Ася молчала, не решаясь ответить, – хотелось и покататься, и съездить на водохранилище. Но дядя решил за нее. Сделав круг по дороге и траве (дядя свистел в открытое окно, Ира и Лена улюлюкали на заднем сиденье), они погнали в сторону водохранилища, а Ася и Игорь остались стоять в огромном облаке пыли.
Разгон
Речные кусты неслись навстречу как сумасшедшие. Ася не чувствовала ни сиденья, ни педалей, ни единой ямки и кочки на песчаной дороге и вообще не чувствовала дороги, и даже скорость, раньше пугавшая, была не заметна. Ася не видела ничего вокруг. Был только горячий ветер в лицо и сила, несшая ее вперед. Подхваченная этой силой, Ася стала частью степи, дороги, солнечного света, ветра, стала самим ветром, вольно летящим над землей. Она почувствовала, как растворяется в горячем воздухе, и вот она сама – ветер, воздух, безликий, бестелесный, невесомый. Свободный. Ветром она свистела по степи, поднимая за собой столб пыли, неслась к речке, чтобы взмыть над ней и мчаться к горе с орлами.
Велосипед выехал на каменистую часть дороги и задребезжал, а еще за спиной у Аси раздались крики, и она, хоть и нехотя, крепко сжала руль, снова почувствовала его и так вернулась обратно в мир. Почувствовала руль, седло, дребезжание старого велосипеда и услышала вопли Игоря из-за спины:
– Стой!! Стой, куда ты, тормози!!
Ася послушно нажала на тормоз и остановилась там, где дорога поворачивала к речному броду. Поворот и брод – в отпечатках коровьих копыт. Позади нее затормозил велосипед Игоря, и сам он, красный и задыхающийся, слез с велосипеда, вернее, свалился, отбросив велосипед в сторону, на сухую траву. Ася положила велосипед на траву и села рядом, обхватив колени. Ветром она больше себя не чувствовала, но запомнила, как это – быть им.
Игорь немного отдышался, перекатился к Асе и сел рядом.
– Ну ты даешь.
– Что даю? – не поняла Ася.
– Быстро гоняешь, – объяснил Игорь. – Не может быть, чтобы твои эти… как их…
– Гонщики?
– Чтобы твои гонщики тебя обгоняли.
– Ну вот так. – Ася пожала плечами. – Сначала разгоняюсь, а потом… становится страшно.
– Ф-фух, жара, – сказал Игорь.
Он направился к речке, на ходу стягивая футболку. Ее он повесил на торчащую над берегом обломанную ветку куста. Снял сандалии и зашел по колено в воду. Он умылся и обрызгал себя водой. Глядя на него, Асе тоже захотелось в воду. И она скинула босоножки и вошла в воду, умывалась, брызгала на руки и ноги. С другой стороны к речному броду приближалось темное мычащее пятно – коровы возвращались с дневного выпаса. К закату они подойдут к деревне. Коровы поумнее найдут дом сами. Других встретят и пригонят домой хозяева.
Ася и Игорь еще постояли молча и посмотрели, как под нависшими над речкой кустами вода закручивается в воронки и как сверкает на солнце рыбья чешуя. Стадо приближалось – мычание стало громче, стало видно коровьи морды и рога и то, как взлетали и опускались хвосты – отмахивались от насекомых. Скоро коровы доберутся до брода как раз в том месте, где стояли Ася с Игорем.
– Быстро идут, правда? – спросил Игорь.
– Таня говорит, это из-за степи. Кажется, что очень далеко, а на самом деле – гораздо ближе.
– Понятно, – протянул Игорь. – Пойдем?
Коровы начали переходить брод, когда Ася и Игорь сели на велосипеды и поехали в деревню. Они держались на соседних колеях и старались ехать вровень.
– Знаешь, что я вспомнил. Мама – шахматистка, тренирует группы перед турнирами. Этой весной ей привели пацана, как я примерно. Он хорошо играл у себя в кружке, но всегда проигрывал на турнирах. Его мама сказала моей маме, что он вроде боится выигрывать или как-то так.
– Как-то так, – повторила Ася, как эхо.
– Мама говорит, такое иногда бывает, и тогда она говорит ученикам вернуть ощущение, когда они выигрывают у себя в кружке.
– Это как? – не поняла Ася.
– Мальчик приходил каждый день, и они с мамой просто играли и разговаривали. И он сказал, что, когда играет в кружке, представляет себя офицером. Как будто скачет по полю и рубит всем головы.
Ася рассмеялась, представив шахматную фигурку, расправляющуюся с противниками.
– А мама сказала ему представлять себя точно так же, когда играет на турнире.
– И он стал выигрывать? – спросила Ася.
– Не знаю точно, он потом перестал ходить, – пожал плечами Игорь, и Ася почувствовала разочарование. – Вот ты себя как-то представляешь, когда гоняешь?
Ася смутилась и на секунду задумалась, отвечать ли.
– Я… я… Я – ветер!
– Ветер? – Игорь от удивления затормозил и спрыгнул с велика. Ася сделала то же самое.
– Как будто нет велосипеда, ни рук, ни ног, как будто лечу над землей, – продолжала Ася, не в силах остановиться. Спохватилась и подумала: «Зря рассказала! Решит, что я странная».
– Ну ты странная, – сказал Игорь, как Асе показалось, с восхищением и расхохотался.
– И-и-иго-о-орь! – донеслось со стороны деревни.
– Ой. Это старший брат и бабушка. За коровой пришли. А твои здесь? – спросил Игорь.
