Часть драгоценностей английских монархов была утрачена в середине XIX века, и произошло это из-за претензий Ганноверского дома. В 1714 году, когда скончалась королева Анна Стюарт, британский трон перешел к Георгу Ганноверскому, правителю одного из немецких княжеств (его мать София приходилась внучкой королю Иакову I Стюарту). На смену династии Стюартов пришла династия Ганноверская, а короли Великобритании и Ирландии, начиная с Георга I, управляли одновременно и Ганновером. Эти две страны состояли в так называемой личной унии (один глава, но оба государства при этом самостоятельны). Так продолжалось вплоть до смерти короля Вильгельма IV в 1837 году. И он, и его предшественник Георг IV были сыновьями короля Георга III, соответственно третьим и первым. Поскольку оба они не оставили наследников мужского пола, а второй сын, Фредерик, скончался еще раньше, то престол перешел к дочери четвертого сына, герцога Кентского. Престол Великобритании и Ирландии, но не Ганновера! Тот мог, согласно салическому закону, передаваться исключительно по мужской линии. Поэтому королем Ганновера (а в 1814 году Ганновер стал королевством) стал пятый сын Георга III, Эрнст Август. Как оказалось впоследствии – впрочем, этого вполне можно было ожидать – вопросы раздела наследства коснулись не только государств, но и прочего имущества.
В свое время Георг I, приехав из Ганновера в Англию, естественно, привез с собой свои драгоценности. Шли годы, короли сменяли друг друга, и уже трудно было вспомнить, какие драгоценности откуда, что ганноверское, что английское… Супруга Георга III, королева Шарлотта, получила от него в качестве свадебного подарка значительную часть имевшихся в казне украшений, и после завещала их «дому Ганноверов». Когда Ганноверская династия разделилась на две ветви, это дало повод Эрнсту Августу, сыну Шарлотты и королю Ганновера, предъявить права на эти украшения.
В сатирическом журнале «Панч» публиковали предполагаемую переписку адвокатов двух сторон. «Мадам, я обращаюсь к Вам по указанию моего клиента, короля Ганновера, по поводу возвращения некоторых принадлежащих ему коронных драгоценностей, которые, как мне сообщили, находятся у вас». «Мой клиент, королева Англии, проконсультировалась со мной по поводу претензий Его Величества короля Ганновера. Я посоветовал ей защищать свои права, и собираюсь выступить в качестве защитника».
Королева Виктория рассматривала эти драгоценности, как свою собственность, и отказалась удовлетворить претензии дяди. История тянулась много лет – после смерти Эрнста Августа в 1851 году дело отца продолжил сын, король Георг. Была учреждена специальная парламентская комиссия, которая рассматривала этот вопрос. Ситуация, мягко говоря, была не особо радостной как для королевы, так и для страны в целом: «Англичане без энтузиазма воспринимают вероятную потерю множества тысяч фунтов стерлингов – частично потому, что не хотят расставаться с тем, что, как считают, принадлежит им, частично потому что подозревают – к ним обратятся, чтобы купить королеве новую корону». А в журнале «Te Spectator» писали: «Что касается драгоценностей, то если королева Виктория не научилась у Корнелии [отсылка к истории Корнелии, матери древнеримских политических деятелей братьев Гракхов] тому, что настоящая шкатулка с драгоценностями для матери – это детская колыбель, если принц Альберт не научил ее тому, что верная жена – сама по себе “корона”, то ее собственный разум должен подсказать, что первой женщине империи нет дела ни до каких украшений, за исключением тех, что возлагает на нее та власть, что превыше власти императоров».
Еще в начале 1840-х годов возникла идея просто-напросто выкупить драгоценности, из-за которых и возник спор. Но из этого так ничего и не получилось – и потому, что оценочная стоимость все время варьировалась, и потому что английский парламент не радовала идея предоставить для этого немалые средства. В декабре 1857 года комиссия наконец постановила, что Виктория должна передать драгоценности Ганноверскому дому, что и произошло.
Ушли к ганноверскому королю великолепное ожерелье из крупных бриллиантов, броши, кольца, небольшая бриллиантовая корона, бриллиантовый же стомак, тиара, браслеты… Словом, множество драгоценностей, не просто бывших дорогими, а и имевших историческую ценность. Позднее старшая дочь Виктории, которая была замужем за наследником трона Пруссии, писала матери: «Я слышала, что королева Ганновера надевает эти драгоценности. Я прихожу в бешенство, представляя как то, что носили Вы, носит кто-то другой».
Это была не только личная потеря Виктории – британская монархия не смогла отстоять свое имущество. Зато, наученная горьким опытом, королева Виктория поделила драгоценности на две категории – драгоценности короны, которые передаются следующему монарху, и личные драгоценности, которыми он вправе распоряжаться по собственному усмотрению.
О первых, регалиях – коронах, скипетрах, мечах и прочих символах власти монарха, а также некоторых других украшениях – будет отдельный рассказ. А начнем мы с того, что находится в личном владении нынешней королевы Елизаветы II.
Ее Величество – очень богатая женщина, и немалая часть ее состояния заключена именно в коллекции драгоценностей. Причем большинство из них она получила в наследство (в частности, в 1953 году, от своей бабушки королевы Марии, а в 2002 от королевы-матери) или в подарок. Совершеннолетие, свадьба, коронация, официальные визиты в другие страны – в честь этих событий королева, помимо прочих подарков, получала и украшения. Среди них есть вещи старинные, с длинной и сложной историей, а есть и созданные недавно. Что-то годами остается в хранилище, потому что королева надевает это крайне редко, а что-то, наоборот, постоянно на виду у публики. В отличие от регалий, которые не могут, согласно закону, покидать пределы страны, личные драгоценности королева может носить и будучи за рубежом.
Оценить размеры и стоимость этой коллекции крайне трудно – приблизительные оценки делали только по фотографиям, а не по самим украшениям. Однако, к примеру, одни только подаренные ее родителями на свадьбу бриллиантовые серьги оценивают в полмиллиона долларов. Помимо ценности металлов и камней нужно учитывать и историческую ценность, и то, что эти предметы принадлежат правящему монарху, что еще больше увеличивает цену, и т. д. Кроме того, как оценить, к примеру, не бриллиантовую диадему, а простую нитку розовых кораллов, которую будущая королева получила от матери, когда была совсем маленькой (по поверью, кораллы охраняют детей от болезней и бед), и которая лично для нее просто не имеет цены?..
В 2002 году вышла книга, посвященная коллекции королевы. Ее автор утверждает, что Елизавета II является обладательницей девяносто восьми брошей, сорока шести колье, тридцати семи браслетов, тридцати четырех пар серег, пятнадцати колец, четырнадцати тиар, пяти подвесок. А как же, если можно так выразиться, главная примета монарха, корона?
Почти все короны относятся к королевским регалиям. Королева надевает их только в особенно торжественных случаях, таких, например, как ежегодное открытие сессии парламента. К тому же короны весьма тяжелые, так что когда этикет требует «не шляпку, а корону», Ее Величество предстает в тиаре или диадеме, благо ее коллекция этих украшений одна из самых обширных в мире. Именно с них мы и начнем свой рассказ.
Личная коллекция
Тиара
– Вы, конечно, слышали о знаменитой берилловой диадеме?
– Разумеется. Это – национальное достояние.
– Совершенно верно. – Он открыл футляр. – на мягком розовом бархате красовалось великолепнейшее произведение ювелирного искусства.
– В диадеме тридцать девять крупных бериллов, – сказал он. – Ценность золотой оправы не поддается исчислению.
Тиары и диадемы древних царей и жрецов, папская тиара… Женщин куда больше интересуют не эти старинные символы власти, а то, чем можно украсить собственную голову. Так что в наше время диадема и тиара – это прежде всего женские украшения в виде венцов, образующих полный или неполный круг, из драгоценного металла, усыпанные драгоценными же камнями. И если обычные женщины могут надеть такое только раз-другой в жизни, скажем, на собственную свадьбу, или когда становятся «королевами красоты», то для настоящих королев, принцесс и дам голубых кровей это неотъемлемая часть содержимого фамильной шкатулки с драгоценностями и столь же неотъемлемая деталь туалета для торжественных случаев.
И Елизавета II, и члены королевской семьи появляются на официальных мероприятиях в усыпанных бриллиантами и другими драгоценными камнями тиарах и диадемах. И у каждой, конечно, своя история.
Среди многочисленных бриллиантовых (а ведь есть еще множество других!) тиар, которые хранятся в этой коллекции, есть несколько, которые весьма часто путают.
Когда в 1893 году старший внук королевы Виктории, будущий король Георг V, венчался с принцессой Мэй, Марией Текской, королева подарила невесте бриллиантовое колье. В 1919 году Мэй, тогда уже королева, велела переделать тот давний свадебный подарок; из извлеченных оттуда бриллиантов была сделана тиара, которую, правда, можно было носить и в качестве колье, сняв предварительно с жесткой основы.
В августе 1936 года принцесса Мэй подарила ее супруге своего младшего сына Георга, Елизавете; не прошло и года, как Георг, после отречения своего старшего брата Эдуарда VII от престола, стал королем Георгом VI, а Елизавета, соответственно, королевой-консортом. В отличие от своей свекрови, Елизавета очень долго не расставалась с подарком. Правда, сэр Генри Ченнон, один из членов парламента, так однажды написал в своем дневнике об одном из балов: «Королева была в белом и в уродливой зубчатой бриллиантовой тиаре». Что ж, оставим эпитет «уродливая» на совести сэра Генри…
Когда в 1947 году дочь Елизаветы и Георга, будущая королева Елизавета II, тогда еще принцесса, выходила замуж, то мать «одолжила» ей эту бриллиантовую тиару, поскольку, согласно давней традиции, в туалете невесты непременно должно присутствовать что-нибудь «чужое». Однако невесте предстояло вот-вот отправляться к венцу, а тиара распалась надвое прямо у нее на голове. Украшение пришлось срочно чинить, и, к счастью, успели. Много лет спустя эта тиара украсила голову еще одной невесты, принцессы Анны, дочери Елизаветы II, которая в 1973 году вышла замуж за капитана Марка Филипса.
Когда королева-мать Елизавета скончалась в 2002 году, то эту тиару, вместе с другими драгоценностями, унаследовала, конечно же, Елизавета II. В ноябре 2009 года, королева надевала ее во время официального визита в Тринидад и Тобаго, и, конечно, журналисты особо отметили, что для этого события королева выбрала украшение, которое надевала когда-то на свою свадьбу. Можно было сравнить фотографии, которые разделяет шестьдесят два года – что ж, Елизавета выглядит достойно и в двадцать один, и в восемьдесят три. Второе, отметим, гораздо сложнее, и дело не в бриллиантовой тиаре королевы Марии.
Что касается второй тиары, сделанной куда раньше и весьма похожей на эту, то ее обычно называют «тиарой Георга III». Изначально это было колье, заказанное около 1830 года (видимо, по указанию короля Георга IV), для которого воспользовались бриллиантами из обширной коллекции Георга III. Его можно было носить и как тиару, но вплоть до королевы Виктории, которая взошла на престол в 1837 году, этой возможностью не пользовались. А в 1839 году юная Виктория надела это колье как тиару на премьеру в оперу. В ней она, как считают некоторые специалисты, изображена на портрете кисти Франца Винтерхальтера, написанном в 1851 году, – королева держит на руках годовалого ребенка (своего третьего сына, Артура), рядом находятся ее супруг и герцог Веллингтон, знаменитый полководец, а голову королевы венчает бриллиантовая тиара. Впоследствии она перешла к королеве Марии, а затем, через мать королевы Елизаветы II, к ней самой. Что ж, королеве Марии в свое время принадлежали обе тиары, и эта, «Георга III», и та, о которой мы рассказали сначала – неудивительно, что украшения, похожие внешне, и передававшиеся через одни и те же руки, часто путают.
А ведь есть еще одна похожая! В 1888 году Александра, принцесса Уэльская, супруга старшего сына и наследника королевы Виктории, будущего короля Эдуарда VII, получила бриллиантовую тиару в качестве подарка от трехсот шестидесяти пяти пэресс королевства в честь своей серебряной свадьбы. Александра, датская принцесса, родная сестра другой датской принцессы, Дагмар, которая стала Марией Федоровной, супругой российского императора Александра III, хотела тиару, похожую на тиару сестры – в русском стиле, напоминающую кокошник.
Ювелиры фирмы «Гаррард» сделали кокошник из шестидесяти одной платиновой полоски, которые усыпали четыреста восьмидесятью восемью бриллиантами (самые крупные, наверху каждой, были три с четвертью карата каждый). Графиня Солсбери, которая и занималась этим заказом, впоследствии и преподнесла его принцессе Александре от лица остальных леди.
Эта тиара, которую так и называли «русской тиарой-кокошником», стала одним из самых любимых украшений Александры, несмотря на то, что в ее коллекции драгоценностей были и другие, не менее великолепные украшения. Она писала своей родственнице Августе, герцогине Мекленбург-Стрелицкой, описывая полученные подарки: «Дамы преподнесли мне чудесную бриллиантовую зубчатую тиару».
Не только Александра получила подобный роскошный подарок от общественности – когда в 1893 году Мария Текская выходила замуж за ее сына, то «Девушки Великобритании и Ирландии» преподнесли невесте тиару. Специальный комитет, который возглавила леди Ева Гревилл, собрал более пяти тысяч фунтов, и украшение заказали все той же знаменитой ювелирной фирме «Гаррард». Оставшиеся деньги пошли, по настоянию принцессы Марии, в благотворительный фонд семьям моряков, которые погибли в том же году, когда во время учений затонул боевой корабль «Виктория». В благодарственном письме принцесса писала: «Могу вас заверить, что тиара навсегда останется для меня наиболее ценным даром, знаком вашего расположения и привязанности».
Украшение получилась волшебным – изящный узор «гирлянды и завитки», благодаря которому тиара казалась сделанной из бриллиантового кружева, и бриллиантовые же зубчики, украшенные девятью большими жемчужинами. Кроме того, она состояла из двух частей; основание тиары, которое представляло собой чередующиеся круглые и ромбовидные более крупные бриллианты между двумя узкими полосами мелких, можно было отсоединять и носить как колье.
В 1913 году Мария так и сделала, и порой носила нижнюю часть отдельно не только в качестве колье, но и как головное украшение. Кроме того, в основной тиаре велела заменить жемчуг на бриллианты. Колье и тиара, достойная королевы фей, стали ее подарком внучке, Елизавете II, когда та в 1947 году выходила замуж.
В 1969 году обе части тиары вновь соединили, и такой она остается и по сей день – королева надевает ее весьма часто. Изображение Ее Величества именно в этой тиаре, которую часто называют «бабушкиной тиарой», можно увидеть, к примеру, на банкнотах – как Великобритании, так и других членов Британского Содружества. И нельзя не отметить, что легкая изящная тиара смотрится на седых волосах этой пожилой леди ничуть не хуже, чем на темных в ее юности.
Однако вернемся к началу прошлого века.
Принцесса Уэльская, а впоследствии королева-консорт, Александра была необыкновенно эффектной дамой, законодательницей мод своего времени. Прикрывая полученный в детстве шрам на шее, она носила плотно облегающие шею колье, но не ограничивалась ими. Консуэло Вандербильт так описывала ее в своих мемуарах: «Как всем известно, королева Александра была поразительной красавицей. У нее, как и у императрицы Евгении, были покатые плечи, а ее грудь и руки, казалось, были созданы специально для того, чтобы на них красовались сияющие драгоценности… Чаще всего она одевалась в белое и носила голубую ленту ордена Подвязки. На ее голове сверкала тиара, а жемчуга и бриллианты усыпали ее от шеи до пояса». По поводу ее невестки Марии, стиль которой был совсем другим, но тоже эффектным, однажды выразились куда более жестко – мол, ее бюст напоминает прилавок ювелира…
Что ж Александра, и Мария любили и умели носить драгоценности, задавали на них моду (именно Александра сделала популярными украшения из платины, и именно подражая роскоши ее уборов, бриллианты начали носить и днем, а не только вечером), и серьезно пополнили частную коллекцию украшений британских монархов. И если королева Виктория изменяла своему кружевному чепцу очень редко, по самым торжественным случаям, то эти королевы-консорты очень часто появлялись на публике в великолепных тиарах и диадемах.
Упомянутые выше бриллиантовые тиары, кроме последней, «тиары от девушек Великобритании и Ирландии», относятся к типу «франж» (что означает, помимо прочего, «бахрома», «кайма» – оформление и в самом деле напоминает бахрому из драгоценных камней). А помимо него в XIX веке были также очень популярен узор «узелки влюбленных», то есть двойные узлы, восьмеркой – символ преданности в любви. Обычно в таких тиарах сочетали бриллианты и жемчуг. Подобные были, к примеру, и у супруги короля Баварии Людвига I Терезы, и у княгини Татьяны Александровны Юсуповой – в ней она изображена на своем известном парадном портрете кисти Винтерхальтера.
Такая тиара была сделана и по заказу родителей красавицы Августы Гессен-Кассельской, которая в 1818 году вышла замуж за Адольфа Фредерика, герцога Кембриджского, младшего сына короля Георга III. Тиара, сделанная во входившем тогда в моду средневековом, «готическом» стиле, стала подарком к свадьбе. Девятнадцать усыпанных бриллиантами арок (изгибом вниз) увенчаны пресловутыми узелками. Кроме того, ее украсили тридцать восемь жемчужин – девятнадцать были прикреплены снизу к узелкам в качестве подвесок, а девятнадцать крепились на них сверху. Августа надевала ее, в частности, на коронацию королевы Виктории. В 1843 году она подарила ее своей дочери, принцессе Августе, которая вышла замуж за герцога Мекленбург-Шверинского, и тиара передавалась в этой семье на протяжении нескольких поколений. Когда она «ушла» из семьи, точно неизвестно, однако относительно недавно, в 1981 году, ее выставили на аукционе Кристи. Кто приобрел ее и где она теперь находится, неизвестно – покупатель остался анонимным. Но вернемся к тиаре английской.
В 1893 году внучка Августы, дочь ее младшей дочери Марии Аделаиды, принцесса Мэй, стала супругой будущего короля Георга V. Видимо, завороженная красотой бабушкиной тиары, которая перешла к ее тетке, в 1913 году она распорядилась сделать копию. Жемчужины на верхней кромке тиары сделали съемными, и позднее все в фирме «Гаррард» их заменили крупными бриллиантами. Четыре из них оформили в виде подвесок к жемчужному ожерелью, которое королева Мария иногда надевала вместе с тиарой, которую стали называть «Кембриджской», поскольку сделана она была по образцу тиары герцогини Кембриджской.
Впоследствии тиара перешла к Елизавете II. Королева надевала ее время от времени, а когда в 1981 году принц Чарльз собрался вступить в брак с леди Дианой Спенсер, то Ее Величество сделала будущей невестке роскошный свадебный подарок – за день до венчания леди Диана навестила королеву, и та подарила ей изумрудное колье и Кембриджскую тиару с «узелками влюбленных». Говорят, что Диана не стала надевать ее на свадьбу, поскольку сочла слишком тяжелой, что, впрочем, не помешало очень часто носить ее впоследствии. И, пожалуй, из всех королевских тиар именно эта наиболее знаменита – ведь мало кого столько фотографировали и рассматривали в мельчайших деталях, как леди Диану. Правда, после развода с принцем Чарльзом тиара вернулась обратно к королеве. Теперь в ней можно порой увидеть вторую супругу Чарльза, Камиллу.
Кроме упоминавшейся выше тиары-кокошника в королевской коллекции есть еще одно украшение с «русским» названием, тиара «Владимир». В 1890 году ее сделали для Великой княгини Марии Павловны (урожденной принцессы Марии Мекленбург-Шверинской), супруги Владимира Александровича, третьего сына Александра II. Сочетание жемчуга и бриллиантов было одним из самых популярных в ювелирном искусстве конца XIX века, и тиара получилась необыкновенно эффектной – пятнадцать перекрывающихся колец, усыпанных бриллиантами, и в центре каждого – подвеска из крупной каплевидной жемчужины.
Мария Павловна всегда любила драгоценности и не перестала их коллекционировать, даже когда овдовела, так что неудивительно, что ее коллекция была обширной. Когда, спасаясь от революции, Великая княгиня уехала в Кисловодск, ее драгоценности остались в петербургском дворце. А дальше произошло то, что до сих пор неизменно упоминают журналисты, когда заходит речь о «драгоценностях Романовых», – Альберт Генри Стопфорд, британский дипломатический курьер, хорошо знакомый с Марией Павловной и ее семьей, смог проникнуть во дворец, добраться до драгоценностей и переправить их в Англию. Так что Мария Павловна стала одной из немногих Романовых, чьи украшения не пропали в хаосе революции и Гражданской войны.
Принцесса Диана в Кембриджской тиаре, подаренной ей королевой Елизаветой II
В феврале 1920 года она, наконец, смогла выехать из страны, но уже в августе скончалась на своей французской вилле. Драгоценности, в частности, четыре полных парюры (т. е. комплекта – браслеты, колье, серьги, кольца и пр.), бриллиантовая, изумрудная, рубиновая и жемчужная, были, согласно завещанию, распределены между четырьмя детьми Великой княгини. Украшения с рубинами должен был получить Андрей, жемчуг – Борис, изумруды – Кирилл, а дочь Елена – бриллианты и жемчужную тиару. Правда, к тому времени цена на изумруды значительно выросла, а на жемчуг – наоборот, упала, поэтому большую часть драгоценностей продали, а полученные деньги распределили между наследниками.
Елена Владимировна оставила себе тиару и еще несколько предметов. Но ненадолго – ей нужно было содержать семью. Супруг, принц Греческий Николай, писал и продавал картины, но денег семье с тремя детьми не хватало, так что материнское наследство все равно пришлось понемногу продавать. И в 1921 году бриллиантово-жемчужную тиару приобрела королева Мария.
Поскольку по-английски принято называть замужних дам по имени супруга, и Мария Павловна, супруга князя Владимира, была для англичан «принцессой Владимир», то тиара и получила соответствующее название. По указанию королевы Марии тиару переделали так, чтобы жемчужины-подвески можно было заменять на изумрудные, сделанные из пятнадцати огромных «Кембриджских» камней (у них особая история, о которой чуть позже). Обновленная тиара с изумрудами стала одной из самых любимых, и поистине жемчужиной королевской коллекции.
