го «хранилища» имела цементный пол, который способствовал разведению сырости.
Дальнейшее хранение в неотапливаемом помещении драгоценной коллекции древнерусской живописи Вологодского краеведческого музея, в состав которой входили многие произведения ХIV – ХVI веках, имеющие уникальное значение, было недопустимо. Музейные работники указывали также на недопустимость отсутствия водопровода, необходимого в случае пожара. Крайне опасным в противопожарном отношении являлось наличие всего одного узкого входа в хранилище, загроможденного рухлядью, и отсутствие электрического освещения.
На стеллажах, хотя бы для памятников 1-й и 2-й категории необходимо было соорудить отдельные ячейки. А для 3-й категории сделать мягкие прокладки в виде мешочков с ватой (длиною в 25–30 см и шириной 10–15 см). Следовало так же оборудовать хранилище витринами и закрывающимися шкафами для особо ценных произведений, небольшого размера (особенно расчищенных) для предохранения их от пыли и механических повреждений. Наиболее ценные, уже «расчищенные» произведения большого размера, до включения их в экспозицию, необходимо было развешивать на сетках, укрепленных на металлических стойках, для облегчения наблюдения за их сохранностью и для предотвращения потемнения олифы.
Для такого столь «огромного ценнейшего собрания» (2763 произведения) надлежало оборудовать специальную реставрационную мастерскую, под которую надо было отвести одну из светлых комнат с печью при самом хранилище.
Вологодскому музею следовало озаботиться, (по опыту других провинциальных музеев), подготовкой своих местных реставрационных кадров путем систематической стажировки в Государственной художественно-реставрационной мастерской при Министерстве культуры СССР. Тем более, что в лице Н.М. Федышина (сына И.В. Федышина, трудами которого была собрана коллекция), обучавшегося некоторое время у высококвалифицированного художника-реставратора А.И. Брягина, местный музей имел вполне подходящую кандидатуру на должность реставратора.
Вологодскому музею самым решительным образом необходимо было решать вопрос и о включении Софийского собора в будущую отопительную систему музейного ансамбля. Стенные росписи собора выполнены были при участии замечательного мастера Дмитрия Григорьева Плеханова. Им же был расписан и храм Иоанна Предтечи в Толчкове, в Ярославле. Росписи Софийского храма уже сильно пострадали от плесени, и никакая реставрация их не могла спасти без отопления здания. После устройства отопления, собор можно было использовать, как экспозиционное помещение для произведений древнерусского искусства.
В конце работы Деминой и Федышиной был просмотрен так же 91 предмет мелкого литья ХVIII–XIX вв. (иконок, крестов, складней), предназначенных к списанию. Из них отобрали к переносу в художественно-вспомогательный инвентарь 71 экспонат и 20 оставлено для включения в основной инвентарный список.
Следом по поручению инспектора управления музеев Министерства культуры РСФСР А.Ф. Червякова были осмотрены росписи в одной из палат Экономского корпуса ансамбля. Росписи представляли большой «художественно-исторический интерес», так как являлись образцом бытовой, декоративной живописи ХVIII века. Следовало продолжить их раскрытие, начатое А.И. Брягиным, по словам которого на потолке палаты должны были сохраниться фрагменты росписи с изображением небесных светил. Эти росписи свидетельствовали об интересе русских мастеров той эпохи к научным знаниям о Вселенной.
Относительно передачи лучших произведений коллекции древнерусской живописи в Эрмитаж и Вологодскую картинную галерею Н.А. Дёмина считала не своевременным до окончательного просмотра всего собрания, так как неосмотрительное разрушение целостности такого ценного собрания было не желательным. Необдуманное дробление нарушало его значение и представление о местной школе иконописи. Передача произведений в Вологодскую картинную галерею также представлялась нецелесообразной. Произведения древнерусской живописи в экспозиции не следовало отрывать от показа других видов древнерусской художественной культуры (шитья, резьбы, скульптуры, мелкой пластики и т. п.), которыми был столь богат краеведческий музей, обладающий к тому же достаточно квалифицированными кадрами, умеющими обращаться с произведениями древнерусской живописи, требующими специфических знаний[56].
В заботах и командировках специалисты МиАР встретили 1955 год. В июне 1955 года Н.А. Дёминой была командирована в Серпухов. Там совместно с хранителем фондов Серпуховского краеведческого музея С.И. Аристовым ей было просмотрено 145 произведений древнерусского искусства. На них был составлен список с указанием наименования, даты, категории, размера и места происхождения. В результате проведенной работы к первой категории был отнесен лишь один памятник – икона царевича Дмитрия 1607 года с гравированной надписью на окладе. Икона была написана по поводу разгрома полками царя Василия Шуйского повстанческого войска Ивана Болотникова. Ко второй категории было отнесено 15 памятников, имеющих экспозиционное значение, к третьей были отнесены произведения, подлежащие музейному хранению[57].
В ноябре 1955 года специалисты музея вновь совершили командировку в Вологду. Там, в областном краеведческом музее в отделе древнерусского искусства Н.А. Дёминой и уже директором музея Е.Н. Федышиной был проведён осмотр и «разбор» памятников древнерусской станковой живописи, хранящихся в фондах. Было просмотрено 513 произведений иконописи. Из них 35 экспонатов были внесены в отдельный список «без категории». Основной список разделялся опять же на три категории в зависимости от историко-художественной ценности. При проведении тщательной экспертизы было отмечено, что 60 экспонатов, нуждались в срочном укреплении. Одновременно при просмотре с памятников удалялись гвозди и «сорочки» с обратной стороны икон, удерживающие влагу и пыль.
С 11 по 20 ноября сотрудником МиАР И.А. Ивановой было произведено укрепление «остроаварийных мест» на 5 памятниках древнерусской живописи первой и второй категории. При просмотре произведений станковой живописи большого размера, хранящихся на стеллажах возле стен и центрального столпа здания, было обнаружено большое количество икон, покрытых плесенью и отсыревших в нижней части. Иконы стояли на сыром полу.
В ходе работ были просмотрены и выделены материалы для экспозиции памятников прикладного искусства, драгоценного металла и рукописей. В зале, выделенном для устройства временной выставки, с названием: «Художественная культура Вологодского края XIV–XVII вв.», сотрудниками МиАР был сделан макет экспозиции древнерусской живописи.
В акте, составленном по итогам работ, указывалось на необходимость «оборудовать хранилище вентиляторами и отоплением, которые не допускали бы порчи памятников в сыром и неотапливаемом помещении». Отмечалось, что собрание древнерусской живописи Вологодского краеведческого музея является «народным достоянием огромной ценности, но состояние памятников там таково, что требует срочного приведения в порядок его огромного количества». Живопись на стенах Софийского собора мутнела и осыпалась.
В заключении, составленном Н.А. Дёминой по поводу произведений иконописи, просмотренных в ноябре 1955 года, отмечалось, что в собрании Вологодского краеведческого музея 16 экспонатов «являются памятниками 1-й категории». Они представляли «исключительно важное значение для изучения своеобразия живописи местного края» и свидетельствовали «о чрезвычайно высоком художественном уровне», сохранявшемся более трёх столетий – «на протяжении XV, XVI, XVII веков, вплоть до начала XVIII века». Многие из памятников XVII–XVIII столетий имели надписи с датами, именами вкладчиков, и что самое важное, именами местных иконописцев. Из ранних памятников XV века особый интерес вызывала небольшая «икона Богоматери Петровской из Каргополя». Она отличалась превосходством качества живописи и очень редкой иконографией. Иконографический извод образа Богородицы Петровской восходил к XIV столетию и, по преданиям, предписывался Московскому митрополиту Петру. Дёмина отмечала, что в Государственной Третьяковской галерее (ГТГ) «имеется одна подобная икона XIV века тверской школы, по времени за ней должна следовать икона Вологодского музея». Кроме того, в собрании краеведческого музея имелись несколько «чиновых икон» и «средних деисисов» – «Спас в силах» из различных иконостасов XVI века. По стилю и качеству эти произведения были очень близки к известному чину из Глушицкого монастыря. К концу XVI века относилась превосходная по живописи, очень характерная для Вологды, икона «Сошествие во ад» с редкой иконографией «средника», имеющей ближайшее сходство с иконой конца XIV века из Коломны, хранящейся в ГТГ.
Н.А. Дёмина отмечала, что произведения первой категории конца XVII – начала XVIII веков свидетельствовали о высоком уровне живописного мастерства вологодских иконописцев и их причастности к школе царских изографов, в частности Ярославской и Костромской мастерских. Большой интерес представлял памятник XVII века, копирующий икону из Сольвычегорского Благовещенского собора с изображением семьи Строгановых, присутствующих на литургии в композиции «Иже херувимы». Среди произведений, относящихся к третьей категории, имелось много икон XIX века, написанных в стиле XVI, XVII и XVIII вв. Они свидетельствовали о большой устойчивости древних традиций, предоставляли редкий и добротный материал для изучения искусства более ранних эпох. Часто это были списки (копии) утраченных, недошедших до нашего времени ранних произведений. Дёмина высказывала пожелание, чтобы драгоценное собрание Вологодского краеведческого музея имело постоянное реставрационное обслуживание, чтобы памятники, записанные в позднее время, систематически раскрывались, чтобы проводились мероприятия, необходимые для изучения местной живописной культуры, которая была весьма мало изучена. Но даже то, что уже было изучено и востребовано, свидетельствовало о большом вкладе вологодских иконописцев в сокровищницу древнерусского искусства. Специалист МиАР отмечала, что ими вправе был гордиться «каждый патриот своего края»