– Нужен, Полло, – ответил Сэм, опять взяв трубку у Дача, положив ее на борт и направив на берег. – Пойдите сюда, Полло, – продолжал он, – наклонитесь, посмотрите в эту трубку и скажите нам, что видите. Ну к чему вы зажмурили один глаз? – резко вскричал Сэм. – Разве вы не видите, что трубка эта с двойным стеклом?
– Да, да, вижу! Вижу! Четыре больших дерева лежат друг на друге, повалены ветром.
– А это что, Полло? – крикнул Сэм, хлопнув негра по спине и указывая на скалу, возле этих деревьев.
– А это утес, похожий на мокрую обезьяну… Вот видите, господа, я сказал, что легко найду это место.
– А не думаете ли вы, что я его нашел? – сказал Сэм с угрюмым хохотом. – Вот, господа, не мог же я знать, что это деревья были вырваны ураганом, я их искал, а их не было. Скалу тоже не было видно при приливе.
– Так вы думаете, что мы близко от этого места? – с жаром вскричал Дач.
– Ну, сэр, – хладнокровно сказал Окум, – думаю, что, если капитан пошлет шлюпку, я поручусь, что старые корабли лежат недалеко от этих скал.
Несколько минут царила мертвая тишина, все притаили дыхание, а потом отдано было приказание мистеру Джонсу отправляться в шлюпке прямо к скалам, на которые указал Окум.
Глава XIX. У сокровищ
– Так вы действительно думаете, Окум? – начал Паркли.
– Я ничего не думаю, сэр. Вот это самое место, и у этих скал Полло ходил в воду.
– Не пора ли мне принести шлемы и все вещи? – спросил Расп.
– Нет еще, Расп, – воскликнул Дач, который подошел к борту и заглянул в прозрачную глубину.
Капитан и весь экипаж последовали его примеру.
В результате не оказалось ничего. Дач и Паркли сели в шлюпку, засунули в воду большую зрительную трубу и начали пристально рассматривать скалы, песок и все чудеса морского дна.
Так они продолжали все время, пока шлюпка медленно передвигалась с одного места на другое. И каждый раз, когда Дач поднимал глаза в ответ на вопрос с палубы шхуны, потому что шлюпка отходила недалеко от судна, он встречал зловещее лицо мулата, пристально следящего за ними. В солнечном свете отчетливо выделялся шрам на его щеке. Все остальные тоже смотрели на лодку. Но лицо мулата поражало Дача. Он внимательно наблюдал за каждым его движением.
– Ну, господа, – сказал Джон Стодвик насмешливо, – видите вы Эльдорадо в эту трубу?
– Нет еще, – спокойно ответил Дач.
И он продолжал свои поиски. Под водой были рыбы, такие же красивые, как и прежде, скалы, покрытые зеленью, огромные камни, раковины, морские растения с прелестнейшими цветами, но никаких следов старых кораблей, ничего, кроме песка, скал и морской травы. Наконец сидевшие в шлюпке переглянулись.
– К чему было хвастаться? – сказал Расп Окуму, облокатившемуся на борт, – он смотрел на деревья, которые помогли ему отыскать это место.
– Кто хвастался? – грубо спросил Окум.
– Вы. Никаких кораблей внизу нет.
– Откуда вы знаете? – заворчал Окум. – Я знаю, что были, но не знаю, был ли кто здесь и не подобрал ли всего.
Эстера стояла возле них и все слышала. Лицо ее пылало от беспокойства, сердце замирало, когда она слушала мнения, выражаемые около нее, и думала, какое горькое разочарование почувствует Дач, если поиски будут безуспешны.
Именно в эту минуту ее муж что-то торопливо сказал, и это привлекло внимание всех на шхуне. Ухватившись за веревку, Эстера наклонилась посмотреть, что происходит в шлюпке, и вдруг вздрогнула с тихим криком испуга, потому что чьи-то горячие губы коснулись ее руки. Она отдернула ее, обернулась и встретила сверкающие глаза мулата, устремленные на нее с таким свирепым и пристальным взглядом, что она остолбенела, а он шепнул ей:
– Молчите, если дорожите жизнью!
Она задрожала от ужаса, потому что голос этот показался ей знаком, и первым ее побуждением было позвать мужа; но слова мулата произвели на нее такое действие при ее слабости после продолжительной болезни, что она не смела сказать об этом даже Бесси.
Посидев задумчиво в шлюпке несколько минут, Дач опять стал глядеть в воду и увидел длинное, серое тело, медленно выползавшее из травы. Итак, тут водились акулы, и эта была футов четырнадцать или пятнадцать в длину.
Дач задрожал и подумал, в каком беспомощном положении будет находиться водолаз, если такое чудовище нападет на него. Но он вдруг забыл об этом, вздрогнув от восторга. Когда акула медленно скользила, раздвигая траву, на песке ясно обозначались обломки, почерневшие от времени и покрытые морской травой и раковинами.
Когда акула прошла, трава опять сомкнулась, так что все это могло показаться сном, и даже акула, притаившись в траве, лежала так спокойно, что самый зоркий глаз не мог различить ее.
Но Дач знал, что ему это не пригрезилось, и опять начал рассматривать дно. Он легко смог различить даже форму корабля, покрытого густым мхом, вроде подводного леса. И к великому удивлению Дача, корабль казался вдвое больше шхуны.
– Видели что-нибудь? – спросил Паркли, когда молодой человек приподнялся и отер лоб.
– Видел! – коротко ответил Дач. – Акулу!