– Нет. Наша сама приходит. Надо только калитку открыть, – ответила Ася.
Они подошли ближе к худой седой старушке и брату Игоря, похожему на него как точная, увеличенная копия. И брат, и бабушка приветливо улыбались, но Ася застеснялась подходить ближе, поздоровалась издалека и остановила велосипед.
– Ну ладно, – сказала она, – я поехала.
– Как там твой Омерзительный? – поинтересовался Игорь.
– Все такой же Премерзкий, – рассмеялась Ася.
Она села на велосипед.
– Ась! – окликнул ее Игорь.
– А?
– Я так и не стал в шахматы выигрывать. Но мама сказала, это не из-за страха проиграть, а потому что я недостаточно способный.
Ася оттолкнулась и поехала, а в голове крутилось «недостаточно способный».
Ася повернула на дорогу к дому одновременно с дядей, и какое-то время машина и велосипед с подначивающей родней шли вровень, но затем машина вырвалась вперед.
Сестры и дядя выбирались из машины счастливые, красные, с мокрыми пятнами на одежде из-за неснятых купальников. Таня обнимала, как родное, синее ведро, из которого торчали кукурузные початки с еще зелеными волосами – поспели не до конца. Ира тоже несла в подоле юбки с десяток початков.
– Эй, малая, лови! – крикнул дядя Асе, вытащил кукурузину из кармана на дверце машины и бросил Асе.
Ася едва успела спрыгнуть с велика и схватить початок.
– Ого, скоко насобирали-та! Ну молодцы! – восхитилась бабушка.
– Чуть не поймали сторожа́! – с гордостью рассказывала Ира. – Лесопосадками уходили.
– Иван, ты зачем их по посадкам таскал? У тебя ж целые поля кукурузы. Хоть раз бы привез, – попеняла тетя.
– Дак ворованное-то вкуснее! – ответил дядя Ваня на бабушкин манер, и девочки хором подтвердили, что да, гораздо вкуснее.
– А у меня что, посмотрите! – перебила общий гомон Лена.
Все заглянули в подол ее юбки, который она придерживала руками. В нем лежало чудо чудесное – несколько грибов с толстыми ногами и такими же толстыми, мясистыми шляпами.
– Вот это да! – сказала тетя.
– Хде грибы-то нашли? В таку засуху, – спросила бабушка.
– У водохранилища, в лесопосадке, – ответил дядя. – Там земля влажная.
– И все – подосиновики! Идем пожарим с картошкой, – сказала Таня.
Початки высыпали на стол, грибы – в раковину. Тетя собралась было, по привычке, заняться готовкой, но дядя остановил ее:
– Да посиди хоть раз.
Взрослые вышли на крыльцо и сидели там и разговаривали, а все, кто проходил по улице, сворачивали поздороваться. «Девки» жарили картошку с грибами, гоняли на огород за овощами и зеленью, и в первый раз за лето никто не спорил, не канючил, не ныл.
Когда стемнело, Ася составила на столе фитильки и стала зажигать их. Вернулись взрослые и расселись за столом.
– Какой синоним для «хорошо»? – спросила Ася.
– Отлично, – сказала Таня.
– Восхитительно, – в один голос сказали Ира с Леной.
– Путево, – предложила бабушка.
А дальше понеслось:
– Прекрасно.
– Изумительно.
– Очумительно, – подключился дядя.
– Классно? – спросила Ася у Тани.
Таня кивнула. И опять:
– Здорово.
– Обалденно.
– Отлично.
– «Отлично» уже было, – сказала Ася.
– Все! – провозгласила Таня и выключила горелку под сковородкой. – Готово!
Девочки стали по очереди передавать тарелки, и Таня накладывала в них картошку.
После ужина дядя собрался домой.
– Заночевал бы, может? – предложила бабушка.
– Ольга вернуться просила, – ответил дядя, надевая ботинки.
Бабушка едва заметно поморщилась.
– Ах, забыл! – воскликнул дядя и ушел в темноту. Там хлопнула дверь машины, и он появился с белым пакетом в руках. – Вот. – Он кинул его тете Маше. – Ольга просила передать. Говорит, ты всегда, как мать матерей, себе все в последнюю очередь.
Тетя открыла пакет и достала оттуда коричневые туфли на невысоком каблуке. Возможно, из натуральной кожи.
На картошку
Собирались с раннего утра. Дядя Миша встал первым и проверял мотоцикл – заводил и гасил. От грохота проснулись все домашние, и было уже не уснуть, поэтому, зевая, умывались и одевались. С собой нужно было взять одежду, которую не жалко, и опять – платки на голову, чтобы не было солнечного удара.
Дядя закончил проверять мотоцикл, выгнал его за ворота и поставил на колеса прислоненный к стене гаража прицеп. Его он присоединил к мотоциклу и стал складывать заранее подготовленные тяпки, грабли, лопаты, огромные замусоленные рукавицы. Садовые инструменты он закрепил в прицепе. Ася бегала туда-обратно – за три ходки принесла из дома сумки с одеждой для переодевания. С дядей они засунули часть сумок в глубину люльки, остальное положили в прицеп.
Потом тетя позвала всех в дом, чтобы накормить «оглоедов», потому что «на картошке некогда будет рассиживаться». Ели яичницу с зеленым луком, огурцы, редиску. Пили чай с вареньем. На плите исходила паром и остужалась вареная картошка, которую, в самый последний момент, еще горячую, уложили в сумку поверх остальной еды. Тетя долила молока в термос с чаем, закрутила его покрепче, и сборы на этом закончились.