МАКНЭЛЛИ ПРИНИМАЕТСЯ ЗА ДЕЛО
По мере продвижения в глубь «Альпийской крепости» американцы получали немало сообщений от местного населения, касающихся таинственных операций в районе озера Топлиц. Командование начало проявлять активный интерес к «подводному сейфу» нацистов. Спустя несколько часов после того, как военнослужащие вермахта и эсэсовцы сбросили в озеро последние ящики, в дверь жителя горной деревни Ханнеса Штекля постучал командир специального подразделения армии США. Впоследствии Штекль рассказывал: «Не проходит и пары часов, как заявляются сюда «ами», передовой отряд. И вот уже кэптэн ихний, по-немецки говорит, вежливо вызывает меня из дому и просит показать ему то место, где происходила эта возня с ящиками. Тут же под рукой у него водолазы, и лодки надувные, и плоты. Да недолго оставались парни под водой: там, внизу, рассказывали они, совсем как в джунглях, сплошная неразбериха — стволы деревьев лежат вдоль и поперек, спускаться дальше опасно, потому что плавают они на половинной глубине и озеро это — как бы с двойным дном. Тут офицер дает всему делу отбой: мол, вернутся сюда потом, с настоящими моряками и морским водолазным имуществом. Только с тех пор не видывал я здесь больше ни одного «ами», зато скоро тут объявилась английская секретная служба: хотела разгадать эту чертовщину с ящиками, но до дна так и не добралась»[66].
И действительно, технически хорошо оснащенная водолазная группа военно-морского флота США отказалась от попытки раскрыть тайну озера Топлиц. Одной из причин этого была гибель одного из американских водолазов.
Вскоре в штаб главного командования англо-американских экспедиционных сил во Франкфурте-на-Майне поступило тревожное донесение. Офицер американской разведки сообщал радиограммой, что им задержан капитан вермахта с грузовиком, доверху заполненным ящиками. В них пачки фунтов стерлингов.
Это известие подняло на ноги майора Джорджа Макнэлли — специалиста Си-Ай-Си по борьбе с подделкой денежных знаков. Макнэлли помчался в Австрию, в район Аусзее, чтобы на месте ознакомиться с содержимым ящиков. Их вскрыли, и оттуда посыпались пачки английских банкнотов. Сумма оказалась внушительной: 21 миллион фунтов стерлингов!
Не успели американцы сообщить о находке своим английским союзникам, как из Лондона спешно прилетели представитель Лондонского банка Гарри Ривз и трое лучших детективов Скотланд-ярда во главе с главным инспектором Радкиным.
Группа экспертов, состоявшая из представителей обеих разведок, немедленно начала розыск эсэсовских фальшивомонетчиков — участников «операции Бернгард». Этому всеми силами помогали оставшиеся в живых заключенные концлагерей из команд по изготовлению фальшивых денег. Многие из них уже тогда дали американским офицерам подробные сведения о технологии производства. Назвали имена руководителей и организаторов из нацистской службы безопасности.
Бывший узник концлагеря поляк Якоб Лаубер подробно рассказал эксперту Скотланд-ярда об «операции Бернгард» и дал полный список всех участвовавших в ней эсэсовцев, а также подневольно использовавшихся заключенных.
Почти одновременно в полицейское управление Гааги явился бывший заключенный-голландец, снял ботинок, оторвал подошву и вынул много месяцев хранившиеся под ней поддельные фунты стерлингов.
Он же составил для голландской полиции обширное сообщение о гиммлеровской операции по подделке иностранной валюты[67].
Документ необычайной ценности передал Макнэлли чех Оскар Скала. Он сумел, в условиях концлагеря, записать точные данные о количестве поддельных денежных знаков, а также номера выпущенных серий. Этот методично действовавший человек ежедневно вносил в свою крошечную записную книжку данные о деятельности фальшивомонетчиков[68]. На сфотографированном с двадцатикратным увеличением банкноте Скала показал следственной комиссии ошибки, которые были характерны для фальшивомонетчиков из фашистской службы безопасности.
Полученные западными союзниками данные помогли весьма быстро обнаружить предприятия, поставлявшие эсэсовцам материалы для фабрикации фальшивых денег. Одним из них оказалась фабрика пергаментной бумаги в Дасселе. Юрисконсульт этой фирмы подтвердил автору книги, что действительно она изготовляла по приказу СД специальную бумагу и имела для этого соответствующее оборудование. Этот факт был известен компетентным английским и американским органам.
Макнэлли и другие сотрудники следственной комиссии неизбежно должны были ознакомиться и с теми показаниями свидетелей, которыми подтверждалось, что изготовление поддельной валюты сопровождалось преступлениями в отношении узников-евреев. Материалы, обличавшие Бернгарда Крюгера, Шмида, Фрица Швенда и их шефа Шелленберга, были собраны в главной квартире англо-американских войск. Шелленберг, который к тому времени находился под стражей у англичан, имел все основания не питать радужных иллюзий: тогда крупным военным преступникам ждать пощады не приходилось. Однако Бернгард Крюгер и его «главбух» Роберт Шмид своевременно воспользовались поддельными документами и скрылись. Правда, у них было мало шансов остаться непойманными: их следы явно вели в оккупированные американскими войсками части Германии и Австрии.
Во всяком случае, когда Макнэлли передал свой итоговый доклад о результатах проведенного им расследования во Франкфурте-на-Майне, возмездие участникам этого беспримерного преступления казалось лишь вопросом времени, зависящим только от успеха их розыска.
ПРИГОВОР ВЫНЕСЕН
Международный военный трибунал в Нюрнберге, судивший «первый гарнитур» нацистских главарей за преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности, вынес им справедливый приговор. Двенадцать из них, в том числе Кальтенбруннер, были приговорены к смертной казни, а семь других получили различные сроки тюремного заключения — от десятилетнего до пожизненного.
