко забирают обратно, сир Илис. После того, как нужда отпадала. Робб Старк обещал жениться на дочери лорда Фрея, и тот дал ему армию, открыл дорогу на юг… но Робб не сдержал обещания… Чем всё кончилось, думаю, никому не надо напоминать? — Роберт обвёл взглядом собрание.
— Красная Свадьба… Красная Свадьба… — пронеслось по залу.
— Старый Фрей поступил жестоко. Но за глупость нужно платить! И Старки заплатили! Надеюсь, оставшихся в живых это чему-то научит…
— Вы опасаетесь, милорд, что Обгорелые будут вам мстить? Но это же не Фреи, у которых замок, доброе оружие и тысячи хорошо обученных воинов… это просто жалкие дикари с гор… — презрительно воскликнул наследник дома Уэйнвудов.
— Которые похитили лорда Долины у вас из-под носа, сир Мортон! И если они смогли провернуть это один раз, кто поручится, что не повторят? Что когда-нибудь они не похитят и не убьют моего сына?!
— Вас будут охранять, Роберт, — с убеждением сказала леди Уэйнвуд.
— Меня охраняли, если вы помните, леди Анья. Вы хотите, чтобы я всю жизнь дрожал от страха и ходил с оглядкой? Я буду ездить на охоту, приезжать к вам в гости, гулять по городу… и ждать, что из-за любого угла или дерева пущенная горцем стрела оборвёт мою жизнь? Жизнь моей матери, моей жены и моих детей?! Мне такое не по нутру, миледи, но боюсь я не этого… Меня страшит другое…
Роберт остановился, оглядел по очереди всех сидящих за столом, вдоль стен, стоящих позади лавок и в углах. Он больше не улыбался, уголки его губ скорбно опустились вниз, а голос вибрировал от искреннего негодования.
— Вы, благородные лорды и рыцари, предлагаете мне нарушить моё слово, — медленно и обвиняюще сказал он. — Робб Старк нарушил своё, но кого это удивило? Его отец привёз в Винтерфелл бастарда, оскорбил свою жену и унизил наследника, опозорил себя и свой дом… Чего можно было ожидать от сына такого отца?! — Презрительная усмешка искривила губы Роберта. — Но есть ли в Семи Королевствах и за его пределами человек, который может назвать бесчестным хотя бы один поступок Джона Аррена? И вы предлагаете мне, его сыну, опорочить его память, запятнать девиз нашего дома! Вы — его друзья, советники, соратники по битвам и верные знаменосцы! Вот это меня страшит… Как я могу доверять вам после таких советов?
Из памяти Талли вряд ли когда-нибудь выветрится то безмерное потрясение, которое он испытал после выволочки, что устроил ему юный родственник в их первую встречу в горах. Потому сейчас прекрасно понимал чувства собравшихся в Большом чертоге людей. Они помнили капризного и болезненного мальчишку, своевольного и дурно воспитанного. И совершенно не знали сидящего перед ними чужака, лишь внешне похожего на возмужавшего Роберта Аррена. Талли с иронией наблюдал, как ожидаемо озадаченно переглянулись Ройсы, как Эдмунд Брейкстоун ошалело вытаращился, мейстер Леран одобрительно прищурился, поглаживая свою мейстерскую цепь, Юстас Хантер в растерянности раззявил рот, а во взгляде Терранса Линдерли вспыхнули восторг и обожание.
Но безусому юнцу, пусть Семеро и дали ему немного хлебнуть дерьма из кубка жизни, сложно бодаться с закалёнными воинами. Их замешательство длилось недолго — Совет выдвинул вперёд тяжёлую кавалерию. Ради этого сир Илис Уэйнвуд, один из старейшин Совета и самых уважаемых рыцарей страны, даже поднялся со своего кресла. Поднялся с трудом, но его голос звучал уверенно.
— Можете, милорд, можете со спокойным сердцем, — ответил он. — Вы молоды, и ваши юношеские порывы достойны восхищения. Но поверьте старому боевому коню… военная хитрость не запятнает девиз Арренов и не опорочит память лорда Джона. Мы воюем с горцами уже много лет, и нет бесчестья в том, чтобы перехитрить их. Не стоит пугать невинную девушку темницей… тут леди Аррен немного погорячилась… Но и жениться на ней вам никак нельзя. Ведь быть лордом Долины — это не только привилегия, но и великая ответственность! Перед Долиной и её жителями! Ваш брак должен быть выгоден родному краю!
Члены Совета согласно закивали, но Роберт упрямо мотнул головой и насупился.
— Я не вижу большой выгоды, если Долина заключит брак с Простором или Штормовыми землями, с Железными островами или Дорном… А с Винтерфеллом нас и так связывают узы родства. Если им нужна будет помощь, Долина откликнется. И я уверен, что и они не забудут, что в их жилах течёт кровь Талли, если вдруг мы позовём. Лишь брак с королевой Серсеей может быть нам полезен. Но выгоду с него должны иметь обе стороны… а какой ей прок от меня, когда Долина и так подвластна Железному Трону?