– Конечно, тут их должно быть много, – заметил Паркли.
Но Дач не слышал его, потому что опять старался рассмотреть корабль под травой.
Да, не было сомнения. И как бы в подтверждение, вторая акула медленно выползла с другой стороны, раздвинула траву и раскрыла черные обломки корабля.
Теперь Дач мог ясно разобрать, что корабль был около ста футов в длину и что его нос ударился о скалу, а корма лежала в густом лесу морских растений. И чем больше он вглядывался, тем больше удостоверялся, что сокровища – если они только тут были – стерегут акулы. Он уже видел двух, а теперь приметил еще пять. Перевернувшись так, что видно было белое брюхо и большие с острыми зубами челюсти, они, по-видимому, собирались броситься за какой-нибудь рыбой, выманившей их из логовища.
– Если вам надоело смотреть на акул, – сказал Паркли, – то мы можем вернуться на шхуну.
– Я готов, – спокойно ответил Дач.
Теперь на шлюпку смотрел только один мулат, который, прищурив глаза, лениво наблюдал за действиями Дача; другие, находя это неинтересным, отошли в тень.
– Хорошо, – продолжал Паркли, – пусть Стодвик поднимет якорь, и мы попробуем другие места. Ах, мой милый, я боюсь, что позволил гневу возобладать над рассудком. Ничего мы не сделаем без проклятого кубинца.
– Вы думаете? – сказал Дач с улыбкой.
– Я в этом уверен, – ответил Паркли, – можем ли мы странствовать по всему этому морю? Это было бы безумством. Над чем же вы смеетесь? – с нетерпением прибавил он.
– Над вашим унынием, – ответил Дач. – Старик Окум был прав. Мы стоим около испанского корабля.
– Что! – вскричал Паркли. – Вы с ума сошли?
– Насчет чего-нибудь другого, может быть, – мрачно сказал Дач, – но относительно этого я в здравом уме. Заметьте, я не говорю, чтобы тут были сокровища, но старик заставил нас бросить якорь около старого корабля.
– Дайте мне трубу, – вскричал Паркли.
Он сунул ее в воду и стал смотреть во все стороны.
– Тут нет ничего, – воскликнул он.
– Вам не приходит в голову, что трава выросла и закрыла обломки. Посмотрите!
Дач взял один из больших камней, которые лежали на дне шлюпки вместо балласта, и швырнул его за борт.
Как он и ожидал, акулы бросились к камню, когда он быстро спускался в чистую воду, и опять отскочили от него с отвращением.
– Что же вы видели? – спросил Дач.
– Акулы! Уф, чудовища, – воскликнул с трепетом Паркли.
– А еще что?
– Какие-то обломки между травой.
– Без всякого сомнения, обломки старого корабля, сохраненные сросшимися раковинами, которые покрывали их и не дали распадаться.
– Но это невозможно, милый мой. Никто не осмелится спуститься туда, акулы разорвут его на куски. Кто решится?
– Я решусь, – спокойно сказал Дач. – А теперь вернемся на шхуну.
Когда новость сообщили на шхуне, все пришли в волнение.
Расп начал приносить шлемы и одежды водолазов и взял с собою двух матросов, чтобы помочь ему принести снизу воздушный насос.
– Но, любезный Дач, – воскликнул Паркли в отчаянии, – это невозможно – никто не может спуститься туда.
– Теперь, конечно, нет, – сказал Дач, улыбаясь. – А может быть, когда я подам пример, Расп захочет пойти вслед за мною.
– Но акулы, милый мой, они разорвут вас.
– Пусть попробуют, если смогут, – угрюмо сказал Дач, – но меня они не остановят. А если бы даже, как вы говорите, я был изорван в куски, – прибавил он с горечью, – что же из этого?
– Говорю вам, что я не допущу, чтобы вы рисковали жизнью, – с твердостью сказал Паркли.
– А я говорю вам, что пойду. Если что-нибудь случится…
– Эта прелестная, кроткая женщина сделается вдовой, – сказал Паркли.
– Кто же пожалеет об этом? – с горечью ответил Дач. – Любезный мистер Паркли, мы бросили якорь у сокровищ, и будут там акулы или нет, разорвут они меня или оставят в покое, а я пойду…
Вдруг он вздрогнул и обернулся как раз вовремя, чтобы подхватить Эстеру, которая падала без чувств.
Глава XX. Угощение для акул
С замиранием сердца Дач отнес бесчувственную жену в каюту. Бесси Стодвик пошла за ним, когда он положил Эстеру на диван и хотел уйти, но жена его пришла в себе и позвала его. Он хотел было броситься к ней, но подозрения ожесточили его сердце, и он ушел.
– О! – воскликнула Бесси Стодвик с горечью. – Если бы он был моим мужем и обращался со мною таким образом…
– Пожалуйста, тише! – слабым голосом сказала Эстера.
– Не могу, – воскликнула Бесси, сжимая в объятиях плачущую женщину. – Одно время я ужасно ревновала к вам, но теперь я положительно ненавижу Дача Пофа и уверена, что вы должны ненавидеть его гораздо сильнее.
– Я никогда не любила его так нежно, как теперь, – сказала со вздохом Эстера. – Когда-нибудь он опять будет верить мне.
Она закрыла лицо руками и думала о том, что случилось с нею на палубе. Это и приводило ее в недоумение и пугало; раза два она чуть было не сказала об этом Бесси, но мысль об опасности мужа прогоняла все другие мысли, и, сделав усилие, она хотела опять пойти на палубу.