Она не успела вскочить на ноги, как Алекс очухался и перекатился по полу, прижав ее к земле. Недалеко от Алисы лежал пистолет, она попыталась дотянуться до него, но мужчина перехватил ее руку и сжал как в клещах. Неожиданно над головой у Алисы послышалось ровное гудение. Скосив глаза, она увидела, что автоматические ворота бокса поползли вверх. Алиса поняла, что, перекатившись по полу, она нечаянно нажала кнопку пульта. Похлопав по бетонному полу свободной левой рукой, она нашла пульт, собираясь за неимением другого оружия ударить им Алекса по голове.
Тем временем Алекс, не выпуская ее из железных объятий, пытался дотянуться до пистолета. Алиса напрягла все тело и рванулась, к выходу из бокса, тем самым оттащив противника от оружия. Лицо его, перекошенное нервным тиком, нависло прямо над ней, и, отпустив ее руки, Алекс схватил ее за горло и начал душить. В глазах у нее потемнело, все тело охватила противная сладковатая слабость. Показалось так заманчиво затихнуть, прекратить сопротивление, отдаться этой наплывающей на нее душной тьме… Руки и ноги свела непроизвольная судорога, и нечаянным напряжением мышц Алиса снова нажала на кнопку пульта. В глазах у нее становилось все темнее и темнее. Ее понесло уже куда-то далеко мягкими укачивающими волнами, и сквозь плеск этих волн Алиса опять услышала ровное гудение мотора.
Этот звук не имел уже для нее никакого значения, уже ничто не имело никакого значения, она была уже далеко, очень далеко, на полпути к полному покою…
Но вдруг спускающаяся дверь бокса надавила на затылок Алекса, и он, взвыв от боли, разжал руки. Алиса невероятным, неизвестно откуда взявшимся импульсом воли выкатилась из-под него и отползла в сторону, а Алекс, не понимая, что происходит, завертелся, но опускающаяся стальная дверь надавила на его шейные позвонки и с жутким хрустом переломила их.
Алиса несколько минут лежала неподвижно, приходя в себя, сбрасывая тяжелое дурманное оцепенение едва не утащившей ее смерти.
Наконец она сумела встать на ноги, еще слегка покачиваясь. До этого момента у нее была только одна задача: выжить. Все остальные вопросы отступили, были несущественны. Теперь проблемы обрушились на нее как снежная лавина.
Первая, не слишком серьезная, – избавиться от трупа Алекса и от его джипа: Алиса задним числом вспомнила, что именно его машина стояла недалеко от гаража.
А самая большая и серьезная проблема – заполучить наконец злополучные документы. Покойный подонок Алекс в одном был прав: хромоногая стерва действительно перехитрила Алису, под самым носом умудрилась вынести документы из банка, а Алиса выхватила у нее из рук пустую папку… Ну ничего, с ней-то Алиса разберется!
Надежда влетела на свой пятый этаж, совершенно забыв про больную ногу. Вообще в последнее время как-то некогда стало заниматься лечебной физкультурой и массажем, но нога, как ни странно, чувствовала себя гораздо лучше. Надежда набрала номер Грибовых и закричала в трубку:
– Они у меня! Ты понимаешь, они у меня!
– Это правда? – Голос у Татьяны был сдавленный. – Ты не ошиблась? Это действительно то, что мы искали?
– Совершенно точно! – захлебывалась Надежда. – Можешь себе представить, мы все рассчитали правильно!
– Что думаешь делать? – Снова голос у Татьяны звучал непривычно.
– Надо подумать, – опомнилась Надежда.
Действительно, что теперь делать? Идти к тому человеку из органов, Антонову, и отдать ему разработку?
Дескать, будьте любезны, возьмите, пожалуйста, на блюдечке с голубой каемочкой! И что дальше? Где гарантия, что Павла оставят в покое? И куда этот Антонов денет разработку?
– Я подумаю и вечером тебе позвоню, – повторила Надежда. – Теперь нужно очень точно все рассчитать.
– Ты права, – откликнулась Татьяна.
В середине дня возле домика Грибовых остановился зеленый микроавтобус с замазанными краской окнами и надписью «ветеринарная служба» на борту. Из него вышли трое мужчин в темно-зеленых халатах поверх теплой одежды и с марлевыми повязками, закрывающими пол-лица.
Войдя в калитку, приезжие двинулись к дому.
Заливаясь лаем, навстречу незнакомым людям выскочил Хаттаб.
– Тише, дурик, тише! – Один из троицы шагнул к собаке и, достав из кармана халата небольшой баллончик, выпустил в морду Хаттабу струю резко пахнущей жидкости. Пес жалобно взвизгнул и упал на бок.
Трое поднялись на крыльцо и без стука вошли в дом.
Павел Грибов оторвался от экрана монитора и крикнул:
– Кто там? Танюша, это ты?
Дверь в комнату открылась, и на пороге появился человек с марлевой повязкой на лице.
– Кто вы? – испуганно спросил Грибов. – Что вам нужно?
– Тихо! – проговорил незнакомец. – Ветеринарная служба!
– При чем здесь ветеринарная служба? – Павел снял трубку телефона. – У нас из животных – одна собака!
– Говорят тебе – тихо! – повторил человек в маске и, взмахнув неожиданно появившимся у него в руке ножом, перерезал телефонный провод.
– Что… что это такое? Кто вы такой? – в панике повторял Павел, отъезжая в инвалидном кресле к, самой стене.