Нюрнбергский приговор фашистской службе безопасности был предельно ясен. СД во всей ее совокупности признавалась преступной организацией. В обосновании приговора четко говорилось:
«Гестапо и СД использовались для целей, которые являлись согласно Уставу (Международного военного трибунала, — Ю. М.) преступными и включали преследование и истребление евреев, зверства и убийства в концентрационных лагерях, эксцессы на оккупированных территориях, проведение программы рабского труда, жестокое обращение с военнопленными и убийство их…
Рассматривая дело СД, Трибунал имеет в виду управления III, VI и VII главного имперского управления безопасности (РСХА) и всех других членов СД, в том числе всех местных представителей и агентов, почетных или каких-либо других, независимо от того, являлись ли они формально членами СС или нет.
Трибунал признает преступной согласно Уставу группу, состоящую из тех членов гестапо и СД, занимавших посты, перечисленные в предыдущем параграфе, которые вступили в организацию или оставались в ней, зная о том, что она использовалась для совершения действий, объявленных преступными в соответствии со статьей 6 Устава, или как члены организации лично принимали участие в совершении подобных преступлений. Основой для вынесения настоящего приговора является то, участвовала ли организация в совершении военных преступлений и преступлений против-человечности, связанных с войной…»[69]
СС тоже были объявлены преступной организацией в соответствии с Уставом Международного военного трибунала.
Тем самым был в принципе вынесен приговор группенфюреру СС Вальтеру Шелленбергу и его ближайшим подручным: штандартенфюреру СС Шмиду, штурмбанфюреру СС Хеттлю, оберштурмбанфюреру СС Скорцени и штурмбанфюреру СС Крюгеру.
Однако скоро стало ясно, что планы, осуществление которых планировали заправилы СС и СД в «Альпийской крепости», отнюдь не были похоронены.
У ГЕНЕРАЛА ТЭЙЛОРА ОТКАЗЫВАЕТ ПАМЯТЬ
Приговор Международного военного трибунала должен был служить руководящим началом для всех состоявшихся позднее в Нюрнберге процессов военных преступников, ставших известными под названием «последующие процессы». На них судили виновных в тяжких преступлениях фашистских магнатов военной промышленности, врачей, юристов, министерских чиновников, генералов и высших чинов СС. Но в отличие от Нюрнбергского эти процессы велись не Международным военным трибуналом, а только американскими судами.
Одним из самых важных среди этих уголовных процессов был процесс по так называемому «делу № 11». Перед американским военным судом предстали четыре нацистских министра и семь статс-секретарей, а также ряд других высших государственных чиновников гитлеровского рейха. По названию берлинской улицы, где размещались главные фашистские министерства, процесс этот получил наименование «процесс Вильгельмштрассе». Длился он с 1948 года до апреля 1949 года.
На скамье подсудимых по «делу № 11» сидели начальник зарубежной секретной службы нацистов Вальтер Шелленберг, бывший имперский министр финансов граф Шверин фон Крозиг и вице-президент германского рейхсбанка Эмиль Пуль. Поскольку эти обвиняемые также в решающей степени несли ответственность за начавшуюся осенью 1944 года транспортировку нацистских миллионов за границу, весь мир ожидал, что на «процессе Вильгельмштрассе» будут до конца вскрыты еще оставшиеся неясными вопросы.
Огромный аппарат американского обвинения подготовил к слушанию дела 550 тысяч документов; папки с ними занимали полки длиной 15 метров.
В качестве обвинителей были назначены известные юристы. Главным обвинителем выступал свежеиспеченный бригадный генерал американской армии Телфорд Тэйлор. Его заместителем был доктор юриспруденции Роберт М. Кемпнер. Им ассистировали американский ученый-правовик профессор Чарльз С. Лайон и доктор юриспруденции Александр Джордж Харди. Связь с соответствующими английскими органами осуществлял весьма компетентный в финансовых вопросах сын директора одного из английских банков Уильям X. Мерсер.
Но объективным наблюдателям, рассчитывавшим услышать на процессе важные разоблачения и ожидавшим, что виновный в подделке денег и связанных с нею преступлениях Шелленберг будет сурово наказан, пришлось с разочарованием покинуть Нюрнберг. В конце концов Шелленберга за его принадлежность к преступным организациям СС и СД, а также за совершенные им преступления против человечности все же приговорили… к шести годам тюремного заключения. Вице-президент германского рейхсбанка Пуль получил пять лет. Однако по поводу всего комплекса деятельности СД по фабрикации фальшивых денег и сопряженных с нею преступлений, осуществленных службой безопасности совместно с рейхсбанком и германскими монополиями, на процессе не прозвучало ни слова! Многие считали это случайностью.
В действительности влиятельные реакционные круги и представители финансового капитала западных держав заключили с преступниками из СД и гитлеровскими генералами сделку. Вместо того чтобы на основе вынесенного в Нюрнберге приговора Международного военного трибунала покарать главарей СС и службы безопасности, с ними вступили в антикоммунистический заговор: за предоставление своего опыта и связей американской разведке им разрешили вынуть головы из уже накинутой петли. Американская секретная служба взяла к себе на службу нацистских преступников. Об этом, например, свидетельствуют следующие факты.
Доверенный Кальтенбруннера и близкий друг Эйхмана нацистский фальшивомонетчик штурмбанфюрер СС Вильгельм Хеттль не только остался совершенно безнаказанным, но и превратился в высокооплачиваемого руководителя агентов американской разведки[70]. Более того, Си-Аи-Си воспрепятствовала выдаче Хеттля венгерскому правительству, которое официально разыскивало его как военного преступника для предания суду.
Изобличенный в многочисленных военных преступлениях фаворит Гитлера и главарь диверсантов Шелленберга оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени уже в 1947 году под кличкой Абель заключил сделку с американской секретной службой. Скорцени продал «историческому отделу» американских войск в «Кэмп кинг» свой изложенный на бумаге опыт ведения подрывной деятельности и за это получил «квитанцию о прохождении химчистки»[71]. Американцы отказались также удовлетворить требование Чехословацкой республики о выдаче Скорцени, хотя в связи с преступлениями против человечности, совершенными им в оккупированной фашистами Чехословакии, был объявлен его международный розыск.
