Они рассуждают так. Парваим — то же, что Паруим («в» и «у» пишутся одинаково, а буква «иод» по-древнееврейски часто читается как «аи»). «Им» — окончание множественного числа. А в Перу, в бассейне Амазонки, текут золотоносные реки Пару и Апу-Пару. Там-то будто бы и находится легендарный Офир. Корабли приставали к мысу Биру возле нынешнего Трухильо.
Эта гипотеза совершенно невероятна. В древности суда никогда не отходили далеко от берега. Кроме того, сказано, что суда Хирама и Соломона дошли до места на сорок второй день пути. За такой короткий срок пересечь океан они никак не могли. С достаточной долей вероятности можно искать Офир в Стране кафров и, в частности, отождествлять его с циклопическими развалинами города Зимбабве в четырехстах километрах к востоку от Софалы в Родезии. Утверждают еще, что одна из экспедиций Хирама привезла оттуда четыреста двадцать талантов чистого золота (14 миллионов долларов по курсу 1941 года).
Более достоверная статистика позволяет оценить запасы драгоценных металлов в Европе в XV в. Они составляли миллиард золотых франков по курсу 1914 года, что равно 3200 тоннам серебра, или 90 тоннам золота, или (примерно) пяти кубическим метрам золота. С 1493 по 1600 год привезли из Америки, добавив к этому запасу, 754 тонны чистого золота и 22835 тонн серебра, то есть в десять раз больше, чем было накоплено прежде за два тысячелетия.
Понятно, почему открытие новой части света, где золото лежало горами, произвело такой переворот в экономике!
С другой стороны, это доказывает, что не стоит верить тому, будто доколумбова цивилизация была равна по развитию европейской. Ведь американские туземцы за несколько тысячелетий не только не исчерпали своих рудников, но даже не достали из них столько, сколько испанцы за сто лет. А для индейцев золото так же, как и для европейцев, было драгоценным металлом, символом богатства.
Итак, открытие Америки воодушевило Европу XV века, произошел величайший переворот всех времен. Началась эпопея, героями которой стали отважные первопроходцы, но также флибустьеры, корсары и прочие разбойники.
Золото из Перу, Бразилии, Колумбии и Мексики значительно обогатило Испанию, а косвенно также Францию, Англию и Голландию. Это золото по большей части не направлялось непосредственно в испанскую казну. Оно принадлежало частным предпринимателям, снаряжавшим путешествия в «Западную Индию». При этом судовладелец должен был уплатить короне «кинто» (пятую часть) и еще какие-то проценты сеньорам или прелатам, так или иначе покровительствовавшим экспедиции.
Испанские корабли, шедшие в Вест-Индию, отправлялись главным образом из трех портов: Севильи (гавань ниже отмелей на Гвадалквивире), Кадикса и Санлукара. Дней за тридцать они пересекали Атлантический океан, приступали к торговле, результатом которой становился груз золота, серебра, драгоценных камней, пряностей, редких пород дерева, тканей. Подобные сделки совершались по всему континенту и на всех островах от северного тропика до южного. Затем вдоль вест-индских берегов галионы направлялись в Веракрус (Мексика) или в Гавану, собирались там во флотилии и плыли через океан обратно домой.
Товары из империи инков (Перу, Чили, Боливия, Эквадор, Колумбия), которую омывало «Южное море» (Тихий океан), доставлялись вдоль берегов к Дарьенскому (Панамскому) перешейку, где их перевозили на мулах к берегу Антильского моря.
Типичный груз галиона был примерно таков: самородное золото, золотой песок, золото в слитках простых и калиброванных, золотая монета местной чеканки, серебро, кошениль, индиго, кампешевое дерево, красное дерево, хлопок, табак, кожа, перуанский бальзам, сенна, какао, сахар, ваниль, жемчуг, изумруды, аметисты…
Груз, в том числе и золото, не всегда доходил по назначению. Бури и морской разбой налагали на судовладельцев тяжкую дань. Можно утверждать, что с начала XV в. от 30 до 40 % галионов затонуло в кораблекрушениях, было захвачено или потоплено пиратами. Капитаны же кораблей — без ведома, а то и с ведома судовладельцев — развернули настоящий черный рынок. В частности, они продавали золото французскому королю гораздо выгоднее, чем на официальном испанском рынке.
Таким образом, доля испанского короля часто была сильно занижена, поскольку скрывалось истинное количество груза. Например, когда в 1555 году судно адмирала Родриго Фарфана затонуло у Тарифы, с него подняли 350 тысяч пиастров, а в официальной декларации значилось всего сто пятьдесят тысяч!
В XVI в. прибыль и убытки драгоценных металлов от экспедиций в Новый свет исчислялись так:
К этим весьма приблизительным цифрам надо добавить неизвестное, но, несомненно, значительное количество погибших драгоценных камней, украшений и т. д.
Итак, начиная с XVI в. Атлантику пересекало множество кораблей с такими сокровищами, которые прежде и не снились человечеству. Англичане называли их «кораблями сокровищ», испанцы «серебряным флотом», а французы — «золотым флотом». Эти плавучие клады неизбежно возоуждали алчность пиратов и соседних государей. Фердинанд V, Карл V и Филипп II дошли до того, что монополизировали всю торговлю с Новым Светом. Они вырезали иностранных (главным образом, французских) колонистов, утвердившихся на новых берегах там, где испанцы еще не успели водрузить свой флаг.
