нужной, отдай захоронение без больших жертв. Пусть падут алчные и те, кто не верует.
– Ну что же, – сообщил Воин. – Там восемь туристов. Не пугать, обходиться с ними вежливо. Поняли?
– А чего ж не понять? – усмехнулся Топор. – Правда, нелегко нам будет, все-таки к другому привыкли…
– А зачем это надо? – спросил Пушка.
– Значит, надо, – ответил Воин. – Если кто-то из вас сорвется, башку снесу. Всем ясно?
– Да понятно все, – сказал Пушка. – Только ты вот что скажи: ведь мы свидетелей не оставляем. А тут…
– Они пробудут здесь несколько дней, – перебил Воин. – И будут трудиться за деньги на билет домой. Как только работа им надоест, их сразу отпустят. А наше дело, и Карателя тоже, не допустить, чтобы они догадались. Ясно?
– Кому это надо-то? – снова встрял Пушка.
– Нам, – отрезал Воин.
– Ну если нам, – ухмыльнулся Гвоздь, – то о чем тогда базарить?…
– Не понимаю я ничего, – процедил Каратель. – Никого не допускаем, а тут придут туристы, потом уедут. А если они найдут…
– Это исключено, – сказал Старец. – Если они, как ты говоришь, что-то и найдут, то только кладбище. И все, получат деньги и сразу уедут. Спрашивается, зачем и кому это надо? Ясного ответа я не знаю, но, думаю, это угодно Господу или нам для нашей безопасности. Ибо враги нашей веры живут везде, и они желают…
– Может, хватит про веру? – пробурчал Каратель. – Мы тут одни, посторонних нет.
– Я действительно верую и готов за это принять муки адовы, гореть в огне, захлебываться водой, страдать от жажды и голода. Ибо путь мой предначертан Господом. Вам этого не дано, вы живете ради корысти.
– Может, все-таки приоткроешь тайну? – усмехнулся Каратель. – Чужие в…
– Все, – остановил его Старец. – Сделаете так, как сказано, поскольку моими устами говорит Господь.
«Погоди, придурок, – подумал Каратель. – Как только это закончится, я тебя отправлю к твоим небесным покровителям, и никакой Бог тебе не поможет. Пустым я не уйду. Не из-за этого я столько вытерпел здесь».
Тикси
– Здорово! – Кивнув, Гауптман прошел в комнату.
– Ты кто есть-то? – удивленно спросил Жеренов.
– Привет от Мадам. – Гауптман открыл бар и достал бутылку коньяка. – Неплохой коньячок. Закусывать есть чем?
– Ты какого хрена приперся? – негромко спросил Жеренов. – Я что-то не пойму, чего Мадам хочет? Говорит, что бабки я получу, а сама.
– Получишь, – усмехнулся Гауптман. – Фотография есть?
– Какая фотография?
– Ты дурак полный или наполовину? – Гауптман выпил. – Адрес, где живет, знаешь?
– Да о ком ты спрашиваешь?
– Как же так, – раздраженно спросила Ирина, – почему больше не будет звонить? В чем дело? Что это за место такое? Я…
– Там залежи какой-то руды, – перебил отец, – и мобильная связь не работает. Если поблизости будет телефон, она обязательно позвонит.
– А где сейчас Маша?
– На реке. Надеюсь, ты больше не поднимешь шум по поводу исчезновения дочери? Не ставь ее в положение маменькиной дочки.
– Почему ты заступаешься за нее? Она обманула нас.
– А ты? Ты же зарекалась ездить в Якутию. Мама еще не знает, не хочу портить ей настроение. А то бы она оставила всех подруг и примчалась.
– С Машей точно все хорошо?
– А какой смысл мне обманывать тебя? Или ты думаешь, я волнуюсь меньше тебя? Я разговаривал с руководителем, он принес свои извинения и дал слово при малейшей возможности связаться с нами. Более того, я звонил матери ее подруги Жени, она сказала, что та тоже предупредила ее об этом. Как я понял, это ненадолго, дня на три-четыре. Надеюсь, оттуда они смогут позвонить.
– Но какой это район? Куда они отправляются?
– Я не спрашивал.
– Господи, почему я ее сразу не вернула? Знаешь, папа, после случившегося со мной у меня появилось ощущение опасности. Да-да, я предчувствовала, что с Машей что-то случится.
– Типун тебе на язык! С ней все будет хорошо, я в этом совершенно уверен.
– Дай Бог! Но я очень волнуюсь.
– Успокойся. С ними, как я понял, не меньше трех охранников. Маша сама говорила, что там какой-то якут, охотник на волков и шатунов. Так что волноваться повода нет.
– Хорошо. Но как только Маша позвонит, немедленно сообщи мне.
– Об этом могла бы и не говорить.
– Я не буду в этом участвовать, – заявил Жеренов. – Какой же я идиот, поверил, что это нужно для работы. Жадность еще никогда до добра не доводила.
– Знаешь, – процедил Гауптман, – никогда не говори «никогда», если тебе что-то предлагают, тем более такое. – Он ударил Жеренова кулаком в подбородок, а потом в горло. Тот упал, изо рта хлынула кровь. – Кретин ты! – усмехнулся Гауптман. – Хотя убирать тебя все равно пришлось бы. Черт, как кровь течет, ковер испачкал, сука!
Бросив на лицо Жеренова одеяло, он сел в кресло, взял сотовый и набрал номер.