Штурмбанфюрер СС и фальшивомонетчик Фриц Швенд — словно в насмешку! — провел в американском плену один день[72]. Затем в течение одиннадцати месяцев он подвизался в качестве эксперта по подрывной деятельности против СССР и народной Польши в мюнхенском филиале одного из разветвлений вашингтонской секретной службы — «Спешиэл каунтри интеллидженс» (SCI)[73]. Только заступничеством американской разведки можно объяснить тот факт, что Швенд не был арестован и выдан итальянцам как убийца, разыскиваемый судом города Больцано.
Джордж Спенсер Шпитц, являвшийся одной из ключевых фигур в аппарате СД по сбыту фальшивой валюты, пристроился под крылышком у начальника американской разведки в оккупированной Баварии Чарльза Михаэлиса и пользовался его покровительством[74].
Главарь действовавших против Советского Союза агентов СД и главное лицо по сбыту фальшивых фунтов стерлингов Рудольф Блашке был вызволен разведкой США из исправительного лагеря и, как и его брат фальшивомонетчик Оскар Блашке, выпущен на свободу.
Тесно сотрудничавший с Шелленбергом и Скорцени гитлеровский генерал Рейнхард Гелен, начальник шпионско-диверсионного отдела «Иностранные армии Востока» в германском генеральном штабе (ОКХ), получил в 1945 году от разведки США задание создать в Западной Германии щедро финансируемую долларами антисоветскую секретную службу. Привлеченные им в дальнейшем на службу нацисты и офицеры вермахта получили от американцев полное отпущение грехов.
Арестованный турецкой полицией специалист СД по контрабанде валюты и золота Джузеппе Беретта был освобожден из тюрьмы американским офицером Ирлом и заброшен в освобожденный Советской Армией Бухарест[75].
Список этот можно было бы дополнить не одной сотней фактов и фамилий.
Так осуществился заговор, о котором Гиммлер, германский генеральный штаб и магнаты немецкой промышленности, используя свои не прерывавшиеся в ходе военных действий международные монополистические и агентурные связи, вели переговоры с влиятельными кругами США и Великобритании. Сделавшись наследниками антикоммунистической политики гитлеровского рейха, западные державы пригласили к себе на службу и тех, кто считался в третьем рейхе наиболее надежным и кому в последние дни войны было поручено упрятать нацистские миллионы в безопасные места и строго блюсти тайну доверенных лиц, которым они были переданы на хранение.
Исходя из этих соображений, влиятельные представители Пентагона и реакционные политики США пустили в ход все связи, чтобы избежать нежелательных разоблачений. Вот почему американские военные трибуналы в Нюрнберге не решились преподнести общественности комплекс акций по сокрытию нацистских миллионов и уголовно наказуемому производству фальшивых денег, а также наказать виновных в совершенных при этом убийствах узников концлагерей. В самом деле, выглядело бы по меньшей мере странно, если бы в Нюрнберге вынесли приговор нацистским преступникам, которые тем временем числились в денежных ведомостях американской армии и разведки!
Действие этого заговора испытал на себе и автор, начав собирать материал для этой книги.
Прежде чем ее написать, необходимо было выяснить у главы американского обвинения на «процессе Вильгельмштрассе» Тэйлора ряд вопросов в связи с всплывшими тем временем фактами. После 1950 года Тэйлор расстался со своим генеральским мундиром и вернулся к прежней гражданской юридической деятельности. К концу 1963 года он преподавал на юридическом факультете Колумбийского университета в Нью-Йорке. Ответ отставного бригадного генерала был предельно вежлив, но весьма краток.
«Сожалею, что за давностью лет не могу вспомнить каких-либо обстоятельств, связанных с Шелленбергом и фальшивомонетчиками. Полагаю, что эта часть дела находилась в ведении д-ра Роберта М Кемпнера и что ответ на Ваши вопросы Вы, вероятно, смогли бы получить от него».
Трудно было поверить Тэйлору. Разве не казалось невероятным, что юрист мог забыть суть дела, разбиравшегося на таком процессе, каким являлся «процесс Вильгельмштрассе»? Ведь самая крупная в истории подделка денежных знаков в сочетании с преступлениями против человечности не такое уж мелкое преступление, чтобы так легко запамятовать о нем!
Возникшие сомнения отнюдь не ослабли, когда стало известно, что свою карьеру Тэйлор сделал в период второй мировой войны в военной разведке американской армии. Именно во время службы в разведке он продвинулся с майора в 1942 году до бригадного генерала в 1946 году. Было ли случайным, что именно генералу американской разведывательной службы поручили возглавить обвинение на процессе против шефа нацистской секретной службы Вальтера Шелленберга? Можно констатировать, что именно под началом Тэйлора на этом процессе сформировался тот политический курс в отношении нацистских преступников, который осуществлялся реакционными кругами США впоследствии. Поэтому к высказываниям Тэйлора по данному вопросу следовало отнестись критически.
Не мог вспомнить каких-либо подробностей дела и Чарльз С Лайон, тоже преподающий ныне на юридическом факультете Нью-Йоркского университета Он сообщил автору книги:
«Я не занимался Шелленбергом. Обвинение было разделено на несколько частей, я руководил лишь одной его частью, а Роберт М. Кемпнер — другой, той, в ведении которой находилось дело Шелленберга. Кроме того, не могу вспомнить, чтобы я слышал что-либо об истории с подделкой денег».
Такое заявление настораживает. Ведь профессор Лайон возглавлял обвинение против хозяйственно-политических учреждений и организаций нацистского государства. А они не только активно участвовали во всех махинациях службы безопасности с фальшивой валютой, но и непосредственно помогали ей скрывать награбленные нацистами миллионные сокровища.
Оставалась надежда: может быть, что-нибудь сообщит заместитель главного обвинителя от США на «процессе Вильгельмштрассе» д-р Роберт М. Кемпнер. В 1963 году пришел ответ и от него:
«Весьма отрадно, что Вы занялись изучением дела о подделке денег. Рекомендую ознакомиться с книгами, вышедшими по этому вопросу, одна из них издана на английском языке в прошлом году. К сожалению, я не вел в Нюрнберге расследований, касающихся нацистской аферы с фальшивой валютой, которая, само собою разумеется, заинтересовала бы меня, хотя мы как обвинители, естественно, занимались убийствами, совершенными главными военными преступниками, а фальшивомонетчики не подпадали прямо под статут обвинения, применимый к военным преступникам… Александр Харди, занимавшийся делом Шелленберга на процессе, в обвинительном акте не упоминал об афере с поддельными банкнотами. По каким именно соображениям не говорилось об афере с деньгами, сказать Вам не могу».
