– Уходи! – коротко повторил Фа и отключился.
– Духи готовы принять нашу помощь! – провозгласил Келле. Он выкрикнул это настолько громко, что сорвал голос.
Тут же ударили барабаны. Сначала нестройно, вразнобой, затем все слаженней и слаженней зазвучал ритм, ласкающий слух духов. Теперь их было много, очень много – все духи народов Хаммар и Сумбуру собрались здесь, в саванне. Они знали, что должно произойти, они готовы были остановить это.
Острые наконечники стрел почти одновременно пронзили вены на шее скота, целые реки крови полились в ритуальные сосуды. Маза жадно глотали кровь, их начинал бить озноб.
Келле чувствовал, что скоро все начнется. Он ощущал, как дурнота накатывает на маза, напившихся коровьей крови, тошнота подступает к горлу, но это ничего, так должно быть.
Он повернул голову и встретился взглядом с глазами Зенгу. Красные от напряжения, выпученные глаза. Колдун Сумбуру на пределе, духи переполняют его, он едва держится. Да, народ Сумбуру велик, Кулфу никогда не победил бы, чем бы ни пытался их взять – традиция этих людей, их вера, сильна. Колдун Хаммар едва не погубил свое племя, но так и не понял этого.
Еще немного. Барабаны стучат внутри головы, ноги стали ватными и больше не держат Келле. Молодой колдун упал на траву, из его рта толчками пошла пена. Вместе с ним упали тринадцать маза, их тела сотрясают сильные судороги. Бездыханное тело Зенгу рухнуло рядом с Келле – у колдуна Сумбуру не выдержало сердце. Неважно, теперь Келле справится и в одиночку – он уже с духами, он не только слышит их, он видит предков, он сам в их мире.
Да, в этом бушующем море огней и красок немудрено заблудиться. Духи не могут найти дорогу, они только чувствуют, но не видят путь. Но теперь с ними Келле. Тринадцать огненных дорог показывают путь назад, можно двигаться в любом направлении, связь с домом, с душой и сердцем саванны не будет потеряна – это тринадцать маза, тринадцать преданных помощников Келле, оставшихся в мире людей, но продолжающих держать связь со своим предводителем.
А впереди, там, куда нужно идти духам предков, раздаются другие голоса. Голоса живых. Они звучат внутри головы Келле, он слышит их будто самого себя. И теперь он знает, куда идти. Оттуда исходит угроза, именно те люди хотят уничтожить саванну.
Келле всмотрелся в переплетение огней. Вот она, дорога, что приведет их к победе. Как же он не видел ее раньше, она ведь широченным шоссе уходит в то место, откуда доносятся голоса живых?!
Тысячи духов рванулись туда, куда вел путь, указанный Келле.
Спустя секунду духи предков народов Хаммар и Сумбуру взяли под контроль сеть подземной лаборатории. Оставалось разрушить то, что несло внутри себя смерть.
Мозг, большей частью принадлежащий в данный момент комплексу информационной атаки «Лэйгун», машинально просчитал, что лучше смыться, пока не поздно. Оставить свой пост он не мог – программа не позволяла, а вот выбрать наиболее безопасную локализацию комплекса – это пожалуйста, это даже приветствуется.
Шэнь запустил шахтный двигатель на полную мощность, «Лэйгун», словно выпущенный из пращи камень, подпрыгнул вверх на пару километров и продолжил более плавный набор высоты.
Шэнь получил приказ с высшим приоритетом о сбросе в район операции ядерного заряда. В бомболюках орбитального истребителя их было четыре. Если в течение пяти минут Хэ не даст о себе знать, или спасение полковника будет сопряжено с опасностью для самолета, приказано его не ждать. Отсчет времени пошел, заняв положенное место на наноэкране слева.
Радар по-прежнему не находил угрожающих здоровью выпадов со стороны вертолетов. Безы упорно делали вид, что не замечают «Лэйгун».
Высота четыре восемьсот. Достаточное расстояние, чтобы успеть уклониться от выпущенных почти с земли ракет. Остановиться. Осмотреться. Повторить реструктуризацию сети.
То, что осталось от Шэня, поняло, что ничего, кроме осмотреться, выполнить не получится – кто-то настойчиво лез в компьютер орбитального истребителя. Сбоили все системы. Одновременно и как-то бестолково, словно тот, кто пытался сломать мозги «Лэйгуна», плохо понимал, чего вообще хочет добиться.
Шэнь осторожно прощупал сеть лаборатории. Он легко увидел ее – реструктуризация дала откат, поскольку исчез сигнал с истребителя, и сеть медленно, но уверенно восстанавливала свои позиции. Но ломали «Лэйгун» не оттуда. Сигнал – да, он исходил из лабы. Ломщик прошел транзитом через ее сеть – а больше попасть на «Лэйгун» было неоткуда, на тысячи километров вокруг вещание отсутствовало, – но сам он был вне сети. Вот только, где, Шэнь никак не мог понять. Локализация стопорилась. Никаких ложных хвостов и многоходовых комбинаций. Сигнал приходил будто бы ниоткуда.
«Поплавки» работали на пределе, мозги, казалось, сейчас начнут плавиться, пытаясь решить непосильную для них задачу. Автоматический инъектор щелкал без умолку – автоматика сама определяла необходимую соответствующей информационной нагрузке дозу синдина. Пока нужный уровень концентрации наркотика в крови не был достигнут. Интересно, соотносит ли система расчетную дозу с минимальной токсической? Вряд ли, главное – выполнить поставленную задачу.
Но сейчас Шэнь все равно был неспособен понять, что умирает. Программа в его голове уперто, из последних сил, заставляла его бороться с захватчиком, и мозг подчинялся, иначе он поступить не мог. Из психопривода лились все новые и новые потоки информации, уничтожавшие восстановленную с таким трудом полковником Хэ программу.
Внезапно самолет вздрогнул, потом еще. И еще. С каждым разом удары становились сильнее. Словно какой-то великан решил развлечься, стуча по «Лэйгуну» огромным молотом. Может, это настоящий Лэйгун так шутит?
В инъекторе ампулы менялись, как патроны в обойме палящего без устали пулемета. Но тщетно – то, что руководило мозгом, управляющим информационной системой орбитального истребителя, рассыпалось окончательно. Самолет потянуло вбок, шахтный двигатель захлебнулся от натуги, автоматическая система оповещения о неполадках зажгла все сигнальные огни разом. Приборная панель «Лэйгуна» осветилась, как новогодняя елка.
Истребитель, полностью потеряв управление, вращаясь, словно засасываемая в водоворот щепка, ухнул вниз. Но до земли ему не суждено было долететь – в сотне метров от поверхности невидимая рука переломила «Лэйгун» пополам, а потом, будто попав в жернова, самолет разлетелся на целое облако осколков. Дно карьера усыпало крупными кусками титана – это было все, что осталось от секретного супероружия. Осколками посекло один из вертолетов СБА
За секунду до того, как «Лэйгун» рассыпался, капитан Шэнь вдруг осознал, что нечто, сломавшее неприступную цифровую крепость истребителя, освободило его из плена нейропрограмм Хэ. Но, увы, Шэню оставалось жить считаные мгновения: организм – его организм – переполнял синдин, наркотика в сосудах было уже чуть ли не больше, чем крови.
Тело капитана, выпавшее из лопнувшей кабины, рассек отлетевший обломок крыла, но ему уже было все равно. Шэню стало плевать на этот мир вместе со всеми его лэйгунами и лабораториями. Он слышал голос, далекий, но отчетливый. Теперь он точно знал, куда сбежать из того ада, который люди привыкли называть реальным миром.
Взгляд Сапсана зафиксировал расположение объектов, схема коридоров была известна заранее. Главное – не дать им опомниться. Примерно такое же ощущение должен испытывать человек, невзначай попавший под несущийся за сотню грузовик: все тихо, а потом – бам – и вообще ничего нет. Безов вызвать уже не успеешь.
Они и не успели бы, если б не один непредвиденный фактор: то, что он встретит здесь Кречета, Сапсан уже знал, он понимал, что быстро не получится.
Вскрыть цифровой замок на коробе с фильтрами, отсекающими лабораторные испарения, оказалось задачей несложной. Особенно, если учесть, что в раллере хранилась часть кодов к помещениям лабы. Видимо, те, что удалось вытянуть из лабораторной сети. Заказ исходил от людей, имеющих в нее доступ, – от заказчиков разработки. Уж неизвестно, чем не угодили им лабораторные крысы, но задача была поставлена четко – слить всю информацию из сети, по возможности доставить человека (идентификация по внешним данным прилагалась, скорее всего, внешность изменена), остальных – уничтожить.
Он и занялся уничтожением сразу, как вошел. Три выстрела из «дыродела» с глушителем – три трупа. Они его даже не увидели. Начало хорошее. Быстрым шагом прошел по коридору, заглядывая во все двери – прицельно из «дыродела», последние с левой руки из «дрели». Это если и не все, то большинство. Чтоб под ногами не путались.
И все-таки чувство, что его ждали, что готовились, не отпускало. Слишком уж все гладко получалось. Пришел, увидел… Сапсан расстреливал жертв, большинство из которых были облачены в белые лабораторные халаты, словно специально расставленные на его пути мишени. В боевом режиме раздумывать не полагалось, но на задворках сознания копошилась мысль, что его просто пытаются от чего-то отвлечь. Отвлечь и попользоваться его услугами в деле устранения ненужных свидетелей.
Программа в голове Сапсана работала, как положено, приоритеты не поменялись. В программе оператора он поменял самую малость – добавил себе свободы выбора. Делиться секретами лаборатории с теми, кто отправил его и Мустафу сюда, он не собирался. Все, что он сможет найти здесь, пригодится для личного пользования. И еще одно – пора заканчивать с кочевой жизнью в услужении у хозяев активатора. Теперь он сам станет себе хозяином.
Сапсан прощупал сеть – как и обещали, «балалайкой» здесь ничего не сделаешь, хоть с обычным чипом, хоть с «поплавком». Нашел точку, подключился проводами, ворвался в сеть и поставил на автомат – копировать все, что попадется. Пока нужно вырубить тех, кто может заметить присутствие в сети чужого раллера. Но…
Вот тут-то все и началось. По мозгам огрело каким-то диким сигналом, который ничего не хотел, просто настойчиво