Человек в маске двумя большими шагами пересек комнату, склонился над инвалидом и, одной рукой обхватив его поперек туловища, чтобы лишить возможности сопротивляться, другой рукой прижал к его лицу марлевый тампон. Павел несколько раз судорожно вздохнул и обмяк в кресле.
В комнату вошли остальные «ветеринары». Двое подняли Павла и понесли его в микроавтобус, третий наклонился над клавиатурой компьютера и оставил на нем короткое сообщение.
Возвращаясь из поликлиники, еще с лестницы Надежда услышала истеричные звонки телефона. Поспешно открыв дверь квартиры, она бросилась к аппарату, споткнувшись, как всегда, о выбежавшего навстречу кота.
– Надежда! – услышала она в трубке голос Татьяны Грибовой. – Надежда, приезжай скорее к нам!
В голосе Татьяны, обычно спокойной и сдержанной до тошноты, звучало такое отчаяние, что ясно было – произошло что-то страшное.
– Что такое, что случилось?
– Приезжай! – повторила Татьяна, как автомат. – Приезжай! Павла похитили!
Надежда мгновенно собралась и через час уже была у Грибовых.
Татьяна стояла посреди комнаты с потерянным видом. Возле стены притулилось пустое инвалидное кресло, рядом на полу валялась старинная диванная подушечка с вышитым золотым павлином.
– Вот, – показала Татьяна на эту подушку, – я подкладывала ему под спину… мы еще шутили и называли этого павлина Павликом… Он погибнет там!
– Что случилось? Расскажи подробно… – потребовала Надежда, оглядывая комнату.
– Я приехала, прошла в калитку… Хаттаб навстречу не выбежал, я удивилась, подошла к дому, смотрю – собака на тропинке лежит…
– Мертвая? – спросила Надежда.
– Нет, живая, но еле дышит… Я сразу почувствовала неладное. Вбежала в дом, кричу: «Паша, Паша…»
А его нет… – Татьяна замолчала, уставившись на пустое кресло мужа.
– Как ты поняла, что его похитили? – Надежда пыталась своими расспросами хоть как-то расшевелить женщину, от горя впавшую в болезненное отупение.
– Вот, прочитай. – Татьяна указала на светящийся экран монитора.
На нем была сделана запись:
«Если хочишь получить мужа живова никаму ни гавари. Если саабщиш в милицию или еще куда сразу убьем. Отдай сама знаешь какие бумаги. Приходи одна к метро Озерки сзади метро телефоны. Сиводня в семь втарой слева прихади одна».
– Он попал в руки бандитов, – безжизненным голосом сказала Татьяна, – они его убьют. Это безусловно. Они его непременно убьют. По всему видно, какие это страшные люди.
– Да, – подтвердила Надежда, – и безграмотные.
– Что? – переспросила Татьяна, взглянув на Надежду удивленно. – А, да!
– Что они взяли, кроме Павла? – деловым тоном спросила Надежда Николаевна.
– Ничего, – мгновенно ответила Татьяна, – ни вещей, ни лекарств. Они его погубят.
– В милицию ты сообщила?
– Ты что?! – выкрикнула Татьяна с неожиданной яростью. – Они же тогда точно его убьют! Ни в коем случае нельзя никуда сообщать! Я должна сделать все, что они требуют! Документы у тебя с собой? Дай их мне! – Голос Татьяны стал решительным и твердым, она протянула руку, ожидая, что Надежда немедленно отдаст ей требуемое.
– Я не взяла их с собой, – удивленно ответила Надежда, – я никак не думала, что они сейчас понадобятся!
Татьяна встряхнула головой, словно сбрасывая с себя наваждение, и продолжила нормальным голосом:
– Очевидно, наши телефоны прослушиваются.
Как только они услышали, что документы у тебя, сразу же похитили Павла. Теперь у меня нет выхода – я должна его спасти. У нас есть еще время. Съезди за бумагами, встретимся около «Озерков», – она посмотрела на часы, – без десяти семь. Ты успеешь.
Они сказали, чтобы я была одна, ну да здесь ничего не поделаешь. До семи ты успеешь уйти.
Надежда внимательно посмотрела на нее и сказала:
– Только не делай никаких необдуманных шагов.
Я знаю, ты сильная женщина, ты справишься.
Выйдя во двор, она увидела Хаттаба, который, отряхиваясь, поднимался на ноги в стороне от тропинки, недалеко от крыльца. Вид у собаки был больной, очумелый и виноватый, но, к счастью, явно не умирающий.
Без десяти минут семь Надежда Николаевна обошла станцию метро «Озерки» сзади, со стороны Выборгского шоссе. На обратной стороне здания был установлен ряд таксофонов, некоторые еще работали.
Подходя к этим таксофонам, она столкнулась с Татьяной.
– Второй слева, – взволнованно сказала та, – посмотри. Там висит какая-то сумка. Но семи-то еще нет! Может быть, мы зря пришли раньше времени?
– Ничего, не волнуйся, – успокоила Надежда подругу и посмотрела на вторую слева кабинку.
Там на железном крючке действительно висела потрепанная матерчатая сумка. Надежда взглянула на часы. До назначенного времени оставалось еще шесть минут. Неожиданно к таксофонам двинулся совершенно жуткий бомж – грязный, косматый, до глаз заросший седой щетиной. Он явно с вожделением смотрел на висящую в будке сумку.