Пришлось обратиться к профессору Харди (ныне он президент чикагской компании «Аутоматиккэнтин компани оф Америка») и задать ему вопросы насчет некоторых неясных сторон этого дела. Поежде чем привести его ответ, замечу, что в лице Харди мы опять сталкиваемся с видным представителем американской секретной службы. Во время второй мировой войны он служил в разведке военно-морского флота США — «Оффис оф нэвэл интеллидженс», откуда и был откомандирован на «процесс Вильгельмштрассе». Поэтому ответу Харди удивляться не приходится. «Не припоминаю, — пишет он, — чтобы мне приходилось просматривать какие-либо материалы, касающиеся изготовления фальшивых денег и заслуживающих использования в каком-либо из тех дел, по которым я поддерживал обвинение. Все эти материалы находились в руках д-ра Кемпнера, и ему было бы легче ответить на Ваш вопрос, почему эти уголовные деяния не были включены в обвинительное заключение против кого-либо из подсудимых на «процессе Вильгельмштрассе».
Итак, подведем итог: представители американского обвинения на «процессе Вильгельмштрассе», в подавляющей своей части состоявшего из офицеров секретной службы США, утверждают, что они якобы и знать не знали о том, как нацисты добывали свои сокровища, прятали их, спекулировали ими, подделывали и сбывали фальшивые денежные знаки, совершая при этом преступления и убийства. Но если это действительно так, значит, американская секретная служба еще в мае 1945 года сознательно скрыла составленный совместно с компетентными английскими органами доклад Макнэлли и пришла на выручку нацистам, утаив от американских обвинителей в Нюрнберге этот в высшей степени важный документ. Хотя в пользу такого предположения и говорит многое, есть, однако, еще один документ, хранящийся в сейфах Вашингтона Он делает мало правдоподобным подозрительное выпадение памяти у некоторых представителей американской секретной службы.
Что же это за документ?
Один из случайно уцелевших узников концлагерей, которых VI управление главного имперского управления безопасности использовало в обреченных на уничтожение командах по изготовлению фальшивой валюты, Петер Эдель, во время «процесса Вильгельмштрассе» явился в Нюрнберг и под присягой дал американскому военному трибуналу обличающие нацистских преступников показания.
«27 января 1944 года в концентрационном лагере Аушвиц[76] штурмбанфюрер СС Крюгер обязал меня выполнять работу, о характере которой я не имел тогда ни малейшего представления. В начале февраля 1944 года я вместе с несколькими другими заключенными был отправлен в концлагерь Заксенхаузен. После четырехнедельного карантина мы были переведены в блок № 18/19. Крюгер сказал нам, что в этом блоке изготовляются фальшивые деньги Он сообщил, что разглашение (в том числе и заключенным лагеря, находящимся вне этого блока) происходящего в блоке № 18/19 карается смертной казнью.
В блоке, как я узнал после своего прибытия, изготовлялись не только фальшивые деньги, но и подложные документы, паспорта и бланки удостоверений многих наций. Блок № 18/19 являлся предприятием главного имперского управления безопасности..
Всем заключенным блока с самого начала было известно, что эта особая команда, именовавшаяся на лагерном жаргоне «командой вознесения на небо», являлась командой смертников, ибо все принадлежавшие к ней заключенные были евреи или люди смешанной национальности. Мы являлись, на жаргоне эсэсовцев, «носителями тайны». Если обоих этих качеств оказалось бы недостаточно самих по себе, чтобы считать нас командой смертников, то дополнительным подтверждением и доказательством служило следующее При легкой травме, например порезе пальца, заключенных отправляли на амбулаторный прием к врачу, который не имел права обмолвиться с ними ни единым словом. Тяжелобольных не разрешалось класть в больничный барак, даже если их можно вылечить. Их ликвидировали, то есть умерщвляли.
Только благодаря неожиданно быстрому вступлению американских войск 5 мая 1945 года заключенные особой команды, которые к этому времени были переведены в лагерь Эбензее (основной лагерь Маутхаузен) в Австрии, обязаны тем, что СД не удалось привести в исполнение свои намерения.
Я дал эти показания добровольно, без какого-либо вознаграждения и без принуждения или угрозы…»
Это те самые показания, которые, по словам упомянутых представителей американского обвинения, остались им неизвестны или же были забыты! Но показания эти были лично заверены 24 января 1948 года Норбертом Р. Барром из следственного отдела начальника американского трибунала по делу военных преступников, затем документ получил от американских судебных органов номер «NG-5508» и, таким образом, официально приобщен к делу. Если даже не брать в расчет, вероятно, действительно утаенный доклад Макнэлли, то уже один этот документ опровергает ставшее ныне стереотипным утверждение американцев, будто военный трибунал США ничего не знал о преступлениях эсэсовских фальшивомонетчиков в отношении узников концлагерей. В этой связи надо подчеркнуть и еще одно заслуживающее внимания обстоятельство: этот, вне всякого сомнения, чрезвычайно важный документ не был включен в насчитывающий свыше 3800 страниц официальный протокол «процесса Вильгельмштрассе», напечатанный в государственной типографии США в 1951-1952 годах под названием «Trials of War Criminals, Case 11» (тома XII-XIV). Таким образом, документ, разоблачавший фашистскую секретную службу, превратился в документ, обличающий американскую разведку.
Однако д-р Роберт Кемпнер, который просил автора книги держать его в курсе предпринятого изучения этого дела, вдруг решил попробовать поколебать неопровержимые доказательства. Он привел довод, что, когда Эдель давал свои показания, составление всех обвинительных актов в Нюрнберге, а особенно обвинительного заключения по «процессу Вильгельмштрассе», датированного 1 ноября 1947 года, уже было закончено. Но и этот аргумент при ближайшем рассмотрении не выдерживает критики. Ведь антифашист Петер Эдель своими показаниями лишь подтвердил то, что офицер американской разведки Макнэлли зафиксировал в своем протоколе еще за 24 месяца до того, как обвинение было предъявлено подсудимым на «процессе Вильгельмштрассе». Кроме того, Эдель еще 1 октября 1947 года, то есть за четыре недели до упомянутого обвинительного заключения, описал нацистские преступления, очевидцем которых он был, в своем документальном сообщении. Оно было опубликовано в популярном журнале «Вельтбюне», привлекло к себе внимание мировой общественности и, естественно, не могло остаться неизвестным американским судебным органам. Более того, оно подлежало приобщению к обвинительному акту.
Но есть и еще одно доказательство сговора между американской и нацистской секретными службами.
Еще в 1945 году вновь пристроенный к делу американской разведкой штурмбанфюрер СС Вильгельм Хеттль (он же Вальтер Хаген) подтвердил весьма важный факт. Он писал: «Для меня имело большое значение то, что моя точка зрения подкреплялась английской позицией в Нюрнберге. Я был тогда «вечным свидетелем» на различных процессах военных преступников… Я являлся очевидцем того, как американское обвинение пыталось предать Шелленберга суду трибунала за «операцию Бернгард». Ведь меня допрашивали по этому делу очень часто, а самого Шелленберга, разумеется, еще чаще. Но вдруг все вопросы, касающиеся «операции Бернгард», разом прекратились. Позднее один американский офицер (который мог это знать, так как имел возможность следить за ходом судебного разбирательства) сообщил мне, что представители английского обвинения сами просили американцев не заниматься больше расследованием аферы с фальшивыми деньгами. А для Шелленберга, сказал он, это означает, что проведение «операции Бернгард» вплоть до момента германской капитуляции будет считаться дозволенной военной хитростью»[77].
В цепи убедительных доказательств не хватало до сих пор лишь одного звена: объяснения непосредственного мотива этого поступка. Но признание Хеттля дает и его. Империализм и война нераздельны. Преступному характеру империалистической войны соответствуют и ее преступные методы. Цель оправдывает средства — таков девиз того строя, для которого война закон. Американские судебные органы, вне всякого сомнения, чрезвычайно тщательно расследовали связанный с многочисленными убийствами комплекс вопросов о подделке валюты. Но они отказались от публичного обвинения и осуждения виновных нацистов для того, чтобы включить «бумажное оружие» в арсенал своих средств ведения подрывной войны против стран социалистического лагеря.
Здесь воочию видны двойная империалистическая мораль и прагматизм буржуазного права Как английские, так и американские законы сурово карают за подделку денежных знаков. Зато у эсэсовских бандитов, не останавливавшихся перед массовыми убийствами и превзошедшими по масштабу все известные дотоле подделки денег, нашлись влиятельные покровители в правительственных органах тех стран, которым был нанесен огромный ущерб фальшивой валютой.
Все это в конечном счете может служить лишь еще одним примером растущего влияния преступности и уголовщины на политику современных империалистических государств.
Д-р Кемпнер рекомендовал ознакомиться с выпущенной в США книгой о фальшивомонетчиках из СД. Это издание под названием «Операция Бернгард» принадлежит перу Антони Пири и вышло в НьюЙорке в 1962 году. Последовав совету, я не просто ознакомился с ним, но и шаг за шагом подверг его тщательному анализу с точки зрения фактов. И сразу стало ясно, что книга эта не что иное, как смесь лжи, полуправды и признаний. Хотя под давлением имеющегося материала Пири и вынужден признать, что изготовление фальшивых денег сопровождалось убийствами заключенных концлагерей, никаких выводов отсюда он делать не желает. Наоборот, стараясь политически и юридически лишить эти факты их обличительной силы, он прибегает к методу, несовместимому с объективным подходом к истории: дает всем прямым и косвенным виновникам преступлений произвольные псевдонимы, явно надеясь тем самым замести следы так называемого «непреодоленного прошлого». По поводу такого рода «литературных» вольностей Антони Пири счел нужным дать только следующее объяснение: «Очевидно, д-р Вильгельм Хеттль считает важным позабыть о своем прошлом. Свою книгу «Операция Бернгард» он выпустил под псевдонимом Вальтер Хаген и каждый раз, когда к нему в этой книге (имеется в виду американское издание. — Ю. М.) обращались по имени, ставил вместо него прочерк. Следуя его примеру, я тоже использовал псевдоним».
Однако защита нацистских преступников со стороны определенных кругов государств, объединившихся в 1949 году в агрессивный военный блок НАТО, только одна сторона дела. Другая состоит в том, что преступные нацистские методы ведения войны стали составной частью приготовлений Североатлантического блока к агрессии против социалистического лагеря.
Об этом, в частности, свидетельствует статья лейтенанта Дж. Коуглэна, опубликованная в 1951 году в канадском военном журнале «Канадиен арми джорнэл». В его статье, озаглавленной «Боевое оружие, которым пренебрегают», предпринимается попытка сделать для НАТО актуальные выводы из «операции Бернгард». Автор, например, пишет: «Если бы Гитлер летом 1940 года вместо бомб большой взрывной силы сбрасывал на Англию фальшивые фунты стерлингов, он имел бы гораздо больше шансов сохранить свой «тысячелетний рейх». Англия могла бы оказаться засыпанной огромной массой таких банкнотов.
Будем исходить из того, что один банкнот стоимостью в один фунт стерлингов весит три грамма. 400 тонн таких банкнотов потребовали бы от английского государственного банка обеспечения на сумму примерно 667 миллионов фунтов стерлингов, что лишь немного превышает общий номинал банкнотов, находившихся тогда в обращении в Англии. Если принять во внимание, что германская люфтваффе только за одну ночь сбросила на Ковентри 400 тонн бомб, приходим к выводу, что Германия в течение одной ночи могла бы удвоить количество находящихся в обращении денежных знаков Великобритании, а тем более наверняка сделать это за две или три недели! Воздействие, оказанное этим на промышленность, было бы еще более сильным, чем фатальное падение уровня производства в Германии в период инфляции 1920-1924 годов…»
Коуглэн продолжает далее: «…некоторые могут возразить, что, хотя снаряды и дороже, их все же следует предпочесть фальшивым деньгам. Во время войны потребители часто оплачивают свои покупки в двух валютах, а именно: бумажными денежными знаками и талонами. Конечно, с самолетов можно сбрасывать также продовольственные и промтоварные талоны, подделать которые куда легче, чем банкноты фунтов стерлингов»[78].
