ебуфиса-Брюллова и очевидной любовницы «герцога» — Николая Лесков контаминировал черты Шарлотты фон-Тимм-Брюлловой и Наталии Гончаровой-Пушкиной… Во втором браке жена Брюллова была за Алексеем Николаевичем Гречем, сыном того Греча, имя которого тесно связано с «Северной пчелой» и Булгариным. Утверждение Иордана, будто «вдовою m-me Греч переселилась в Германию и там вышла в третий раз замуж за иностранца — военного человека», неверно, о чем свидетельствует ее надгробие на городском кладбище в Павловске, где она погребена рядом со своим сыном Николаем Гречем («Петербургский некрополь», т. I, стр. 675). См. о ней еще воспоминания В. П. Бурнашева («Русский архив» 1872, № 9, ст. 1789), М. Е. Меликова («Русская старина», 1896, № 6, стр. 657) и А. Н. Струговщикова (там же, 1874, № 4, стр. 70.— 710).
Использованные нами выше печатные материалы остались вне поля зрения С. Елеонского, вследствие чего многие страницы его статьи «Николай I и Карл Брюллов в «Чертовых куклах» H. С. Лескова» («Печать и революция», 1928, кн. VIII, стр. 37–57) совершенно неудовлетворительны.
76 Цитата из стихотворения В. С. Курочкина, полностью записанная в дневнике под 29 ноября (см. стр. 218–219).
77 Поэт-сатирик и юморист Василий Степанович Курочкин (1831–1875), с 1859 года — издатель знаменитого сатирического журнала «Искра», своими переводами из Беранже особенно прославился; эту сторону его переводной деятельности Шевченко очень ценил, как видно по целому ряду мест его дневника. В свое время переводы Курочкина из Беранже пользовались огромнейшей популярностью. «Репутация его как лучшего переводчика французского национального певца до сих пор стоит незыблемо, — писал П. и Гнедич в 1920 году, но едва ли такое определение точно. В. С. [Курочкин] значительно отступал от оригинала, изменяя основные положения подлинника. Неуместные руссицизмы делают многие его переводы крайне неудовлетворительными. Вместо французской легкости и того легкого налета скабрезности, что иногда просвечивает у Беранже, Курочкин противопоставляет тяжелое громоздкое русское остроумие, иногда обильно сдобренное салом» («Бирюч петроградских гос. академических театров», II, 1920 (1921), стр. 267). Этот отзыв в настоящее время нельзя не признать вполне справедливым.
78 Александр Степанович Афанасьев (1817–1875) — русско-украинский этнограф и беллетрист, писавший под псевдонимом А. Чужбинский. Воспитанник Нежинского лицея, он в 1835–1841 гг. служил на военной службе (в Белгородском уланском полку), а на литературное поприще выступил в 1841 году стихотворением на украинском языке, написанным под впечатлением «Кобзаря» Шевченка; в дальнейшей своей литературной деятельности он проявил себя как поэт «патриотического» направления, настроивший свою лиру на торжественный лад. «во славу русского оружия». Со стороны украинской критики его литературная и этнографическая деятельность встречала в большинстве случаев насмешливую и враждебную оценку.
79 «Вдова известного генерала 1812 года» Ивана Семеновича Дорохова (1762–1815), раненного в обе ноги в бою под Малоярославцем 12 октября 1812 года, — Авдотья Яковлевна, рожд. Протасова; она умерла в Чернигове 25 апреля 1849 года 58 лет» (см. заметку Б. Л. Модзалевского в жури. «Былое», 125, № 2, стр. 236). Среди напечатанных стихотворений Афанасьева-Чужбинского, составляющих IX том собрания его сочинений (Спб., 1892), стихотворений, посвященных А. Я. Дороховой нет, хотя имеется ряд альбомных стихотворений и мадригалов в честь разных дам и девиц.
80 Прославленного своей бездарностью стихотворца XVIII века и академика Академии наук.
81 В «Русском Инвалиде», тщательно нами просмотренном за 1855–1857 гг., не нашлось стихотворений А. С. Афанасьева-Чужбинского; не указаны они и в библиографии его сочинений, составленной П. В. Быковым (Собрание сочинений Александра Степановича Афанасьева-(Чужбинского), т. I, Спб… 1890, стр III и т. IX, Спб., 1892, стр. III). Здесь, вероятно, у Шевченка описка, и малороссийское стихотворение Афанасьева он встретил не в этой военной газете, а в «Санктпетербургских ведомостях», о чтении которых находим упоминание в предшествующей записи дневника. Как раз в одном из первых январских номеров «Петербургских ведомостей» за 1856 г. (№ 2, 3 января), — что соответствует, конечно, хронологическому обозначению Шевченка «прошлой зимой», — имеется подробное описание обеда, данного в честь известного деятеля севастопольской обороны Э. И. Тотлебена Обществом любителей шахматной и военной игры 5 декабря 1855 года, и в этом описании воспроизведены (стр. 12) приветственные стихи Афанасьева Тотлебену на украинском языке «Увесь мыр и сам наш ворог» (они не указаны в цитированной библиографии П. В. Быкова и не вошли в собрание сочинений Афанасьева). Стихи эти состояли из 40 строк, т. е. достаточно длинны («бесконечные») и достаточно «патриотичны» и льстивы, чтобы получить оценку, какую им дает Шевченко: «отвратительная и подлая лесть русскому оружию». Указываемой Шевченком обычной псевдонимной подписи А. С. Афанасьева: А. Чужбинский — под ними нет, поскольку они напечатаны не самостоятельно, а даны в тексте чужой статьи репортерского типа, но, кажется, не может быть сомнений, что Шевченко в своей записи вспоминает именно об этих стихах. — О встрече с Шевченком в Петербурге после возвращения поэта из ссылки Афанасьев-Чужбинский в своих воспоминаниях о нем рассказывает так: «Войдя в Мастерскую Т. Г. в Академии, я застал его за работой: он гравировал. На вопрос мой, узнает ли меня, Шевченко отвечал отрицательно, но сказал, что по голосу, кажется, не ошибся и назвал меня по имени. Я бросился было обнять его, но он заметил по-русски: «Не подходите — здесь вредные кислоты. Садитесь». Минута эта была для меня чрезвычайно тягостная… Мы поговорили немного. Он был холоден и хоть несколько раз сам припоминал прошедшее, однако, не так, как ожидалось мне от этого свидания. Я ушел домой взволнованный и унес в сердце то чувство скорби, какое человек может вылить или в жарких слезах или вдохновенными стихами. Подобное охлаждение с его стороны я приписывал долгим страданиям и решился затаить в сердце еще одну утраченную надежду, может быть лучшую и последнюю в жизни» (Собрание сочинений А. С. Афанасьева (Чужбинского), т. VI. Спб., 1891, стр. 249).
82 Бархвиц — Станислав Августович, подпоручик 5-го Оренбургского линейного батальона, которому Шевченко-солдат зимою 1848 года дал взаймы 63 руб. 30 коп. серебром; он не только не возвратил Шевченку этих денег, но после жалобы поэта «по начальству» о невозвращении им своего долга отперся от него и просил поступить с рядовым Шевченком по всей строгости законов за ложное предъявление претензии («Киевская старина», 1891, № 2, отд. II, стр. 334–335). Чем кончилось для Шевченки это дело, — неизвестно. — Апрелев, Василий Петрович (1805–1855), ротмистр Кавалергардского полка (из дворян Новгородской губернии), в 1844 году — полковник. Его биография с двумя портретами (один — карикатурный) помещена в «Сборнике биографий кавалергардов 1826–1908», Спб., 1908, стр. 94–95. Нам не удалось установить, что за личность «земляк Соколовский», благодаря которому Шевченко познакомился с Апрелевым.
83 Один из офицеров Новопетровского укрепления.
84 Знаменитый итальянский живописец болонской школы (род. 1575, ум. 1642).
85 Александр Калам (1810–1863) — швейцарский художник-пейзажист и гравер, пользовавшийся большой известностью во всем мире. Он был с 1845 года «почетным вольным общинном» Академии художеств.
86 Лукьян — слуга Брюллова, часто упоминаемый в повести Шевченка «Художник» («Поэмы, повести и рассказы Т. Г. Шевченка, писанные на русском языке», стр. 279 и др).
87 Полностью они изданы М. А. Щепкиным, (внуком М. С.) в книге «Михаил Семенович Щепкин 1788–1663 гг. Записки его, письма, рассказы, материалы для биографии и родословная», Спб., 1914. См. также переиздание под ред. А. Б. Дермана «Записки крепостного актера М. С. Щепкина», М., 1928. Как известно, первые строки этого интереснейшего мемуарного повествования написаны в подлинной рукописи рукою Пушкина — лишнее доказательство настойчивости, с какою поэт понуждал Щепкина взяться за перо мемуариста.
88 «История или повествование о донских казаках, отколь и когда они начало свое имеют и в какое время и из каких людей на Дону поселились, какие их были дела и чем прославились и пр., собранная и составленная из многих вернейших российских и иностранных историев, летописей, древних дворцовых записок и из журнала Петра Великого, чрез труды инженер-генерал-майора и кавалера А. Р. 1778 года», М., 1846. Автор этой книги Александр Иванович Ригельман (1720–1789), как видно из заглавия его работы, — военный инженер. Собранные им по истории донских казаков фактические данные чрезвычайно ценны.
89 Карл Либельт (1807–1875) — польский философ, критик, литератор и революционный деятель, родом из Познани, участник восстания 1831 года; находившийся сначала под влиянием Гегеля, он затем перешел к разработке своей собственной философской системы, туманной «славянской философии», в которой исходил из убеждения в несостоятельности разума для решения вопросов о личности и бессмертии души Названное Шевченком трехтомное сочинение его (т. I — 1849 г., т. II–III — 1855 г.) вызвало много критических замечаний поэта на дальнейших страницах дневника.
90 Унтер-офицер Кулих, с которым Шевченко был на приятельской ноге (как видно из дальнейших записей дневника), принадлежал, очевидно, к группе ссыльных поляков. С большинством из них Шевченко состоял в близких отношениях.
91 Северин Пшевлоцкий — поляк-ссыльный из дворян Люблинской губернии, солдат 1-го Оренбургского линейного батальона в 1849–1856 гг. Он подвергся ссылке за «тайные, неблагонамеренные связи с политическими преступниками», чтение «зловредных сочинений» и «вредные разговоры о правительстве».
92 Галич, Александр Иванович (1783–1848) — философ и ученый, один из первых русских «шеллингианцев», «адъюнкт-профессор» российской и латинской словесности Царскосельского лицея (1814–1815), первый профессор философии (1819) только что основанного Петербургского университета, вскоре покинувший его в связи с обвинениями в «безбожии и революционности». Григорович, Василий Иванович (1786–1865) — конференц-секретарь Академии художеств в 1829–1859 гг., преподаватель «теории изящного». Как секретарь пользовался большим влиянием на дела Академии. К Шевченку был «расположен».