И мертвого копа он объяснит. Безусловно, Финли поймет, как он рисковал, разделываясь с полицейским.
Этого недостаточно, признал Ди Карло, снова прикладывая лед к разбитой скуле, и подошел к зеркалу. Да, в таком виде из дома не выйдешь. Лицо словно пропустили через мясорубку.
Ну и ладно, подумал он. Все равно нет времени праздновать Новый год.
Рано или поздно он доберется до этой Конрой и до ее чертова соседа. Ди Карло осторожно дотронулся до распухшего глаза и поморщился. Терпения ему не занимать. Шесть месяцев, год. К тому времени они забудут о его существовании. Но он не забудет.
И пусть Конрой не рассчитывает на легкую смерть. Теперь речь идет о кровной мести. Он будет убивать ее медленно, наслаждаясь каждой секундой ее мучений.
Ди Карло довольно улыбнулся, но тут же поморщился, так как снова лопнула разбитая губа. Вытирая кровь тыльной стороной ладони, он отвернулся от зеркала. Конрой заплатит за все, но сейчас главное – Финли.
От полицейских-то он сбежит, но вряд ли удастся сбежать от босса. Придется встретиться с ним лицом к лицу, воззвать к здравому рассудку, использовать лесть. И… Ди Карло снова прижал лед ко рту и улыбнулся одними глазами. Убедить в своей преданности. Он даже предложит послать другого исполнителя за свой счет.
От подобного предложения практичный и алчный Финли не сможет отказаться.
Ну что же, похоже, проблемы решены. Ди Карло облегченно вздохнул и подошел к телефону. Чем быстрее он закончит дела в Калифорнии, тем быстрее окажется на мексиканских пляжах.
– Забронируйте билет первого класса на самый ранний рейс до Лос-Анджелеса. Только вечером? В шесть пятнадцать? – Ди Карло забарабанил пальцами по столу. – Да, хорошо. Нет, обратный билет не нужен. Забронируйте еще один билет от Лос-Анджелеса до Акапулько на первое января. – Он открыл ящик письменного стола, вытащил паспорт. – Да, конечно, там гораздо теплее.
– Кажется, его лицо было чуть длиннее. – Оператор быстро застучал по клавишам компьютера, и лицо на мониторе изменилось. – Да, да, вот так. И поуже. – Дора неуверенно покачала головой и оглянулась на Джеда. – А брови были гуще? Я делаю его похожим на Аль Пачино.
– У тебя отлично получается. Заканчивай со своими впечатлениями, потом добавим мои.
– Хорошо. – Закрыв глаза, Дора мысленно представила нападавшего, но задрожала от страха и тут же снова открыла их. – Я видела его лишь долю секунды. – Она отпила воды со льдом. – Думаю, его волосы были гуще… и немного вились.
Оператор изменил прическу.
– Как теперь?
– Ближе. Может, веки чуть тяжелее.
– Вот так?
– Да, наверное… – Дора вздохнула. – Я не знаю.
Джед встал за ее стулом и стал автоматически разминать ее плечи.
– Сделай нос и губы тоньше. Глаза посади глубже. Да, вот так. И она права насчет век. Потяжелее. Еще. Подбородок более квадратный.
– Как ты это делаешь? – прошептала Дора.
– Я лучше разглядел его, вот и все.
Нет, не все, подумала она. Джед видел то же, что и она, но запомнил, систематизировал и сохранил. И в результате на мониторе появлялось лицо человека, напавшего на нее.
– Цвет кожи темнее, – предложил Джед, прищуриваясь. – Есть!
– Это он. – Потрясенная, Дора вцепилась в руку Джеда. – Это действительно он. Невероятно.
Брент, как гордый папаша, погладил компьютер.
– Отличная машина. Джеду пришлось здорово постараться, чтобы воткнуть его в смету. – Дора выдавила улыбку и заставила себя посмотреть прямо в глаза на экране. – Дай-ка мне распечатку, – сказал Брент оператору. – Попробуем идентифицировать его.
– И мне тоже, – попросила Дора. – Может, Ли или Терри видели его в магазине.
Теперь, исполнив свой долг, она испытывала некоторое облегчение.
– Обязательно. Пройдемте на пару минут в мой кабинет.
Брент кивнул оператору, взял Дору под руку и вывел в коридор. На одной из наполовину застекленных дверей она увидела надпись: «Капитан Д.-Т. Скиммерхорн».
Как будто департамент оставил свет в окне для заблудшего путника.
Дора взглянула на Джеда:
– Что означает Т? Тестостерон?[12]
– Ты за словом в карман не лезешь, Конрой.
– О, совсем забыл вам вчера сказать. – Брент ввел Дору в свой кабинет. – Мне звонила ваша мать.
– Мама? – Дора удивленно подняла брови.
– Пригласила на новогоднюю вечеринку в театре.
– О! – Завтра Новый год, а она совсем об этом забыла. – Надеюсь, вы сможете прийти.
– Ждем с нетерпением. Кто же откажется от встречи Нового года в театре «Либерти»!
– Итак, что мы делаем дальше? – спросила Дора.
– Ты – ничего, – резко ответил Джед. – Делать будет полиция.
– Ах, капитан, вы вернулись на службу? – В ответ на его испепеляющий взгляд Дора лишь улыбнулась. – Кому поручено это дело?
Брент откашлялся и подтолкнул очки на переносицу.
– Ну, мне.
Дора невозмутимо сложила руки на коленях.
– Это хорошо.