После Марии смерти в 1953 году тиару унаследовала ее внучка, Елизавета II, у которой тиара стала тоже одной из самых любимых. Чаще всего эту тиару королева, как и в свое время ее бабушка, надевает с несколькими украшениями, которые тоже включают крупные изумруды. Скажем, в 1980 году, когда Елизавета II посетила Ватикан, на официальном приеме у Иоанна Павла II она была во «Владимирской» тиаре. В 2002 году праздновался «золотой юбилей», пятьдесят лет со дня восхождения Елизаветы II на престол, и на официальной фотографии для Канады королева позировала тоже в ней. А еще можно припомнить и то, что супруг королевы, Филипп, герцог Эдинбургский – племянник принца Николая, супруга Елены Владимировны, через которую тиара и попала в сокровищницу британских монархов.
Королева Елизавета не ограничилась полученным наследством, и сама пополняет коллекцию. Так, в подарок на свадьбу она получила от народа Бирмы рубиновое ожерелье. В 1973 году по указанию королевы ожерелье разъяли, а камни вставили в тиару, которая получила название «Бирманской рубиновой». Девяносто шесть камней символизируют соответствующее количество болезней, которые, по поверью бирманцев, бывают у человека – рубины должны охранять Елизавету от этих болезней и всяческих других бедствий. Бриллианты, которые использовали для этой тиары, тоже были извлечены из подарка, уже другого – от низама (правителя) индийского княжества Хайдарабад и Берар. Осман Али Хан Бахадур был, что называется, сказочно богатым человеком (в 1937 году журнал «Таймс» назвал его самым богатым в мире), но порою весьма скупым, однако на подарок будущей королеве в честь свадьбы – бриллиантовые тиару и колье от Картье – он не поскупился. Из тиары, преподнесенной им, как считается, и сделали новую, с рубинами.
Цветы из рубинов в золотой оправе вставлены в венок из серебра, усыпанный бриллиантами – тиара получилась контрастной и весьма яркой на фоне остальных украшений королевы. Когда Пратибха Патил, президент Индии, в 2009 году приезжала с официальным визитом, то для банкета в честь этого события королева выбрала именно Бирманскую тиару – возможно, учитывая ее восточное происхождение.
У Елизаветы II есть еще одна тиара с рубинами, правда, куда более старинная. В 1853 году ее сделали для королевы Виктории, и, вероятно, по дизайну принца Альберта. Изящный «Восточный венец» был поначалу украшен опалами. Но в 1902 году королева Александра велела заменить опалы (которые когда-то считались приносящими несчастье) на рубины. Эта тиара стала затем одной из самых любимых украшений королевы-матери.
Принц Альберт нередко разрабатывал дизайн украшений для своей царственной супруги.
В апреле 1845 года Виктория записала в своем дневнике: «Перед ужином мне сделали прическу, с очаровательной диадемой из бриллиантов и изумрудов, узор для которой придумал мой милый Альберт». Эта изящная диадема в неоготическом стиле, напоминающая венцы средневековых королев – узкая основа, небольшие зубцы – была украшена крупными изумрудами. Позднее к ней были добавлены серьги и брошь, и на семейном портрете Виктории, Альберта и пяти их детей, написанном Винтерхальтером в 1846 году, королева изображена именно в этой небольшой, но очень величественно выглядящей тиаре.
А несколькими годами ранее принц Альберт разработал узор для другой тиары, все в том же стиле; но на этот раз в бриллиантовое основание были вставлены крупные сапфиры. Ее тоже можно увидеть на портрете молодой Виктории, причем, если судить по нему, эту тиару королева надевала не только обычным образом, так, чтобы она возвышалась надо лбом, а вместо этого порой окружала ею тяжелый узел волос, собранный на затылке. После смерти мужа в 1861 году Виктория редко носила короны и тиары, но на портрете 1874 года уже пожилая королева изображена в белом вдовьем чепце, с которого ниспадает кружевная вуаль, а сверху надета бриллиантово-сапфировая тиара, подарок от человека, смерть которого королева оплакивала всю оставшуюся жизнь.
Обе тиары, и изумрудная, и сапфировая, не входят в коллекцию нынешней королевы. Кому точно принадлежит первая, неизвестно, судя по всему, кому-то из многочисленных потомков Виктории, и где она сейчас, также неизвестно. Вторую королева некогда подарила старшей дочери, сейчас она в частной коллекции графа Хервуда, двоюродного брата Елизаветы II, и порой выставляется в музеях.
Вернемся к тиарам Елизаветы – мы перечислили далеко не все из того, чем владеет Ее Величество. К примеру, есть бриллиантовая тиара с узором в виде пчелиных сот, сделанная в 1920-х годах в знаменитом ювелирном доме «Бушерон»; а приобрела ее миссис Маргарет Гревилл, близкая подруга королевы Марии. Она скончалась в 1942 году и оставила ее невестке Елизавете (супруге Георга VI, матери Елизаветы II) все свои великолепные драгоценности, среди которых была и эта тиара.
Почему именно ей, а не своей подруге Марии? Когда леди Елизавета Боус-Лайон выходила замуж, ее супруг был всего лишь герцогом Йоркским, младшим братом наследника престола. Она, безусловно, получила подарки на свадьбу, но они были далеко не такими роскошными, какие могла бы получить супруга будущего короля. Впоследствии старший брат герцога Йоркского, ставший королем Эдуардом VIII, отрекся от престола, и тот стал королем Георгом VI. Но большая часть драгоценностей осталась у королевы Марии, так что у королевы-консорта Елизаветы их было не так уж и много. Быть может, именно это и послужило причиной того, что миссис Гревилл сделала наследницей именно ее, а не королеву-мать Марию, у которой украшений и так было довольно. Елизавета впервые надела тиару уже после войны.
Колода тасуется причудливо – миссис Гревилл была крестной матерью маленькой Розалинды Кабитт, одной из внучек другой своей подруги. Тогда никто и предположить не мог, что впоследствии дочь Розалинды, Камилла, станет второй супругой Чарльза, принца Уэльского, правнука королевы Марии. Правнук и правнучка двух подруг миссис Гревилл поженились, и теперь Камилла носит эту величественную тиару.
Парюры
– Примите этот ларец и не удивляйтесь тому, что найдете в нем.
Ровена открыла небольшой ящичек в серебряной оправе и увидела ожерелье и серьги из бриллиантов несметной ценности.
В начале XVII века мода на украшения изменилась очередной раз. Более легкие и тонкие, чем раньше, ткани костюмов требовали соответствующих драгоценностей; все более популярными становились бриллианты, из которых делали изящные украшения и даже целые гарнитуры – так родились бриллиантовые парюры.
Слово «парюра» (от франц. parure) означает «убор, украшение». Так называли головное украшение, тиару или диадему, а, кроме того, это слово стало обозначать и целый драгоценный гарнитур, все предметы которого подходят друг к другу по материалу, то есть металлу и драгоценным камням, и оформлению. В такой гарнитур могло входить до пятнадцати предметов – тиара, колье, серьги, браслеты, броши, подвески, пуговицы, пряжки, запонки, гребень, шпильки и т. д. Так называемая «большая парюра», «полная», полный набор, надевалась редко, только в самых торжественных случаях; «малая», «полупарюра», включала несколько предметов, обычно два-три, например, колье и серьги, или колье, серьги и брошь.
«Большая парюра» была, по сути, привилегией особ королевской крови и тех, кто бывал при дворе; именно события при дворе – коронация, свадьбы, официальные приемы и т. д. – требовали столь роскошных драгоценностей.
Но начнем мы свой рассказ о парюрах королевской коллекции с весьма скромного гарнитура. Скромного, но необычного, изящного, и оттого, быть может, вызывающего куда более теплые чувства, чем те, что возникают при взгляде на каскады бриллиантов.