Именно тогда, когда появилась эта статья, в Вашингтоне из официального протокола нюрнбергского «процесса Вильгельмштрассе» изъяли данные под присягой показания немецкого антифашиста Петера Эделя.
Симптоматичен и другой факт: ко времени появления этой статьи осужденный американским военным трибуналом к шести годам тюремного заключения военный преступник Вальтер Шелленберг был выпущен из каторжной тюрьмы и без всяких затруднений получил визу на въезд в являющуюся членом НАТО Италию, где к тому времени даже не истек срок давности его преступлений, связанных с подделкой денег. В Италии Шелленберг не только не испытывал никаких неприятностей от полиции, но и, что весьма примечательно, жил на широкую ногу. Можно не ошибиться, расценив это как предупредительность со стороны всех тех, кто пожелал воспользоваться опытом Шелленберга в области подрывной деятельности и перенять его опыт для военной доктрины НАТО.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ БЫЛ ПРАВОЙ РУКОЙ КАЛЬТЕНБРУННЕРА
Кальтенбруннера вздернули на пеньковой веревке. Но остались живы те, кто продолжил его преступное дело. Среди них штурмбанфюрер СС Вильгельм Хеттль. Раньше он был правой рукой Кальтенбруннера, а после войны поселился — и конечно, не случайно! неподалеку от озера Топлиц в Австрии. Будучи человеком «хорошо информированным» и мастером дезинформации, Хеттль под псевдонимом Вальтер Хаген взялся за перо и превратился в «писателя». Он пытается реабилитировать осужденную в Нюрнберге как преступную организацию службу безопасности а заодно набить цену и себе, как всегда преследуя прежде всего личную выгоду. Хеттль рассчитывает сделать неплохой бизнес на своих воспоминаниях об адской кухне СД. При этом он, разумеется, скрывает больше, чем говорит.
Свое выступление на писательском поприще ближайший подручный Кальтенбруннера начал с мало удавшейся фальсификации собственной биографии. После того как его псевдоним был раскрыт, он продиктовал для одного широко распространенного справочного издания следующие данные о своей персоне: родился 19 марта 1915 года в Вене; доктор философии, литератор, административный директор частной гимназии в Бад-Аусзее; до 1938 года учитель; вел «исследовательскую деятельность по заданию германской исследовательской организации». Награды: Железный крест II степени, военная медаль за участие во второй мировой войне; любимое занятие — коллекционирование старинных гравюр; адрес: Альтаусзее, Пухен № 36, Бартльхоф[79].
Здесь кое-что верно, но именно кое-что. Например то, что до 1964 года Хеттль, будучи владельцем гимназии в Бад-Аусзее, занимался воспитанием юношества, а также преподавал… историю! Однако надо отметить, что там он постепенно приобрел в собственность земельные участки, школьные здания, дома и даже целый школьный интернат. Этой собственностью он владел вместе со своим компаньоном — некиим д-ром Германом Оберашером, который, находясь в далеком Тегеране, играл роль попечителя школы в Аусзее.
Если приглядеться к персоне Оберашера поближе, то выяснится, что, будучи гауптштурмфюрером СС, он после окончания войны с поддельными документами бежал на Ближний Восток и воспользовался спрятанными там нацистскими ценностями, к которым приобщился и Хеттль. Но это был не единственный источник обогащения Хеттля. Оказав своей жене щедрую финансовую поддержку, он сумел обеспечить ей выгодный пост члена правления пронацистского издательства «Нибелунген-ферлаг» (Вена — Линц), в котором также вышла первая книга Хеттля «Тайный фронт». Он издал эту книгу также под псевдонимом Вальтер Хаген.
Все эти операции разыскиваемого военного преступника заставили западную прессу заинтересоваться источниками его финансовых средств. Учитывая, сколь близко расположено озеро Топлиц от местожительства Хеттля, даже западноберлинская газета «Телеграф» не могла обойти вопрос о том, откуда у него берутся деньги на такие дорогостоящие постройки, как частная школа, а также на содержание не менее дорогостоящего интерната. Газета отмечала, что источники этих средств никогда по-настоящему не выяснялись. Газета писала, что, по одной версии, Хеттль еще до конца войны переправил большие запасы валюты в швейцарские банки, а по другой, иронически замечала она, очевидно, обнаружил неподалеку от своего дома «сокровища Нибелунгов»[80].
Не подлежит сомнению тот факт, что Хеттль — один из тех грабителей и бандитов, которые неслыханно обогатились во время войны и особенно в последние ее дни. Удирая из Будапешта от Советской Армии, он украл из дома коммерсанта Лайоша, где находилась его штаб-квартира, много ценностей. В их числе: две гравюры Дюрера, коллекция старинных гравюр, полотна известных голландских мастеров, дорогой фарфор, гобелены, серебряные столовые приборы Для перевозки одних только будапештских «трофеев» Хеттля потребовалось несколько грузовых автомашин. Все это подтверждено данными под присягой показаниями очевидцев. Однако со свойственным ему цинизмом Хеттль в биографии охарактеризовал свои грабительские действия благозвучным термином «коллекционирование».
А теперь давайте посмотрим, что это за «германская исследовательская организация», в которой Хеттль подвизался с 1938 года.
Это не что иное, как гиммлеровская служба безопасности. О том, что Хеттль находился на службе СД, доказывает заполненная им анкета, обнаруженная в архиве главного имперского управления безопасности.
Факты говорят и о другом, сразу после войны Хеттль определился в американскую разведку А вскоре гамбургский журнал «Шпигель» писал о нем: «Едва ли есть сейчас в Западной Европе хоть одна тайная разведывательная организация, с которой у этого человека не было бы прямого или косвенного контакта или от которой он прямо или косвенно не получал бы различные суммы»[81].
