— Попытаемся прорвать блокаду, — объявил он.
— Это безумие! — возопил Шаторено. — Поймите: против нас все силы объединенного англо-голландского флота — десять эскадр! Против таких сил даже Ла-Рошель не вполне безопасна: ими можно оккупировать целую страну. Неужели вы не понимаете, что такая концентрация флота означает вторжение с моря или войну?
Некоторые из испанцев заколебались, но большинство присоединилось к мнению дона Веласко. В конце концов решили, что «Серебряный флот» попытается укрыться в бухте Виго.
Это решение казалось довольно разумным. Длина бухты Виго около двадцати километров, ширина от трех до четырех. Она заканчивается гаванью, соединенной с бухтой узкой горловиной шириной не более семисот метров. С обоих берегов проход через горловину прикрыт огнем береговых батарей.
И вот девятнадцать талионов и двадцать три конвойных фрегата направились к Виго. 22 сентября они беспрепятственно вошли в бухту. Шаторено выполнил свою миссию. Веласко мог считать свой флот вне опасности. Впрочем, были приняты меры предосторожности: число береговых орудий, защищавших гавань, удвоено, гарнизоны обеих батарей усилены, а горловина перегорожена цепями и сваями. Уверенные в безопасности испанцы отправили пять фрегатов обратно во Францию. Казалось, дело в шляпе.
Но нет! Потому что испанцы, конечно, гениальный народ, может быть, самый гениальный на свете. Они дали миру Сервантеса, Гойю, Веласкеса и Лопе де Вега. Но у этого гениального народа есть родовой порок. Испанцы — администраторы, в самом кошмарном смысле этого слова, медлительные перестраховщики и рутинеры.
Оставалось только разгрузить «Серебряный флот» — и всему конец. Но ведь это было бы слишком просто… А незыблемое правило требовало, чтобы все товары, направлявшиеся в Америку и прибывавшие из Америки, проходили через Севильскую торговую палату: там велась их инвентаризация, выдавались королевские лицензии. Так что разгружаться нельзя! Разве что перевезти весь груз по суше в Севилью. Но представьте себе, каково везти на подводах тысячи и тысячи тонн золота, какая для них нужна охрана, каков риск потерь! Впрочем, королева Мария-Луиза Савойская, правившая тогда от имени супруга (король был на войне в Италии), повелела немедленно разгрузить и отправить в Мадрид королевскую часть и еще некоторую часть золота в монетах и слитках.
А «Серебряный флот» с большей частью сокровищ сочли разумным оставить запертым в бухте Виго, пока англичанам с голландцами не надоест его сторожить и они не снимут блокаду. Тогда талионы смогут направиться в Севилью, а на худой конец — в Кадикс или Санлукар. Идея, вроде бы, недурная. Все было бы гладко, если бы противник не принял своих мер. К тому же думали, что оборона гавани совершенно достаточна, а оказалась она просто смешной.
Итак, девятнадцать галионов стоят на якоре в глубине бухты, в гавани Редондела. Их защита: перегородка в проливе, две батареи и восемнадцать фрегатов Шаторено, стоящих веером у входа в пролив. Точная позиция галионов: в бухте Сан Симоне, между проливом, островами Сиес и деревней Ре дон де ла. Там легкая зыбь покачивает огромные плавучие сейфы со звучными именами: «Хесус-Мария-Хосе», «Санта Крус», «Нуэстра Сеньора де лос Долорес», «Ла Капитана», «Сан Диего», «Адхуан Бестра», «Сан Хуан», «Сантис-сима Тринидад», «Сан Хуан Батиста», «Нуэстра Сеньора дель Росарио», «Нуэстра Сеньора де лас Мерседес», «Тохо», «Сакра Фамилиа», «Нуэстра Сеньора де лас Анимас», «Сан Кристо де Бу эн Виахе»… И у каждого в кедровом круглом чреве дремлют богатства, собранные в Перу и Мексике.
Дремота продолжалась ровно месяц. А 21 октября сто пятьдесят кораблей англо-голландского флота под командой адмирала Рука неожиданно напали на Виго. Рук высадил на берег восемь тысяч человек, уничтожил береговые гарнизоны, направил на перегородку суда-тараны и освободил проход. Правда, у входа в гавань собрались восемнадцать фрегатов Шаторено. Но силы противника превосходят их в восемь раз, а его тридцатитысячный экипаж воодушевлен жаждой наживы: вот оно золото, прямо под носом! Тридцать тысяч солдат превратились в тридцать тысяч разнузданных пиратов; перед их мысленным взором проносятся тучи пиастров, дублонов, жемчуга…
И вот тридцать тысяч озверевших мужчин устремились на абордаж фрегатов и талионов; их поддерживал адский огонь 311 орудий. Беспрецедентное, воистину апокалиптическое сражение! Две сотни кораблей сгрудились борт к борту, без возможности маневра, сцепленные абордажными крючьями; их мачты сломаны, снасти перепутаны…
Французы с испанцами держались под натиском массы людей и ливнем картечи, пока хватало сил. Наконец, неприятель торжествует; защитники гавани почти полностью перебиты. И тогда Веласко принимает отчаянное решение: отдает команду поджечь галионы. Пусть лучше гордый Серебряный флот затонет со всеми своими богатствами, чем попадет в руки врагов.
И ужасный день завершился ночью, достойной Данте. В бухте горят двадцать талионов и фрегатов; зарево пожара освещает берег, море, острова Сиес. Тонут обугленные остовы кораблей; стекает в море расплавленное золото; льются ослепительно-белой магмой волны серебра; раскаленный воздух дышит ароматами далеких островов, драгоценными пряностями. Кто-кто видел, как испанские матросы бросали за борт ларцы, в которых блестели жемчужины, алмазы и рубины.
Французы потеряли под Виго одиннадцать кораблей и почти десять тысяч человек.
Англичане и голландцы поспешили потушить пожар. Несколько галлонов им удалось еще спасти и разграбить. Но бешенство их было велико: большую часть сокровищ накрыли морские волны. Утром 24 октября английские ныряльщики обследовали обломки, кое-что достали, но были обстреляны с суши местными жителями и были принуждены убраться восвояси. Флот Рука вышел обратно в море, уводя за собой пять почти целых галлонов.
Считается, что Испания потеряла половину сокровищ Серебряного флота — двести миллионов фунтов стерлингов (двести миллиардов франков). Они и теперь покоятся на илистом дне бухты.
Француз Флоран Раможе искал сокровища Виго с 1945 по 1962 год, преимущественно вокруг островов Сиес. Точно установлено, что именно там 24 октября затонул один из галлонов, доставшихся англичанам. Глубина в этом месте тридцать пять — сорок метров, галлон полностью затянут илом и невидим. Но Флоран Раможе надеется все же отыскать его. Тогда он будет совершенно вознагражден за все усилия.
А что еще осталось от баснословного сокровища Виго? Скажем, рискуя похоронить легенду и пустить ко дну призраки золотых кораблей: на талионе у острова Сиес находится не меньше половины сохранившихся сокровищ, и второй половины, вероятно, уже не достать. Остается еще миллиардов десять, возможно, — двадцать. Тоже немало.
Хроника сообщает: «По повелению королевы Марии-Луизы адмирал Веласко отправил в Луго 1500 подвод с золотом, а по другим сведениям — три тысячи запряженных быками повозок». Этот обоз был частично разграблен разбойниками, спрятавшими добычу в горах вокруг Понтеведры. Адмирал Чакон, взятый в плен англичанами, полагал, что ко дну пошло от четырех до пяти тысяч подвод с золотом.
Пять тысяч подвод! Вот это клад! Того, что от него осталось, хватит и в наши дни утолить самую ненасытную жажду золота какого-нибудь нового Писарро!
5. СОКРОВИЩА ИНКОВ
Можно без сомнения утверждать, что стремление человека к поиску олицетворяют три фигуры: Марко Поло, Дон Жуан, Уильям Фипс. Путешествия, женщины, золото — поиск познаний, любви и тайны.
И то, и другое, и третье влекло сэра Уолтера Рейли к знаменитому американскому Эльдорадо. Он любил королеву, мечтал о славе; таинственное Золотое Царство манило его горами золота и реками жемчуга.
Уолтер Рейли был настоящим странствующим рыцарем, прирожденным кладоискателем. А был ли в XVI веке клад вожделеннее сокровищ Эльдорадо?
Они были у всех на устах. Некоторые говорили, что побывали в Эльдорадо и сами видели их. Но показать это место на карте не осмелился бы ни один географ. Его располагали где-то между Амазонкой и Ориноко, под экватором и 68° западной широты. Столица этого государства якобы называлась Маноа, а его властителя именовали то Великий Пайтите, то Великий Мохо, то Великий Пару, то просто Золотой Царь (l`El Dorado).
Сказку об этой райской стране, исполненной всех мыслимых богатств, придумал офицер войска Писарро по имени Орельяна. Испанец Мартинес рассказывал, будто провел в Эльдорадо семь месяцев. В подтверждение своих слов он составил карту, на которой Эльдорадо окружают три горы: одна из золота, другая из серебра, третья из соли.
Уолтер Рейли, вернувшись из южноамериканского путешествия, тоже не постеснялся выпустить в свет книгу под заглавием «Открытие обширной, богатой и прекрасной Гвианской державы и великого золотого города Маноа». Там он расписывал дворцы из порфира и алебастра, горы золота и жемчуга, писал о безголовых людях, живущих в глухомани, и о племени амазонок с отрезанной правой грудью… Впрочем, все это он рассказывал со слухов.
Говорили, что, кроме природных богатств, Эльдорадо хранит сокровища инков. Там, считали испанцы, скрылся, унеся накопленные перуанской империей богатства, брат инки Атауаль-пы, убитого конкистадором Писарро.
Конечно, и это легенда. Но если Эльдорадо — чистый вымысел, чудесный миф, который, не говоря о волшебном зове золота, будил в людях врожденный многовековой инстинкт идти на Запад за край земли, то клад инков, живший в мечтах многих поколений, — вовсе не миф.
Это действительно огромнейший клад, равный, быть может, всем прочим сокровищам мира, вместе взятым. Трудно точно оценить его размеры: приходится наугад называть цифры порядка миллиарда миллиардов. Во всяком случае, можно допустить, что золота, скрытого инками в 1533 году, — наследия тысячелетней цивилизации, — было примерно столько же, сколько испанцы добыли в перуанских рудниках с 1532 по 1803 год. Если так, то, согласно историку Бертрану де Жувенелю, за это время в Европу было доставлено 1 232 445 500 пиастров, что приблизительно, с некоторой погрешностью в вычислениях, составляет 1,5 триллиона современных золотых франков. Цифра совершенно невероятная, поражающая разум и воображение.