В ноябре 1839 года Альберт Саксен-Кобург-Готский, будущий принц-консорт, отправил в подарок своей невесте брошь в форме веточки с цветками померанцевого дерева. «Флердоранжем», искусственными цветками апельсина, обычно украшали прически невест. Листочки были из золота, белые, весьма натурально выглядевшие цветы – из фарфора.
Виктория и Альберт обвенчались в феврале 1840 года; через пять лет, в декабре 1845 королева получила вторую брошь, точно такую же, и серьги. Ну и, наконец, в феврале 1846, к шестой годовщине свадьбы, был сделан браслет в том же стиле. Изнутри он отделан черным бархатом, чтобы мягко прилегать к руке, а среди фарфоровых цветов скрываются четыре крошечных зеленых «яблочка» – к февралю 1846 года у супругов было четверо детей (правда, уже в мае семья пополнилась еще одной дочерью). Пока был жив Альберт, королева Виктория надевала эту парюру или отдельные предметы из нее на каждую годовщину свадьбы. В 2010 году ее можно было увидеть в музее Виктории и Альберта, на выставке «Виктория и Альберт, искусство и любовь», посвященной одному из самых счастливых браков английских монархов.
В коллекции Елизаветы II есть парюры куда более роскошные, и среди них особо выделяется «Кембридж и Дели Дурбар», наверное, самый знаменитый в мире гарнитур с изумрудами.
В июне 1911 года состоялась коронация Георга V и его супруги Марии, а в декабре того же года на торжественном приеме при дворе вице-короля Индии, так называемом «дурбаре», Георг и Мария были провозглашены императором и императрицей Индии. Поскольку королевские регалии не должны были покидать пределы страны, то для торжества в Индии для Георга V сделали новую корону, а для королевы – изумрудную тиару. И «императорская корона Индии», о которой речь пойдет позднее, и тиара стали личной собственностью монархов и не вошли в драгоценности короны.
Помимо тиары «Дели Дурбар», в парюру королевы Марии входят брошь и колье, а в ее «Кембриджскую» часть – серьги, браслет, короткое, плотно облегающее шею колье («чокер») и стомакер. И если с «делийской» частью названия все понятно, то откуда «кембриджская»?
Мы уже упоминали принцессу Августу Кембриджскую, в связи с бриллиантово-жемчужной тиарой. В 1818 Адольф, герцог Кембриджский, женился на принцессе Гессенской, и во время своего свадебного путешествия они посетили, в частности, Франкфурт. И там, приняв участие в благотворительной лотерее, юная герцогиня выиграла главный приз – ларец, в котором было около сорока изумрудов-кабошонов, от небольших до очень крупных. Можно только догадываться, было ли это случайностью, но, в любом случае, Августа была счастлива получить такой неожиданный подарок, и заказала впоследствии множество самых разных украшений, в которые вошли так неожиданно доставшиеся ей изумруды.
Августа, скончавшись в 1889 году, завещала их своей младшей дочери, Марии Аделаиде Кембриджской, герцогине Текской. Сама «Толстая Мэри», как прозвали ее в Англии, умерла в 1897 году, и изумруды достались сыну Фрэнсису, «Фрэнку» Текскому – Мэри не оставила завещания, и ее драгоценности были поделены между тремя сыновьями и дочерью. В частности, изумруды были извлечены из своих оправ. У Фрэнсиса не было семьи, вел он себя порой весьма легкомысленно (так, однажды он проиграл десять тысяч фунтов на бегах), так что можно не удивляться тому, что фамильные изумруды он подарил своей любовнице-француженке. Как ни странно, не юной и хорошенькой, а даме в летах. И опять-таки не удивительно, что его сестра Мария, Мэй, супруга наследника английского престола, после этого перестала с ним общаться.
В октябре 1910 году сорокалетний Фрэнсис умер от пневмонии, а несколькими месяцами ранее скончался король Эдуард VII. Его сын стал королем Георгом V, аего супруга, сестра Фрэнсиса Текского, Мария Текская, стала, соответственно, королевой-консортом. Мария любила драгоценности – в сущности, именно ей нынешняя королевская коллекция обязана значительной частью находящихся там украшений. Так что, не желая терять изумруды окончательно, она потребовала у француженки вернуть камни. Спорить с королевой та не решилась, и изумруды герцогини Кембриджской вернулись в Англию.
В это же время королева Мария стала и обладательницей бриллиантов, получившихся из огромного алмаза «Кулиннан» – девять крупных и девяносто шесть относительно мелких (подробнее – в главе «Регалии»). Все они были вставлены в различные украшения, и часть из них – в те, что вошли в парюру «Кембридж и Дели Дурбар».
Единственный предмет из нее, в котором нет изумрудов, только бриллианты, это тиара. Однако изначально, когда в 1911 году ювелиры фирма «Гаррард» сделали тиару для императрицы Индии из бриллиантов, оправленных в золото и вставленных в основу из платины, ее украсили пятью каплевидными «Кембриджскими» изумрудами – один посередине и по двое по бокам. Позднее изумруды сняли и вставили во «Владимирскую» тиару. (Кроме того, поначалу тиару украшали и два «кулиннановских» бриллианта, их тоже впоследствии убрали).
Несмотря на все свое великолепие, тиара «Дели Дурбар» была использована по прямому предназначению, то есть как корона императрицы Индии, только один раз, в 1911 году. В следующий раз ее надела уже невестка королевы Марии, королева-консорт Елизавета, в 1947 году, когда они с супругом, Георгом VI, посетили Южную Африку. В третий раз ею снова воспользовались более полувека спустя – в 2005 году Камилла, супруга принца Чарльза, надела ее на официальный прием в честь норвежских монархов.
После смерти королевы Марии Елизавета II унаследовала фактически все ее драгоценности, в том числе и знаменитую парюру, но вот пресловутая тиара оказалась если и незабытой, то наименее востребованной… А вот другие украшения, входящие в изумрудную парюру, публика видит куда чаще.
Из «Кембриджских» изумрудов по указанию королевы Марии сделали браслет и серьги. В бриллиантовый браслет были вставлены три крупных камня, а в серьги – по одному. Кроме них, гарнитур дополняло короткое, плотно охватывавшее шею колье (т. н. «чокер») из шестнадцати изумрудов. В 1920-ые годы это колье полностью переделали – камни использовали те же, а вот стиль изменили. В моду как раз вошел стиль «ар деко»; круглые оправы и простые бриллиантовые полосы сменил более четкий геометрический узор и восьмиугольные оправы. Самый крупный овальный кабошон – в центре, по три менее крупных камня с каждой стороны от него, а между ними мелкие камни.
Кембриджское колье стало свадебным подарком леди Диане Спенсер. Сперва она носила его как колье, а затем как диадему-бандо, вокруг лба. При разводе и это украшение, и другие, полученные в подарок от королевской семьи, остались у нее, однако после гибели Дианы вновь вернулись в королевскую коллекцию.
Еще один предмет из парюры – стомак, украшение для корсажа. Это треугольная бриллиантовая «рамка», украшенная шестью изумрудами. Кроме того, есть две броши, каждая из которых представляет собой изумруд в бриллиантовой оправе и подвешенный к ней еще один изумруд (они похожи только в таком коротком описании, а на самом деле сильно отличаются друг от друга); их можно носить и сами по себе, и пристегивать к платью так, чтобы они становились частью стомака.
