Рикардо попробовал отвернуться, но Анна ему не позволила.
– Это твоя цель? Я не верю. Способен ли ты предать мою любовь к тебе? Я уверена, что нет.
– Так нечестно, Анна, – Нуньез всхлипнул.
Она крепко обняла его обеими руками.
– Рикардо, поверь мне, сейчас я счастлива, – громко прошептала она прямо в его ухо. – И я делюсь этим счастьем с тобой. Прими его от меня, впусти в свое сердце. И ты поймешь, что жизнь прекрасна. Как много в ней света и радости. Точно так же, как я сегодня, и ты когда-нибудь найдешь свое счастье. И поделишься им со мной. Я же могу на это рассчитывать, Рикардо? Правда? Скажи мне это.
Анна отстранилась, чтобы снова видеть его глаза.
– Конечно, Анна. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо. Не унывай. Все впереди. Огромная и яркая, полная света, жизнь. Начни ее жить прямо сейчас.
– Анна… – охрипшим от волнения голосом сказал Рикардо, – Ты можешь прийти ко мне, когда захочешь. Всегда, в любую минуту. Я буду ждать, сколько потребуется.
– Спасибо за приглашение, – рассмеялась Анна и поцеловала его в лоб.
Он тут же прикрыл лоб рукой. Как будто боялся не удержать ощущение ее губ на своей коже, хотел продлить его и запомнить навсегда.
– Ага, вот вы где! – раздался голос вернувшегося от приятелей Раймона. – Анна, я думал, тебя украли.
– Попытались, но ничего не получилось, – смеясь, ответил невеста.
– Что с тобой Рикардо? – спросил Руис у шмыгнувшего носом сына аптекаря.
– Ничего. Спрашивал у Анны, когда бы вы хотели получить снимки. Пойду, сделаю их прямо сейчас.
– А как же шествие? – крикнула Анна, но осунувшаяся, сутулая спина Рикардо уже скрылась в толпе.
Почти одновременно тронулось и само шествие. Со всех сторон заиграла музыка. Человеческая река, несущая на себе три главных для Санта-Моники статуи потекла по улицам города. Анна и Раймон, вместе с друзьями и родственниками присоединились к процессии, в самом ее хвосте, распевая песни, маша с удовольствием всем, кто их приветствовал и поздравлял. Четверо друзей Раймона подняли свадебный хлеб на растянутом платке, взявшись за его концы, и тоже тронулись вперед, готовые в любой момент остановиться, чтобы невеста или жених могли отщипнуть кусочек для очередного поздравляющего их горожанина.
К радости Антонио Моредо, Рауль Пако так и не объявился. Ни в церкви на венчании, ни во время шествия, ни на самом праздновании, за свадебным столом которого собралась без малого сотни полторы человек, а заглянули «поздравить на минутку», и остались до утра, еще пара сотен.
«Слава деве Марии и святой Монике! Он передумал мстить мне таким грязным способом, – с облегчением думал отец невесты. – Пусть лучше зарежет меня как-нибудь ночью в переулке, чем испортит самый счастливый день моей дочери».
Глава 4. Волк
Оставив гостей праздновать в просторном доме Антонио Моредо (как же вовремя отец соорудил к нему пристройку!), молодожены отправились к Раймону. Как это часто бывает на андалузских свадьбах, место брачной ночи держалось в тайне ото всех – чтобы, не дай бог, кроме новобрачных, на нее не явились те же гости. Испортить молодым эту часть праздника было обычным делом. Иногда оно доходило даже до насилия (шуточного, но все же). Разгорячившиеся от спиртного приятели жениха могли силой, например, усадить молодоженов спинами на осла, привязать их друг к другу, и оставить в таком положении до самого рассвета на каком-нибудь общественном поле.
Раймон предусмотрел и исключил такое развитие событий. Дружков, способных на подобные выходки, он напоил так, что по домам их разнесли задолго до ухода новобрачных. Да и дом, в который он привел молодую жену, был не его – Руис договорился с верным ему приятелем, что тот уступит ему для свадебной ночи свое жилище.
Дом приятеля стоял на отшибе, рядом с небольшим березовым перелеском, заканчивающимся нависающими над ним горами. Туда, петляя, уходила наверх дорога. Только за тем, правда, чтобы почти сразу же стремительно спустится вниз и повести своих путников в сторону от гор – к морю, в направлении Малаги и Марбельи.
По просьбе Раймона, они немного посидели во дворе. Он курил уже вторую сигарету подряд и был молчалив и серьезен – кажется, он сильно напился. Анна надеялась, что это не так: все-таки впереди была первая ночь, которую она ждала с нетерпением молодой, здоровой девушки, пылающей, словно утренняя роза под лучами поднимающегося из-за гор солнца.
Чтобы отвлечь жениха от волнения, Анна показала Раймону принесенный несчастным сыном аптекаря снимок:
– Смотри, какое фото получилось у Рикардо.
Руис мельком взглянул на него и, взяв в руку, перевернул.
– «Пусть тот момент, когда ты счастлива, будет запечатлен навечно…», – прочитал он то, что было на обороте. – Дерьмо…
– Ты что? – удивилась Анна.
– Ничего.
Руис спрятал снимок во внутренний карман пиджака и выбросил окурок.
– Пойдем, – попросила Анна, взяв его за руку.
Ей показалось, что ему нужна поддержка. Все эти разговоры о бесчисленных девушках, безвольно павших перед ее женихом, по всей видимости, были выдумкой.