– Появилась проблема, – услышав ответ, проговорил Гауптман. – Его пришлось убрать. И как же я теперь найду… – Взяв ручку, он что-то записал на листке. – Это сработает? Понял. Значит, так и буду действовать. Но знаешь, мне…
– Делай, что говорят, – приказал ему Альберт Игоревич.
– Да я не в отказ, просто он может…
– Так. Жди на месте. Хотя тебе надо менять хаты…
– Крыша надежная. Помнишь Кока? Я у него.
– Труп лучше скрыть. Он не местный, и никто его искать не станет. Понятно?
– Ладно, – покосившись на труп, нехотя отозвался Гауптман, – уберу.
– Все. Как сделаешь это, звони. – Телефон отключился, Гауптман выматерился.
– Как дела? – войдя в комнату, спросил незнакомый Ирине мужчина в штатском.
– Извините, – она удивленно посмотрела на него, – а вы кто такой?
– Дочь больше не пропадает? – засмеялся он.
– Ой, вы подполковник Подгорных! Спасибо вам! Я тогда просто с ума сходила.
– Но сейчас все нормально?
– Я бы так не сказала.
– А что случилось?
– Да понимаете, может, я действительно перестраховалась, но кое в чем все-таки сомневаюсь…
– Ты что, охренел? – процедил Кок. – Неужели думаешь, кипеша не будет? Тут тебе не Питер, где можно…
– Руби, – усмехнулся сидевший в кресле Гауптман. – Тебе не привыкать. Помнишь?
– Все я помню. – Кок отрубил ногу обезглавленного трупа.
– Пять кусков тебя устроят? – Гауптман достал пачку стодолларовых купюр. – Остальное нам на пропитание.
– Годится. Если будешь так платить за каждого, то я вполне могу позволить себе многое. Но его же будут искать.
– Его не будут, точно тебе говорю. И чем позже найдут труп, тем больше шансов у нас уйти отсюда чистыми. А я надеюсь, ты уедешь со мной, потребуется твоя помощь.
– В мокрухе я тебе не помощник. Но могу дать пару мастеров кровавых дел. Есть у меня тут головорезы. Не тебе чета, понятное дело, но кое-что умеют.
– Сидели?
– Да.
– Тогда нет. Если срок тянули, то они у ментов на заметке. А у меня светиться желания нет.
– Но я тебе помогать не буду. Прибирать, конечно, помогу, а вот убирать – нет.
– Мочить буду сам, а помощь твоя все-таки понадобится. У тебя, похоже, есть подход к цели.
– Не понял.
– А пока и не надо понимать.
– Погоди, а за что ты этого сделал?
– Сдать хотел.
– Точно? А может, просто…
– Слушай, Мишка, я тебя не кину. Ты меня ни разу не подводил. Но сейчас у тебя есть шанс заработать. Мочить никого не придется, это я сам сделаю. Надо будет найти одного человека, ты это сможешь сделать.
– Я найду – ты замочишь. Но мне это на хрен не упало…
– Ты найдешь того, кто мне нужен, – уже раздраженно проговорил Гауптман, – и все. Понял?
– Тогда лады.
– Да вы не беспокойтесь, – сказал Ирине Подгорных. – Я все узнаю и сообщу. Только у меня к вам будет небольшая просьба: пожалуйста, никому об этом не говорите. Мы служим государству и оказывать помощь частным образом не имеем права. А мне все-таки придется воспользоваться служебным положением и привлечь к делу своих знакомых. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Конечно, я никому ничего не скажу. Но как только вы что-то выясните…
– Я тут же свяжусь с вами.
– Спасибо вам большое.
– Кому и помогать, если не вам? – Подполковник улыбнулся.
Поселок Белка
– А это точно? – спросил сыновей Василий Демьянович.
– Сто процентов, батя, – ответил Антон. – Вот, почитай статью, обведенную красным фломастером, и все поймешь. А это, – он открыл потрепанную книгу, – заметки географа-историка начала двадцатого века Леопольда Аставайского…
– Да ты мне это не тычь, – недовольно отмахнулся отец. – Читать я не могу, глазами совсем слаб стал, а очки не помогают. Расскажи, в чем дело.
– Да вот в чем, – вмешался Михаил. – В восемнадцатом году в эти края пришли коммунисты. Около хребта Олений рог, на плато, было поселение староверов, настоящих староверов, не тех, какими они сейчас стали. Так вот, коммунисты Христа в контру записали. А староверов еще со времен…
– Да ты меня историями не просвещай, – рассердился Василий Демьянович. – Ты мне дело говори!
– Староверов стали сажать. Некоторых расстреляли. А семья их проповедника, Посланца Божьего, так его звали, семь человек – он, жена и дети – приняли священную смерть. Их живыми закопали. И положили в гробы алмазы и золото. Их последователи на семи иконах изобразили карту. Если их правильно сложить, поймешь, где это священное захоронение. В том районе было землетрясение, да и времени немало прошло, поэтому надо копать ход, чтобы выйти на захоронение. Это точно, подобная история описана в бумагах НКВД. Пытались искать это захоронение и тогда, и в семидесятые, и сейчас ищут. Но никто не мог найти семь икон. А староверы обосновались на плато, на месте селения староверов и семьи проповедника. Они копаются в хребте, и им может повезти.
– Понятно, – кивнул отец. – И что вам от меня нужно?
– Ты знаком с Сашкой Карой, – сказал Антон, – а он сейчас там заправляет чем-то вроде службы безопасности. Выйди на него и…