Наверное, самым любимым украшением из этого изумрудного гарнитура у Елизаветы II стало другое колье, уже не короткое, а лежащее на груди, с длинными подвесками. Когда, готовясь принять у себя императрицу в 1911 году, «дамы Индии», «магарани», супруги магараджей, спросили, что Ее Величество хотела бы получить в подарок, та выбрала изумруды. Магарани Патиала от лица всех остальных преподнесла Марии роскошное колье из восьми крупных изумрудов-кабошонов и чуть менее крупных бриллиантов, которые соединяла двойная бриллиантовая цепь. В центре была изумрудная подвеска. В 1912 году по указанию королевы Марии ювелиры фирмы «Гаррард» немного изменили колье – изумрудную подвеску сделали съемной, а рядом добавили еще одну, сделанную из одного из «кулинанновских» бриллиантов, Кулиннана VII (8,8 карат).
И, наконец, последний предмет парюры. Кроме ожерелья, магарани преподнесли королеве Марии брошь – шестиугольный изумруд в оправе из бриллиантов, вставленных в золото и серебро. Однако главная прелесть украшения – не в оправе, а в самом камне, огромном, с резной узорчатой поверхностью. Несмотря на то, что Елизавета II любит броши, и у нее в коллекции их едва ли не больше, чем других украшений, эту, принадлежавшую некогда ее бабушке, она почему-то никогда не надевает на публике.
Есть у Елизаветы II и аквамариновая парюра. В 1953 году президент Бразилии от имени всей страны преподнес ей в честь коронации колье и серьги – огромные прямоугольные аквамарины необычайной чистоты, вставленные в оправу из платины и бриллиантов. В 1957 году королева заказала фирме «Гаррард» тиару – простая лента из платины, которую украсили тремя аквамаринами (все они были съемными и могли использоваться в качестве брошей, а центральный камень, самый крупный, был подвеской к бразильскому колье – там его заменили на меньший по размеру).
Год спустя, в 1958-м, бразильцы пополнили гарнитур, который также пришелся Ее Величеству по душе, и подарили браслет и брошь в том же стиле. А в 1971 году тиару переделали, дополнив аквамаринами и бриллиантами из другого украшения, подаренного королеве за несколько лет до этого губернатором Сан-Паулу. Так что постепенно собралась парюра из сверкающих голубых камней, которую королева надевает достаточно часто, и, по-видимому, с удовольствием.
В 1947 году Елизавета, тогда еще принцесса, получила в подарок от отца, Георга VI, малую парюру – старинные, 1850 года, серьги и колье из сапфиров в бриллиантовой оправе. Колье было весьма длинным, из восемнадцати камней, и позднее Елизавета велела его укоротить, убрав четыре звена, а затем из самого крупного из убранных сапфиров сделали отдельную подвеску (которую можно использовать и как брошь). А в 1963 году королева заказала браслет и тиару все в том же викторианском стиле – тиара была сделана из колье, которое некогда принадлежало дочери короля Бельгии Леопольда II, принцессе Луизе, и тоже, соответственно, было сделано в середине XIX века. Таким образом, сапфировая парюра одновременно и старинное, и современное украшение – драгоценности зачастую подвергаются переделкам. Что ж, те, в чьей шкатулке есть баснословно дорогие украшения, не так перед ними трепещут, как те, кто может любоваться ими только издали.
А самая, пожалуй, «историческая» парюра в коллекции, брошь, колье и серьги, связана с именем Марии Стюарт. Ожерелье – золотые звенья, покрытые разноцветной эмалью (белой, голубой, светло-зеленой, зеленой и синей) и усаженные жемчужинами, изумрудами и рубинами, и брошь в том же стиле принадлежали, как считается, шотландской королеве.
Брошь – самая старинная часть парюры, и была сделана, по-видимому, около 1589–90 года. В инвентарном описании королевской коллекции 1909 года говорится, что Мария Стюарт подарила брошь и ожерелье Марии Сэтон. Дочь шотландского лорда и француженки, она стала одной из «четырех Марий», сопровождавших маленькую Марию Стюарт во Францию, где ее выдали замуж за французского дофина. Когда та овдовела и вернулась в Шотландию, Мария Сэтон вернулась вместе со своей госпожой и служила ей всю жизнь, так и не выйдя замуж. Она оставалась вместе с королевой и тогда, когда ту держали в заключении в Англии, вплоть до самого конца, то есть казни Марии Стюарт в 1587 году.
От нее украшения передавались в семье Сэтонов из поколения в поколение, пока в первой половине XIX века не попали к одному из дальних потомков, Арчибальду Монтгомери, тринадцатому графу Эглинтону. Его дочери в 1894 году продали их, вместе с остальными фамильными драгоценностями, на аукционе Кристи. Украшения приобрел барон Гленеск, чья дочь и подарила их королеве Марии Текской, когда в 1935 году праздновалось двадцатипятилетие коронации Георга V.
Принадлежали ли брошь и ожерелье Марии Стюарт? Трудно сказать. Тем более что разные части ожерелья были сделаны в разное время – так, самые старые, возле застежки, датируют началом 1600-х; центральное, самое крупное, со сложным узором звено было добавлено, по-видимому, не ранее 1630-х годов, остальные еще позднее.
В 1612 году Александр Сэтон, шестой граф Эглинтон, изъял из длинного ожерелья восемь звеньев (шестнадцать звеньев перешли в другую ветвь семьи). И при упоминавшемся выше тринадцатом графе Эглинтоне эти восемь звеньев были вставлены в ныне существующее ожерелье. Возможно, создание ожерелья было приурочено к Эглинтонскому турниру, который граф организовал в 1839 году по образцу (в меру его понимания) средневековых. Так что, даже если украшения и не принадлежали Марии Стюарт, за ними – четырехсотлетняя история. Вот только серьги – позднее добавление, сделанное уже в XIX веке.
Ожерелья и колье
Нам праздники, столь редкие в году,
Несут с собой тем большее веселье.
И редко расположены в ряду
Других камней алмазы ожерелья.
На торжественных приемах Елизавета II предстает во всем блеске монархини, если же речь идет о делах официальных, но повседневных, королева чаще всего надевает жемчуг. В 1935 году, когда принцессе было всего девять лет, она получила в подарок от деда, Георга V, тройную нить – в честь празднования двадцатипятилетней, «серебряной» годовщины его царствования. А в 1944, когда Елизавете исполнилось восемнадцать, родители подарили ее еще одно, похожее. Эти ожерелья, простые, но классически элегантные, Елизавета II носит всю жизнь.
Елизавета II в ожерелье, состоящем из жемчужной нити королевы Анны и жемчужной нити королевы Каролины
Но есть в ее коллекции и другое жемчужное ожерелье, с более длинной историей. Вернее, это две отдельные жемчужные нити, но по сложившейся традиции их обычно надевают вместе. Одно из них состоит из сорока шести жемчужин, и принадлежало некогда королеве Анне, последнему монарху из династии Стюартов, и было подарком от супруга, принца Георга; второе, из пятидесяти, принадлежало королеве Каролине, супруге Георга II, которая очень любила драгоценности и, как упоминалось выше, на своей коронации была буквально усыпана жемчугом. Размер жемчужин можно хорошо представить, если знать, что первое весит около килограмма, а второе – почти полтора…
В 1947 году, когда Елизаветы выходила замуж, эти жемчуга стали свадебным подарком от родителей. Но, как упоминается в рассказе о королевских свадьбах, когда принцесса, которую наряжали к венчанию в Букингемском дворце, собралась их надеть, выяснилось, что жемчуга, вместе с прочими свадебными подарками, выставлены в Сент-Джеймсском дворце, и их забыли оттуда забрать.