– Пойдем, Раймон. Все будет просто прекрасно.
Руиса вдруг стала бить мелкая дрожь. Не успела Анна придумать, чтобы еще такого сказать – ободряющего и одновременно не затрагивающего капризное мужское самолюбие – Раймон решительно направился к дому, ведя ее за собой.
– Ты мне оторвешь руку, – засмеялась Анна.
Подойдя к дому, он отпер дверь и пропустил Анну вперед.
В доме царил полумрак, нарушаемый лишь серебряным светом луны, пробивающимся через незакрытые ставнями оконные стекла.
Вдруг Анна услышала, как дверь за ней запирается.
Снаружи.
– Ты ничего не перепутал, Раймон? Эй? – рассмеялась она. – Мы должны быть вместе, чтобы что-то получилось.
– Нет. Он все делает, как надо, – неожиданно прозвучал из темноты голос, который она сразу не узнала.
Лишь когда говоривший сделал шаг из темноты на свет, она поняла – это тот самый друг отца, которому он так радовался, и который потом пропал также внезапно, как появился.
– Здравствуйте! – сказала удивленная Анна. – Что вы тут делаете? Отец сказал, вы уехали.
– Я решил задержаться, – ухмыльнулся Пако, делая медленный шаг вперед.
– Вам стоило прийти на нашу свадьбу, – Анна все еще не чувствовала угрозы. – Папа был бы очень рад!
– Очень сомневаюсь! – друг отца от души рассмеялся.
– Но что вы делаете здесь? Раймон, ты куда пропал? Знаешь, кто тут? – прокричала Анна через дверь и подергала ручку.
Дверь была все так же заперта.
– Что я делаю здесь… – Рауль сделал еще шаг. – Ты очень красива Анна, в этом платье. Раймону можно только позавидовать. Ты знаешь, что у меня тоже была невеста? Такая же прекрасная, как и ты. Точно не хуже. И мне тоже многие завидовали.
– Была? С ней что-то случилось?
– Ты угадала. Представляешь, она трахалась за кусок хлеба. Но даже это не помогло ей выжить. Она умерла шлюхой.
Анна больше не улыбалась. Не понимая, что происходит, она ощутила нарастающее беспокойство, но, как с ним поступить, не имела ни малейшего представления.
– Это… ужасно. Мне очень жаль, – она сделала шаг назад, единственный возможный, далее ее спина уперлась в запертую дверь. – Но… Зачем вы мне это рассказываете, синьор? И чем я могу вам помочь?
– Затем, чтобы ты знала, почему сейчас с тобой случится то, что случится.
Рауль шагнул к Анне и схватил ее за предплечье железными пальцами, вырваться из которых было невозможно.
– Отпустите! Что вы собираетесь делать? Раймон!!! – Анна пришла в ужас. – Мой муж разберется с вами прямо сейчас, если вы не прекратите!
Рауль оскалился и снова рассмеялся.
– Он закрыл за тобой дверь на ключ. Как ты думаешь, почему?
У Анны не было ответа.
– Я щедро заплатил ему за это.
– Вы врете. Вы все врете! Я не верю вам. Раймон!!!..
Рауль схватил ее второй рукой за горло, лишив возможности кричать.
– Можешь визжать сколько угодно, но больше его ты не увидишь. Если только не изобретут телескоп, способный видеть через океан, ха-ха.
Из глаз Анны брызнули слезы, едва слышным шепотом ей удалось произнести:
– За что? Почему вы делаете это?
Волк наклонился к самому ее уху и зашептал:
– Только две вещи, месть и любовь, стоят всего. А значит, они стоят друг друга. Если хочешь, считай это простым обменом.
Он набросился на Анну как дикий зверь на добычу. Как волк он терзал ее тело, как волк, впивался в нее когтями и зубами, упиваясь своей властью и ее беззащитностью. Анна сопротивлялась изо всех сил и кричала, так громко, как могла, но он быстро заткнул ее искривленный в муках рот своей ладонью – жесткой как камень, пропахнувшей кислым потом и табаком.
Сначала она звала мужа. Потом отца и брата. Потом просто выла, не зовя на помощь уже никого.
Когда все закончилось, Анна умолкла и лежала ничком, даже не всхлипывая.
Насытившийся волк стоял над истерзанным телом. Носком ноги Рауль поддел подол изорванного свадебного платья и прикрыл им перепачканные кровью ноги девушки.
– Передай отцу, что Пако забрал свой долг. Больше Моредо ему ничего не должен.
Он покинул дом через окно, оставив Анну лежать на липком от ее собственной крови полу.
Недалеко вверх по дороге, ведущей к морю, как и уговаривались, с запряженной парой лошадей повозкой его ждал Раймон.
Он был пьян еще сильнее.
– Ты говорил, что просто отомстишь ее отцу, расстроив свадьбу! – в отчаянии воскликнул Раймон, который слышал самые громкие крики своей невесты. – Зачем ты сделал… это? И зачем ты сделал это так жестоко?!
– Я просто был тем, кто я есть, – ответил волк. – Поехали. Нам надо убираться поскорее.
Глава 5. Как ослепла Анна Моредо
Анна вернулась домой за час до рассвета. И первое, что сделала – передала отцу слова Рауля.
Антонио повалился к ногам дочери с искаженным беззвучным плачем лицом. Он обнимал ее ноги и в промежутках между бессильными, безголосыми криками шептал одно единственное слово: «Прости… Прости… Прости…», которое ничего не могло изменить.