Брент краем глаза взглянул на мечущегося по кабинету Джеда.
– Приставим к вашему дому пару полицейских, пока не поймаем этого парня.
Дора подумала о мертвом патрульном, его жене, детях.
– Я не хочу подвергать риску еще кого-то.
– Дора, после смерти Трейнора любой в этом участке вызовется на дежурство добровольно. Этот парень – убийца полицейского. Именно поэтому я так быстро получил результаты баллистической экспертизы. Пули, вынутые из Трейнора, – близнецы тех, что мы выковыряли из стены в вашем доме.
– Сюрприз, сюрприз, – пробормотал Джед.
Брент снял очки и стал полировать их о свою мятую рубашку.
– Если мы поймаем этого подонка живым, я хочу иметь кучу неопровержимых улик. Я разослал отчет баллистиков в другие участки города и штата. Что-нибудь может совпасть.
Отличное решение, подумал Джед, сожалея, что не он его принял.
– Где Голдмен?
– В горах. Катается на лыжах. Взял недельный отпуск.
Если бы Джед уже не был в таком бешенстве, то наверняка онемел бы от изумления.
– Сукин сын. Один из его людей убит, остальные вкалывают в праздники по две смены, а он прохлаждается.
– У него подошло время очередного отпуска. – Брент схватил трубку затрезвонившего телефона, рявкнул: «Перезвоните!» – и бросил трубку на рычаг. – Послушай, приятель, я надеюсь, он отобьет себе задницу. Может, тогда ты оторвешь от дивана свою и вернешься на свое настоящее место. Настроение в участке поганейшее. Мало того, что убит полицейский, так еще приходится подчиняться человеку, для которого белизна собственных зубов дороже подчиненных. – Брент ткнул в Джеда пальцем. – И что ты собираешься предпринять в связи с этим?
Джед медленно затянулся сигаретой, выдохнул, затянулся снова. И, не обронив ни слова, развернулся и вышел.
– Дерьмо. – Брент взглянул на Дору и криво улыбнулся. – Простите.
– Не беспокойтесь. – На самом деле инцидент позволил ей кое-что понять. – Вы думаете, это помогло?
– Нет. – Бренту было неловко от того, что он потерял самообладание при свидетелях. Он всегда этого стеснялся. Его шея побагровела. – Когда Джед принимает какое-то решение, его и минометным огнем не сдвинешь. Правда, мне стало легче.
– Хоть какой-то результат. Я догоню его.
– На вашем месте я не стал бы этого делать.
Дора только улыбнулась и подхватила пальто.
– Увидимся завтра вечером, лейтенант.
Дора пробежала за Джедом почти полквартала. Она не окликала его, не просила подождать: это было бы пустой тратой сил. Она просто поравнялась с ним и, приноравливаясь к его шагу, беспечно заметила:
– Хороший день. Кажется, слегка потеплело.
– В данный момент было бы разумнее держаться от меня подальше.
– Да, я знаю. – Дора взяла его под руку. – Люблю гулять на холоде. Очень бодрит. Если повернем здесь, то попадем прямо в Чайнатаун. Там отличные лавочки.
Джед демонстративно повернул в другую сторону.
– Упрямец, – прокомментировала Дора. – Но ты ведь злишься не на Брента, ты и сам это знаешь.
– Не говори за меня. – Джед постарался стряхнуть ее, но она прилипла к нему, как репей. – Может, отвяжешься, Конрой?
– Ни в коем случае. – Дора подавила желание погладить его по щеке, ослабить его напряжение. – Разрешаю поорать на меня, если это улучшит твое настроение. Мне обычно помогает.
– Может, лучше позвать полицейского, чтобы тебя арестовали за приставание на улице?
Дора похлопала ресницами.
– Неужели кто-нибудь поверит, что такая малявка, как я, нападает на такого крутого парня, как ты?
Джед наградил ее свирепым взглядом.
– Может, хотя бы заткнешься?
– Мне больше нравится раздражать тебя. Знаешь, если будешь так сжимать челюсти, сломаешь зуб. Ли во сне скрежетала зубами, и теперь ей приходится надевать на ночь специальную пластинку. Это стресс. Ли всегда о чем-нибудь беспокоится. Я совсем не такая. Когда я сплю, то от всего отключаюсь. Именно в этом заключается смысл сна, не так ли?
На следующем углу Джед остановился и повернулся к ней:
– Ты ведь не отвяжешься?
– Не-а. Я могу продолжать до бесконечности. – Дора подтянула «молнию» его куртки, поправила воротник. – Брент расстроен, потому что любит тебя. А тебя это гнетет: ты чувствуешь себя виноватым. Представляю, как тебя давил груз ответственности. Должно быть, большое облегчение – ни за что не отвечать некоторое время.
Трудно сохранять самообладание рядом с человеком, который видит тебя насквозь. Но если он сорвется, на место гнева прокрадется отчаяние.
– У меня были основания для отставки. И ничего не изменилось.
– Почему бы тебе не рассказать об этом?
– Это касается только меня.
– Ладно. Хочешь услышать, почему я бросила сцену?
– Нет.
– Отлично, я все равно расскажу. – Дора повернула за угол, на улицу, где Джед оставил машину, и потянула его за собой. – Я любила играть. Неудивительно, учитывая мою наследственность. И я была хорошей актрисой. Когда я выросла из детских ролей, начала играть классику и современных авторов. Рецензии были потрясающими. Но… – Дора украдкой взглянула на него. – Я заинтересовала тебя?