Лесли Филд, автор книги о драгоценностях Елизаветы, так описывала «приключения» секретаря принцессы Джона Колвилла, который отправился спасать ситуацию: «Он промчался по казавшимся бесконечными коридорам, сбежал с главной лестницы и оказался во дворе, где реквизировал большой даймлер короля Норвегии Хаакона VII. Хотя движение было перекрыто с утра, у ворот Мальборо собралась такая толпа, что машина, пусть и с королевским флагом, вынуждена былазадержаться, а он пробирался пешком. Когда он добрался до дверей государственных апартаментов, выходящих во Фрайери-корт, там был только престарелый уборщик, который и выслушал его путаный рассказ. В конце концов, он позволил Колвиллу подняться наверх, чтобы пояснить цель прихода тем, кто охранял 2 660 подарков. Дилемма состояла в следующем: если бы ему поверили, а он оказался ловким похитителем драгоценностей, который удрал бы с коронными жемчугами, то у них были бы проблемы; если же они отказались бы выдать ему ожерелье, а история оказалась правдивой, то у них снова-таки были бы проблемы. Посоветоваться было не с кем, время истекало. И только когда они нашли его имя в программе свадьбы, в числе членов свиты принцессы, ему позволили забрать жемчуг». Все закончилось благополучно, и Елизавета на своей свадьбе была в самых прекрасных жемчугах сокровищницы Британии.
Среди подарков, которые Елизавета II получала на протяжении своего долгого царствования, было множество драгоценностей от глав государств «от имени народа», от других монархов, и т. д. Но были подношения и куда более частного характера. К таким относится и прекрасное изумрудное колье Годман, названное по имени своих предыдущих владелиц.
Фредерик Дю Кэнн Годман, английский путешественник и натуралист, отдыхая в 1890-е годы в Баварии, приобрел изящное колье из платины, усыпанное бриллиантами и украшенное изумрудными подвесками. Когда именно оно было сделано и кем, неизвестно – владельцы уверяли, что оно некогда принадлежало супруге Наполеона, императрице Жозефине; однако, судя по стилю, в котором оно сделано, это маловероятно, и, скорее всего, это изящное колье с цветочными узорами сделали для кого-нибудь монархов баварского королевского дома.
Скончавшись в 1965 году, он завещал колье своим дочерям. Пожилые леди, которые так никогда и не вышли замуж, несколько лет спустя написали письмо лорду-камергеру двора, в котором описали драгоценность, и сообщали, что были бы рады преподнести его в дар королеве, если оно ее заинтересует. Колье показали придворным ювелирам, и, хотя выяснилось, что оно не могло принадлежать Жозефине, тем не менее, королеве оно понравилось – пусть им и не владела столь яркая личность, само по себе украшение было очень красивым. Так колье Годман пополнило королевскую коллекцию, а Ее Величество, в благодарность за такой подарок, дала сестрам Годман частную аудиенцию. Что ж, все остались довольны!
Есть в королевской коллекции и предметы с куда более длинной историей, по сравнению с которой времена Наполеона – буквально вчерашний день.
После окончания первой Всемирной выставки промышленных работ всех народов, которая состоялась в октябре 1851 года в Лондоне под покровительством принца Альберта, директора Ост-Индской компании преподнесли королеве в подарок великолепные драгоценности. Королева так описала в своем дневнике полученные рубины: «Это кабошоны, не ограненные, без оправы, но просверленные. Один из них самый большой в мире, то есть это даже более выдающийся камень, чем Кохинур!» (Подробнее об этом знаменитом алмазе – в главе «Регалии»). Что ж, восторг королевы можно понять – ей достался «рубин Тимура»…
До того, как он попал в Англию, этот огромный, весом 352,2 карат, красный камень считался рубином (на самом же деле это шпинель). Свое название он получил в честь знаменитого завоевателя Тимура, Тамерлана, Железного Хромца (1336–1405), которому якобы принадлежал – после его смерти камень перешел к одному из его сыновей, а затем переходил из руки в руки, меняя владельцев. Шесть имен вырезано прямо на поверхности рубина, и среди них, в частности, имя знаменитого царственного астронома Улугбека, внука Тимура. На самом же деле одна из надписей была истолкована неправильно, так что камень вряд ли принадлежал Тимуру, но… это уже не столь важно.
В 1628 году камень перешел к очередному правителю империи Великих Моголов, от его отца. Шах-Джахан (который вошел в историю тем, что велел выстроить для своей возлюбленной жены Мумтаз-Махал, умершей при очередных родах, мавзолей, знаменитый Тадж-Махал) велел вделать рубин в Павлиний трон Великих Моголов, золотой трон, украшенный множеством драгоценных камней. Только рубинов, по свидетельству французского купца Жана-Батиста Тавернье, в троне было сто восемь штук, и самый маленький из них весил не менее ста карат. Но, надо думать, рубин Тимура не терялся даже на этом фоне. В 1739 Надир-шах разбил войско Великих моголов, разграбил Дели, и, среди прочих вывезенных им оттуда драгоценностей, был и Павлиний трон, ставший со временем символом иранской монархии. После смерти Надир-шаха в 1747 году рубин снова начал менять владельцев, пока не попал в руки Ранджиту Сингху, «Льву Пенджаба», магарадже Сикхского государства, который велел вделать его в луку своего седла. Со смертью Ранджита в 1839 году начались раздоры, и после двух англо-сикхских войн этому государству пришел конец. В 1849 году оно перешло под власть Британской империи, а «сокровища Лахора», в том числе алмаз Кохинур и рубин Тимура, обрели новых владельцев.
Пусть рубин оказался «всего лишь» шпинелью, ценность его от этого, учитывая историю камня, не уменьшилась, и название сохранилось. В 1853 году ювелиры фирмы «Гаррард» сделали колье в восточном стиле – бриллианты, оправленные в золото, с четырьмя индийскими рубинами – один сзади, на застежке, а впереди – пресловутый рубин Тимура в обрамлении двух меньших камней. Несколько месяцев спустя колье переделали так, чтобы рубин Тимура можно было отстегивать и менять на Кохинур. Украшали ожерелье и три бриллиантовые подвески, которые затем сняли. Королева Виктория неоднократно надевала колье; в 1911 Мария Текская велела удлинить его, но почти не носила. Видимо, теперь колье с рубином Тимура воспринимается уже не столько как украшение, сколько как историческая ценность.
Когда в 1857 году королева Виктория была вынуждена расстаться со значительной частью драгоценностей, которые перешли к ее родственникам, монархам Ганновера, она заказала новые, для которых частично воспользовались украшениями, вышедшими из употребления.
Так, для нового бриллиантового колье ювелиры фирмы «Гаррард» воспользовались двадцатью восемью камнями с ножен и двух медальонов ордена Подвязки, а серьги к нему были сделаны из камней со звезды того же ордена Подвязки и эгретки (если присмотреться, то видно, что камни на серьгах немного отличаются по виду, отличается и вес – двенадцать и семь карат, однако это не очень бросается в глаза). Его переделывали и при жизни Виктории, и позднее, по указаниям Марии Текской; одни бриллианты заменяли на другие, убирали, возвращали (скажем, большой «Лахорский бриллиант» сначала украшал колье с рубином Тимура, потом его переместили это бриллиантовое колье, в 1937 его поместили на корону королевы-консорта Елизаветы, а затем вернули обратно).
Сейчас колье состоит из двадцати пяти бриллиантов, девять из которых, наиболее крупные, весят от восьми до одиннадцати карат. Три королевы-консорта – Александра в 1901 году, Мария в 1911-м и Елизавета в 1937 – надевали его во время коронации, а в 1953 году его на свою коронацию надела правящая королева, Елизавета II. И это бриллиантовое колье Виктории, и колье с рубином Тимура относятся, в отличие от других украшений, к драгоценностям короны – чтобы их судьба не зависела от прихотей монархов, и они всегда принадлежали Британии.