— Ну, если вы всенепременно хотите жениться на девушке из родного края, то почему бы не выбрать кого-то другого? — проворчал Годрик Боррелл. — Мой дом кишит девками как шелудивый пёс блохами… У меня столько дочерей и внучек, что я уже со счёта сбился… Куда прикажете их девать? А тут вдруг какая-то выскочка с гор скатилась!
— Моей жене будут нужны подруги, лорд Боррелл, — сказал Роберт. — Вы окажете нам честь, если пришлёте парочку, подходящих Грай по возрасту. И привозите их всех на нашу свадьбу, там будет много славных холостых парней и рыцарей в расцвете лет! Но жениться мне на ком-то из девиц Боррелл было бы расточительством… при всём моём уважении, милорд… — Он поклонился и пояснил, усмехнувшись: — Вы же не грабите мои рудники, и нам с вами не нужно мириться…
— С горцами вам тоже не нужно мириться! — Сир Лин снова стукнул кулаком. — Корбреи с самого начала были против переговоров. Нужно было сразу действовать с позиции силы! Показать этим палёным ублюдкам, кто хозяин в Долине!
— Так почему же вы не показали, сир?
— Чего?
— Я спрашиваю, какого драконьего хера я томился в плену два года, раз вы знали такое простое решение? — внезапно рявкнул Роберт, только что приязненно шутивший с Борреллом. — Каждый день я всматривался в просветы между деревьями, надеясь увидеть своих воинов… которые спасут меня, и превратят всё вокруг в кровавое месиво… Два года, сир! Чем вы были заняты так сильно… чтоб Неведомый вас за это натянул… прелестями своего оруженосца?! И теперь вы смеете мне говорить, что были против переговоров?
Всё же Роберт не сдержался и вспылил, но Талли считал, что это к лучшему — такие, как Лин Корбрей, иной тон считали уделом слабаков. Заносчивый и безжалостный, средний из братьев Корбреев славился не только своим мастерством мечника, но и непомерной гордыней. Уязвлённый хлёсткой, издевательской отповедью, он от неожиданности растерялся и заозирался по сторонам. На помощь ему пришёл рыцарь Чаячьей башни Дамон Шетт.
— Мы ни на день не прекращали ваших поисков, милорд, — поднял он выпавший из руки собрата меч. — Мы отправляли людей в горы, прочёсывали дороги и самые дальние поселения. Галеи рыскали вдоль берегов и заходили на все острова. Даже когда мы узнали, кто именно вас похитил, легче стало ненамного… горы слишком велики, милорд…
Сир Лин перевёл дух и снова был готов ринуться в бой.
— Но сейчас-то мы можем найти их! — победно крикнул он. — Найти их поганое логово и вырезать всех до единого! Вы ведь знаете дорогу, милорд! — Он облизнул губы и осклабился: — Так покажите нам! И мы превратим там всё в кровавое месиво, как вы мечтали…
— Правильно! Превратим с радостью, милорд! — поддержал его Оливер Сандерленд.
— Спалим всё к драконьим херам, раз они так любят огонь! — присоединился кто-то из зала.
Роберт покачал головой.
— Мы не можем на них напасть, — сказал он. — Я заключил с Обгорелыми мир.
— Они принесли вам клятву верности?
— Нет. Это я им принёс…
Лишь Оливер Сандерленд и Годрик Боррелл не дрогнули и остались невозмутимыми — они знали, что увидят, когда Роберт поднялся и начал отстёгивать плащ. На Совет он пришёл в светло-сером дублете и лёгком укороченном плаще, оставив и кошачью шкуру, и аракх в комнате Грай под охраной Бриенны. Подрик поймал на лету плащ, принял в ладонь заколку-брошь, помог снять дублет.
Роберт раздевался неспешно, внимательно всматриваясь в удивлённые, пышущие негодованием после его признания лица. И чем больше видел на них недоверия, пренебрежения, а где-то и презрения, тем шире и насмешливей улыбался. Сняв через голову рубашку, он спустился по ступенькам к столу и опёрся на него ладонями, позволяя рассмотреть вблизи глубокий тиснёный ожог от клейма на своей груди.
Джон Ройс нахмурился, Ролланд Лонгторп подался вперёд, Эдмунд Ваксли передёрнул покатыми плечами. Застыл, раскрыв рот, Терранс Линдерли. Гаррольд Хардинг оторопело уставился, молодой Утер Шетт задрожал. По Большому чертогу прокатилось дружное: «Аахх!» Леди Анья обхватила дряблые щёки ладонями, Лиза закричала.