ересчитать вычисления Томпсона с учетом этих погрешностей, опираясь на данные морских таблиц между 1820 и 1823 годами. В результате я вычислил точные координаты: северной широты и 87°0’40" западной долготы. Это дает нам местонахождение клада с точностью до ста метров.
Короче, вычисления показали, что тайник находится у южной оконечности бухты Надежды. Там я нашел грот, который в отлив остается над водой примерно в течение часа.
В нем я чуть не утонул: отправляться на остров Кокос в одиночку было, оказывается, неосмотрительно.
В тот день против грота было очень сильное течение. Я поставил яхту на якорь, спустил шлюпку, привязал ее к яхте канатом, и течение понесло меня в грот, в глубине которого белела полоска песка. В полумраке я стал ощупывать почву, потом копать: под песком было что-то твердое, и это давало, мне надежду. Но место находилось на самом, краю воды, и, сколько я ни копал, волны опять заносили яму песком. С полчаса я вел эту бессмысленную борьбу, пока не понял: без опалубки я не углублюсь ни на метр, да что там: ни на штык! А море между тем прибывало, вода все больше заливала пещеру. Надо было удирать, да поживее!
И тут меня ждал страшный удар: мою лодочку приливом занесло в узкую расщелину скалы, где она и застряла. Я изо всех сил старался ее вытащить, но прилив мешал мне. Вода все прибывала. Я застрял в этой пещере, как в мышеловке. Неужели мне суждено было погибнуть рядом со всеми сокровищами, так и не взглянув на них.
Я уже подумал о том, что всех кладоискателей преследует проклятие… Но тут в грот ворвалась особенно большая волна. Меня подбросило, шлюпку ударом опустило, она освободилась, и я ее вытащил. Ух, пронесло!
В пещеру я уже не возвращался, но подорвал в нескольких местах скалу динамитом и не нашел ни дуката. Я вернулся во Францию очень разочарованный и решил бросить эту затею, стоившую мне кучу денег».
А напрасно: ведь капитан Тони Манжель буквально прошел по тоннам золота и серебра. Еще чуть-чуть удачи, и он нашел бы сокровища с «Милой Мэри». Ведь в 1931 году бельгиец Бергмане, опираясь на данные Тони Манжеля, нашел в бухте Надежды статуэтку Мадонны высотой 60 сантиметров. Он продал ее в Нью-Йорке за 11000 долларов.
Прочие сокровища острова Кокос отважно отразили все попытки овладеть ими. Но лихорадка кладоискателей не утихала. Их становится все больше, и у всех есть планы, считающиеся совершенно подлинными.
Один из планов, найденный в Индокитае, стал собственностью моряка Луи Ребийяра де Динара, который кое-что сообщил о нем Международному клубу кладоискателей. Другой план принадлежит Тони Манжелю, а еще один — богатому садоводу из Лос-Анджелеса Джеймсу Форбсу.
Форбс утверждает, что у него есть письма Томпсона, доставшиеся ему по наследству от далеких предков. Он считает, что клад укрыт грудой тряпья и полуметровым слоем щебня. Форбс отправил на остров пять разорительных экспедиций, оснащенных по последнему слову техники, и ничего не нашел.
В 1962 году три француза, Жан Портель, Клод Шальес и Робер Вернь, отправились на остров Кокос с планом, предоставленным в их распоряжение Клубом кладоискателей. 21 декабря того же года Жан Портель и Клод Шальес пропали без вести, совершая рекогносцировку вокруг острова. Домой вернулся только Робер Вернь.
Реликварии, подсвечники, двухметровая статуя Богоматери, отлитая, как и Младенец, из чистого золота, с удивительным покрывалом, украшенным рубинами, топазами и изумрудами, серьги и брошки прекрасных сеньор из Лимы, убитых на «Милой Мэри», покоятся в красной земле и желтом песке пиратского острова. Над ними парит кондор, расправив крылья, и лишь ясновидящий глаз хищной птицы может разглядеть, как мерцают под землей дивные россыпи драгоценных металлов и камней, манящие к себе столько охотников.
8. КЛАДЫ РЕВОЛЮЦИИ
Однажды во Франции случилась Великая революция. Все учебники истории пишут, что это было очень важное событие.
Мы не будем вдаваться в политические рассуждения по этому поводу. Но вот что для нас в этой информации любопытно. Ведь революции — войны без правил — порождают бессчетное множество всевозможных кладов. Тайная цель победителя в любой революции — ограбить побежденного, а тот, разумеется, всеми способами старается уйти от несчастья.
С 1789 по 1793 год сотни тысяч французов — знатных вельмож, могущественных прелатов, перепуганных буржуа и простых людей — покинули родину или были казнены. Но многие из них предварительно спрятали свое состояние; кто большое, кто скромное.
В Вандее Белые скрыли свое золото в тысячах тайников, и ни огнем, ни железом, ни страхом гильотины не удалось заставить их говорить. Те, кто избежал смерти, в частности, хозяева замков, потом потихоньку забрали свое припрятанное добро. Многие умерли в изгнании, оставив планы своих тайников. Но доказано: через десять лет вероятность найти клад уменьшается до пятидесяти процентов, а через двадцать пять уже семь шансов из десяти, что клад не будет отыскан: за это время все кругом совершенно меняется. Вот почему множество кладов, спрятанных в Революцию, так и не нашли своих хозяев.
Все это достаточно драматично, но о том, что так бывает, хорошо известно. А вот в городках Конк и Сент-Антонен (и это не единичные случаи) происходило кое-что действительно поражающее воображение.