Как уже говорилось, Хеттль называет себя в автобиографии «литератором». Действительно, в своих писаниях он подозрительно много места уделяет золоту, оружию и документам, запрятанным службой безопасности. Делает он это неспроста. Его цель: дезинформировать общественность, направить поиски и расследования на ложный путь. В своей книге «Тайный фронт», выпущенной в 1950 году штутгартским издательством «Веритас», Хеттль пишет: «Транспортная колонна, которая должна была доставить фальшивые денежные знаки из концентрационного лагеря Эбензее, где они в последнее время печатались, в Тироль, не смогла достигнуть места назначения из-за пробок на дорогах. Поэтому, не долго думая, груз сбросили с грузовиков в озеро Траун»[82].
Хеттль-Хаген упоминает о подделке денег лишь мимоходом, и это вполне понятно. Ведь он играл в ней руководящую роль, а в то время, когда писал книгу, срок давности данного преступления еще не истек. Хеттль сознательно дезориентирует читателя: фальшивые деньги никогда не изготовлялись в концлагере Эбензее; кроме того, груз был сброшен вовсе не в озеро Траун, а, как указано в докладе Макнэлли от июля 1952 года, в Энс и частично в Топлиц.
Спустя два года, в 1952 году, швейцарское издательство «Нептун-ферлаг», которому Хеттль предоставил материалы, выпустило в свет фальсифицирующую историю книгу Эберхарда Фродейна «Чудо-оружие — фальшивые деньги». Кстати, это издательство уже давно специализируется на выпуске «мемуаров» заправил фашистской секретной службы. Лживая стряпня была преподнесена читателю с подзаголовком: «Написано на основе фактов». Сам поставщик материала для этого «романа» Хеттль фигурировал в нем под именем д-ра Остермана, а разыскиваемый в Италии эсэсовский убийца Фриц Швенд — под псевдонимом Бернтер.
Однако, как только в мае 1955 года истек срок давности привлечения к суду за фабрикацию фальшивой валюты, Хеттль сразу же выбросил на рынок свой товар — книгу «Операция Бернгард». На этот раз он получил гонорар от издательства «Вельзермюльферлаг Фрич унд Дузль» в австрийском городе Вельс. Оно тоже выполняет «литературные» задания старых нацистов и неофашистов, имеющие целью ввести в заблуждение мировую общественность. Для характеристики этого издательства достаточно сказать, что оно, в частности, выпустило недавно книгу, в которой поднимается на щит фашистский террорист эсэсовец Отто Скорцени, разыскиваемый в Австрии как убийца и военный преступник.
В книге «Операция Вернгард» Хеттль предпринимает наиболее наглую попытку фальсифицировать как свое прошлое, так и деятельность службы безопасности. Хеттль клевещет на узников концлагерей, которых под страхом смерти заставляли изготавливать фальшивые деньги, и в конечном счете пытается возложить на них ответственность за это преступление.
«Для «операции Бернгард» впервые использовались заключенные концлагерей, в результате чего она и приобрела одиозную репутацию зловещей тайны, — лжет сей «теоретик» фальшивомонетного дела. — Крюгер отобрал в концлагерях уже имевших судимости фальшивомонетчиков, которые находились там с начала войны, будучи подвергнуты так называемому превентивному заключению. Он также использовал и других профессиональных преступников. Таким образом, практическое осуществление этой операции все больше переходило в руки профессиональных фальшивомонетчиков»[83].
Далее Хеттль, стремясь опорочить узников концлагерей, подневольно работавших в команде по изготовлению фальшивых денег, заявляет, будто он вместе с Бернгардом Крюгером добился награждения заключенных медалью «За военные заслуги». Он пишет буквально следующее: «Однако, к счастью, Кальтенбруннер обладал чувством юмора. Он вызвал меня к себе и цинично поздравил с тем, что по случаю 9 ноября 1943 года[84] мне удалось добиться награждения евреев, находящихся в концлагерях. Мне за это ничего не сделали, а 12 заключенных, в том числе трое евреев, получили медали»[85].
Наконец, Хеттль категорически отрицает, что заключенных, принадлежавших к команде по выпуску фальшивых денег, уничтожали: «Ни один из заключенных, имевших отношение к «операции Бернгард», не был убит»[86].
Такая грубая ложь преподносится читателям в Западной Германии, Италии, Франции, Англии, Финляндии, Швейцарии и США за их собственные деньги! Бросается в глаза, что «свой основанный на фактах рассказ о величайшей в истории подделке денег» (как указывается в книге) Хеттль стремился издать именно в тех странах, народы которых особенно сильно пострадали от махинаций фальшивомонетчиков, а именно в Италии, Франции, Англии и Швейцарии.
Произошло именно то, на что рассчитывал Хеттль. Жаждущая сенсаций пресса ряда капиталистических государств сделала рекламу его омерзительной писанине. Приложили к этому руку, например, такие австрийские газеты, как «Винер вохенаусгабе», «Бильдтелеграф», «Арбейтерцейтунг» и «Кроненцейтунг».
Однако гонораров, получаемых за издание своих литературных поделок, Хеттлю явно не хватало. В октябре 1963 года он сделал попытку воспользоваться теми художественными полотнами, которые, как уже говорилось, были им вывезены из Будапешта. Эти картины находились в штольнях в районе Аусзее. Хеттль предложил хозяину дома, из подвалов которого можно было проникнуть в подземный лабиринт, крупную сумму денег. Однако австрийские антифашисты сорвали этот хитро задуманный план.
После того как автору этой книги в декабре 1963 года удалось доказать австрийской прокуратуре, что в показаниях, данных под присягой в связи с процессом Эйхмана, Хеттль сообщил о себе ложные данные, от бывшего штурмбанфюрера СС начали отворачиваться те, кто пользовался его услугами и оказывал ему финансовую поддержку. Хеттлю пришлось объявить о банкротстве своего частного учебного комбината. Но он предусмотрительно позаботился вовремя изъять свой капитал из этого предприятия и перевести его в движимые ценности, а кредиторам оставил долги на сумму в 15 миллионов шиллингов. Все это указывало на то, что Хеттль намерен покинуть «Альпийскую крепость». Однако несомненно права венская газета «Курир», писавшая 17 февраля 1964 года, что «экс-владелец школы д-р Хеттль, несмотря на потерю своего заведения, отнюдь не стал бедняком. Гонорары, которые он получает за свои книги, в том числе за «Операцию Бернгард»… позволят ему, во всяком случае первое время, не пойти ко дну».
ХОДКИЙ ТОВАР И ЕГО ПОКУПАТЕЛИ
В Австрии — этом нейтральном государстве — антифашистам все же удалось привлечь к судебной ответственности некоторых потерявших совесть журналистов, распространявших ложь, сфабрикованную Хеттлем и иже с ним. Другое дело — Западная Германия. В этом государстве можно без всякого риска воскрешать воспоминания о нацистском прошлом и восхвалять режим третьего рейха.
Орган крупной западногерманской буржуазии — дюссельдорфская газета «Индустрикурир» писала 24 декабря 1952 года: «Во время второй мировой войны имела место крупная афера по изготовлению поддельных денег. Она была связана с именем рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера как шефа гестапо и СД. В лагере Заксенхаузен около Ораниенбурга, то есть у самых ворот Берлина, он сконцентрировал наиболее опытных фальшивомонетчиков, отбывавших наказание в каторжных тюрьмах».
Гиммлер давно сгнил в земле, а потому «Индустрикурир» охотно возлагает на него всю вину или, вернее сказать, только часть вины. Ведь остальная, и большая, часть вины фальшивомонетчиков из СД по образцу, данному Хеттлем, вновь приписывается каким-то «уголовникам», собранным в концлагере Заксенхаузен.
Эту клевету на узников концлагерей повторяет и гамбургский журнал «Шпигель». Он пишет, что команда, занимавшаяся изготовлением фальшивых денег, состояла «из заключенных концлагерей: искусных граверов, графиков и самых ловких фальшивомонетчиков. Этой уголовной элитой и воспользовалось главное имперское управление безопасности, которое вынашивало мысль о подрыве валюты западных держав, особенно Англии, при помощи фальшивых денежных знаков»[87].
Таким образом, и в данном случае вина гиммлеровской службы безопасности перекладывается на какую-то вымышленную «уголовную элиту».
«Шпигель» лишь бегло упоминает о том, с какой целью предприняла СД фабрикацию фальшивых денег, и вообще обходит вопрос о местонахождении припрятанных нацистских миллионов. Зато в том же номере журнала помещено стоящее несколько десятков тысяч марок рекламное объявление «ИГ Фарбспиндустри» — монополии, которая в нацистские времена немало нажилась на финансовых махинациях. Следует иметь в виду, что публикация такими монополиями, как «ИГ Фарбениндустри», своих рекламных объявлений в периодической печати является одной из форм подкупа западногерманских журналов и газет.
Не отстает от «Шпигеля» и иллюстрированный журнал «Штерн». В рекламно поданной серии статей он оправдывает эсэсовских садистов, которые обращались с узниками особой команды в Заксенхаузене, и лагере Редль-Ципф как с рабами и хладнокровно умертвляли их вспрыскиванием яда. Чтобы заранее исключить судебное преследование виновников этих преступлений, журнал заменил их имена, обершарфюрер СД Герберт Марок превратился в некоего Шумана, обершарфюрер СД Гейнц Вебер — в Венгера, а гауптшарфюрер СД Фриц Вернер — в Курта Вернера[88].
Западногерманская пресса не заинтересована в разоблачении эсэсовских преступников. Это хорошо видно на примере гамбургского журналиста Ганса Ульриха фон Климбурга. Начиная с 1957 года он пытается вскрыть на страницах печати преступления против человечности, связанные с эсэсовской акцией по изготовлению фальшивой валюты. Климбургу удалось разыскать не только австрийские судебные протоколы, но и найти свидетелей — главным образом бывших заключенных концлагерей — очевидцев преступлений СС. В течение четырех с лишним месяцев фон Климбург безуспешно предлагал свой разоблачительный материал различным органам западногерманской печати, ходил из редакции в редакцию.
Вот что он рассказывает: «Сначала я обратился со своим материалом в издательство Акселя Шпрингера («Бильд», «Гамбургер абендблатт», «Вельт», «Вельт ам зонтаг», «Кристаль» и другие). Поначалу ко мне проявили живой интерес, но потом от публикации отказались. Затем предложил его в журнал «Штерн» (Гамбург), который на первых порах, казалось, тоже заинтересовался, но после нескольких недель ожидания получил и от него отказ. Безуспешными оказались, к сожалению, и мои обращения в журнал «Ревю» (Мюнхен) и в некоторые ведущие агентства печати»[89].
Так западногерманский публицист натолкнулся на стену молчания потому, что хотел сказать правду, а в боннском государстве на нее спроса нет. Зато двери редакций, закрывавшиеся перед ним, широко распахнуты для всякого рода бывших нацистов, желающих поделиться с западногерманской общественностью своими воспоминаниями. Можно ли при этом говорить о «случайности»? Если в Западной Германии, с одной стороны, обливают грязью и поносят лиц, подвергавшихся при нацизме преследованиям по политическим и расовым причинам, оскверняют память узников, убитых в концлагерях, а с другой — позволяют убийцам из Заксенхаузена, Освенцима, Бухенвальда и Эбензее наслаждаться свободой, то это не «случайность», а система! И если после многочисленных политических скандалов, разыгравшихся в последнее время в Федеративной Республике Германии даже западногерманская общественность начинает задавать вопрос, почему так «плохо» подбирают министров, статс-секретарей, генеральных прокуроров, генералов и судей, то на это можно ответить: режиму, который не отказался от планов войны против других народов, нужны министры и прочие высокие чины с фашистским прошлым.
Назначение бывших гитлеровцев на посты, позволяющие им вершить в Западной Германии судьбы множества людей, не случайность, а закономерность. Это следствие тождества антикоммунистической внешней политики гитлеровского рейха и клерикально-милитаристской Федеративной Республики Германии.