Установлено, что грабители гробниц уничтожили больше древних памятников, чем естественное разрушение и войны.
Большая часть египетских, греческих и италийских (этрусских), а также римских гробниц за две с половиной тысячи лет были разграблены.
То же происходило и в Северной Африке. Например, знаменитая Гробница Христианки близ Алжира претерпела множество набегов, впрочем, кажется, совершенно напрасных.
Множество святотатств, к величайшему сожалению, учинили испанские конкистадоры в Вест-Индии. Все гробницы сановников царства инков в Перу сполна уплатили дань золотом, а история говорит, что золота там было много.
Археологи продолжили дело грабителей, впрочем, уже во имя высокой науки, а не наживы.
Все знают об открытиях Генриха Шлимана в 1873 году на месте Трои в гробнице неустановленного правителя ив 1876 году в Микенах, в так называемой гробнице Агамемнона. Мировую известность получили сокровищница и сорок гробниц некрополя Дейр-эль-Хаари в Египте. Египтолог Мариетт обнаружил в этих захоронениях множество сокровищ, а в 1922 году американец Говард Картер нашел неисчислимые богатства и мумию фараона Тутанхамона.
Будем справедливы к археологам: они оскверняли гробницы и уносили клады совершенно бескорыстно, из чисто научного интереса. Более того, благодаря им художественные и археологические сокровища (в частности, в Египте) сохранились и попали теперь в музеи, а не в руки грабителей. Грабители же ради облегчения сбыта по большей части просто переплавляли ценности. А в арабских странах имя искателям сокровищ и осквернителям праха всегда было легион. Уже при XX династии фараонов, около 1090 года до Р.Х., египтянам приходилось выставлять вокруг царских захоронений вооруженную стражу.
В Средиземноморье с древнейших времен ныряльщики доставали сокровища с морского дна. Во времена Геродота прославились Скиллий Си-кионский и его дочь, прекрасная Циана. Историк повествует, что они достали великие сокровища, затонувшие с персидским флотом у горы Пелион.
Начиная с XV в. в Испании специально готовили ныряльщиков, чтобы доставать с галионов, затонувших на мелководье, слитки золота и серебра, дублоны и пиастры. Притом капитаны судов, перевозивших золото, имели приказ: если глубину не превышает десяти — двадцати метров, не сдаваться неприятелю, но, по возможности, взрывать суда. Этот приказ нередко выполнялся: так, например, поступил генерал Еугес-и-Бомон под Санта-Крус-де-Тенерифе в 1567 году.
Превосходящая эскадра английских судов под командованием адмирала Блейка почти захватила Серебряный флот испанцев, но генерал приказал взорвать порох на семи талионах. Они пошли ко дну на глубине около пятнадцати метров. У Блейка была своя команда обученных ныряльщиков, однако вблизи неприятельского порта, под огнем береговых батарей, он не рискнул доставать сокровища. В следующем году испанцы спокойно спасли из десяти миллионов пиастров, находившихся на галионах, семь с половиной миллионов.
В XVI в. военачальник Франческо де Марки из Болоньи в «Трактате о военной архитектуре» рассказал о попытке некоего маэстро Гильельмо добыть клад со дна озера Неми, пользуясь водолазным колоколом. Но Гильельмо достал из озера лишь несколько дорогих вещей.
В 1640 году Жан Барье по прозвищу Прадин получил у короля Франции привилегию «доставать и ловить в морской глубине при помощи судна парусного или же весельного, спущенного на воду, товары и прочие предметы как во множестве, так и поодиночке». Прадин не нажил особого богатства, но указал на местонахождение нескольких кладов.
Лионский врач Панто в XVII в. стал свидетелем успешного применения подводного колокола в каталонском порту Кадакес. «Я видел, — писал он, — как в порту Кадакес собирали монеты с двух груженных пиастрами судов, кои в опасном месте разбились о риф. Уже за несколько лет прежде испанцы, владевшие тогда Кадакесом, начали собирать пиастры, пользуясь колоколом. Когда же Кадакес взяли французы, мы также с великой приятностью и пользой употребляли сию махину и при ее помощи извлекли несколько миллионов монет, почерневших подобно железу».
Колокол был деревянный, окован железом, а грузилами служили огромные ядра.
Это любопытнейшее сообщение позволяет почти наверняка предположить, что золото с кораблей, затонувших в бухте Виго достали таким же образом, может быть, при помощи того же колокола. Немыслимо, чтобы испанские ныряльщики, которые начиная с XV в. вытащили столько ценных грузов в Каталонии, на Мадейре, у Тарифы и в других местах, не употребили своих способностей и средств под Виго, где на дне покоились невероятные богатства — миллиардные суммы в золоте и серебре. Между тем все галионы, поднятые под Виго, начиная с 1702 года, к великому разочарованию искателей сокровищ, оказывались пустыми. Не исключено, что в илистом дне сокрыты еще немалые богатства. Но можно полагать, что к началу работ все галионы — а они лежат не глубже 25–30 метров — уже кто-то навестил и выпотрошил.
Крупнейшие кладоискатели наших дней (не считая членов Международного Парижского клуба) — это майор Малькольм Кэмпбелл и американцы Джон С. Поттер и Гарри Ризеберг. Последний несколько раз с успехом нырял за сокровищами.
Женщины также не раз пытались добыть подводные или подземные клады. Многие из них, от прекрасной Цианы до нашей современницы, героини Галапагоса баронессы Вагнер, вписали свое имя в летопись кладоискательских приключений.
Первое место среди них принадлежит фанатической искательнице сокровищ баронессе Мартине де Босолей: она якобы открыла во Франции такие залежи драгоценных металлов и камней, каким позавидуют властители Голконды и покорители Эльдорадо.
В 1862 году прославился другой мастер кладоискательской рамки, открывавший в Дофине клады и золотые жилы, находивший воров. Его имя — Жак Эмар Верне. Он не раз успешно помогал лионской полиции. Затем его вызвал к себе герцог Бурбон-Конде, у которого совершили крупную кражу. Но до герцога дошли слухи о том, что лионские дела — мистификация. Он решил испытать радиоэстезиста (рудознатца) и зарыл в саду пять кладов: в одном лежало золото, в другом серебро, в третьем медь, в четвертом драгоценные камни, в пятом деревянные изделия. Увы! Волшебная рамка Эмара Верне раз за разом ошибалась. Мага отослали назад в провинцию, где он, как гласит местная хроника, продолжал творить чудеса.
Значит ли это, что всякая радиоэстезия — шарлатанство? Конечно, ей нельзя особенно доверять как науке. Но она может быть искусством или ясновидением. Тогда (в редчайших случаях) она может давать результат. А вот то, что некоторые галлюциногены могут обострять провидческий дар у тех, кто им обладает, — несомненно. В Африке и Южной Америке колдуны, накурившись волшебных трав, обретают дар прозрения и таким чудесным образом обнаруживают сокровища. В Ливане золотой цветок Баахра «приносит золото любому своему владельцу».
Скажете, легенда? Но вот поразительный факт. Иным жителям города Адана в Турции удавалось побывать в доме богача Мохаммеда Саа-ха. Он выстлан драгоценными коврами, потолок выложен мрамором, а стены увешаны золотыми долларами, пиастрами и луидорами. Жители Аданы уверяют: Ахмед Саах стал повелителем золота, потому что у него есть таинственная Баахра.
Лет двадцать назад родители Мохаммеда Саа-ха были очень бедны. Отец его, простой погонщик мулов, едва сводил концы с концами, перевозя товары по ущельям сирийского Антиливана. Но однажды ему улыбнулась удача, хотя поначалу ничто не указывало на то, что день будет счастливым. В горах отец Мохаммеда, рискуя жизнью, вытащил из пропасти вождя одного из таинственных племен, живущих в окрестностях Сирийских гор. Этот шейх поблагодарил погонщика и назначил ему встречу на том же месте в первое майское полнолуние.
— Я награжу тебя по-царски, — сказал он важно.
Отец Мохаммеда Сааха, надо сказать, не особо поверил этому обещанию и не томился, ожидая назначенного срока. Но на встречу явился, потому что слово горца — закон.
Полная луна вставала над Баальбеком, когда погонщик пришел на место. Шейх уже ожидал его. Они отправились в путь.
— Куда ты ведешь меня? — спросил озадаченный погонщик.
Шейх ответил, но загадка яснее не стала:
— Туда, где растет Золотой цветок. Сорви его — и будешь жить без забот, торгуя золотом. Потому что золото потечет к тебе, как вода Нахр-эль-Ке-бира на мельничное колесо.
Погонщик мулов не посмел усомниться в словах шейха, но в душе был не рад, что явился на встречу. Дорога была долгой, ночь холодной, ноги устали, а на другой день предстояла тяжелая работа.
Наконец они пришли на обрывистый горный склон к западу от Оронта и стали, ползая по земле, искать в лунном свете маленький цветочек, который, по преданию, отливает золотом. И они его нашли: палевый, с четырьмя лепестками, чуть побольше маргаритки. Ворсистая сердцевинка так и горела, словно расплавленное золото.
— Он твой, — сказал шейх. — Вырой его с корнем, да не медли: он цветет только одну ночь. Днем ты его уже не увидишь, и нигде в других местах он не растет. Береги его: это Баахра!
Погонщик с какими-то заклинаниями вырыл цветок, поблагодарил своего благодетеля, вернулся домой в долину и рассказал жене с сыном, что с ним случилось. Потом он все забыл и вернулся к своему ремеслу. Погонщик, конечно, не знал, что золото — металл Солнца — посвящено богу Баальбека. Некогда, чтобы разбогатеть, надо было помолиться Ваалу и сорвать священный цветочек в горах Ансарье.
Сказать, что рассказ отца произвел на Мохаммеда Сааха огромное впечатление, было бы сильным преувеличением. Но когда отец умер, он решил на всякий случай попытать счастья. Мохаммед перебрался из своих гор в Ливан, решив заняться чем-нибудь таким, что связано с золотом. Для начала он выучил английский и устроился гидом в контору Кука.
Дело было в 1946 году. Туризм тогда процветал. Из Бейрута туристы направляются прежде всего в Баальбек, который находится от него в ста километрах. Невозможно приехать в Ливан и. не навестить его титанические развалины — террасы, где, как полагает кое-кто из историков древнего мира, пять тысяч лет назад приземлялись космические корабли с Венеры или с Марса. А под песком в Баальбеке покоится глиняная посуда, мозаики, древние монеты, светильники, ювелирные изделия. Все это можно найти, едва ковырнув землю в развалинах.