Ах, золото Нового света! Не было другого такого Шейлока и Гарпагона среди первооткрывателей всех времен, как Христофор Колумб. К новому континенту его влекла настоящая золотая лихорадка. Мысли о золоте наполняли его душу, сердце, каждую жилку. Ради него Колумб стал фальсификатором, клятвопреступником и работорговцем.
Экспедиция была отправлена на средства из клада, найденного покровителем Колумба сеньором Сантанхелем. О золоте Колумб говорит на каждой странице судового журнала, золото он начинает искать, едва ступив на первый остров. Если он замечает, что где-то очень жарко, тотчас делает вывод, что здесь должны быть золотые жилы! Он думает, что Сипанго «действительно чрезвычайно богат золотом, перлами и драгоценными камнями; его храмы и царские дворцы выстроены из цельного золота» (письмо Тосканелли Колумбу, вероятно, подложное, написано самим Колумбом). Позже он напишет слова, которые указывают на любопытный, мягко говоря, образ мыслей:
«Золото — прекрасная вещь. Иметь золото значит иметь все, чего можно желать в жизни. За золото можно даже попасть в рай, если заказывать на него мессы».
Такой же символ веры, только еще циничнее, произнес Фернандо Кортес, объявивший послу мексиканского императора Монтесумы II: «Скажи своему повелителю, чтобы он слал нам многомного золота. Нас тут всех тошнит, и только золото помогает от этой болезни».
И это великие путешественники, такие же, как Марко Поло, Жак Картье, Кабрал! Но если так алчны были Колумб и Кортес, что говорить о разбойниках с большой морской дороги…
Испанская конкиста — это эра похищенных, потерянных, спрятанных и особенно затонувших сокровищ.
Плоды Великих открытий — золото, серебро, жемчуг, рубины, изумруды — покоятся в каркасах талионов, затонувших в боях и бурях. Предание гласит: более ста пятидесяти тысяч килограммов золота! Более миллиона килограммов серебра в монетах и слитках!
В Испании есть бухта, где покоятся целые тонны золота, перемешанные с песком и обломками кораблей; поверх — еще более толстый слой серебра, а кое-где — ларцы с изумрудами, аметистами, жемчугом, черной и серой амброй. Время, штормы и течения понемногу покрыли колоссальные эти богатства многометровым слоем песка и ила. Теперь в морской глубине ни один бугорок не выдаст, где лежат сокровища.
Место известно с точностью до мили. Но этого недостаточно: ведь сокровища Виго находятся на глубине тридцать — сорок метров.
А люди вот уже скоро триста лет с остервенением ищут этот необычайный могильник. Кто-то поднимал на поверхность галионы, на которых ничего уже не осталось, кто-то вытащил несколько ящичков с пиастрами. Кто-то и в наши дни ищет сокровища, вооружась всеми новейшими техническими средствами. Однако море ревниво стережет свои богатства, которые оценивают (безусловно, с излишним оптимизмом) в сумму до двухсот миллиардов золотых франков. Дело в том, что история сокровищ Виго тоже связана с легендой. Предание так расцветило действительность новыми золотыми блестками и драгоценными камнями, что теперь уже не понять, на какой сотне миллиардов начинаешь сбиваться со счета…
В 1702 году испанские правители, опасаясь голландских и английских корсаров, долго не обращались к монетному двору в американских колониях, и целых четыре года в Америке копились золото и серебро. Но королевская казна истощалась. Тогда Филипп V все-таки приказал доставить в Севилью законную часть, предназначавшуюся метрополии. Риск был огромен. Миллиарды в море не могли не соблазнить врагов, тем более что Испания вела с Англией войну.
И все же 2 июня 1702 года девятнадцать больших талионов вышли из порта Гаваны и со всеми своими богатствами взяли курс на Испанию. Поскольку Филипп V приходился внуком Людовику XIV, могущественный французский король — разумеется, тоже воевавший со своим извечным заморским врагом — предоставил флоту конвой из двадцати трех фрегатов под командованием маркиза де Шаторено. Невозможно было сделать лучший выбор. Достойный наследник адмирала Турвиля, Шаторено несколько раз громил равные и превосходящие силы англичан, бил голландских адмиралов Рюйтера и Эвертзена. Самим же «серебряным флотом» командовал дон Мано-зль Веласко.
Начиналась последняя, самая опасная, треть пути. На траверсе Азорских островов на талионы пришло сообщение, что у берегов Андалусии крейсирует мощный англо-голландский флот. На испанском флагмане немедленно собрался военный совет.
— Сколько у неприятеля кораблей? — спросил Шаторено.
— Сто пятьдесят, — отвечал королевский гонец.
— Мы не можем принимать бой. Предлагаю изменить курс к северу и укрыться в одном из надежных французских портов: Ла-Рошели или Бресте.
Но дон Маноэль Веласко не внял доводам француза. «Серебряный флот» вез всю наличность испанского государства. Конечно, французы — союзники, но чем черт не шутит!