После разрушения Успенского собора в Ярославле подобная грандиозная композиция “Страшного Суда” имеется только в церкви Дмитрия Солунского и у Николы Мокрого. Использование данного памятника под склад кондитерской фабрики в тех формах, как это имеет сейчас место абсолютно недопустимо; в абсидных частях фрески царапаются ящиками со строительными материалами, в северо-западном углу, примерно на уровне 2–3 яруса фресок засыпан цемент. в стены врублены массивные рельсы, на которых был настил для 2-го этажа. Подробности состояния сохранности описанных памятников отражены были в актах, составленных тов. Н.Г. Черкасовым, которые нами были подписаны.
Гибнут от плесени и прошлого намокания сводов и стен росписи в церкви Богоявления, хотя кровля ее в настоящее время заново покрыта. Росписи абсидной части почти уничтожены.
Состояние архитектуры и росписей в церкви Спаса-на-городу очень тяжелое – плесень на фресках и глубокие трещины расседающегося храма. Крыша с северной стороны раскрыта совершенно.
Особенное внимание должно быть обращено на собор Спаса Преображения, с уникальными фресками ХVI века. Монументальной живописи середины ХVI века не посчастливилось: до нашего времени дошло весьма малое количество настенных росписей. Поэтому фрески Спаса Преображения, помимо своей художественной ценности важны, как редчайший памятник, сохранившийся до наших дней от этой эпохи. Между тем в течение многих лет он находился в крайнем запустении. Уже два года тому назад фрески были покрыты плесенью и пылью, в храме обитали птицы. Кровля с южной стороны много лет протекала. В настоящее время фрески в восточной части южной стены можно считать погибшими, в таком состоянии разрушения они находятся.
По меньшей мере, странным кажется то, что реставраторы вместо укрепления этих, крайне аварийных мест, заняты раскрытием новых фресок, в то время, когда в соборе ведутся строительные работы, открываются древние полы, закладываются вновь пробитые окна и т. д. Фрески собора, раскрытые в 20-е годы, сейчас покрыты густым слоем пыли и почти не различаются. Не понятно, для чего подвергать загрязнению новые места открытий и такие важные, как летопись на столбах. Вообще необходимо, чтобы работы Ярославской реставрационной бригады, были обследованы компетентной комиссией, состоящей из опытных реставраторов.
Необходимо тщательно обследовать настенные росписи в церкви Иоанна Златоуста в Коровниках, так как насколько можно было видеть при свече росписи покрыты сероватым налетом и либо алебастровой пыли от расположенного вблизи алебастрового завода, либо плесенью, либо “ямчугою”. Если имеет место первое, то при влажности стен весною и осенью алебастр мог затвердеть и удаление его вряд ли будет возможным без повреждения росписей. Если это происходит от других причин, то также следует позаботиться о сохранности миниатюрной и очень тонкой своеобразной настенной живописи этого храма.
Уникальные памятники станковой живописи, хранящиеся в его стенах, находятся в жалком состоянии. Там сохранился весь иконостас и иконы на столбах. Иконы загажены птицами, красочный слой шелушится, они сильно запылены и находятся в непосредственной близости к вещам, зараженным шашелем. Старая рама, взятая нами для того, чтобы подмоститься повыше оказалась сильно поврежденной шашелем. Когда мы предупредили архитекторов областного отдела архитектуры о том, что следует предпринять тщательный осмотр храмов, где есть резные иконостасы и иконы, на предмет выявления шашеля, борьба с которым будет почти невозможна, если он перейдет на резные иконостасы, то ответ был самый неутешительный, так как уже давно известно, что шашель имеется, но с ним даже и не питаются вступить в борьбу.
В тяжелом состоянии находятся росписи “Николы Меленковского” храма, красочный слой которых сильно осыпается. Особенно сильно повреждена северная стена. Фрески нижнего пояса с композициями в большей части своей стерты в период, когда там находился склад.
Приходится констатировать гибель многих росписей в галерее и абсидных частях Ярославских храмов, а также взывать к спасению тех. которые погибнут в ближайшее время. Ко всему сказанному надо добавить, что в Ростове после стихийного бедствия также произошло протекание кровель церкви Иоанна Богослова и Воскресения и следует принять срочные меры, если живопись начнет разрушаться»[52].
Весной 1954 года сотрудники музея выезжали в Вологду, Великий Устюг и Сольвычегорск совместно с музейными работниками Эрмитажа. За время, проведенное в Вологде в мае 1954 года, ими были осмотрены архитектурные памятники города, экспозиции краеведческого музея и картинной галереи. Проводилось и ознакомление с фондами краеведческого музея. Наибольший интерес для музейных работников Отдела истории Русской культуры Эрмитажа и музея Рублёва представлял фонд древнерусской живописи, имеющий более 2000 памятников. В ходе осмотра этого фонда для отбора в МиАР специалистами было намечено свыше 50 икон XIV–XVII веков, среди которых имелись как расчищенные, с пробами расчистки, так и много записанных на старых досках. В их числе явно присутствовали такие, которые потенциально скрывали оригиналы раннего времени. Сквозь поздние записи явно проступала и присутствовала живопись кисти Дионисия и его школы. Следует отметить, что среди расчищенных икон имелись памятники, требующие срочного закрепления. Вологодский музей не мог осуществить это своими силами. Таковой являлась древняя икона XV века Николая Чудотворца с житием. В результате работы выяснилось, что Вологодский краеведческий музей имел указания о передаче лучших икон в местную картинную галерею. Но в ней, как и в краеведческом музее, не было необходимой экспозиционной площади и соответствующих условий для хранения. Все иконы находились в неотапливаемом подвальном помещении и были расположены на стеллажах. Наиболее ценные размещались в двух комнатах подвала, хотя там и были условия для обозрения. Эти памятники для постоянного хранения целесообразнее было передать в Эрмитаж. Многие записанные иконы, или те, которые имели пробные расчистки, также требовали срочного закрепления. Они имели иконографические аналоги, в Вологодском музее. Местный музей, не возражал против передачи большинства отобранных памятников, но стремился сохранить старые расчищенные образцы. Помимо икон были выбраны для передачи в Эрмитаж образцы деревянной скульптуры и резьбы, а также некоторые культовые предметы XVII–XVIII вв. и единичные артефакты, передача которых не встречала затруднений со стороны местного музея.
В конце мая были осмотрены архитектурные памятники Великого Устюга, и проводился осмотр экспозиции и фондов краеведческого музея. Специалисты музея также ознакомились с процессом производств артели «Северная чернь». Среди экспонатов, интересующих музейных работников Эрмитажа, было около 20 икон, главным образом XVI–XVII веков, образцы шитья XVII века и некоторые мелкие культовые предметы, включая изразцы того времени. Специалистам МиАР представлялось возможным обменять эти экспонаты у работников Эрмитажа на образцы русских воинских доспехов XVII–XVIII вв. Также представлялось целесообразным отреставрировать в Эрмитаже сильно пострадавшую от огня икону 1393 года, связанную по преданию с историей города. Специального внимания заслуживали деревянные двери, обитые медными листами с гравированными библейскими сценами (из истории Иосифа и Моисея), исполненными в технике золочения через огонь XVI–XVII веков. Эти врата сохранялись в соборном храме монастыря Михаила Архангела середины XVII века. Храм подвергся порче вследствие почти полного отсутствия стекол в окнах, и в связи с нахождением в притворе храма склада щетинной фабрики. Монастырские здания частично были использованы для размещения одного из местных техникумов, учащиеся которого проникали в храм по крыше через окна. Вследствие этого, как было отмечено комиссией, створы церковных врат «выдающегося художественного значения находятся в весьма неблагоприятных условиях. Обозрение их затруднено, а сохранность страдает»[53]. В целом общее состояние охраны архитектурных памятников в Великом Устюге было весьма тревожным. Так например, церковь Симеона Столпника XVII века, храмы – Сретенский и Жен Мироносиц того же времени сильно разрушались. Особо отмечалось катастрофическое состояние церкви Вознесения постройки 1648 года. Часть её сводов рухнула, и требовались срочные меры по ограждению памятника от дальнейшего разрушения и для проведения реставрационных работ.
В Сольвычегорске (Архангельская область) специалисты осмотрели архитектурные памятники и ознакомились с музеями. Местный краеведческий музей представлял собой мало упорядоченное хранилище, в котором имелись памятники большой ценности, в частности вклады рода русских предпринимателей Строгановых (церковная утварь, облачения). Большая их часть не экспонировалась и находилась в сундуках. В музее не было ни одного квалифицированного работника, способного изучать и атрибутировать исторические памятники. Немалый художественный интерес представлял большой городской собор, построенный Строгановыми, частично используемый, как склад, частично, как действующий храм. Богатое наружное убранство этого памятника подвергалось разрушению и требовало восстановления.
Летом 1954 года специалисты МиАР были командированы во Владимир-на-Клязьме. Там они обследовали областной краеведческий музей, отбирая как произведения иконописи, так и материалы прикладного искусства. Там были обнаружены и описаны шедевры древнерусской живописи XII–XIII вв. и XV столетия – «Владимирская Богоматерь» из Владимирского Успенского собора, связанная с кругом произведений Андрея Рублёва. Указанные памятники – икона Богородицы «Боголюбской» XII века, написанной по заказу Великого князя Андрея Боголюбского и икона Богородицы «Максимовской» (письма 1299 года) находились в остро аварийном состоянии, хотя и экспонировались. Резюме специалистов МиАР по этому поводу было вынесено однозначно категоричное: