Вскоре японку в «Раймонде» заменила новая звезда – бывшая прима-балерина Кировского театра Галина Мезенцева. Она с большим скепсисом относилась к работе в Шотландии. Ей казалось, что это место недостойно масштаба ее дарования.
– Я по триста раз станцевала в Кировском театре «Спящую красавицу» и «Лебединое озеро», зачем мне ходить на их репетиции? – негодовала Мезенцева. – Что нового они мне могут предложить? Они что, сдурели?
Выдающаяся балерина своего времени не могла понять, что постановка на Западе может быть другой. Ее неявки в результате очень плохо отражались на выступлениях. Мезенцева не знала, из какой кулисы следует выходить, не подозревала, что у партнера большее количество туров, чем обычно… Я сам видел, как Галина трижды упала во время балета «Золушка». Трижды – это настоящий провал. А ведь какой великолепной балериной она была на ленинградской сцене! А в Шотландии Галина Самсова прозвала ее Miss mess – девушка-беспорядок. Мой совет: в чужой монастырь со своим уставом не лезьте!
Позднее, в 1991 году, я вновь встретил Галину Мезенцеву в Техасе, где работал с организаторами гала-звезд русского балета. Тогда Галина появилась со своим менеджером Ириной Митце и, очаровав меня, предложила жениться на ней, но этого торжества в мире балета не случилось! Так я и остался холостяком.
Еще одним танцовщиком русского происхождения в труппе Шотландского королевского балета был Миша Боттинг. Он закончил Московское хореографическое училище, затем пять лет служил в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, где танцевал в «Снегурочке», «Эсмеральде», «Лебедином озере»… Ведущим артистом он не стал, но сольных партий исполнял много. В 1991 году Миша уехал в Шотландию. Получить гражданство ему не составило труда, ведь отец Миши – Томас Боттинг – был англичанином. Увлеченный идеями социализма и коммунизма Боттинг-старший приехал в СССР, где в городе Горький, нынешнем Нижнем Новгороде, стал работать на заводе ГАЗ. Говорят, именно Томас Боттинг стал создателем первого советского лимузина «ЗиМ», внешне очень напоминающего «бьюик» образца 1948 года. Как чертежи «бьюика» оказались в распоряжении конструкторов Горьковского автомобильного завода, думаю, не стоит объяснять… Сам Миша, закончив карьеру балетного танцовщика, занялся спортивной психологией. Сегодня он занимает должность главного спортивного психолога Шотландского института спорта.
Много лет подряд мы встречались с Галиной Самсовой то в моей парижской квартире, то в ее роскошном лондонском особняке, где компанию ей составляли кот Тутанхамон и собака Мишка. Кошек она воспитывала по-собачьи – бросала им какой-то предмет (чаще всего это была пробка от шампанского или белого вина) и учила приносить «игрушку» обратно. Особенно виртуозно этот трюк исполнял ее любимый пес Мишка. Он приносил хозяйке в зубах пробку от шампанского и ждал, когда та бросит ее снова. Самсова автоматически бросала, не отвлекаясь от воспоминаний, которым так любила предаваться.
Один из ее замечательных рассказов был посвящен встрече с великой балериной XX века Натальей Макаровой в особняке Самсовой и Проковского 2 сентября 1970 года, за два дня до ее побега из труппы в Великобритании. Наташа рассмотрела трехэтажный особняк и сад, впечатлилась увиденным и стала расспрашивать, во сколько ей бы обошлась покупка подобного дома и легко ли выучить английский язык? Социализм всегда мерк в сравнении с роскошью капитализма – Наталья Макарова, с помощью Радзянко, осталась танцевать в Великобритании.
Галина рассказывала о своих гастролях в Новой Зеландии и Австралии, Гонконге и в Перу, о своей дружбе с принцессой Маргарет, о балете «Анна Каренина», поставленном специально для нее Андреем Проковским. Никакого отношения к «Анне Карениной» Майи Плисецкой этот спектакль не имел. Плисецкая танцевала под музыку Родиона Щедрина, а Галина Самсова – под музыку Чайковского, собранную английским композитором Гаем Уинфледом из разных увертюр к операм Петра Ильича. Хореография также была совершенно иной. Однако Майя Михайловна даже сюжетного повторения романа Толстого на балетной сцене простить Проковскому не могла. Однажды она позвонила мне по телефону в разгар званого ужина, который я устроил в своей парижской квартире.
– Сашенька, я хочу с вами поговорить. Как ваши дела?
– Майя Михайловна, мне так неудобно, но я не могу разговаривать – в эти минуты принимаю гостей, хореографа Андрея Проковского с женой Эльвирой. Можно позднее перезвонить?
– Эта сволочь украла у меня идею балета «Анна Каренина»! – вспыхнула Плисецкая. – Передайте ему немедленно, что, когда мы встретимся, я плюну ему в лицо!
Я подумал: на том конце провода Майя Плисецкая грозится плюнуть в лицо сидящему напротив меня Андрею Проковскому. Передать слова Майи Михайловны – значит обидеть Андрея и испортить вечер. Не передать – потерять благосклонность Плисецкой.
– Спасибо, я ему все передам! – проговорил я и повесил трубку.
– Что просила передать мне Плисецкая? – заинтересовался Проковский.
– Что она… мечтает когда-нибудь с вами поработать!
Это называется «лисья дипломатия». Но я действительно предпочитаю быть лисом, а не крокодилом. В моей жизни было много сложных ситуаций, но дипломатические решения меня всегда спасали.
Галина Самсова станцевала Анну Каренину великолепно. Ее Анна получилась более драматической, такой, как описал свою героиню Толстой. И очень сексуальной в своей страсти к Вронскому. Благодаря своим незаурядным актерским способностям, Галина придавала смысл каждому своему движению.
Свой век балерина доживала в Лондоне, в том самом трехэтажном особняке с бассейном, который они приобрели вместе с Андреем Проковским. В доме была роскошная туалетная комната. Ванна на львиных лапах стояла не у стены, а прямо посередине, перед большим окном. Гостиную украшала огромная русская вышивка крестом начала XIX века, похожая на шпалеру или гобелен, с рисунком на тему знаменитого стрелецкого бунта. Увидев маленькую копию этого сюжета, кажется, в Рязанском художественном музее, я немедленно сделал фотографию и отправил Галине – она была в восторге.
На старости лет Самсова потеряла один глаз. Принимая меня у себя в Лондоне, как оказалось, в последний раз, она сказала:
– Саша, я так рада, что ты ко мне пришел. Но я тебя вижу только односторонне. Один глаз уже ничего не видит.
Тогда же, в память о нашей дружбе она передала в мою коллекцию жакет и платье от известного английского дизайнера 1970-х – 1980-х годов Зандры Роус, а также несколько балетных журналов со своими изображениями на обложках и театральные программки.
Чем жила Галина Самсова, кроме воспоминаний? Жизнью своей племянницы, которую сумела перевезти в Лондон, своей неутраченной любовью к давно ушедшему из жизни Андрею Проковскому и… встречами с его внебрачным сыном. Она настолько обожала бывшего мужа, который ей изменил, что принимала у себя этого мальчика, похожего на Андрея как две капли воды. Парень, надо сказать, оказался довольно безалаберным – не хотел ни учиться, ни работать. Но Галина в нем не чаяла души и помогала деньгами – своих детей Бог ей не дал. С Галиной всегда жил помощник по хозяйству, прогуливавший ее пса, очень верный англичанин, подрабатывавший статистом в британских кинофильмах.
Тот район в Лондоне, где жила Галина Самсова, называется Хаммерсмит. Это дорогая часть города, здесь предпочитают селиться беглые проворовавшиеся русские чиновники и олигархи. Как-то раз меня пригласила на день рождения одна состоятельная дама – типичная обитательница Хаммерсмита. Стол ломился от черной икры и омаров, какая-то молдавская музыкальная группа исполняла шлягеры вроде «Вдруг как в сказке скрипнула дверь»… Ко мне без конца подходили здороваться другие гости: бывший директор уральского металлокомбината, бывший директор одесского порта, бывший депутат… Им было невдомек, что по соседству с ними живет балерина, чей уровень жизни такой же, как у них, но заработать его ей удалось не распилом городского бюджета, а своими пуантами, тяжелым, изнурительным трудом. Галина Самсова, выдающаяся русская балерина и педагог, прожила 84 года и покинула нас в 2021 году. Не любить ее было нельзя!
Графиня Алефельдт-Лаурвиг
Годы дружбы связывали меня с одной из самых ярких жительниц Парижа, а затем Лозанны – графиней Лилиан Алефельдт-Лаурвиг – вдовой Сергея Лифаря, великого танцовщика и хореографа, возглавлявшего балетную труппу Гранд-Опера.
Лилиан происходила из семьи шведского предпринимателя, ее отец занимался конструированием самолетов, однако свое состояние, как поговаривали, она получила благодаря тесной связи с Востоком. До того как выйти замуж за Лифаря, Лилиан была любовницей короля Непала. Когда любовь прошла и ей пришлось покинуть Непал, во дворце, по слухам, как будто бы не досчитались шкатулки с королевскими драгоценностями.
В те годы в столице Непала жил и владел отелем бывший артист дягилевской труппы Борис Лисневич, написавший известные воспоминания «Тигр на завтрак». Графиня Лилиан считала его авантюристом, так как его дважды депортировали из Непала, но он всегда туда возвращался. Лилиан тоже бежала из Непала, но у нее случился роман с индийским магараджей де Борода.
Она была женщиной уникальной красоты и несколько авантюрного склада характера. Ее рисовал сам Жан-Габриэль Домерг. Женщины подобного типа верят в собственную неотразимость, всепобеждающую силу шарма, способную растопить любой лед, – и блестяще пользуются этим оружием.
Блондинка скандинавского типа, с голубыми глазами, сверкающими каким-то плотским блеском, она очень ярко, выразительно и смело смотрела на всех молодых мужчин, особенно на танцовщиков. Скажу вам больше, после смерти Лифаря в 1986 году эта женщина еще раз выйдет замуж, на этот раз за молдавского музыканта, с которым разведется по причине… неисполнения супружеского долга. На момент развода Лилиан Алефельдт исполнилось девяносто. Нашей общей подруге, секретарю редакции газеты «Русская мысль» Нине Константиновне Прихненко, графиня как-то сказала: