– Хаммар – вольный народ! – провозгласил Кулфу. В его голосе отчетливо слышалась уверенность в собственной правоте и раздражение непонятливостью Сумбуру. – Хаммар вольны охотиться, где захотят. Саванна не ваша. Буйволы, что бегают по саванне, – тоже. Не вы вырастили тех коров, не вы привели их сюда. И не вам решать, кто будет охотиться на них!
Ответом колдуну была длинная гневная речь одного из Сумбуру. Келле, пробравшийся к тому времени ближе к месту основных событий, прислушивался, пытаясь понять хоть что-то. Но кроме знакомых слов «корова», «трава» и «земля», ничего не разобрал.
Хаммар – человек семьдесят – выстроились полукругом, тесня пятерых пришельцев к высокой траве саванны. Двое Сумбуру держали в руках оружие белых: у одного пистолет, у другого – «дрель». Оставшиеся трое были вооружены копьями.
Сумбуру – высокие, головы на две выше Келле – носили длинные повязки из выцветшей на солнце материи и целую россыпь бус на шее. На Хаммар они походили мало как чертами лица, так и телосложением.
Келле знал, что Сумбуру жили в этих краях задолго до того, как сюда пришли Хаммар. Кулфу был не прав: территория саванны, конечно, официальных границ не имела, никто не додумался устраивать здесь Анклавы, но охотничьи угодья и пастбища делились между различными племенами. И та долина, где охотился Келле с остальными маза, принадлежала Сумбуру.
Другое дело, что буйволы действительно не были домашними и бродили где им вздумается. Животные не знают границ, им все равно, чью траву есть.
Сумбуру, размахивая «дрелью», продолжал что-то бурчать. Его глаза сверлили злобным взглядом Кулфу, но колдун смотрел на пришельцев надменно.
Во взгляде Сумбуру, хоть и полным ненависти, напротив, ясно читался испуг и неуверенность. Чего он боялся? Того, что Хаммар больше? Вряд ли. Хаммар больше сейчас. Сумбуру никуда не переселялись, их страна не лежала на дне нового моря, их племя не постигли катаклизмы, выпавшие на долю Хаммар. Келле не знал точно, но особо не сомневался, что Сумбуру, по меньшей мере, в сотню раз больше, чем его соплеменников. Так что возможность войны между племенами исключалась – Хаммар не продержатся и полдня.
Чего тогда боялся этот огромный черный человек, словно жезлом размахивающий оружием белых?
– …Масаи настаивали, и мы пропустили вас, отдали вам часть земли, – продолжал гневно басить Сумбуру.
Внезапно Келле осознал, что понимает слова пришельца. Нет, звуки его речи не изменились, если продолжать слушать ушами, то слова все равно оставались бестолковым бормотанием. Но в голове эхом отдавался смысл того, что говорил Сумбуру. Причем перевод немного запаздывал. Снова духи? Келле не был в этом уверен.
– Ваш народ не должен охотиться на наших землях. Все, что убито на земле Сумбуру, принадлежит Сумбуру! – продолжал оратор. С последними словами он грозно потряс перед собой «дрелью».
Оружие не заряжено, понял Келле. Понял?! Как он мог это понять?! Он же никогда не держал оружие белых в руках. Но вместе с тем он точно знал, что «дрель» в руках парламентера Сумбуру не заряжена. И знал – почему.
Назойливую мысль, что таинственные знания, появляющиеся в голове сами собой, явление не совсем нормальное, Келле старался спрятать поглубже. В данный момент источник чудесных сведений не имел особого значения – нужно использовать все, что может помочь.
– Мы. Приносим. Свои. Извинения, – медленно, чеканя слова, сказал Келле на языке Сумбуру. Он произносил слова на родном наречии, но что-то внутри головы подсказывало, как это сказать на языке чужаков.
Все – и Хаммар, и Сумбуру – застыли от неожиданности. Наибольший эффект умение Келле говорить на чужом языке произвело на Кулфу. Он замер, не сводя глаз с юноши, его губы что-то беззвучно шептали.
– Тех. Животных. Что. Мы. Убили. На. Вашей. Земле, – словно робот продолжал выдавать слово за словом Келле. Говорить приходилось дважды: сначала шепотом на языке Хаммар, потом громко на наречии Сумбуру. – Уже. Нет. Остались. Живые. Но. Они. Не. Ваша. Собственность.
Парламентер с незаряженной «дрелью» ожил, скрестил руки на груди, потом снова выпрямил их, вспомнив об оружии. Он нахмурил брови, глядя на маленького Келле сверху вниз, и, нарочито понизив голос, сказал:
– Все животные с нашей земли – наши!
На последнем слове он демонстративно ударил себя в грудь кулаком свободной руки.
– Ты говорил только об убитых животных, – урезонил его Келле. – А эти коровы живы.
На секунду повисла тишина. Молодой маза напряг слух, стараясь поймать за шорохом трав в саванне голоса духов. Но тщетно – трава была просто травой, а ветер затих и заставил саванну замолчать.
– Мы обещаем больше не вторгаться на земли Сумбуру, – пообещал Келле.
Трудно сказать, почему он решил сделать именно так. Никогда раньше Келле не поступал подобным образом: сказав последнюю фразу, он повернулся и, не дожидаясь ответа, решительно пошел, протискиваясь сквозь притихшую толпу сородичей. Сумбуру крякнул, не зная, что ответить, и все-таки сложил длинные костлявые руки на груди.