В церкви Конка в 1789 году находились великолепные драгоценные реликвии, которыми теперь можно любоваться в музее этого живописного овернского городка. Все эти вещи, датированные X в., оправлены в золото, украшены эмалью и камнями; к ним подвешены вместо печатей резные изумруды, сердолики и бериллы.
В 1792 году пронеслось известие, что в Конк направляются войска Конвента с очевидным намерением конфисковать церковные сокровища. Все население города единодушно решило не отдавать их. Ночью несколько человек взяли из церкви все сокровища, разделили их на сорок частей и распределили по сорока домам. Когда пришли революционеры, они застали жителей в крайнем недоумении и возмущении: кто это, дескать, обворовал нашу церковь? Никак цыгане?
Никакие допросы и поиски не дали результата. Войска Конвента вернулись в Париж несолоно хлебавши. Из нескольких тысяч жителей Конка не проболтался ни один! Представьте только себе: в 1792 году в городе не было ни одного республиканца!
Как только опасность миновала, все сокровища, целые и невредимые, вернулись на место.
Такая же история случилась в Сент-Антонене (Тарн и Гаронна), может быть, с тем же самым отрядом. Там хотели снять церковные колокола на переплавку. Чтобы надежно укрыть большие колокола, пробили стену дома на Большой улице, вырыли подземелье, замуровали его… За одни сутки колокола были спрятаны. Как и в Конке, не нашлось ни одного предателя, никто не сказал ни слова. Были колокола, да сплыли.
Но спрятали их так хорошо, что четыре колокола не нашли до сих пор — это так называемый «Серебряно-бронзовый клад Сент-Антонена». А ведь запись, составленная в 1825 году, дает вроде бы совершенно точные указания:
«Колокола бывшей Сент-Антпоненской церкви находятся у мадам Алье, вдовы, в подземелье под Большой улицей, вход через погреб. Подземелье без дверей, но в фундаменте стены, выходящей на улицу, есть два больших камня, которые легко вынимаются, и через это отверстие попадают в погреб, где на стропилах висят колокола. Два других колокола в погребе г-на Бардона в подземелье также под Большой улицей, вход через погреб».
Революционеры 1789 года были весьма падки на клады, но упустили один, который сам шел им в руки: сокровища мадам Дюбарри!
Вот что рассказывает об этом весьма республиканский «Большой Ларусс» в семнадцати томах:
«По настоятельным представлениям муниципалитета и Народного общества квартала Люсьен Комитет общественной безопасности дал, наконец, санкцию на ее (г-жи Дюбарри — авт.) арест. Между тем главные деятели этих органов местной власти были слугами графини и знали, в каких местах дворца она спрятала остатки своих сокровищ, не считая того, что эти патриоты в ливреях украли сами». И далее: «Она постепенно рассказала, где находятся все ее тайники с сокровищами: у нее еще оставалось немало драгоценностей. Возможно, некоторые из них до сих пор не найдены. Это продлило ей жизнь на одну ночь».
Но нет — Дюбарри открыла не все тайники. О самом главном кладе она молчала до конца, желая обменять на него свою жизнь. Однако санкюлоты отвергли сделку: то ли они думали, что все уже открыли, то ли желанней всех сокровищ им было видеть, как покатится с эшафота по-прежнему прекрасная голова бывшей королевской фаворитки. По преданию, восходящему к графу Анри де Рошфору, лучшие драгоценности графини и ящик с золотыми монетами зарыты в парке Со.
Та же судьба и по той же причине постигла капитана Анри Камилля де Кольмона, владельца поместья близ Шалона. В 1762 году он неудачно сватался к Мари Корнель, воспитаннице Вольтера, а в 1779 женился на богатой наследнице из Вильфранша (Рона).
«Когда разразилась Революция, ему удалось в самом начале смутных времен зарыть в одном из партеров своего парка пятьсот или шестьсот луидоров. Соседи не любили его. На него донесли как на аристократа и (ложно) как на эмигранта. Кольмона арестовали, выпустили, потом снова арестовали. Неправый суд революционеров, желавших завладеть сокровищами, приговорил его с женой к смертной казни».
Кольмон умер, не раскрыв своей тайны. Революционеры напрасно перерыли весь парк. Суд был столь очевидно пристрастным, что самих судей потом осудили и гильотинировали. Клад же может находиться либо в бывшем поместье семьи Жаке де Лаколонж в Вильфранше, либо в замке Ла Крузий в приходе Шатне-ле-Руаяль.
К счастью, многие подвергшиеся преследованиям спаслись от слепой, необузданной ярости народных масс. К счастью, между прочим, и для кладоискателей, потому что сокровища этих людей стали ничейными: кто-то умер в изгнании, кто-то не решился вернуться во Францию.
Так было с г-ном де Ламбула, бывшим богачом из-под Муассака. Поскольку он не мог увезти в Испанию все свое состояние, он зарыл у себя в поместье «полную бычью шкуру» золотых и серебряных монет. Умирая в изгнании, г-н де Ламбула завещал верному слуге, сопровождавшему его, тайну и место клада: «В пойме ручья близ замка, под большой ивой». Через несколько лет слуга вернулся и начал поиски в долине Люк. Но прошло уже слишком много времени: пойма заболотилась, ивняк разросся… Поиски оказались тщетными. Как и бывший хозяин, на смертном одре он поделился секретом, посвятив в свою тайну братство святого Матфея при муассакской церкви святого Петра. Ныне секретом владеет семья Баре, огородников в Муассаке.