его жена (дочь скромного армейского капитана); с чисто женской задушевностью и мягкостью она внесла много теплоты и света в его скорбную жизнь. Воспоминания же одной из дочерей четы Толстых — Екатерины, по мужу Юнге (1843–1913), являются одним из самых ценных и достоверных мемуарных свидетельств о Шевченке.
12 Очевидно, местное название серебряной монеты пятидесятикопеечного (?) достоинства. Слова этого нет ни в словаре В. И. Даля, ни в «Словаре русского языка» Академии Наук.
13 О своеобразной личности целовальника Новопетровского укрепления Зигмунтовского см. ниже, стр. 62–65.
14 Казак Луганский — псевдоним Владимира Ивановича Даля (1801–1872), взятый от названия местечка Лугань в Екатеринославской губернии, в котором Даль родился. Моряк по первоначальной профессии, доктор медицины, беллетрист-этнограф и составитель знаменитого «Толкового словаря живого великорусского языка», Даль был знаком с Шевченком еще со времен учения поэта в Академии художеств («Поэмы, повести и рассказы Т. Г. Шевченка, писанные на русском языке», Киев, 1888, стр. 316), встречался с ним в дни пребывания Шевченка в Нижнем-Новгороде где Даль жил в 1849–1859 гг., состоя управляющим нижегородской удельной конторой, — но особенно близких отношений между ними не было: слишком несходны были натуры Шевченка и Даля, крепостника по своим убеждениям, сторонника суровой помещичьей власти «с исправительными мерами, необходимыми для блага глупого русского мужика», противника распространения грамотности среди «простого народа». О книге Даля «Солдатские досуги», изданной в 1843 году, Шевченко судит лишь на основании заглавия: она состоит из рассказов и загадок, предназначенных для «простонародного», солдатского чтения, а вовсе не содержит описания «солдатских досугов», как думает Шевченко.
15 Вероятно, А. Е. Ускова, жена коменданта Новопетровского укрепления (о которой см. ниже, стр. 106–107).
16 Неизвестно, кого из новопетровских обитателей так «прикровенно» обозначил в своем дневнике Шевченко.
17 Это «гнусное происшествие, не выходящее из круга обыкновенных происшествий в Новопетровском укреплении», подробно рассказано в дальнейших записях дневника (см. ниже, стр. 78–79).
18 «Обществом офицеров в форте» он не был любим, — вспоминает А. Е. Ускова о Шевченке, «так как сам считал большинство из них дураками». Мостовский был одним из немногих, с кем Шевченко любил вести шутливый разговор. Мостовский был артиллерист, кажется в чине капитана, старый холостяк, очень добродушный человек «Науковий збірник за рік 1926, стр. 169). См. о нем запись под следующим числом.
19 Кадетский корпус в Оренбурге, названный Неплюевским в память «устроителя» Оренбургского края И. И. Неплюева (1693–1773), бывшего наместником края в течение 16 лет (1742–1758).
2 °Cр. с этой характеристикой письмо Шевченка к Бр. Залескому 1853 г.: «М[остовский] для меня теперь настоящий клад, это единственный человек, с которым я нараспашку, но о поэзии ни слова. Странно, человек тихий, добрый, благородный, безо всякого понятия о прекрасном! Неужели это доля всего военного сословия? Жалкая доля!» («Повне зібрання творів Т. Шевченка», т. III, стр. 60).
21 Личность неизвестная.
22 Подпоручик Чарц (см. запись под 15 июня).
23 «Наша комендантша» — Агафья Емельяновна Ускова, рожд. Колосова (1827–1898), жена коменданта Новопетровского укрепления Ираклия Александровича Ушкова (1810–1882), приязнь и добрее отношение которых во многом скрашивали тягостную жизнь Шевченки «в этом отвратительном захолустье». Усков был назначен комендантом Новопетровского укрепления из адъютантов оренбургского генерал-губернатора В. А. Перовского в конце 1853 года и состоял в этой должности до 1865 года, когда Новопетровское было уничтожено, а он сам вышел в отставку и поселился в Москве (ср. «Московский некрополь», т. III, стр. 245). Шевченко был сильно увлечен Агафьей Усковой в 1854–1856 гг., но эта романическая любовь постепенно сменилась большим разочарованием, так как Ускова, в сущности, была самой обыкновенной «офицерской женой» и не возвышалась над мелкими интересами, сплетнями и дрязгами Новопетровского гарнизона. Отражение любви Шевченка и Усковой находим в его повести «Художник», писанной на русском языке («Поэмы, повести и рассказы Т. Г. Шевченка, писанные на русском языке», стр. 353–354). В печати известны ее краткие воспоминания о Шевченке в виде письма к одному из ранних биографов поэта А. Я. Конисскому («Науковий збірник за рік 1926», стр. 168–173), а также воспоминания о поэте ее дочерей, упоминаемых в записи Шевченка Наташеньки и Наденьки (см. «Киевскую старину», 1889 № 2, стр. 299–305, и ж. «Життя и революція», 1928, № 3, стр. 117–123).
24 Стихотворение Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива»:
И счастье я могу постигнуть на земле
И в небесах я вижу бога.
25 С этими строками любопытно сравнить признание Достоевского в «Записках из мертвого дома»: «Я бы никак не мог представить себе: что страшного и мучительного в том, что я во все десять лет моей каторги ни разу, ни одной минуты, не буду один? На работе всегда под конвоем, дома с двумястами товарищей и ни разу, ни разу — один… Впоследствии я понял, что, кроме лишения свободы, кроме вынужденной работы, в каторжной жизни есть еще одна мука, чуть ли не сильнейшая, чем все другие. Это вынужденное общее сожительство» (Соч., изд. Гиза, т. VII, стр. 532).
26 7 апреля 1857 г. Шевченко получил из Петербурга письмо М. М. Лазаревского от 17 января (!), в котором прочел вполне достоверное известие о своем близком освобождении от солдатства и ссылки — о том, что «о[б]увольнении его в отставку уже последовало разрешение царя и сообщено об этом воен[ному] министру для исполнения» («Повне зібрання творів Т. Шевченка», т. III, стр. 274).
27 Пантелеймон Александрович Кулиш (1819–1897) — известный русско-украинский историк, этнограф и беллетрист, участник Кирилло-Мефодиевского общества, связанный с Шевченком близкими и значительными отношениями, а в культурной жизни Украины сыгравший чрезвычайно видную роль. I том его сборника «Записки о Южной Руси», посвященный украинской этнографии (о нем и идет речь в записи дневника), вышел в свет в Петербурге в 1856 году; II том, исторического и литературного содержания, был издан в 1857 году, и Шевченко познакомился с ним, проживая в Нижнем-Новгороде.
28 Субботово — село Киевской губ., Чигиринского уезда, принадлежавшее знаменитому украинскому гетману Богдану Хмельницкому, при котором в 1654 году произошло присоединение Украины к Московскому государству.
29 Древние монастыри под Киевом, из которых Межигорский со времени пожара в 1787 году лежал в развалинах до начала XIX века, когда на его месте была построена фабрика фаянсовых изделий. Недалеко от этого монастыря бьют подземные ключи «Дзвонки» или, как у Шевченки, «Дзвонновая криниця».
30 16 апреля — день, в который по предположению Шевченка должен был быть подписан в штабе Оренбургского корпуса приказ об его увольнении; в этих своих хронологических вычислениях Шевченко, очевидно, исходит из письма М. М. Лазаревского от II апреля 1857 года («Повне зібрання творів Т. Шевченка», т. III, стр. 276),
31 После конфирмации Николаем I доклада шефа жандармов гр. А. Ф Орлова 28 мая 1847 года об определении «художника Шевченка» «за сочинение возмутительных и в высшей степени дерзких стихотворений» рядовым в Оренбургский отдельный корпус — «под строжайший надзор с запрещением писать и рисовать», — Шевченко действительно в семь суток был доставлен фельдъегерем из Петербурга в Оренбург: выехали они 2 июня 1847 года, а прибыли «9 июня в 11 ч. пополудни».
32 Командиром 1-го Оренбургского линейного батальона был майор Львов, типичный бурбон николаевских времен, ни в какой мере не склонный к облегчению участи «рядового Шевченка», а, наоборот, желавший непременно сделать поэта «образцовым фрунтовиком».
33 «[Сергей Родионович] Никольский был старший доктор», — сообщает в своих воспоминаниях А. Е. Ускова: «очень умный человек, много читал, он заведывал библиотекой, делал метеорологические наблюдения, но Шевченко, кажется, не долюбливал его» («Науковий збірник за рік 1926», стр. 170. Ср. «Российский медицинский список на 1858 год», стр. 211),
34 Знаменитый римский поэт Овидий Назон (43–18 гг. до нашей эры) был сослан императором Августом в город Томы, у устья Дуная, к дикому воинственному племени гетов. Причины ссылки для позднейших исследователей остались невыясненными, вызывая много догадок и предположений.
25 Величайший итальянский поэт Данте Алигиери (1265–1321), автор «Божественной комедии», в 1302 году был изгнан из своего родного города Флоренции как сторонник враждебной правительству партии Черки.
26 Командир 5-го Оренбургского линейного батальона, в котором числился «рядовой Шевченко» во время пребывания своего в Орской крепости (с 23 июня 1847 года до 11 мая 1848 года).
27 Вся эта горячая тирада направлена против графа Василия Алексеевича Перовского (1795— 8 декабря 1857), одного из крупных деятелей николаевского царствования, командира Оренбургского Отдельного корпуса, бывшего в 1851–1856 гг. оренбургским и самарским генерал-губернатором, а ранее, в 1833–1842 гг., — оренбургским военным губернатором. В дальнейших записях дневника читатель неоднократно встретится с резкими выпадами Шевченка против Перовского, представлявшегося для поэта воплощением ненавистного ему николаевского режима. С Перовским поэт, однако, лично не встречался, и суровая фигура властителя Оренбургского края рисовалась ему лишь по рассказам людей, испытавших на себе эту тяжелую руку. В отношении же Шевченка Перовский, отчасти под влиянием своих племянников — поэта гр. А. К. Толстого и Жемчужниковых — проявлял некоторую, хотя и робкую, заботливость: об этом свидетельствуют и официальные документы и показания осведомленных современников (см., напр., воспоминания А. Е. Усковой — «Науковий збірник за рік 1926», стр. 170, и «Мои воспоминания из прошлого» Л. М. Жемчужникова, вып. II, 1927, стр. 56, а также «Киевскую старину» 1898, № 3, стр. 422–423, и 1901, № 2, стр. 288). Приятель Пушкина, близкий друг Жуковского, Перовский (внебрачный сын гр. А. К. Разумовского) своей оригинальной и суровой личностью привлек к себе внимание Л. Н Толстого, замыслившего около 1878 года «сочинение, местом действия которого должен быть Оренбургский край, а время — Перовского». «Все, что касается его, — писал тогда же Толстой о Перовском своей двоюродной тетке А. А. Толстой, — мне ужасно интересно, и должен вам сказать, что это лицо как историческое лицо и характер мне очень симпатично». «Перовского личность вы совершенно верно определяете — а grands traits [крупных размеров],— писал он в другом письме к тому же лицу: — таким и я представляю себе; и такая фигура — одна наполняющая картину; биография его была бы груба, но с другими противоположными ему тонкими, мягкой работы, нежными характерами, как Жуковский даже, которого вы, кажется, хорошо знали, и с другими, и главное с декабристами, эта крупная фигура, составляющая тень к Н[иколаю] Пав[ловичу], самой крупной а grands traits, выражает вполне то время» («Толстовский Музей», т. I, Спб. 1911, стр. 287–288, 289— 90). Это сочинение осталось в области творческих предположений Толстого, не получивших осуществления. Зато другой романист, неизмеримо меньшего калибра — Г. П. Данилевский, много лет спустя (1886 г.) сде