Сокровища Кенигсберга — страница 14 из 17

Уйти любой ценой

18 ИЮЛЯ 1992 г.

Медленно шли часы. Давным-давно проголодавшийся Юрий неподвижно лежал на жестком дерматиновом диване и слушал монотонный шум сыплющихся на крышу УАЗа дождевых капель. Незаметно он заснул. Внезапно пробудившись от какого-то внешнего звука, он испуганно открыл глаза. Вокруг стояла непроглядная темень. «Вот дьявол, – ругнулся он, поднимаясь, – проспал все на свете. – Нащупав ручку двери, он отпер ее и вышел на воздух. На улице было чуть-чуть светлее. Юрий взглянул на часы и присвистнул, – Ого, уже половина двенадцатого натикало!»

Поеживаясь от холода, он забрался в кабину, запустил мотор и, неумело подергав ручки и кнопочки на панели управления, включил фары. Медленно выехав на кольцевую дорогу, Юрий, припоминая по памяти часто разглядываемую карту города, повел автомобиль в сторону Н-ской. Не доезжая до поворота дороги, где находились два ведущих в зал коллектора водосточных люка, он перешел на первую скорость и «подполз» к первому из них с максимальной осторожностью. Нажав на педаль тормоза только тогда, когда решетка люка оказалась буквально у него под колесами, Юрий, прихватив лежащий на кожухе двигателя топорик, выскочил на асфальт. Поддев лезвием тяжелую решетку, он отбросил ее в сторону и, вынув из кармана возвращенный ему Селицким вместе с другими вещами компактный «Люмен», направил его луч вниз. Когда он увидел аккуратно сложенную кучку глянцево сверкающих пластиковых пакетов, с его души словно камень свалился.

«Слава Богу, все на месте, – подумал он, – хоть с этим нет никаких проблем».

Соорудив из обрубка ветки и буксировочного троса примитивную ловчую снасть и подсвечивая себе фонарем, он с двух попыток подцепил и вытащил лежащую поверх пакетов веревочную лестницу. Закрепив ее за передний бампер, Юрий, затаив дыхание, еще раз прислушался к звукам окружавшей его ночи и решительно нырнул вниз. Быстро сообразив, что таскаться с каждым пакетом туда-сюда будет и долго и неудобно, он, используя валявшийся тут же большой моток снятого им накануне мерного шнура, принялся связывать свои упаковки крест-накрест, подвязывая их затем к этому шнуру на расстоянии трех-четырех метров друг от друга. Укрепив таким образом все грузы, он завязал конец веревки за брючный пояс и начал карабкаться по раскачивающейся во все стороны веревочной лестнице наверх. Приподняв голову над краем люка, он весьма вовремя заметил, что по шоссе со стороны города к нему медленно приближается какой-то автомобиль.

«Береженого Бог бережет, – подумал Юрий, опускаясь вниз на одну ступеньку, нагибая голову и выключая свой фонарь, – пусть уж лучше он проедет».

Когда мягко шуршащая шинами машина поравнялась с ним, ему даже на секунду показалось, что водитель готов вот-вот остановиться, но автомобиль неторопливо проследовал мимо светло-бежевого УАЗа и вскоре совсем скрылся из глаз за поворотом. Вытерев отчего-то вспотевший лоб, Юрий выбрался на мокрую мостовую и, широко расставив ноги, принялся быстро вытаскивать мерный шнур. Загрузив вскоре все пакеты в машину, он самым последним вытащил на поверхность тот самый жестяной ящик с узкой прорезью, который, по стечению обстоятельств, был им и принесен из подземного склада последним.

«Что же там все-таки лежит? – подумал Юрий, заталкивая его в кузов, – посмотреть, что ли? Нет, не буду пока торопиться, – решил он после некоторого колебания, – еще успеется».

Остаток ночи он провел в каком-то лесу, куда заехал, совершенно потеряв ориентацию в результате бесцельного блуждания по проселочным дорогам в окрестностях Калининграда. Он пробовал было снова заснуть на диванчике в кузове, но окружавшие его лесная сырость и холод совершенно не способствовали хоть какому-то отдыху. Тогда он, вытащив из кабины одно из сидений, приставил его к борту машины, разжег перед ним небольшой костерок и продремал около него до самого утра. Очнулся он около шести, совершенно разбитый и зверски голодный. Утолив одновременно и жажду и голод несколькими глотками из найденной в бардачке УАЗа бутылки пива, он стал размышлять о том, как ему поступить дальше.

«Самое оптимальное сейчас, – думал он, – было бы зарыть все поглубже, бросить машину в лесу и уходить отсюда налегке. Нанять попутную машину хотя бы до Новгорода, а если повезет, то и до Москвы, – подбадривал он себя, завязывая шнурки на ботинках, – а там как-нибудь, при случае, ближе к зиме или и вовсе весной, вернуться сюда. – Он выпрямился и случайно увидел свое отражение в зеркале, укрепленном как раз на высоте его роста. Оттуда на него глянуло лицо сильно заросшее, заляпанное сажей, с воспаленными от едкого елового дыма глазами. Взявшись за зеркало и поворачивая из стороны в сторону, он осмотрел всего себя. Результаты были неутешительны. Жеваная, испачканная одежда, чуть подзажившая резаная ссадина, черные от грязи руки. «М-да, хорош красавец, – прокомментировал он. – В город в таком виде точно не сунешься, задержат на первом же перекрестке. Впрочем, ерунда все это, – беззаботно решил он, – съезжу сейчас в «насиженную» мной заводскую столовую, подзаправлюсь там как следует и за лопату».

Усевшись за руль, он с трудом запустил холодный двигатель и повел машину в сторону несущегося из-за леса гула начавшей оживать трассы. Подъехав к знакомому двухэтажному зданию, Юрий притормозил и, не выключая двигателя, опасливо осмотрелся по сторонам. Вокруг, как ему показалось, было спокойно и он, развернув УАЗ, осторожно подъехал к входу в столовую. Но когда разрываемый муками голода Юрий подошел к заветным дверям, то понял, что до открытия столовой ему придется ждать не менее часа.

«Ну что ж, – решил он, – поищу пока какой-нибудь источник воды, надо бы хоть немного привести себя в порядок».

Побродив вокруг здания, он обнаружил в торце фундамента нишу, из которой выглядывал короткий патрубок полудюймовой водопроводной трубы, заканчивающейся слабо закрученным краном. Но больше всего его порадовало то, что в уголочке ниши обнаружился еще и вполне приличный обмылок. Еще раз оглядевшись по сторонам, Юрий скинул куртку и с наслаждением умылся. Приведя себя в относительный порядок, он с трудом причесал разлохматившиеся волосы и вернулся к машине. Забравшись в кабину, он захлопнул дверь и, нетерпеливо поглядывая на часы, стал ждать открытия столовой.

Примерно в то же самое время получившему накануне жестокий удар по затылку водителю УАЗа удалось наконец перетереть связывавшую его веревку. Примерно представляя себе, куда ушли вчера оба его товарища, он побрел в ту же сторону, оглашая утренний кладбищенский лес призывными криками. Вскоре он услышал ответный отклик. Бросившись в сторону доносившихся до него голосов, водитель УАЗа через несколько секунд обнаружил и обоих своих подельщиков, правда находящихся в еще более плачевном положении. Избитые, голодные, надорвавшие пересохшие глотки в бесплодных воплях о помощи и проведшие ночь в весьма неудобном положении, они представляли из себя весьма жалкое зрелище. Освободив их руки от проволоки и оказав первую посильную помощь, водитель «похвастался» перед ними своей громадной шишкой. После чего предложил им поскорее выбраться из леса, чтобы срочно позвонить Селицкому, не любившему неудач, но просто ненавидевшему тех, кто скрывал от него фактическое положение дел. Пробравшись через покрытый обильной утренней росой ельник, троица оказалась все на той же Камской улице, по которой на ноющих и затекших ногах она и двинулась в сторону расположенного возле кольцевой дороги молокозавода. Поравнявшись с заводской столовой, открытия которой с таким нетерпением ожидал Юрий, они, естественно, заметили свежевыкрашенный автомобиль и, даже не взглянув на его номер, направились к нему с целью нанять машину для возвращения к себе на базу.

«Эй, браток, – распахнул дверь со стороны водителя Леший, – ты, часом, не занят?»

Завалившийся было на теплый капот двигателя Юрий лениво повернулся в сторону потревожившего его голоса, и их глаза встретились. Оба они, по вполне понятным причинам, растерялись, но сцена из гоголевского «Ревизора» длилась недолго. Сильным толчком ноги Юрий оттолкнул неожиданного гостя в сторону и стал лихорадочно шарить по карманам куртки в поисках ключей от машины. Но вынуть их он уже не успел. Отброшенный от дверцы Леший хоть и упал на асфальт, через секунду был вновь на ногах и, обуреваемый вполне понятной жаждой мести, бросился на Юрия вновь. Увернувшись от удара в лицо, он обхватил Юрия своими ручищами и, упершись ногой в бензобак, выволок его наружу. Борясь и извиваясь, они покатились по земле. Стоявшие позади УАЗа бандиты не могли видеть начала схватки, но, привлеченные звуками борьбы, тут же бросились к своему собрату на подмогу. Увидев рядом с собой еще двоих противников, Юрий понял, что его положение через секунду может стать непоправимым. Напрягая все силы, он согнутым пальцем ударил своего соперника в левую глазницу и, когда тот, взвыв, ослабил хватку, Юрий откатился в сторону и выхватил из-за пояса пистолет. Но вид оружия уже не мог никого остановить, так стремителен был бросок нападавших. Начавший было подниматься на ноги Юрий был сбит сильным ударом ноги в грудь и, судорожно хватая ртом неизвестно куда пропавший воздух, рухнул на спину. При этом он больно стукнулся локтем о бордюрный камень и поэтому непроизвольно нажал на спусковой крючок. Поскольку патрон еще со вчерашнего дня был у него в стволе, а поставить оружие на предохранитель Юрий попросту забыл, то, естественно, раздался выстрел. Пуля, срикошетив от асфальта, ударила по кирпичному обрамлению входа столовой совсем недалеко от головы распахнувшей в эту секунду наружную дверь уборщицы Зинаиды Романовой. Громко взвизгнув от неожиданности, та тут же захлопнула дверь столовой и, звонко лязгнув засовом, понеслась наверх в кабинет заведующей. Использовав секундное замешательство нападавших, Юрий быстро перевалился через бордюр, одновременно выпустив несколько пуль в шарахнувшихся от него бандитов. На пятом выстреле давно не чищенный «парабеллум» заклинило, но свое дело он уже сделал.

Один из нападавших лежал ничком на асфальте, и из-под него лениво выползал бурый ручеек, а двое других, моментально перемахнув через дорогу, резво исчезли в ельнике. Юрий поднялся с земли и, торопливо запихивая пистолет за брючный ремень, бросился к распахнутой дверце автомобиля. С третьей попытки вставив трясущимися руками ключ в замок зажигания, он, немилосердно газуя, выскочил на асфальт и погнал машину вперед, прочь от столовой. Способность к трезвому осмыслению окружающей действительности он обрел, только отъехав от места схватки километра на три-четыре. Снизив скорость и оглядевшись, он вспомнил, что здесь уже был и что если он и дальше будет двигаться в том же направлении, то скоро подъедет к развалинам восьмого форта.

«Вот где я спрячу свою тачку, – мгновенно решил Юрий, – в механических мастерских! Там ее явно нескоро найдут».

Увеличив скорость, он через несколько минут свернул с шоссе, и УАЗ, скрежеща рессорами, закачался на ухабах проселка. Договорившись с тремя лениво ковыряющимися в недрах полуразобранного трактора мужиками о том, что он оставит на некоторое время автомобиль под их присмотром, Юрий двинулся было за обещанными им двумя бутылками «Стрелецкой», но тут же остановился. Внимание его привлек валявшийся у стены в густых зарослях лопухов непонятный предмет.

– Эй, что у вас там лежит? – спросил он, указывая на высовывающийся из чертополоха кусок, как ему показалось, небольшой ракеты.

– А-а, – равнодушно буркнул заросший многодневной щетиной механик, – это подвесной бак с истребителя.

– Он вам очень нужен или как? – поинтересовался Юрий, нагибаясь и делая попытку вытащить тускло-серебряный веретенообразный предмет из цепкой травы.

– Нужен – покупай, – хитро прищурился механик, ощеривая в улыбке редкие прокуренные зубы.

– И почем товар? – деловито осведомился Юрий. – Боюсь только, что он весь дырявый.

– Новье! – вскинулся, видимо задетый за живое, механик, – я из него хотел бак для воды сделать, да что-то не собрался.

Сторговав этот объемистый четырехметровый бак за пять бутылок водки, Юрий решил, что, используя его, ему удастся убить сразу двух зайцев. Во-первых, он как нельзя лучше подходил под контейнер для всех его сокровищ, а во-вторых, он подумал о том, что, прицепив такой идеальный по обтекаемости предмет под днище какого-нибудь баркаса, сможет легко протащить его через любой пограничный пост.

Вернувшись с обещанным угощением в гараж, Юрий выпросил у оживленно накрывающих в соседнем помещении невиданно изобильный, по их понятиям, стол механиков кое-какие инструменты и заволок бак в бокс, где стоял УАЗ. Пристроив бак к большому самодельному верстаку, он принялся за работу. На выпиливание загрузочного люка, изготовление для него крышки, притирку и перегрузку содержимого УАЗа у него ушло около четырех часов. Он уже почти закончил свою работу, как к нему в бокс, изрядно покачиваясь, вошел один из разгулявшихся за перегородкой работяг.

– Хозяин, – промолвил он, запинаясь, – магазин, понимаешь, скоро закрывается.

– Ну и что? – не понял намека Юрий.

– Дак, как же, – развел тот руками, – не хватило нам немного.

– Ну вы и здоровы пить, – сказал Юрий, отрываясь от своей работы, – просто гиганты. Хорошо, – полез он в карман, – но завтра вы мне эту штуку, – показал он пальцем на бак, – поможете в порт забросить.

– Как сто рублей произвести, – произнес загадочную фразу механик и подтверждающе кивнул головой, – доставим в аккуратности.

– Держи, – сунул Юрий ему в заскорузлую руку пятьдесят тысяч, – только не потеряй их, такой хороший.

Когда тот наконец удалился, Юрий, втолкнув в узкое чрево бака лежавший на полу пакет, вытащил из кабины последний груз – жестяной ящик с узкой косой прорезью.

«Сейчас посмотрим, братец, что у тебя внутри», – подумал Юрий, пристраиваясь к нему с остро отточенным зубилом и молотком в руках.

Вспоров крышку, он осторожно, чтобы не порезаться об острые закраины, отогнул ее в сторону и, вынув из него довольно толстую пластину белесого каучука, увидел наконец его содержимое. В бурой каше раскисшего картона он тут же усмотрел облепленную илом замысловатую, ручной работы фигурку. Вынув ее, Юрий осторожно протер статуэтку ветошью – и прекрасная лесная нимфа, искусно выточенная из цельного куска янтаря, словно засветилась внутренним светом у него на ладони.

– Вот это да! – восхищенно прошептал он, поворачивая фигурку из стороны в сторону, – да это просто царская игрушка.

Однако усилившийся за стеной гомон и грохот передвигаемых табуретов заставил его прекратить свое занятие и, спешно обернув фигурку куском грязной, промасленной тряпки, сунуть ее в люк бака. Опорожнив ящик, Юрий прикрыл свои находки все тем же куском каучука и, наложив на прямоугольное отверстие самодельную заплату, вырезанную им из куска жести, стал привинчивать ее винтами. Через несколько мгновений на пороге бокса показался пьяно улыбающийся бывший владелец бака.

– Ну-у спасибо, дру-уг, уважил, – с трудом выговорил он, – давненько мы так с ребятами не гуль-ляли. Да, а есть те-бе где ночевать, а то давай со мной, сейчас автопарк все е-дино сторож закроет. Гы, он и так там ноет, что мы тут долго сидим.

– Да, да, сейчас, – отозвался Юрий, торопливо работая отверткой, – еще минутку.

Он затянул последний винт и, сунув малярную кисть в найденную под верстаком банку грунтовки, щедро вымазал ею плотно прикрученную заплату. «Вот и все, – с удовлетворением осмотрел он результаты своей работы, – хоть завтра в океан можно выходить».

19 ИЮЛЯ 1992 г.

Переночевав у жившего бобылем механика в тесной и прокуренной избушке, он с утра принялся искать у него более или менее приличное бритвенное лезвие, но не обнаружил даже и зубной щетки. Видя, что хозяин дома не собирается просыпаться, Юрий наварил себе целую кастрюлю картошки в мундире и, вскрыв обнаруженную им в холодильнике банку килек в томате с просроченным, правда, сроком хранения, наконец-то наелся. После этого он совсем было собрался растолкать сладко сопевшего на кушетке хозяина, но вовремя одумался. «Пусть пока подрыхнет, – решил он после небольшого раздумья, – а я пока успею сбегать в порт, разведаю там немного обстановку». Понимая, что он находится совсем недалеко от Калининградского залива, он решил пешком добраться до побережья и уже оттуда подходить к порту, по опыту зная, что самые неприметные и малоразмерные суденышки базируются именно на окраинах, подальше от крупных судов, занимающих обычно центральные причалы. Одевшись, Юрий сунул за пояс вычищенный с утра «парабеллум» и, настороженно озираясь по сторонам, вышел из своего временного жилища. После вчерашнего происшествия он старался держаться в тени и по возможности избегал людных мест, предпочитая двигаться по проселкам и задворкам. Он, конечно, догадывался, что его ищут, но даже и близко не предполагал, сколь велики были силы, брошенные на его поимку.

Нет, я не имею в виду то обстоятельство, что его искала милиция за незаконное хранение и применение оружия, я не имею в виду то, что его искало ГАИ за угон автомобиля и уж, конечно, я не имею в виду Федеральную службу безопасности, которая, хотя и занималась его поисками, но гораздо в более скромном масштабе. Нет, его искала незримая армия Селицкого, мгновенно возникшая ниоткуда и мгновенно исчезающая в никуда, всегда готовая на любые преступления, плюющая на все писаные людьми законы и подчиняющаяся сейчас только своим законам кровной мести.

Самое неприятное для Юрия состояло в том, что именно этой, самой многочисленной армии было более, чем другим, известно, где его искать. Все дело в том, что они, его противники, постоянно прослушивали частоту, на которой работало местное ГАИ, раньше других приславшее свой патруль к месту стрельбы у столовой. Связав воедино приметы погибшего при перестрелке, слова «белый автомобиль» и доклад одной из ночных поисковых групп о замеченном ими недалеко от Н-ской светлом УАЗе, Селицкий быстро понял свою ошибку.

– Недооценил я этого фраера, ох недооценил, – брызгая слюной, бормотал он, – но ничего, еще посмотрим, чья возьмет.

Поскольку посланные им еще со вчерашнего вечера экипажи патрульных машин, установленные на пересечениях важнейших дорог, все как один заявили о том, что никто, кроме одного, не видел проезжавшего мимо выкрашенного светлой краской УАЗа, то, посидев несколько минут над картой города, тот понял, что перекрашенный Юрием фургон спрятан где-то в районе восьмого форта. Передав распоряжение всем силам переместиться в западную часть Балтийского района, Селицкий присел за стол и задумался.

«Что же этот парень там забыл? – размышлял он, – почему он поехал именно туда? Дорога вдоль залива ведет ведь фактически в тупик, вокзал далеко, порт... Порт, порт, порт, – повторил он несколько раз, – а ведь это неплохая идея».

Селицкий с силой постучал пальцем по карте города: «Порт – это совсем неплохая идея, особенно для него. Груза у него, как я понимаю, порядком, в одиночку его по железной дороге не вывезти, а двигаться на украденном автомобиле вообще без документов, да еще и через две границы он конечно же не решится. Значит, он скорее всего постарается подрядить какой-нибудь катерочек, чтобы, погрузив на него свои пожитки, вывезти их из города подальше да и закопать где-либо на побережье до лучших времен. Напрасно надеешься, – злорадно усмехнулся он, – не на таких напал».

В то же самое время и в столь же тяжелых раздумьях находился и подполковник Крайнев. Обнаружив утром, что ночью гаражный колодец был кем-то засыпан, и засыпан, судя по всему, вполне профессионально, он пребывал в полном недоумении. Когда сунувшийся было под воду водолаз через несколько минут вынырнул на поверхность и доложил, что никакого прохода из колодца нет и в помине и что он наполовину завален мешками с бетонной смесью, которая уже успела размокнуть и образовать единый монолит, подполковник был совершенно ошарашен.

– Что же такое тут творится, а, Хромов? – обратился он к своему помощнику. – Почему же здесь не выставили хотя бы одиночный пост?

– Так никакого же распоряжения не было, – пожал плечами Илья, – да никто не мог и помыслить о чем-то подобном.

– Выходит, кто-то смог, – скупо прокомментировал сложившуюся ситуацию Крайнев.

– Думаете, эту диверсию проделал сам «Толмач»? – осторожно поинтересовался майор.

Крайнев еще раз взглянул в мутную воду колодца и недоверчиво покрутил головой.

– Сдается мне, здесь работал кто-то другой. Завалить такой объем за столь короткое время? Да ведь сюда как минимум полный КАМАЗ мешков перекидали. Если бы он был один, до сих пор бы здесь ковырялся. Нет, это не он. Вернее, – тут же поправился подполковник, – не он один. А вдруг... – начал было он, но махнул рукой и умолк.

– Может быть, я пока соседей опрошу? – предложил подошедший к ним Загорский.

– Давай, – кивнул головой Владимир Степанович, – попробуй выяснить хоть что-нибудь. Пойдем-ка, Илья, в дом, с хозяевами поговорим, – добавил он, когда тот ушел.

Но, потолковав несколько минут со встревоженной Натальей, внимательно осмотрев переданные ею хитроумный бурав и дубовые клинья, Крайнев совсем загрустил.

– Ты что-нибудь понимаешь? – вывел он своего помощника на крыльцо.

– Не совсем, – дипломатично ответил тот.

– Это точно «Толмач» нас опять объегорил, – шепнул ему на ухо Крайнев. – Ты смотри. Зачем было вообще заваливать колодец, если бы он не представлял никакого интереса? Ответ яснее-ясного, работал он в нем не зря. И сокровища немецкие он отыскал, это точно. А дверь в дом он заклинил, потому как опасался, что мы здесь засаду оставим.

– Однако предельно ясно и то, что он здесь действовал не один, – уверенно сказал Хромов, заглядывая в глаза Крайневу.

Но тот только ошалело потряс головой:

– Да, здесь сам черт не разберется. Девушка говорит, что ночью они с дядей ничего не слышали и утром во дворе ничего необычного не заметили. Значит, действовала здесь, причем очень умело, целая бригада. Согласен?

– Согласен, – кивнул майор.

– Далее. Бесшумное и, видимо, очень быстрое проведение всей операции по блокированию колодца указывает на тщательную ее разработку и безупречное осуществление, что недостижимо, как Вы понимаете, без опытных организаторов и профессиональных исполнителей. Ты обрати внимание. Эти деятели даже умудрились изготовить и установить специальную металлическую опалубку для осуществления своей затеи.

Через резко распахнувшуюся калитку во двор почти вбежал старший лейтенант. Он одним прыжком поднялся на крыльцо и доложил:

– Соседи ни в эту ночь, ни в предыдущую никакого шума не слышали и никаких строителей, а тем паче с мешками не видели.

Все некоторое время помолчали, обдумывая сложившуюся ситуацию.

– Да! – спохватился тут же Крайнев, – а как там ваши дела с комиссионными магазинами?

– Там, кажется, появился некий прогресс, – ответил за двоих Илья. – Вышли мы с Сергеем на одного типа, он там такое в своем магазине устроил с документацией, просто караул. И кстати, за ним числится немало случаев, когда вещи даже не попадали на прилавок, а сразу исчезали неизвестно куда.

– Накладные, чеки и ордера явно составлялись скопом, – проиллюстрировал его слова Загорский, – одной и той же ручкой и с одними и теми же ошибками.

– Особенно много у него таких проделок именно с серебром, – добавил майор.

– Так, а при чем здесь мы? – остановил их Крайнев, – нам-то от этого какой прок?

Хромов с Загорским переглянулись.

– Так ведь там на одном из ордеров есть фамилия Сорокина, – выпалили они хором, – и даже инициалы совпадают.

– Вот как! – возбужденно воскликнул Владимир Степанович, – инициалы совпадают, а вы молчите! Я понимаю, что хотите мне сюрприз устроить, но только времени у нас сейчас на сюрпризы совсем нет, – хлопнул он своих помощников по спинам и, внезапно решившись, подтолкнул их вперед. – Поехали.

Через полчаса после того, как они вошли в комиссионный магазин, у них уже имелись на руках показания незадачливого приемщика, в которых тот чистосердечно признавался в том, что именно Юрий Сорокин продал ему те самые подсвечники, которые он перепродал, как и многие другие интересные вещички, некоему гражданину Селицкому. После дополнительного нажима он проговорился и о том, что после того, как он запродал эти самые подсвечники, у него появились два «стажера», которые сидели возле него неотлучно, вплоть до того момента, пока продавец подсвечников не вернулся за оставшейся невыплаченной частью денег. Уточнив дату, когда это произошло, Крайнев сделал знак своим помощникам, означавший, что им пора уходить. Уже сидя в машине, он объяснил им мотивы своего поступка.

– Понимаете, мужики, начал он, – в этом деле мы с вами все время натыкаемся на совершенно необъяснимые явления и прокалываемся на каких-то немыслимых совпадениях, но здесь-то, как вы понимаете, дурацких совпадений быть просто не может. Смотрите. Юрий, скорее всего попав в финансовый кризис, решает продать одну из своих, как он считает, заурядных находок – подсвечники. Относит их, по простоте душевной, к этому барыге, и тот, что для него вполне естественно, тут же перепродает их одному из своих постоянных клиентов. Но, видать, при этом немного не рассчитал и содрал со своего благодетеля лишнего. И может быть, тот, обидевшись на своего поставщика, решил выйти на фактического владельца напрямую, минуя ненужного теперь посредника. Но где искать Юрия, он не знал, прописка-то у того московская. Вот этот Селицкий и решил посадить в магазине своих людей. И когда «Толмач» пришел в «комок» за остатком денег, то ловушка захлопнулась. На следующий же день Юрий Сорокин, уже в который раз, бесследно исчезает. И буквально через сутки найденный нами лаз, ведущий, в чем я уже уверен на сто процентов, к пропавшим сокровищам, оказывается вдруг наглухо заваленным. Отсюда напрашивается вполне логический вывод о том, что и к его исчезновению, и к завалу колодца причастен пока нам не знакомый г-н Селицкий.

Крайнев, полистав свою записную книжечку, набрал на мобильном телефоне номер следователя Егорова из МВД. Когда тот ответил, он представился и попросил осветить, хотя бы вкратце, личность Валерия Игнатьевича Селицкого. Выслушав оказавшийся даже в кратком виде довольно продолжительный доклад, он поблагодарил своего собеседника, положил трубку и присвистнул.

– Ничего себе тип, доложу я вам. Кражи, рэкет, организация заказных убийств, торговля наркотиками, контрабанда в крупных размерах – короче, полный джентльменский наборчик. И это в неполных сорок лет. Что за люди пошли, как их только земля наша носит?!

Какое-то время они ехали молча, но внезапно зазвонил уже их телефон. Водитель взял трубку, но тут же передал ее Крайневу:

– Это Вас спрашивают.

Подполковник принял трубку и, попросив остановиться, начал напряженно вслушиваться в передаваемое сообщение. Завершив разговор, подполковник положил трубку и повернулся к своим офицерам:

– Это следователь Егоров звонил. Только что ему поступило дело об утренней перестрелке около столовой на Камской улице. Самое интересное, что единственным пострадавшим при этой разборке является некто Леший, известный в МВД как один из ближайших подручных того самого Селицкого, о котором я только что наводил у него справки. По словам свидетельницы – уборщицы этой столовой, когда она утром отворила входную дверь, то увидела, что около стоящей неподалеку автомашины происходит какая-то драка, но не успела она даже крикнуть, как раздался выстрел, и пуля, едва не задев ее, воткнулась в косяк двери. Уборщица, естественно, перепугавшись до полусмерти, тут же захлопнула входную дверь. После этого она побежала на второй этаж, в кабинет директора, откуда и позвонила в милицию. Но на место быстрее всего прибыл патруль ГАИ, который, собственно, и доставил истекающего кровью Лешего в расположенный неподалеку военный госпиталь. Этим, собственно, они и спасли ему жизнь, так как рана у него весьма серьезная.

– А из чего велась стрельба? – сразу же поинтересовался Загорский.

– Да, – спохватился Крайнев, – совсем забыл сказать. Предварительный анализ извлеченной из косяка пули и оставшихся на асфальте стреляных гильз говорит о том, что использовались боеприпасы выпуска одна тысяча девятьсот сорок пятого года, а пистолет, из которого велся огонь, был скорее всего «парабеллумом».

– Это точно был «Толмач», – с досадой стукнул кулаком по подлокотнику Хромов, – голову даю на отсечение!

– Вернее всего, – поддержал его Крайнев. – Значит, все-таки я был прав, он явно не по своей воле попал к этому уголовному авторитету, но при случае сбежал от его людей, без колебания применив огнестрельное оружие.

– Интересно, откуда он взял этот пистолет? – включился в разговор Загорский, – да еще такой древний.

Владимир Степанович пожал плечами:

– Да у этих же бандитов, наверное, и стащил. Хотя, стоп, – хлопнул он себя ладонью по лбу, – гильзы ведь датированы аж сорок пятым годом. Подобные боеприпасы современные бандиты давно не используют.

Крайнев посидел еще минуту о чем-то напряженно размышляя и, видимо придя к окончательному решению, похлопал ладонью по приборной доске «Волги»:

– Поехали-ка в управление, и как можно быстрее.

Вбежав в свой кабинетик, Владимир Степанович первым делом сорвал с телефона трубку и, связавшись с начальником Калининградского управления ФСБ, попросил его принять срочные меры, которые не столько бы препятствовали въезду в Калининград, сколько затрудняли бы выезд. Начальник управления, до сих пор пожинавший лавры после первой «тренировочной» операции по закрытию города, деятельно поддержал его просьбу. И уже через двадцать минут начали поступать первые доклады от специально выделенных патрулей, уже занявших положенные в таких случаях исходные позиции.

– Так, мужики, – сказал Крайнев, с хрустом открывая вделанный в стену сейф и вынимая оттуда служебные пистолеты, – давайте прикинем, куда мы с вами сами-то сейчас двинемся? – Он проверил обойму и сунул «Макаров» во внутренний карман плаща. – Что молчите? – повернулся он к неподвижно стоявшим офицерам, – нет никаких мыслей? Тогда идите сюда. – Владимир Степанович подошел к висевшей на стене карте города. – Смотрите, – уверенно произнес он. – Вот место, где сегодня между «Толмачом» и его противниками произошла стычка, а вот кладбище, где похоронен отец Натальи. Видите, совсем рядом. Далее. Вот их дом, а вот здесь, в этом районе, еще весной бродил наш Сорокин, щелкая своей «Практикой» и снимая непонятно для чего разные сооружения. Тоже, как видите, совсем недалеко все от того же места. Мораль сей басни такова, – продолжил он тыча в карту пальцем, – немецкий склад он скорее всего также обнаружил где-то в этом районе. Наверняка какую-то часть он успел оттуда достать за два месяца-то трудов, и часть немаленькую. Ведь в сообщении об утренней перестрелке фигурирует какой-то фургончик, то ли РАФ, то ли УАЗ, который сразу после этого исчезает с места события. А ведь мы с вами прекрасно понимаем, что для него сейчас автомобиль – это отнюдь не помощник, а весьма серьезная обуза. И поскольку Сорокин не дурак, то значит, он ему нужен только на очень короткое время, а именно для того, чтобы оперативно перевезти некий груз в некое место. Давайте-ка попробуем теперь влезть в его шкуру. Он теперь точно знает, что за ним охотятся, ведь если бы не знал, то ни за что не засыпал тот колодец на Н-ской. Он угнал машину, а значит, может предполагать, что им интересуется и ГАИ. Но это еще не все. Поскольку, спасаясь от крепко прихвативших его бандитов Селицкого, он был вынужден применить оружие, то, ясное дело, он попадает под категорию граждан, которой обычно занимается Министерство внутренних дел. И уж само собой, его поисками заняты и те, от кого он с таким шумом сбежал. То есть на данный момент наш «Толмач» вынужден скрываться буквально ото всех. Но и сидеть в лесу, под кустом, он тоже сейчас не может. Ему надо есть, спать, бриться, спасать извлеченные из тайника вещи, наконец. Вот поэтому, невзирая на опасность, он будет действовать и действовать, наверняка, решительно. В город, к вокзалам, он вряд ли сунется. Это несомненно. Двигаться по шоссе на запад ему тоже несподручно. Документов на машину у него нет, да и шоссе это ведет его фактически в тупик – к польской границе.

– А с севера он и вовсе прижат к заливу, – подал голос Хромов, – выходит, что ему и осталось только, как прикопать в каком-нибудь лесочке свои трофеи и под покровом ночи пытаться перебраться для начала хотя бы на территорию Литвы.

– Не исключен и такой исход, – задумчиво протянул Крайнев, – но возможен и другой: он попытается захватить тем или иным способом какое-то суденышко и уже на нем покинуть этот ставший сейчас крайне опасным для него район. Ведь порт от того места, где его видели в последний раз, расположен совсем недалеко.

– Резонно, – поддержал Крайнева Загорский, – вот и поедем туда, проверим обстановку, наведем справки у судовладельцев. Может быть, «Толмач» уже обращался к кому-нибудь из них с предложением о перевозке своего багажа в один из прибрежных городков.

Через несколько минут они уже ехали по Гвардейскому проспекту в сторону Портовой улицы.

А примерно получасом ранее один из экипажей Селицкого обнаружил при проверке пропавший УАЗ. Произошло это случайно. Наткнувшийся на него водитель сваривал как-то именно в этих мастерских лопнувшую на дороге полуось и только поэтому заглянул в эти забытые Богом бетонные бараки. Увидев сиротливо уткнувшийся в давно не беленую стену свежеокрашенный кузов старого знакомого, он проявил завидную сообразительность и осмотрительность. Опасаясь, что вооруженный и готовый на все беглец находится где-то рядом, он тут же развернулся и, беззаботно насвистывая, вышел из бокса, после чего, засунув руки в карманы брюк, направился к своему «Форду». И только отъехав от мастерских метров на четыреста и убедившись, что за ним никто не увязался, притормозил у обочины и сказал своему напарнику:

– Здесь наша старая тачка.

– Так что же мы оттуда сорвались? – удивился тот.

– А ты что, по стопам Лешего пройтись хочешь? – огрызнулся тот. – Давай возвращайся, коли шкура недорога.

Начавший было дергать ручку двери напарник замер и, подумав, предложил:

– Надо срочно связаться сейчас с другими машинами, пусть они тоже сюда приедут, помогут с этим делом разобраться.

Передав в эфир сообщение о своей находке, они выждали несколько минут, пока к ним не подъехал еще один экипаж, и, увеличив таким образом свои ряды до пяти человек, двинулись обратно. Перекрыв на всякий случай выезд из мастерских своими машинами, бандиты растянулись в редкую цепочку и, прижимаясь к стенам домов и заборам, двинулись на поиски Юрия. Его они, конечно, не нашли, поскольку он в это время находился от них на расстоянии никак не меньше двух с половиной километров. Прочесав окрестности мастерских и убедившись, что непосредственная опасность им не грозит, пятеро приезжих тщательно обыскали найденную машину. Покончив с этим и не обратив ни малейшего внимания на валяющийся неподалеку странный веретенообразный предмет, они гурьбой двинулись в гаражную конторку, чтобы выяснить у отходящих там после вчерашней пьянки механиков хоть какие-нибудь сведения о пригнавшем УАЗ человеке, а заодно и позвонить оттуда Селицкому, дабы похвастаться своей удачей. Но тот, выслушав их сбивчивое и многословное сообщение, не проявил ни малейшего восторга, тем более когда узнал, что Юрий исчез, а машина пуста.

– Сидите там, – сказал он на прощание, – но так, чтобы вас не было видно. Он непременно должен туда вернуться. Если это произойдет до того, как я подъеду сам, то вы не должны упустить его ни в коем случае. Но упаси вас Бог его проворонить или как-то повредить, – жестко наказал он им, – он мне нужен только живым и невредимым.

Дожидаясь приезда своего главаря, бандиты перегнали свои машины за длинное бревенчатое сооружение по соседству с гаражом и принялись вытрясать из немногих обитателей конторки хоть какие-то сведения о Юрии. Но кроме слов: «Во, классный мужик, водяры пол-ящика выставил нам вчерась», – они так ничего и не узнали. Тот же, кто мог им рассказать хоть что-то о продаже ему накануне подвесного бака от самолета, все так же спал мертвецким сном у себя на продавленной постели, застланной не стиранным вот уже которую неделю серым бельем.

Юрий же, пока развертывались все эти события, бродил в окрестностях Рыбного порта, с тоской разглядывая находящиеся там суда. Утреннего энтузиазма у него уже явно поубавилось. Стоявшие вдоль причалов корабли в большинстве своем были либо слишком велики, либо пребывали в столь жалком состоянии, что даже их способность отойти хотя бы на метр от бетонного парапета вызывала у него сомнения. Хотя пару-тройку катерков он все же присмотрел, но, переговорив с их экипажами, понял, что его идея нанять небольшое судно не так легко осуществима на практике, как это ему представлялось вначале. Наконец уже ближе к полудню ему вроде бы засветила удача. Такой же обросший, как и он сам, матрос в рваной брезентовой робе указал ему на мерно колыхавшийся у залитого свежим гудроном мола небольшой угловатый пароходик, сплошь обвешанный покрышками от грузовиков.

– Спроси там у команды, – посоветовал он, – вроде они завтра на Ниду собираются идти.

– А где же они все? – спросил неожиданного благодетеля Юрий, – растерянно оглядываясь вокруг.

– Хы, – криво усмехнулся матрос, – да ты загляни к ним в машинное отделение, они все там, небось, сидят, дизель свой ладят.

Юрий, улучив подходящий момент, прыгнул на палубу и, хватаясь руками за что попало, добрался в два приема до небольшой надстройки в центре кораблика. Открыв незапертую дверь, он спустился внутрь корпуса по узенькому трапу и действительно услышал из-за плохо прикрытой двери звяканье гаечных ключей и чей-то неразборчивый говор. Отворив ее, Юрий боком просунулся в плохо освещенное глухое и низкое помещение, где тут же увидел двух полуголых мотористов, копающихся в замазученных внутренностях полуразобранного двигателя.

– Здорово, миряне, – поприветствовал их Юрий, – помощники вам, случайно, не нужны?

Мотористы посмотрели сначала на него, потом друг на друга.

– Ты как, шутишь или просто с утра делать нечего? – произнес один из них с сильным прибалтийским акцентом.

– Шучу, конечно, – примирительно ответил Юрий. – Просто слышал, что вы завтра в Литву идете, и решил к вам пассажиром напроситься.

– Слышал, говоришь? – переспросил его другой механик, – но мы, браток, пойми нас правильно, на своем буксире пассажиров не возим.

– Так юнгой возьмите, – предложил Юрий, – кормить вас в пути буду.

– Га-га-га – дружно заржали мотористы, – юнгой захотел, да ты нам весь кубрик заблюешь, едва мы в море выйдем.

– Так я же не за Христа ради прошусь, – перевел разговор в деловую область Юрий, – я ведь и заплатить могу.

– И сколько дашь? – сразу оборвали смех механики.

– А сколько надо? – перевел мяч на их половину Юрий.

Ремонтники вновь уставились друг на друга. После нескольких минут перешептывания они вынесли свой окончательный вердикт – двести долларов.

– Хорошо, – не стал спорить Юрий, – тогда я к вечеру вернусь, подвезу свой багаж.

– Давай, подвози, – протянул ему руку один из них, явно довольный столь выгодной сделкой, тогда завтра к обеду, пожалуй, и двинемся.

– Вот еще что, – спросил, собираясь выбираться наверх, Юрий, – а как здесь местная таможня, сильно шерстит?

– Да какая там таможня, – вновь развеселились моряки, – мы что тут, круизный лайнер, чтобы контрабанду искать. В лучшем случае на борт кто-то из них поднимется печать поставить, а чаще они даже не утруждают себя и этим.

Обрадованный столь удачно складывающимися обстоятельствами, Юрий попрощался и, с непривычки задевая плечами все, что только можно, с трудом выбрался на палубу и через секунду вновь стоял на твердой земле.

«Ух, – перевел он дух, – во время плавания на этой посудине мне, видимо, предстоят незабываемые денечки. Но делать нечего, придется потерпеть. Игра стоит свеч».

Подняв воротник куртки, так как начал накрапывать редкий дождь, Юрий двинулся в обратный путь, размышляя, как ему сподручнее привезти к причалу свою «сигару»: на грузовике или на тракторе с тележкой. Подгоняемый холодными струйками, он резво поднялся на невысокий холмик, сплошь застроенный бытовками и угловатыми жестяными складами. Вывернув на дорогу из-за одного такого насквозь проржавевшего строения, Юрий увидел, что навстречу ему движется плотная группа из нескольких десятков человек, занятых каким-то, видимо, очень увлекательным разговором. А к ним, подавая издалека частые гудки, торопливо подпрыгивая на ухабах, движется, явно импортный, длинный автомобиль темно-вишневого цвета. Когда расстояние между ними сократилось метров до сорока-пятидесяти, Юрию вдруг померещилось знакомое лицо. Напрягая зрение, он вгляделся в собравшихся у остановившейся машины людей.

«Да, точно, – внезапно сообразил он, – ведь этот тип сидел прямо передо мной позавчера, когда я в последний раз завтракал на кухне у Селицкого».

От этой мысли ладони у него мгновенно взмокли. Понимая, что любое резкое движение мгновенно привлечет к нему внимание, Юрий не сообразил ничего удачнее, чем присесть у обочины и сделать вид, будто завязывает шнурок. Искоса взглянув на столпившихся мужчин, он увидел, что они заняты рассматриванием небольших бумажных прямоугольников, которые им передавали из-за опущенного стекла машины.

«Никак они мою фотографию из паспорта размножили и теперь снабжают ею своих бойцов», – испуганно подумал он.

Понимая, что на принятие каких бы то ни было решений, ему отпущено не более нескольких секунд, он медленно поднялся с колен и, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не побежать, неторопливо повернул за угол ближайшего железного барака.

Он сделал это, надо заметить, весьма вовремя. Получив привезенные только что Селицким увеличенные до размеров шесть на девять фотографии сбежавшего от них Сорокина, члены поисковой команды, разобравшись по двое и постепенно растягиваясь в цепочку, продолжили движение в сторону Рыбного порта.

Юрий, рванувшись было вдоль так удачно укрывшего его склада, заскочил за его дальний угол, но тут же вынужден был остановиться. Тот узенький проходик, который, как ему представлялось, должен был вывести его на параллельную улицу, оказался просто небольшим, метров в пять глубиной, тупичком. Забежав в него, Юрий судорожно завертел головой, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из этой, весьма драматической ситуации. Заметив прислоненный к стенке склада лист шифера, он оттащил его в самый конец тупичка и, косо приставив к перекрывающей выход решетке, выхватил из-за пояса пистолет и, согнувшись в три погибели, втиснулся за это хлипкое укрытие. Буквально через несколько секунд после этого он услышал приближающийся хруст гравия под чьими-то ботинками. Юрий осторожно сдвинул вперед рычажок предохранителя, затаил дыхание и изготовился...

– Послушай, Вован, – услышал он совсем рядом чей-то голос, – подожди минутку, давай пока отольем малость.

Шаги замерли совсем рядом. Юрий услышал звук расстегиваемой молнии брюк.

– А тебя-то что это послали вместе со всеми? – продолжил тот же голос, – ты ведь все время в «Бунгало» у нас сидишь.

– Дак ведь я энтого фраерка в рожу знаю, – натужно прохрипел справляющий малую нужду Вован, – потому у хозяина на меня надежда и есть.

– Ты в гаражах был? – вновь спросил первый голос, – видел, как он наш УАЗ разрисовал?

– Не-а, – зашаркал подошвами Вован, видимо отходя от стенки. – Игнатьич, как услышал, что машину наконец нашли, так тут же и поднял всю братву на уши. Пока Портуня фотки евойные размножал, мы там все собрались, разобрали, что положено, по рукам и сразу сюда помчались.

– Да, Селя у нас голова, сразу по тыще баксов обещал всем, кто этого «зайца» поймает.

Звук застегиваемой молнии. Шум удаляющихся шагов. Тишина...

Юрий, отставив в сторону прикрывший его шифер, осторожно выглянул из своего убежища. «Да, хреновые мои дела, – подумал он, – мало того, что я остался без колес, за меня, оказывается, уже и награда назначена. Однако как они меня оперативно вычислили, просто удивительно. Что же мне дальше-то делать? Судя по обрывкам разговора этих двоих, их заинтересовала только машина, а валяющийся в углу помятый бак их, по всей вероятности, совершенно не привлек. Но все равно, это надо срочно проверить, да и исхитриться как-то вывезти его оттуда».

С этими мыслями он чуть ли не ползком начал выбираться из ставшего для него чрезвычайно опасным района.

Пока он уносил ноги от раскинувшегося на обоих берегах Преголи морского порта, всю его акваторию интенсивно перетряхивали, неумолимо двигаясь навстречу друг другу, сразу две поисковые бригады. Одну из них возглавлял подполковник ФСБ В.С. Крайнев, а другую – бандит и убийца В.И. Селицкий. У обеих этих групп, как ни странно, были на удивление схожие задачи. Каждая из них мечтала наконец-то схватить сбежавшего от них Ю.А. Сорокина и выдавить из него те тайны, которыми, как твердо знали и те и другие, тот был набит под завязку. Возможно, методы «выдавливания» и были бы у них разными, но сути это в данный момент не меняло.

В дом гостеприимного механика Юрий попал уже только около семнадцати часов. Бесшумно отворив дверь, он осторожно просочился в сени и замер на несколько секунд, прислушиваясь. Громко стучали настенные ходики, из крана лилась вода, резко звякала посуда. Ухватив под курткой рукоять «парабеллума», он осторожно толкнул дверь и шагнул в горницу.

– А, дружище! – радостно приветствовал его на удивление чисто вымытый и даже выбритый хозяин, – заходи, гостем будешь.

Пораженный царящим вокруг порядком и чистотой, Юрий изумленно озирался по сторонам.

– Да это сеструха ко мне в обед приходила, – понял причину его недоумения тот, – вот прибралась тут у меня малость, пожрать принесла. Закусишь со мной?

– С удовольствием бы, – ответил уже изрядно проголодавшийся Юрий, – да дела не дают.

– Дела, дела, подождут все дела, – тут же засуетился хозяин, – давай лучше мы с тобой поедим, да и о делах твоих заодно покалякаем. – Он торопливо принялся извлекать из холодильника разнокалиберные баночки и кастрюльки.

Дважды упрашивать измученного голодом Юрия ему не пришлось.

– Вот только выпить у меня нечего, – с затаенной надеждой произнес хозяин дома, когда они уселись за стол.

– Сделаешь дело, неделю гулять будешь, – пообещал Юрий, вынимая из кармана пятидесятидолларовую купюру.

– Понял, – быстро сообразил его собеседник и уткнулся в свою тарелку.

Плотно закусив жареной треской, отварной картошкой со сметаной и умяв вдогонку по увесистому голубцу, они удовлетворенно рыгая, отвалились от стола.

– Так что делать-то, любезный, – начал разговор хозяин дома, поглядывая на лежащую на свежевыстиранной скатерти зеленоватую купюру, – говори.

– Работа нетрудна, – обнадежил его Юрий, – всего и делов-то, что перевезти тот самый бачок, что я у тебя вчера купил, в порт.

– Куда везти, ты сам покажешь или адрес какой имеется? – поинтересовался хозяин.

– Сам покажу, – утвердительно кивнул головой Юрий, – только грузить и вывозить тебе его без меня придется, не могу я сам за ним в гараж идти.

– Что так? – удивился его собеседник, – или опасаешься чего?

– Да-а, – протянул Юрий, делая презрительную отмашку рукой, – думаю, дружки мои бывшие меня там поджидают, огорчить хотят.

– Будь спок, – обнадеживающе поднял руки хозяин, – не дураки, чай, понимаем. Будем молчать как рыбы об лед. А ты, брат, вот что, – ухватил он себя за узкий подбородок. – Знаешь рощицу, что тянется вдоль проселочной дороги к порту?

– Знаю, конечно, – качнул головой Юрий, час назад кравшийся вдоль этой самой рощицы.

– Вот и зашибец, – обрадовался хозяин, – жди меня там, на краешке. Я как поеду мимо на «Беларуси», так и погужу тебе.

– Возьми тогда еще деньжат, – полез в карман Юрий, – ребятам дашь. Бак тяжеловат, пожалуй, будет для тебя одного-то.

Выпроводив мигом собравшегося неожиданного помощника, он, ясно понимая, что сюда больше не вернется, начал готовиться к уходу. Первым делом он проверил пистолет и, убедившись, что тот в полном порядке, снова засунул его за пояс. После этого осмотрел содержимое своих карманов. Все более или менее ценное он сложил во внутренние карманы куртки, оставив в наружных только итальянский пружинный нож с многозначительной надписью «Скорпион» и пару носовых платков. В сенях он поднял с пола увесистую бухточку тонкого стального троса и повесил ее себе на шею в виде своеобразного ожерелья. Кусачки же у него были еще с той поры, как он угнал УАЗ.

«Вот и все, – подумал он, застегиваясь, – спасибо этому дому, пойдем к другому».

Выглянув за дверь и убедившись, что вокруг все тихо, он поднял воротник и, втянув голову в плечи, кружным путем направился к оговоренному месту встречи. Час, который он провел, прижавшись спиной к начавшей уже желтеть березе, показался ему длиннее иных суток. Бессильный как-либо повлиять на развертывающиеся вокруг него события, он, не обращая внимания на осыпающую его холодную морось, нервно грыз ногти, поминутно поглядывая на почти остановившиеся часы. Ранние балтийские сумерки уже начали натягивать вокруг него свою серую пелерину, когда вдали явственно послышалось неровное тарахтение тракторного дизеля.

– Неужели едет?! – пробормотал Юрий, осторожно выглядывая из-за кустов, – наконец-то.

Видя, что трактор с прицепленной к нему навозной тележкой начинает притормаживать, он со всех ног бросился к нему. Но только забравшись в теплую, яростно дребезжащую кабину и увидев самодовольную улыбку своего спасителя, Юрий понял, что все прошло успешно.

– А точно ты сказал, – начал он, включая передачу, – сидели там три мордоворота. Рожи у них, скажу тебе, Юрик, честно, мне совсем даже не понравились.

– Да Бог с ними, – перебил его Юрий, – главное, что мой бачок тебе вывезти удалось.

Тем временем тьма вокруг быстро сгущалась, и им вскоре пришлось включить фары. Весь путь до портовых окраин у них не занял много времени, через пятнадцать минут трактор уже миновал то место, где Юрий так счастливо избежал встречи с Вованом и его напарником. Поначалу опасливо озираясь по сторонам, Юрий постепенно успокоился. За все время их поездки он заметил только одну, да и то пустую машину, стоящую на обочине у одного из складов.

«Будем надеяться на то, что люди «милейшего» Валерия Игнатьевича уже прекратили свои поиски и разъехались по домам», – с надеждой думал он.

Однако наступившая вскоре темень, усиленная к тому же низкими дождевыми облаками и практически полным отсутствием освещения, сыграла и с ними довольно злую шутку. Юрий никак не мог достоверно определить то место у многочисленных причалов, где стоял тот самый буксир, с мотористами которого он говорил несколько часов назад. Они то выезжали на Портовую улицу, то вновь утыкались в изрезанную многочисленными бухтами реку. Вдоволь напетлявшись по разбитым портовым дорогам, его водитель взмолился:

– Юрик, у меня солярка скоро кончится, я ведь с позавчера не заправлялся.

– И то верно, – согласился Юрий, – что-то чересчур долго мы тут колесим, как бы не привлечь к себе ненужного внимания. Давай сбросим этот бачок куда-нибудь поближе к воде да и закончим с этим на сегодня, пока окончательно не заплутали.

Они вновь повернули в сторону Преголи и, наткнувшись через некоторое время на довольно обширный причал с дощатым настилом, остановились.

– Скатим эту «торпеду» вот сюда, на бревна, – предложил водитель, – показывая пальцем на виднеющийся неподалеку полурассыпанный дровяной штабель.

– Нет, – не согласился с ним Юрий, – лучше сюда, к воде поближе.

Водитель не возражал, ему было все равно. Развернув трактор и дав задний ход, он вплотную приблизился к урезу воды и, придав тележке некоторый наклон, довольно плавно ссыпал Юрин груз на старые отсыревшие доски причала.

– А то поехали назад вместе, – взглянул он на Юрия, – по стаканчику хряпнем, рыбку с тобой доедим...

– Нет, спасибо, браток, – отрицательно покачал головой Юрий, – я лучше здесь посижу, барахло свое покараулю.

Они пожали друг другу руки и расстались, вполне довольные друг другом. Механика, весело гнавшего свой «Беларусь» в сторону улицы Суворова, грела лежавшая в нагрудном кармане только что полученная банкнота и мысль о скорой выпивке, а Юрий был чертовски доволен тем, что все же смог выполнить свой план и доставить в порт свой весьма ценный и с такими приключениями доставшийся ему груз.

20 ИЮЛЯ 1992 г.

«Найду я завтра по утру этот буксиришко, будь он неладен, – размышлял Сорокин, – присаживаясь на осклизлые бревна, – погрузчик какой-нибудь найму да и загружусь без проблем. Максимум, через сутки я буду уже в Литве, а там посмотрим, что дальше делать, главное – отсюда поскорее слинять».

Он поднял воротник и, запахнув поплотнее куртку, решил немного подремать. Однако усилившийся ветер и налетевший со стороны моря очередной дождевой заряд быстро заставили его открыть глаза. Некоторое время он ходил взад-вперед по причалу, пытаясь согреться, но скоро пришел к мысли о том, что надо искать более теплое место для ночлега. «Куда же мне этот бачок девать? – задумался он, – здесь оставлять нельзя – украдут. С собой его тоже не унесешь».

В конце концов он придумал весьма оригинальное решение. Сняв с шеи моток троса, он размотал его и, привязав концы за специальные проушины, с помощью которых бак крепился под крылом самолета, покатил его к краю причала. Зацепив специально скрученной петлей за несколько выступающий в море толстый, вколоченный в бревно крюк, Юрий осторожно накренил бак над водой и, слегка придерживая его за скользкие бока, столкнул в море. Улегшись на причал и подергав через некоторое время натянувшийся тросик, он понял, что волны уже затолкали металлическое «веретено» под настил, и удовлетворенно вздохнул: «Ну, слава Богу, теперь-то уж никто, кроме меня, его никогда не найдет».

Поднявшись с причала и отряхнув руки, он огляделся по сторонам. Где-то вдали, примерно в двух километрах, призывно сверкали городские огни, и промокшему и, конечно, изрядно продрогшему Юрию Сорокину неудержимо захотелось съесть горячий ужин и лечь наконец-то в чистую и мягкую постель. Окончательно утратив от усталости бдительность и совершенно необходимую в его положении осторожность, он двинулся в сторону этих огней, словно сомнамбула, одержимый только одной мыслью: отдохнуть после всех передряг сегодняшнего дня по-человечески. Он успел пройти около километра, как в настороженном ночном эфире прозвучало: «Огузок, я – Равиль. Вижу вдалеке странного, изрядно заросшего, но явно подходящего по росту мужика, тащится в вашу сторону вдоль двадцать третьего причала. Встреть-ка его, проверь на вшивость».

В ту же самую минуту в небольшой, сплошь застекленной диспетчерской грузового терминала проходило небольшое совещание. Илья Хромов докладывал только что поднявшемуся сюда, на высоту пятиэтажного дома, по извилистой металлической лесенке Крайневу.

– Пока все спокойно, Владимир Степанович, – бодро говорил он, – посты наши расставлены везде, где можно, а на проходных, у всех без разбора, ведется тщательная проверка документов.

– Прекрасно, – тяжело отдувался запыхавшийся после крутого подъема подполковник, – а дыры в заборах как же?

– Туда я в основном поставил людей Стрекалова, – не растерялся майор. – Там же находится и несколько патрульных машин с телефонами. То есть имеется возможность быстро проверять сообщаемые задержанными сведения. Да тут у нас все благополучно, настораживает меня совсем другое.

– Что же? – спросил подполковник, доставая папиросы.

– А вы посмотрите сами, – ответил Хромов, выключая настольную лампу и подавая Крайневу прибор ночного видения. Вон там, видите, за трансформаторной будкой, двое мужчин стоят, один из них еще курит. И вон туда еще обратите внимание. Да нет, левее, за ангаром, и чуть ниже.

– Вижу, вижу, не кричи, – недовольно буркнул Крайнев, – ну еще два мужика на корточках сидят. Так и что же с того?

– Так ведь и те и другие там уже битый час сидят, – понизив голос, ответил Илья, – они там свои посты еще с вечера заняли.

– Да у тебя шпиономания началась, – хохотнул Крайнев, – ты, видать, перетрудился малость.

– Да ничего я не перетрудился, – обиженно фыркнул майор, – это точно чьи-то посты. Их даже каждые пятнадцать минут одна и та же машина объезжает.

Владимир Степанович опустил электронный бинокль и повернулся к своему помощнику, чтобы сказать ему что-нибудь поязвительнее, как Хромов быстро вскинул руку, указывая куда-то вдаль.

– Да вот же они, опять едут.

Крайнев вновь поднял бинокль и прижал его к глазам:

– Форд, «Скорпио», – сказал он через несколько секунд. Переведя рычажок на максимальное приближение объекта, он добавил: – Хорошо видно, что на переднем сиденье сидят двое, оба с сигаретами. Да и машина их движется еле-еле, от силы со скоростью пешехода.

– Бесшумно значит, – подхватил Хромов.

– Согласен, – ответил Крайнев и вдруг ойкнул. – Остановились. Вылезли оба, смотрят куда-то в сторону. Третий показался. Двери не закрывают. Молчат. Куда же это они глядят? Слушай, Хромов, – произнес он через несколько секунд, – сдается мне, что и они поджидают тут кого-то. И этот кто-то должен появиться сейчас во-он оттуда, со стороны дальних причалов.

– Дайте глянуть, Владимир Степанович, – просящим тоном взмолился заинтригованный Илья.

– По-го-ди, – с расстановкой произнес подполковник, крутя пальцем резистор увеличения контрастности, – я и сам прекрасно увижу. Ага, точно, идет какой-то хмырь болотный. Как-то он странно знакомо руками размахивает. Да не «Толмач» ли это, Хромов, – непроизвольно повысил он голос. – Эге, – перевел Крайнев бинокль на трансформаторную подстанцию, – и эти «друзья» засуетились. У них там что, рации есть, что ли? – повернулся он к Хромову.

– Похоже, что так, – кивнул тот головой, – но на нашей частоте все пока тихо, видать это чужие.

– Чужие? – насторожился Крайнев, – пойду-ка я узнаю, что это они здесь делают.

– И я с Вами, – засуетился Илья, – на пару сподручнее будет.

– Да ладно, сиди пока здесь, на связи, – остановил его порыв подполковник, – меня там, внизу, Загорский поджидает, да и боец с нами есть, из ОМОНа придали, с автоматом. Нам бояться нечего.

Крайнев надел снятую перед этим шляпу и, протянув майору бинокль, наказал:

– Смотри тут в оба, при осложнении обстановки направляй сюда резерв.

– Понял, – коротко ответил Илья Федорович, и они, даже не пожав друг другу руки, расстались. Как окажется, навсегда!

Окончательно задубевший Юрий, торопливо размахивая руками, в бесплодных попытках хотя бы немного согреться, без разбора шлепал по широко разлившимся на заасфальтированных площадках лужам. Миновав очередной штабель ребристых морских контейнеров, он вышел на достаточно широкую, скудно освещенную одинокой лампочкой площадку и тут же заметил, как к нему из-за угла очередного пакгауза направляется какой-то парень, призывно размахивающий зажатой в пальцах сигаретой.

– Эй, земляк, – крикнул он, – огонька у тебя не найдется?

– Нет ничего, – демонстративно хлопнул себя по карманам Юрий, – не курю.

Однако курильщика это его заявление совершенно не смутило, и он, неестественно радостно улыбаясь, продолжил свое движение к нему навстречу. Пытаясь избежать столкновения, Юрий резко принял вправо и краем глаза неожиданно заметил сбоку от себя замелькавшие у контейнеров длинные серые тени. В ту же секунду «курильщик» отбросил в сторону ненужную уже сигарету и длинным прыжком бросился перед ним «рыбкой» прямо на мокрый асфальт, пытаясь ухватить его выброшенными вперед руками за ноги. Почувствовав опасность, Юрий рванулся в сторону, но закоченевшие мышцы его не были готовы к столь резким движениям, и его левая лодыжка оказалась захваченной судорожно вцепившимися в нее пальцами.

– Пусти, дурак, – начал было вырываться ничего не понимающий Юрий, но тут же со всех сторон по лужам зашлепали чьи-то подошвы, и он увидел, что к нему бегут сразу несколько человек.

Лежащий курильщик в этот момент резко дернулся, и Юрий, мгновенно потеряв равновесие, рухнул навзничь.

– Ах ты, подонок, – воскликнул он, опираясь об асфальт руками и изо всех сил пиная вцепившегося в него парня каблуком, – отцепись от меня, погань!

Но тот держал ногу мертвой хваткой, казалось совершенно не замечая наносимых ему ударов. Достать же, заткнутый сзади за пояс пистолет и воспользоваться им Юрий никак не мог, так как человек лежал на нем всем телом. Он уже чувствовал на себе и другие обхватывающие его голову руки, как внезапно все вокруг озарилось режущим светом прожекторов, и чей-то голос повелительно крикнул:

– Всем стоять на месте! Стреляю!!! Сорокин, встать! Вы арестованы!

В ту же секунду Юрий, получив сильнейший, но, по счастью, только скользящий удар ногой по щеке, отлетел в сторону, а вокруг него со всех сторон загремели выстрелы. Первым поймал пулю в грудь боец ОМОНа. Но поскольку на нем был бронежилет, он только получил легкую контузию и был отброшен на землю, выронив при этом свой коротенький АКСУ. Владимир Степанович, совершенно не ожидавший такого развития событий, уже было сунул правую руку во внутренний карман плаща, но его кисть, уже ухватившая рукоять «Макарова», была пробита пулей из самодельной, приспособленной для стрельбы малокалиберными патронами «авторучки». Он согнулся от резкой боли и опустился на колени, когда Юрий, совершенно уже ошалевший после удара по голове и разразившейся вокруг него перестрелки, сумел выдернуть наконец из-за пояса свой «парабеллум». Мгновенно вспомнив свои армейские тренировки, он перекатился на полтора метра в сторону и принялся торопливо палить «веером». И вторая же выпущенная им пуля, по роковому стечению обстоятельств, попала фактически спасшему его подполковнику В.С. Крайневу прямо в темя. Самым подготовленным в данную минуту оказался Сергей Загорский. Находясь позади принявшего первую пулю ОМОНовца, он мгновенно пригнулся и, выхватив из заранее расстегнутой кобуры пистолет, открыл шквальный огонь по несущимся в его сторону непонятно откуда взявшимся людям. Он успел выстрелить пять раз до того, как брошенная сбоку монтировка с хрустом вонзилась в его висок.

Юрий же, почувствовав каким-то шестым чувством, что сомкнувшееся было вокруг него кольцо на мгновение распалось, вскочил на корточки и, понимая, что перезарядить пистолет он уже не успеет, выхватил из левого кармана нож. С нечеловеческим воем, полосуя тянущиеся к нему со всех сторон руки, он бросился на прорыв. Ему удалось-таки вырваться на свободное пространство, и он, громко стуча каблуками, забежал за ближайший пакгауз. Позади него выли сирены, стучали короткие автоматные очереди, вопили раненые.

– Это что за хренота здесь такая творится, – бормотал Юрий, торопливо перезаряжая оружие, – куда это я угодил, в облаву, что ли?

Он рывком дослал в патронник патрон и осторожно выглянул из-за металлической стенки склада. Площадка, залитая мертвенным светом включенных Хромовым прожекторов, была уже пуста. Только вдалеке вспыхивали фары несущихся к месту боя машин да неподвижно лежали тела убитых. Пригнувшись чуть ли не до земли и зажав в одной руке готовый к бою пистолет, а в другой залитый чьей-то кровью нож, Юрий рванулся прочь от этого страшного места. Но уйти ему, оказалось, куда труднее... Со стороны окраин в центр порта рванулись выручать своих люди Селицкого, а из центра города туда же поспешили поднятые на ноги шквальной пальбой подразделения МВД. В эту жуткую, суматошную ночь все ловили и спасали друг друга одновременно. То там, то здесь возникали короткие, но почти всегда кровавые стычки. Звучали команды, хлопали выстрелы, со звоном разлетались шальные рикошеты.

Загнанный, словно матерый кабан егерями, Юрий, невольно пользуясь возникшим хаосом, бился сразу против всех. Совершенно не понимая, что вокруг него происходит, он без разбора стрелял в тех, кто стрелял в него, и ударами ног и ножа прорывался там, где его пытались остановить без применения оружия. Поскольку все это происходило по большей части в сплошной темноте и приводило к неоправданным потерям в обеих отлавливающих его группах, то ближе к утру обе весьма пострадавшие стороны, кое-как наладив связь и оповещение, оттянули своих людей на исходные позиции. Юрий к этому моменту сумел оторваться от всех своих преследователей и затаился на плоской крыше трехэтажного производственного здания, на которую он, к счастью никем не замеченный, взобрался по пожарной лестнице. Опомнившись и отдышавшись от этой безумной гонки, он ощупал себя. Досталось ему, конечно, здорово: из разбитого носа струилась кровь, голова звенела, а все нещадно избитое тело болезненно ныло. Вынув из кармана носовой платок, он смочил его в небольшой лужице, скопившейся у водостока, и промыл, как смог, свои раны.

«Хреновые дела, – думал он, прикладывая мокрый платок к распухшей щеке, – если я до утра не найду какого-нибудь тихого убежища, можно сразу ставить на мне крест. – Вынув обойму, он на ощупь пересчитал оставшиеся патроны. – М-да, – прошептал он, убедившись в том, что их осталось всего три штуки, – с этим много не навоюешь».

Он пролежал, боясь шевельнуться, еще около получаса, когда почувствовал, что окружавшая его темень начала понемногу рассеиваться. Подобравшись к краю крыши, Юрий, напрягая зрение, осмотрел окрестности. Слева, метрах в тридцати от себя, он увидел трехэтажное, выгнутое буквой «П» строение, украшенное по его внешней стороне крохотными балкончиками. Поднявшись на ноги, он подошел ближе и заметил, что на это строение с той крыши, на которой он сейчас находится, перекинут довольно толстый электрический кабель в резиновой оплетке.

«Ага, – прикинул Юрий, – попробую-ка я перебраться туда. Спрыгну потихонечку на балкон и попробую пролезть через него в квартиру. Дом этот явно какой-то не жилой. Хотя балконы и присутствуют, на них нет никакого, обычно вываливаемого жильцами барахла. А кроме того, ни одно окошко, несмотря на такую суматоху, не горит. Рискну.

Обхватив руками кабель, Юрий всем телом повис на нем. Тот загудел, но выдержал. Тогда он, поглубже затолкав пистолет за ремень, перекинул ноги через кабель и начал осторожно продвигаться к облюбованному им зданию. Миновав примерно половину пути, Юрий услышал под собой приглушенный шум двигателя. Замерев, он свесил голову набок и увидел медленно крадущуюся по проулку, прямо под ним, патрульную машину, из окон которой торчали стволы автоматов и руки с включенными карманными фонарями.

«Господи пронеси, – мелькнуло в голове у Юрия. – В довершение всех бед не хватало, чтобы именно сейчас они меня заметили».

Но ему повезло еще раз. Более всего опасаясь нападения из-за угла или из плохо прикрытых подъездов, милиционеры никак не предполагали, что главный провокатор всего этого переполоха болтается в эту минуту как раз над ними, имитируя гусеницу-переростка на яблоневой ветке. Дождавшись, пока патруль отъедет на достаточное расстояние, Юрий продолжил свой путь. Зависнув через несколько секунд над ближайшим балкончиком, он слегка раскачался и, подгадав подходящий момент, прыгнул. Однако приземлился он не совсем удачно. Больно стукнувшись в конце своего полета ребрами об ограждающие балкон перила, он непроизвольно вскрикнул от резкой боли, присел и, пытаясь удержать равновесие, оперся левой рукой о балконную дверь. Та неожиданно легко поддалась, и он, не имея возможности даже вздохнуть от боли, с грохотом вкатился в темную комнату. Подождав пока боль утихнет, Сорокин поднялся на колени, затем встал и во весь рост. Растопырив руки, он начал осторожно двигаться вдоль стены, стараясь нащупать выключатель. Миновав нещадно заскрипевшую дверь, он попал в тесный коридорчик, где ему удалось отыскать утопленный в стену двухклавишный «пакетник». Подняв на всякий случай руку с зажатым в ней пистолетом, он нажал на него. Под потолком вспыхнула слабенькая лампочка. Юрий огляделся. Примерно в четырехметровой длины коридор выходило четыре двери. Было тихо и пахло так, как пахнет в давно не проветривавшихся помещениях. Он открыл одну из дверей. Взору его предстали четыре незаправленные кровати, стоящие вдоль одной из стен узкой, пеналообразной комнаты. За второй дверью он обнаружил точно такую же картину, только кроватей было не четыре, а только три. «Гостиница какая-то, – подумал он, – или общежитие». Третья дверь привела его в помещение, которое было приспособлено под кухню. В нем стояла замызганная электрическая плита, несколько столов и стульев. Две стены были завешаны стенными шкафами. Кран был исправен, и Юрий с удовольствием умылся. Вытираясь найденным в кармане рубашки носовым платком, он обыскал многочисленные ящики столов и шкафчиков. Полезных находок оказалось немного, но в давно покинутом общежитии рыбопереработчиков рассчитывать на большее не приходилось. Небольшая помятая кастрюлька, восьмисотграммовая банка, на треть заполненная потемневшим просом, разорванная пачка крупной соли и несколько алюминиевых ложек позволили ему немного утолить голод и жажду. После еды он лег на одну из кроватей и попытался проанализировать события минувшего дня, но едва он принял горизонтальное положение, как сон сморил его.

21 ИЮЛЯ 1992 г.

Проснулся Юрий, когда не было еще семи. Он привел одежду в относительный порядок и, подойдя к выходной двери, попытался выйти на лестничную клетку. Однако его ждало разочарование – дверь была прочна, замок был врезным, и открыть его без ключа было весьма проблематично. Потоптавшись некоторое время в коридорчике, он вернулся на кухню. Было ясно, что выбраться из приютившего его здания он мог только двумя путями: либо вновь воспользоваться помогшим ему накануне кабелем, либо попытаться как-то справиться с дверным замком. Решив проверить первый вариант, он, опасливо озираясь, выглянул на балкончик. Осмотр показал ему, что еще раз воспользоваться этим путем ему не удастся. От ограждающих балкон перил до кабеля было не менее трех метров, и совершенно понятно, что преодолеть их без лестницы у него нет ни малейшей возможности. Сделав это неутешительное открытие, Юрий вновь вернулся в коридор. Еще раз он внимательнейшим образом осмотрел дверь. Затем вынул Скорпион, просунул лезвие ножа в щель между косяком и обрезом двери и попытался им сдвинуть язычок замка. Тот слегка подавался, но никак не хотел сдвигаться на нужное Юрию расстояние. Провозившись с ним не менее получаса, наш невольный узник понял, что без дополнительных инструментов справиться с этой проблемой ему вряд ли удастся. «Надо бы более внимательно обыскать комнаты, – решил он. – Вдруг да посчастливится найти что-нибудь подходящее».

Следующий час он потратил на осмотр всех трех комнат, тщательно проверяя все шкафы, тумбочки и полки. Улов оказался невелик. Гвоздь-двадцатка, моток бумажной бечевки, кусок половой тряпки да изуродованный бинокль с разбитой линзой – вот и все, что ему удалось отыскать. Делать было нечего. Было ясно, что взломать замок с помощью этих предметов не удастся. Чтобы как-то скоротать время, Юрий пристроился у выходящего на площадь окна и, протерев линзы на уцелевшей половинке бинокля, принялся рассматривать снующих напротив общежития прохожих, надеясь, что решение найдется. Прежде всего он изучил многочисленные вывески и таблички, укрепленные на двери расположенного напротив двухэтажного строения. Выяснив, что за двустворчатой распашной дверью находится капитан порта и портовая администрация, он перебрался в другую комнату, из окна которой открывался неплохой вид на ведущую в порт магистраль. Полюбовавшись некоторое время на проезжающие грузовики и группки неторопливо шагающих к причалам грузчиков, он отложил бинокль и вновь вернулся к входной двери. «Если общежитие заселено, – сообразил он, – стало быть, народ должен собираться на работу. Можно будет попросить кого-нибудь предупредить коменданта о моем бедственном положении. Лишь бы он пришел, а там я бы сообразил, как объяснить свое появление здесь.

Юрий встал на колени и приложил ухо к замочной скважине. Однако в коридоре царила гробовая тишина. Простояв так насколько у него хватило выдержки, он со стоном поднялся и, растирая онемевшие ноги, заковылял обратно.

– Сдается мне, что все крыло здания абсолютно пусто. Следовательно, рассчитывать на помощь соседей не приходится, – принялся рассуждать он вслух. – Может быть, каким-то образом привлечь внимание тех, кто ходит снаружи? Иначе я здесь просижу до второго пришествия.

Окрыленный этой идеей, он вернулся к окну. Пристроившись на подоконнике, Юрий, прижав к глазам бинокль, стал внимательно всматриваться в лица проходящих внизу людей, попутно размышляя о том, кому бы из них можно без опасения доверить ответственную миссию своего освобождения. Неожиданно он заметил тучного милиционера, который направлялся в его сторону. Вздрогнув, он торопливо подрегулировал резкость и более внимательно осмотрел доступное ему для обозрения пространство. Рядом с неторопливо вышагивающим представителем закона он увидел женщину в джинсовом костюме, походка которой показалась ему знакомой. Через несколько секунд он с изумлением понял, что это та самая блондинка, которую он встретил неделю назад у музея янтаря. «Вот на кого можно было бы всецело положиться, – подумал он. – Вот только что рядом с ней делает страж порядка?»

Он провожал взглядом необычную парочку до той поры, пока они не остановились у дверей здания портовой администрации. Милиционер несколько раз указал на двери и на украшающие ее вывески, козырнул и так же неторопливо направился восвояси.

«Как же мне привлечь ее внимание? – заметался по комнате Юрий. – Может быть, что-то бросить вниз? Нет, не годится. Не поймет она! Крикнуть? Далековато, да и грузовики рядом грохочут». Пока он пребывал в нерешительности, датчанка, вынув из сумочки какие-то бумаги и поправив волосы, скрылась за дверью.

«Так значит она сюда по каким-то делам, – догадался Юрий, – следовательно, быстро не выйдет. Наверняка проходит по кабинетам до обеда. В таком случае у меня есть время хорошенько подготовиться».

Поскольку у него не было ни карандаша, ни бумаги, то изобразить свое послание он решил на одной из имевшихся у него в изобилии ложек. Нацарапав гвоздем на внутренней стороне чашечки «Help my. I am on the fifth floor» («Помоги мне. Я на пятом этаже»), подумав еще, он дописал на ручке свои имя и фамилию, поскольку надеялся, что Элиза, несмотря на краткое знакомство, запомнила их. После этого он в несколько узлов привязал ложку к найденной бечевке и, распахнув окно, стал ждать появления своей возможной спасительницы. Примерно через полтора часа она появилась. Видимо запамятовав, в какую сторону ей идти, датчанка остановилась неподалеку от ступенек и стала нерешительно озираться по сторонам.

«Сейчас самый подходящий момент», – решил Юрий и, широко размахнувшись, метнул незамысловатое изделие наших металлургов в окно. Бросок оказался удачным даже без предварительной тренировки. Жалобно звякнув, ложка упала всего в двух метрах от ног девушки, однако, занятая своими мыслями, она даже не заметила этого. Юрий же, понимая, что сейчас она уйдет и благоприятный шанс на спасение будет потерян, не нашел ничего лучше, как высунуться по пояс из оконного проема и завопить что было силы. Это возымело некоторое действие. Датчанка подняла лицо и увидела призывно машущего руками Юрия. Заметила она, естественно, и тянущуюся сверху бечевку, равно как и привязанное к ней алюминиевое послание. Но никак не прореагировав на все эти предметы, она только недоуменно развела руками, показывая своему далекому собеседнику, что ничего не понимает.

«Вот курица бестолковая, – выругался про себя Юрий, – ну что ей стоит нагнуться и поднять ложку».

– Вниз! Посмотри вниз! – завопил он, подкрепляя свои слова энергичными движениями рук.

Это помогло. Датчанка сделала два шага по направлению к общежитию и, изящно присев, подняла его послание. Юрий вскинул к глазам бинокль. Было видно, что Элиза довольно быстро разобрала его каракули и вновь подняла к нему широко раскрытые глаза.

– Юрий, это Вы? – прочитал он по ее губам.

– Да, да, – закричал он в ответ, мешая русские слова с английскими, – подойдите ближе сюда!

Элиза кивнула и, перебежав дорогу, приблизилась к стене общежития. Юрий видел, как она вырвала листочек из своего блокнотика и, написав на нем несколько строк, прикрутила записку к бечевке. Юрий потянул ее к себе.

– Как Вы там оказались? – было написано на косо оторванном листочке. – Чем я могу Вам помочь?

Сорокин отреагировал мгновенно. Схватив с подоконника еще одну ложку он нацарапал: «Принесите веревку. Я смогу спуститься».

Прочитав послание, Элиза подала ему знак ладошкой с растопыренными пальцами, как бы говоря, что скоро вернется, и поспешила к въезду в порт. Довольно скоро она уже махала изнывающему от нетерпения Юрию внушительным мотком тонкого цветного каната. В ответ на это он сбросил ей заранее подготовленную ложку с просьбой привязать конец ее веревки к спущенной с балкона бечевке. Та согласно кивнула и направилась в проулок, на который и выходили балкончики общежития. Все дальнейшее не заняло много времени, и через десять минут Юрий Сорокин спрыгнул наконец на мостовую.

– Вечный Ваш должник, сударыня! – прочувствованно пожал он узкую ладонь датчанки. – С меня угощение полагается в связи со счастливым избавлением из дурацкого заточения.

– Очень кстати, – отозвалась та, озабоченно оглядывая его украшенное ссадинами лицо. – По Вашему виду можно подумать, что Вы не ели как минимум сутки.

– Вы практически угадали, – угрюмо кивнул Юрий, на всякий случай воровато озираясь по сторонам. – Если Вы не возражаете, Элиза, то я попросил бы Вас перейти в более спокойное место, – подхватил он ее под локоть, – а то здесь слишком людно.

– Да, да, конечно, – растерянно отозвалась та. – Но как же моя веревка?

– О ней я потом позабочусь, – раздраженно прорычал Юрий, увлекая свою спутницу в глубь проулка, – сейчас на это нет времени.

Проплутав некоторое время среди причалов и пакгаузов, они одновременно увидели небольшой навесик с двумя скамеечками, видимо построенный рабочими для послеобеденной игры в домино. Когда они уселись за колченогий, покрытый истертым линолеумом стол, Элиза решительным голосом потребовала:

– Юри, Вы должны немедленно рассказать, что с Вами случилось? Почему вдруг у Вас такой растерзанный вид и что Вы делали в этом заброшенном здании? Я была поражена до глубины души, наблюдая, как Вы спускаетесь по канату с пятого этажа...

– Минутку, Элиза, – перебил ее Юрий, – я сейчас все постараюсь объяснить. Понимаете, – с ходу придумывал он себе «легенду», – случилось так, что на днях меня попросили переправить весьма ценный груз в одну из прибалтийских стран, но я подозреваю, что местные бандиты что-то про него узнали и решили его перехватить.

– И Вы что же, отбивались от них совсем один, без чьей-либо помощи? – недоверчиво подергала она его за изодранную куртку. – То-то я, пока была в управлении порта, несколько раз слышала разговоры о том, что под утро отсюда вывезли несколько трупов. Неужели это Вы всех поубивали?

Произнеся эти слова, она опасливо отодвинулась от него.

– Да нет же, – досадливо сморщил лицо Сорокин, – как Вы могли об этом подумать!

При этом он повернулся к ней, но так неудачно, что замок куртки расстегнулся и ее взору предстала торчащая из-за пояса рукоять пистолета.

– А это что? – невольно воскликнула датчанка, порывисто поднимаясь и вытягивая палец в сторону оружия. – Откуда у Вас это взялось?

– Это совсем не то, что Вы думаете, – тоже вскочил Юрий, непроизвольно засовывая «парабеллум» поглубже. – И этот пистолет я сам лично выбил у одного из нападавших на одного из моих охранников, – для пущей убедительности приврал он.

– Зачем же он Вам теперь, – нерешительно произнесла Элиза, – когда все кончилось?

– Куда же мне его девать? – ответил он вопросом на вопрос. Отнести в милицию? Если я там покажусь, от меня уже не отстанут. Тем более что во всех этих передрягах я лишился заодно и документов. А Вы и по своему опыту знаете, что значит попасть под подозрение нашей славной милиции, быстро от нее не отделаешься.

– Да, это верно, – сочувственно отозвалась она. – Но все ж согласитесь, что ходить по городу с пистолетом – опасно.

– Без него еще опаснее, – раздраженно буркнул в ответ Юрий. – Кроме того, у меня нет ни малейшей уверенности в том, что те, кто сделал первую попытку нападения на меня и моих помощников, не повторят ее снова.

– Так значит весь Ваш груз захвачен гангстерами? – продолжала выпытывать у него подробности ночного происшествия Элиза.

– Да нет, – позволил себе тонко усмехнуться Юрий, – я по счастью успел его спрятать. Так что я теперь оказался совершенно в дурацком положении. Груз-то я, слава Богу, сохранил, но вывезти его теперь не смогу ни по железной дороге, ни на автомобиле. И уж тем более его невозможно будет переправить воздушным транспортом. Впрочем, что это мы все о моих невеселых делах! Вам, наверное, это все совсем не интересно. Расскажите лучше о себе. Как же это Вы сами в этой дыре оказались? – перевел он разговор на менее щекотливую для себя тему.

– О, да, конечно, – смущенно улыбнулась она, вновь усаживаясь, – для меня то, что случилось накануне, произошло совершенно внезапно. Буквально через два дня после того как мы с Вами так романтично познакомились, следователь, который вел дело об исчезновении моего мужа, абсолютно неожиданно объявил мне, что дело закрыто и я совершенно свободна в своих дальнейших действиях. Мне вернули все документы и заодно объявили, что больше не оплачивают занимаемый мною номер в гостинице. Естественно, я тут же собрала свои вещи и приехала сюда, на соседнюю с портом улицу. Я сделала это намеренно, чтобы находиться поближе к своей яхте. За последние дни мне удалось привести судно в относительный порядок, а теперь я хожу по портовым бюрократам, оформляю отход. Надеюсь, что скорый.

– И не страшно будет одной вести яхту? – совершенно искренне поинтересовался Юрий.

– Страшно немного, – непосредственно улыбнулась она. – Но я надеюсь справиться. Тем более, что до ближайшего литовского порта всего порядка восьмидесяти миль, а море в это время года довольно спокойное.

– Счастливая, – сокрушенно вздохнул Юрий, думая о своем, – домой отправляетесь.

– Вы считаете, что такая уж счастливая? – грустно произнесла Элиза, опуская голову.

– Ой, Элиза, – вскочил он на ноги, – извините ради Бога, я совсем не то имел в виду, простите меня. Простите меня, дуралея.

– Ничего, ничего, – ответила девушка, отворачиваясь и быстро вытирая платочком уголок глаза, – я понимаю. Вы не нарочно.

– Ясно, что я выгляжу как полный идиот, – продолжал объясняться Юрий, – просто события последней ночи совершенно выбили меня из нормальной колеи.

– Да, Юри, – остановила она его оправдания ласковым движением руки, – я, разумеется, понимаю Ваше состояние. Вы ведь подвергались очень серьезной опасности. Хорошо еще, что так счастливо отделались.

– Вы, наверное, торопитесь? – спросил Юрий, заметив, что его собеседница мельком взглянула на часы. – Могу Вас проводить.

– Можете не только проводить, но даже и зайти ко мне в гости.

Юрий удивленно поднял брови.

– Это естественно, – обвела она вокруг него рукой, – неужели Вы и далее можете находиться в такой ужасной одежде? Пойдемте-ка ко мне. Я попытаюсь хотя бы чуть-чуть привести Вас в благопристойный вид.

Выбравшись с территории порта через одну из многочисленных дыр в заборе, они вскоре дошли до группы приземистых домиков, вытянувшихся вдоль береговой полосы. Распахнув одну из калиток, Элиза сделала приглашающий жест рукой:

– Заходите, Юри, ведите себя как дома.

– У нас говорят не ведите, а чувствуйте себя как дома, – поправил он ее.

– А разве это не одно и то же? – удивилась датчанка, с трудом отпирая неподатливый замок.

– Естественно, не одно, – буркнул он.

В этот момент замок щелкнул, и они смогли войти. Жилище Элизы состояло из довольно просторной веранды, совмещенной с летней кухней, и крохотной темноватой комнатки, предназначенной быть и спальней и гостиной одновременно.

Выдав своему гостю большое банное полотенце, Элиза потребовала, чтобы Юрий снял с себя всю одежду. Когда он таким образом переоделся и стал похож на сильно побитого римского патриция, она сразу обратила внимание на его обнаженное плечо.

– Что это у Вас такое?

Юрий скосил глаза:

– Ссадина какая-то, саднит.

– Ничего себе ссадина, – недоверчиво покачала головой Элиза, – такое впечатление, что к коже раскаленный прут приложили!

Она подняла его куртку и повертела ее в руках.

– Должно быть, это след от пули, – произнесла она, – рукав пробит насквозь. Совершенно необходимо срочно обработать рану, пока она не воспалилась еще больше.

Элиза пошарила в висящем на стене деревянном ящичке и вынула из него пузырек йода.

– Идите сюда, – поманила она Юрия рукой к окну, – здесь светлее.

Закончив перевязку, она усадила Юрия на стоящую в углу старенькую кушетку и подошла к плите.

– Давайте попьем чаю и подумаем о том, как Вам быть дальше.

«Вот еще, – подумал Юрий, – мои проблемы она будет решать. Да что она о них знает-то? Тоже мне, спасительница отечества нашлась!»

Он недовольно засопел и принялся оглядываться по сторонам в поисках куртки.

– Я что-то не так сказала? – мгновенно уловила Элиза перемену в его настроении. – Верно, я опять что-то не так выразила. – Она обернулась и лукаво взглянула на надувшегося Юрия. – Должна признаться, что у меня была масса отрицательных примеров и с тем полицейским чиновником, что вел мое дело. Ведь хотя я и владею немного вашим языком, многие тонкости меня ставят в полный тупик. Поэтому я заранее приношу свои извинения. Если хотите, можем перейти на английский. Лично мне он ближе, и, наверное, будет проще для нас обоих.

– Нет-нет, – мгновенно остыл Юрий, – Вы прекрасно говорите по-русски. Просто я сам несколько... – он замялся, – неадекватно реагирую на все после всех этих приключений.

На некоторое время их разговор оборвался и возобновился только после того, как чай был разлит в чашки и на столе появилась тарелка с печеньем.

– Расскажите немного о себе, – попросила датчанка, усаживаясь напротив Юрия, – поскольку Вы у меня единственный доступный собеседник в этом городе. Как Вы живете в Москве, где работаете? Чем занимаются Ваши родители?

Юрий откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза. Перед его внутренним взором пронеслись головокружительные события, в которых он принимал участие в последние месяцы. Натужно откашлявшись, он решил на всякий случай быть кратким.

– Что же сказать о родителях? Отец мой в начале года умер, а мама занимается домашним хозяйством. Она у меня на пенсии, – пояснил он, – не работает уже. А раньше была учительницей. Сам же я оказался в Калининграде по торговым делам. Вернее не торговым, – озадаченно закрутил он головой, – скорее по транспортно-торговым.

– Так значит, по транспортным, – насмешливо сверкнула глазами Элиза, – а как же тогда понимать ту слежку, которая явно велась за Вами во время нашего случайного знакомства?

– Но почему же обязательно за мной? – решительно запротестовал Юрий. – Может быть, как раз за Вами!

– Зачем же? – пожала плечиками Элиза. – Я и так посещала следователя полиции едва ли не каждый день. Вполне добровольно и сознательно. Но вот за Вами вполне могли наблюдать. Особенно если учитывать то, что произошло ночью. А, как Вы считаете?

Но Юрий не отвечал. Сморенный внезапно навалившимся на него сном, он бессильно свесил голову на плечо и уже ни на что не реагировал. Элиза около получаса смотрела на спящего, и из глаз ее неудержимо стекали слезы. Она только время от времени вытирала их ладонью, не решаясь даже всхлипнуть, дабы не потревожить сон того, кто был так похож на ее трагически погибшего мужа.

Сорокин очнулся от своего забытья примерно через два часа. Сквозь полуприкрытые ресницы он увидел, как она, неслышно двигаясь по комнате, собирает и укладывает вещи.

– Ой, Элиза, извините, пожалуйста, – пробормотал он, скованно потягиваясь, – я, кажется, отрубился.

– Отрубился? – удивленно повторила она поворачиваясь. Как это выражение переводится?

– Да никак не переводится, – отрицательно качнул головой Юрий, – просто я отключился не вовремя. Пожалуй, мне уже пора идти, – неуверенно произнес он, нехотя выбираясь из кресла, – спасибо за чай.

– Ваша куртка висит там, – вытянула Элиза руку в сторону вешалки, – я ее починила, насколько смогла, конечно.

– Премного благодарен, – поклонился Юрий. – Право не знаю, как Вас благодарить.

– Это ничего, – смутилась Элиза, – не стоит благодарности. Но если хотите, – она поднялась из-за стола и медленно подошла к выходящему во внутренний дворик окну кухни, – то можете очень меня выручить. А я Вас, – добавила она после минутного раздумья. – Скажите, в какую страну должны были доставить Ваш таинственный груз? – спросила она, резко поворачиваясь к нему лицом.

– Вообще-то в Эстонию, – быстро сообразил Юрий, тут же припомнивший, что именно Таллинн расположен на максимальном удалении от столь уже доставшего его Калининграда.

– Тогда есть возможность сделать так, что будет польза и мне и Вам, – облегченно вздохнула Элиза, – я помогу доставить Ваш груз по назначению, а Вы поможете мне управлять яхтой. Одной женщине трудно управиться с этим довольно большим судном, и поэтому я даже договорилась с портовыми властями о том, что меня отбуксируют отсюда. Но вдвоем мы вполне с этим справимся и без буксира. Как, – с надеждой взглянула она на затаившего дыхание Юрия, – согласны на такое предложение?

– Еще бы! – чуть ли не подпрыгнул он, – это было бы просто великолепно, но я, но мне...

Он тут же вспомнил о том, что у него нет никаких документов, и опустил голову.

– Вы же понимаете, – с досадой стукнул он кулаком по столу, – во время вчерашних событий я остался совершенно без документов, и для меня теперь любые путешествия, а особенно морские, по всей видимости, абсолютно исключены. Погранконтроль меня моментально задержит.

– А вот и нет, – сверкнула глазами его собеседница, – как раз выбраться морским-то путем и есть определенный шанс. Ведь в судовой роли моей яхты были вписаны первоначально четыре человека. Двое матросов уехали, и их вычеркнули еще тогда, вскоре после моего задержания, но двое-то остались. Я и соответственно мой муж, поскольку было неясно, где он в тот момент находился. Кроме того, я позаботилась о том, чтобы предварительный таможенный досмотр на яхте был уже проведен, а пограничники всех портов обычно только сличают фактическое количество людей с тем, которое указано в судовой роли. А если в дополнение к этому мы еще и назначим отплытие на раннее утро...

Юрий, уже совсем было собравшись уходить, остановился и задумался:

– А что, чем черт не шутит, – неуверенно прикинул он вслух, – может быть, нам повезет, и мне действительно удастся выскочить отсюда.

Элиза с явно написанной на лице тревогой ждала его более определенного ответа.

– Ну, хорошо, – кивнул он наконец, – но в том случае, если эта затея не пройдет, мне придется заявить, и Вы меня обязательно поддержите, что я забрался на Вашу яхту, угрожая Вам оружием. В противном случае Вас тут же объявят моей соучастницей, и так легко, как в прошлый раз, Вам отделаться уже не удастся. Это я вам заявляю со всей ответственностью.

– Хорошо, – тряхнула копной своих светлых волос Элиза, – пусть будет по-Вашему. Однако я надеюсь, что до таких крайностей не дойдет. А теперь, если мы в принципе обо всем договорились, предлагаю действовать таким образом...

Вечером того же дня они спустили на воду небольшую спасательную двухвесельную шлюпку и под покровом темноты, слегка подсвечивая себе большой керосиновой лампой, отправились на поиски того самого дощатого причала, где Юрий накануне припрятал свой драгоценный груз. Поскольку он примерно представлял себе, где этот самый причал расположен, то и поиски их были недолгими. Обнаружив, что почти полностью скрывшийся под водой бак цел и невредим, они привязали его все тем же тросом за кормовую доску шлюпки и навалились на весла. Дотянув до яхты, они попытались вытащить его из воды, но сил на это у них не хватило. Укрывшись после нескольких бесплодных попыток в небольшой каютке, они стали гадать, как же им теперь поступить. Предложение Юрия привязать его тросом за корму было Элизой решительно отвергнуто.

– От частых рывков во время плавания тросик этот быстро оборвется, – решительно заявила она, – и контейнер наверняка будет утерян.

Они погрузились в длительное раздумье.

– О, Юри, я, кажется, придумала, – воскликнула вдруг Элиза. – Но только в состоянии ли ты глубоко нырять?

– Ха, – гордо выпятил грудь Юрий, – я три месяца только и делал, что нырял. Говори скорее, что придумала, а я уж постараюсь сделать все, что нужно.

Идея Элизы была весьма проста и в то же время, на первый взгляд, вполне осуществима. Она предложила только еще немного притопить веретенообразный бак и прикрутить его тросами и веревками к широкому килю яхты. Однако на практике это оказалось весьма и весьма непросто. Хорошо, что на борту яхты было два комплекта ныряльщика и специально изолированная от воды мощная лампа, первоначально предназначенная для ночного лова рыбы. Еще не оправившемуся от полученных травм Юрию пришлось, выполняя эту задачу, раз пятнадцать нырять в холодные воды Калининградского залива. Наконец удостоверившись в том, что его драгоценный бак надежно прикреплен к килю, он попробовал вскарабкаться обратно по штормтрапу, но, если бы не помощь Элизы, которая буквально за шиворот втащила совершенно обессилевшего Юрия на борт яхты, он бы, наверное, так и не смог этого сделать. Передохнув и переодевшись в сухое матросское белье после чересчур затяжного купания, Юрий для поднятия тонуса сглотнул сразу две таблетки кофеина, найденного им в корабельной аптечке, и они наконец отчалили. На корабельных часах было половина четвертого ночи.

22 ИЮЛЯ 1992 г.

Заспанный и отчаянно зевающий пограничник на пропускном пункте Балтийска, торопливо пошарив фонарем по немногочисленным внутренним помещениям Элизиной «Солейны», забрал поданные ему документы и, грохоча сапогами, исчез в небольшом домике за высоким сетчатым забором. Потянулись тягучие минуты ожидания. Юрий нервно ощупывал рукоятку пистолета, чтобы моментально воспользоваться им, дабы имитировать захват яхты, если бы их план сорвался. Нервно покусывающая губы хозяйка «Солейны» стояла рядом с ним, не сводя взгляда с двери, за которой скрылся пограничник. Наконец дверь распахнулась, но вместо одного из домика заставы вышли уже двое офицеров.

– Что-то не так, Юри! – возбужденно прошептала Элиза, непроизвольно хватая Юрия за руку.

– Спокойно, Лизочка, спокойно, – также шепотом ответил он ей, – все будет так, как договорились. И главное, чуть что, кричи погромче. Моли о пощаде во весь голос.

Пограничники быстро приближались к причалу. Юрий сместился за спину Элизы и, расстегнув куртку, положил ладонь на рукоятку «парабеллума». Но неожиданно, не дойдя до трапа яхты всего нескольких метров, офицеры остановились и, пожав друг другу руки, двинулись в прямо противоположных направлениях.

– Привет Настюхе передай, – крикнул тот, что брал у наших беглецов документы.

– Обязательно передам, – отвечал другой, исчезая в наплывающем с суши тумане.

Юрий и Элиза облегченно вздохнули только тогда, когда старший лейтенант вернул им бумаги и, козырнув, двинулся в направлении своего теплого поста, недовольно бурча что-то вроде того:

– Мол, таскаются тут разные по ночам, людям спать мешают.

Выполняя указание Элизы, Юрий с помощью лебедки поднял основной парус, и «Солейна» как бы нехотя начала удаляться от берега. Решив, что оружие ему уже больше не понадобится, Юрий вынул пистолет и, как бы прощаясь, взвесил его на ладони. После чего ухватил его за ствол и с силой метнул в сторону медленно удаляющихся береговых огней.

«Пусть теперь кому-нибудь другому послужит, – подумал он, – а за границей он мне, пожалуй, будет только обузой».

Через пару часов по правому борту мелькнули в предрассветной мгле размытые туманом огни поселка Янтарного, и они, постоянно лавируя, стали готовиться к повороту на север, чтобы далее идти к Паланге под прикрытием Куршской косы.

Глава пятнадцатая