Переговоры были окончены, точки над «i» расставлены.
Испортил все Кулфу. Келле понимал, что колдун, являющийся главным лицом Хаммар, вождем, не мог смириться с подобным поведением молодого маза. Никто не позволял юноше перебивать вождя и встревать в его разговоры с чужаками, даже несмотря на то что переговорщики не понимали друг друга.
– О чем ты с ним говорил?! – требовательно выкрикнул Келле колдун.
– Я обещал, что мы больше не будем охотиться на их земле.
– Откуда ты знаешь их язык?
Келле сам не ведал ответа на этот вопрос. Он прислушался, изо всех сил – к ветру, к шорохам саванны, к потрескиванию хижин Хаммар, к шуму людей. Нет никаких признаков, ничего хотя бы отдаленно напоминающего голоса духов.
Он не знал ответа. Единственное, в чем был уверен, это в том, что знание языка Сумбуру ему дали не предки. Это был тот, кто помогал охотиться, тот, кто заставлял тело Келле двигаться так, как не мог двигаться ни один человек в саванне. Юноша пытался понять, как эта странная сущность внутри него связана с духами предков. И не находил ответа. Судя по всему, духи предпочитали не вступать в отношения с этой частью Келле. Предки не боялись непонятного, но оно им не нравилось.
– Не знаю, – неуверенно пробормотал Келле. – Мне показались знакомыми слова этого человека.
– И ты… – В голосе Кулфу послышалась ярость, в которую перерастало его возмущение.
– Пускай Келле разговаривает с чужаками! – вдруг раздался чей-то голос. В такой толпе трудно разобрать чей. И остальные Хаммар зашумели, соглашаясь со смельчаком.
Бросить вызов колдуну племени означало навлечь на себя и свою семью гнев духов и немилость Тому, Сына Солнца. Но вера в способность Кулфу говорить с духами предков сильно пошатнулась среди Хаммар. Однако страх вызвать гнев самого колдуна – человека властного и могущественного – оставался.
Кулфу, насупившись, рассматривал толпу, пытаясь понять, кто из Хаммар осмелился противоречить ему. Но люди говорили все одновременно.
– Хорошо! – рявкнул колдун. Его рык перекрыл гомон, и люди мгновенно утихли. – Пускай Келле говорит! Но знайте: духи отплатят Хаммар за непослушание!
– Кого мы должны слушать? – послышался голос из толпы.
– Духи сказали, что чужаки должны умереть! – провозгласил Кулфу.
С этими словами колдун вытащил из-под шкуры леопарда, в которую был облачен, пистолет и протянул его Келле. Увесистый «дыродел» лег в руку юноши, вороненая сталь приятно холодила ладонь. Орудие убийства, верная машина для уничтожения себе подобных. Откуда это у Кулфу? Скорее всего, нашел в развалинах города возле карьера, брошенного после катастрофы белыми. Только выглядит пистолет совсем новым. И это оружие заряжено. Келле немного подбросил «дыродел», взвешивая его в руке – полная обойма, сообщил кто-то невидимый внутри головы.
Откуда этот голос?! Духи не могли знать, какой вес у заряженного пистолета. Сам Келле тоже – он никогда раньше не держал в руках огнестрельного оружия. Тогда как он узнал? С некоторым удивлением, Келле осознал, что ему совершенно не страшно, а потом понял причину собственной смелости – если бы с ним происходило что-то плохое, дух его отца обязательно сказал бы об этом.
Сумбуру не уходили, они ждали ответа колдуна, понимая, что этот невысокий юноша, которого почему-то слушает все племя, здесь ничего не решает. Пистолет в руках колдуна они не видели.
Келле посмотрел на оружие, потом на Кулфу. Колдун хотел, чтобы он убил Сумбуру. Но для чего? Неужели Кулфу не понимает, что это означает начало войны, в которой исчезнет даже само имя Хаммар?! В это Келле поверить не мог – колдун мог быть кем угодно, только не дураком. Тогда чего он добивался?
Внезапно руку обожгло, словно огнем. Келле вздрогнул и выронил пистолет. Он не станет убивать Сумбуру. Духи не хотели этого. И он сам не хотел.
– Духи не хотят убийств, – прошептал Келле. Слышал его только Кулфу, стоящий совсем рядом.
Юноша протиснулся сквозь толпу, обратно к ждущим ответа Сумбуру.
– Убирайтесь! – выкрикнул он им. – Я же обещал, что Хаммар больше не будут ходить в ваши земли.
– Кто ты такой?! – картинно размахивая руками, крикнул в ответ переговорщик с незаряженной «дрелью» и, показав пальцем на Кулфу, добавил: – Пускай он говорит с нами!
Колдун, расталкивая онемевших Хаммар, выбрался из толпы. В его руках был пистолет.
Сумбуру отступили, увидев оружие, парламентер взмахнул «дрелью», опустил ее, его глаза забегали, ища помощи своих соплеменников. Видимо, вспомнил, что оружие не заряжено. Трое других ощетинились копьями.
– Духи говорят со мной! – прорычал Кулфу, обращаясь к Келле.
– Мы дважды видели, как духи помогали Келле, – выкрикнул из-за спины колдуна Бона, – а от тебя слышим только пустые россказни!
Кулфу обернулся лишь на мгновение. Его хватило, чтобы увидеть наглеца, осмелившегося перечить колдуну. Черный пистолет плюнул огнем, над саванной прокатился гром выстрела, и брат Келле, безвольно запрокинув голову, рухнул в пыль.