Бриллиантовых колье в королевской коллекции немало (в свое время их очень любили и королева Александра, и королева Мария, которые представали на торжествах буквально опутанными бесконечными бриллиантовыми нитями – и короткими, охватывавшими шею многочисленными рядами, и длинными, спускавшимися порой ниже пояса), и не имеет смысла перечислять их все. Отметим то, которое стало подарком от «Женщин Британской империи», собравших по одному пенни значительную сумму в честь пятидесятилетней, «бриллиантовой» годовщины восхождения Виктории на престол, которую отмечали в 1887 году. Большая часть денег пошла на конный памятник любимому покойному супругу, принцу Альберту, а на оставшиеся деньги и было сделано колье. Крупные жемчужины вставлены в бриллиантовые трилистники, а в центре красуется четырехлистник – на счастье. В нем королева Елизавета II изображена на некоторых банкнотах.
Броши, серьги
Для буквиц мне запас росинок нужен —
Вдеть каждой в ушки серьги из жемчужин.
Елизавету II публика чаще всего видит в закрытых платьях, костюмах и пальто. Быть может, поэтому в коллекции Ее Величества так много брошей – как еще украсить подобный наряд? Несколько ниток жемчуга, серьги и очередная брошь.
Одна из самых памятных вещей – «великолепная брошь из большого сапфира, окруженного бриллиантами, поистине прекрасная», как описывала королева Виктория подарок от принца Альберта, который в день свадьбы красовался у нее на груди. Брошь и в самом деле очень простая, без изысков, «просто» большой овальный сапфир, «просто» окруженный дюжиной бриллиантов. Но Виктории нравился такой стиль, кроме того, это был подарок Альберта… Эта брошь перешла к Елизавете II, когда она взошла на трон, и остается одним из наиболее часто используемых украшений. Она, правда, включена в драгоценности короны, как и бриллиантовое ожерелье Виктории.
Королева Виктория любила и броши в виде бантов. Они вошли в моду еще в XVII веке, и благодаря королеве вновь стали популярными. В 1858 году ювелиры фирмы «Гаррард» сделали три броши-банта, на которые ушло 506 бриллиантов. Однако упоминаний о том, надевала ли их Виктория, не сохранилось. «Банты королевы Виктории» надевали на свою коронацию и королева Александра, и королева Мария Текская. Елизавета II часто надевает один из бантов, был он на ней, в частности, и в день похорон леди Дианы.
Бриллиантовые броши-банты получила в подарок Мария Текская, когда выходила замуж за будущего Георга V в 1893 году. От жениха – бант с подвешенным к нему сердечком; еще один, самый крупный из всех, в виде «узелка влюбленных». От жителей Кенсингтона – изящный, усыпанный бриллиантами двойной бант с подвеской из большой, неправильной формы жемчужины; от жителей графства Дорсет – еще один бант. Эти броши достаточно сильно отличаются друг от друга, несмотря на то, что все они – бриллиантовые банты. Елизавета II и сейчас носит их, а «дорсетский бант» украшает плечо королевы на ее изображении на одной из денежных купюр. Часто можно видеть какой-нибудь из этих бантов и на официальных фотографиях, на орденской ленте Ее Величества.
В 1947 году среди свадебных подарков, которые получили будущая королева и ее супруг, был и великолепный алмаз. Разработка алмазных копей в Танзании началась еще в 1930-е годы, в 1938 году туда пригласили канадского геолога доктора Джона Вильямсона, но только в 1947 году удалось найти по-настоящему большой камень – пятьдесят четыре карата. «Алмаз Вильямсона» огранили (конечно же, он потерял в весе, и почти в два раза), а в 1952-м Елизавета заказала у Картье брошь в виде цветка.
Брошь выглядит как усыпанный бриллиантами нарцисс, в центре которого красуется «бриллиант Вильямсона» – розовый. Те, кому приходилось видеть брошь вживую, утверждают, что ни одна фотография не в состоянии передать нежный цвет и блеск этого камня (в списке известных розовых бриллиантов он находится на девятом месте по размеру, но по красоте и чистоте почти не знает себе равных).
14 ноября 1948 года у Елизаветы родился сын Чарльз, будущий принц Уэльский. Отмечая рождение первого внука, родители Елизаветы подарили ей брошь «Цветочная корзина» – весьма популярный мотив для брошей, только у принцессы это была не бижутерия, а бриллианты, рубины, сапфиры и изумруды.
В 1945 году она получила от родителей похожий подарок – брошь в виде двух цветков, рубинового и сапфирового. Хотя во время Второй мировой войны королевская семья жила весьма скромно, подарки на дни рождения принцессы, тем не менее, получали. Так, мать однажды подарила ей одну из брошей, полученных когда-то от мужа, а вот в 1944, когда Елизавете исполнилось восемнадцать, подарок был уже более значительным – парные броши из аквамаринов и бриллиантов. Их можно носить и по отдельности, прикалывая с двух сторон, или соединять в одну большую брошь.
Есть среди украшений королевы и броши «русского» происхождения. Когда датская принцесса Дагмар (в православном крещении – Мария Федоровна) в 1866 году выходила замуж за будущего российского императора Александра III, ее родная сестра Александра подарила ей брошь – сапфир-кабошон, окруженный бриллиантами, с жемчужной подвеской. Когда после смерти Марии Федоровны в 1929 году ее драгоценности распродавались, брошь выкупила королева Мария Текская, невестка Александры, и украшение, завершив печальный круг, вернулось в Англию. А когда в 1893 году выходила замуж Мария Текская, то Мария Федоровна подарила ей брошь с непривычным еще для того времени дизайном – два усыпанных бриллиантами ромба, в центре одного крупный сапфир, другого – бриллиант. Обе эти «русские» сапфировые броши попали к Елизавете II после смерти Марии Текской, ее бабушки.
Помимо других подарков на свадьбу, Елизавета получила от родителей серьги-подвески от Картье, примечательные тем, что бриллианты в них были огранены всеми возможными способами, которые только используются при огранке. Эти серьги принадлежали упоминавшейся выше миссис Гревилл, и были сделаны в 1918 году, а затем, согласно завещанию хозяйки, перешли, вместе с остальными драгоценностями, к королеве Елизавете, матери Елизаветы II. На свадьбе принцесса была в других серьгах, бриллиантово-жемчужных, полученных ранее от бабушки – для того, чтобы носить все эти подарки, ей пришлось проколоть уши… Довольно поздно по современным меркам – ей тогда был двадцать один год. И по стране прокатилась волна подражания – те женщины, у которых уши не были проколоты, узнав, что это сделала наследная принцесса, загорались желанием сделать то же самое. Свои великолепные серьги-подвески Ее Величество носила не очень часто – возможно, потому, что она небольшого роста, и они для нее слишком длинны и массивны.
Из тиары будущей свекрови Елизаветы, принцессы Алисы Маунтбеттен, сделали и кольцо для невесты, и свадебный подарок – браслет, дизайн для которого разработал сам жених. Так же, как за век до этого другой принц делал это для другой королевы, Альберт для Виктории…
Мы не перечислили и малой доли королевской коллекции. В ней сотни предметов, и новых, и старинных, истинных ее объемов не знает никто. Впрочем, какой женщине понравится, если любопытствующие заглянут в ее шкатулку с драгоценностями? Кстати, этого не могут сделать даже самые близкие члены королевской семьи (ключи есть только у Ее Величества и тех, кто был ею назначен отвечать за драгоценное содержимое). Можно посетить музейные выставки, официальный сайт коллекции, да и, в конце концов, посмотреть на саму Елизавету II.
В общем, вполне достаточно уже того, что есть кому носить украшения, при виде которых возникает вопрос – «а кто же осмелится надеть это великолепие?» Как кто?.. Королева!