– Что-то не хочется идти на камбуз, – улыбнулась Марта в ответ на выходку Дункеля.
– Я прикажу, чтобы Чжоу подал тебе ужин в каюту. А шампанское принесу сам… если дверь будет не на запоре!
– Воля ваша, герр Дункель, – засмеялась баронесса и кокетливо вздернула бровью. – Ведь вы хозяин корабля и… несметных сокровищ!
Сделав изящный реверанс, Марта легкими шажками пересекла каюту Дункеля и вышла в коридорчик. Через несколько секунд щелкнул замок ее двери. Фридрих проводил баронессу завистливым взглядом, вздохнул, вспомнив свою супругу, повернулся к Отто, продолжил прерванный разговор:
– Матросы, чего доброго, и спать не лягут, будут бояться…
– Это их печаль. А нам ночью надо обязательно дежурить в рубке по два человека. Меняться будем через каждые два часа. Ты с Карлом заступишь в смену, а я с Клаусом. Этот парень мне кажется надежным. Надо следить за командой и за морем. Не дай бог, налетит сюда шторм, в щепки расколет нашу «Хепру», ляжем рядышком с «Генералом Грантом». И рядом с солдатами… из прошлого столетия. Бр-р-р, ты представить себе не можешь, как дурно мне стало, когда я на остроге выволок его из темноты… безголового!
– Это скоро пройдет, забудется, – успокоил Кугель фрегаттен-капитана. – Зато у нас впереди славное будущее. Ты переоборудуешь новой техникой свои рудники и завод, переизберешься в сенат, останешься на добром политическом коне. А я смогу, как ты обещал, обзавестись приличной прогулочной яхтой – предел всех моих желаний!
– Я и этот «Хепру» тебе отдам! В Кейптауне мы его малость переделаем, поставим новую машину, и ни один комиссар полиции, даже инспектор Паркер, покойный, к нам не придерется… Тем более инспектор Паркер! – не без удовольствия посмеялся Отто. – А еще лучше будет, если ты переедешь жить в Намибию. В портовом городке Свакопмунде купишь себе приличный особняк, автомобиль. И при нужде мы еще не раз послужим делу великой Германии!
Улыбаясь мечтам, тихонько чокнулись рюмками, выпили коньяк, закусили конфетами. Сидели, пили, строили планы на завтрашний день и на далекое будущее. По приказу Дункеля Чжоу отнес в каюту баронессы горячий ужин, а когда Отто с бутылкой шампанского постучался в незапертую дверь, Марта встретила его ласковой улыбкой и горячими объятиями, а в открытый иллюминатор уже смотрело опустившееся к самому горизонту багровое солнце…
Спустившись в шлюпку, Карл привязал к поясу четыре уже проверенные на прочность капроновые сетки, проверил нож и подводный фонарь, с кормовой банки, спиной вперед, прыгнул в воду. Отто проследил за ним взглядом: Карл перевернулся со спины на грудь и, вытягивая за собой страховочный конец, начал уверенно погружаться в океанскую темноту, пока не пропал совсем, и только пузырьки отработанного воздуха вырывались на поверхность…
– Фридрих, иди на бак, я останусь у страховочного конца, а ты сядь рядом с Мартой и держи под прицелом палубу и левый борт со шлюпкой, – тихо попросил Отто Кугеля.
Фридрих, насвистывая бравурную мелодию, ушел к баронессе, передвинул кресло ближе к борту и сел, сунув правую руку в карман, где привычной тяжестью напоминал о себе пистолет. Марта на минуту отвлеклась от чтения, глянула на серую испещренную расщелинами и мелкими трещинами скалу, перевела глаза на кусочек океана, куда только что спустился Карл, издали улыбкой ответила на почтительный поклон боцмана Майкла, который стоял у рубки с ручным лотом, словно собирался проверять глубину моря под яхтой, и снова увлеклась чтением книги, почти не замечая, кто чем занимается в это удивительно тихое прекрасное утро. «Завтра, в такое же чудесное утро, мы отправимся домой, богатые и счастливые», – улыбнулась этой мысли Марта и перевернула очередную страницу.
– Чжоу, хватит стоять без дела! Иди на камбуз и займись приготовлением обеда. Есио, Джим, выдрайте ют! Штефан, осмотри хорошенько машину и все поддонные отсеки: нет ли где воды… Назавтра нам предстоит дальняя дорога. Роберт, проверь компас и лаг. Клаус, собери и приготовь пустую тару, перед вечером вместе поедем на остров и запасемся родниковой водой… – Отто остался у трапа в шлюпку только с Майклом, а остальных заставил заниматься делами, чтобы не толкались рядом. Какое-то полузвериное чутье подсказывало ему, что нервы матросов – да и у него самого тоже! – напряжены до предела и могут лопнуть, как перекрученная струна от самого пустякового щипка.
«Пусть лучше по одному расползутся по яхте, а не торчат кучей за спиной», – решил Отто, стараясь держаться по другую сторону бакштага от боцмана Майкла, а Клаусу велел собирать пустую тару под воду и стаскивать канистры и анкерки к мачте: Клаус как бы отсекал матросов от Фридриха и Марты. Убедившись, что команда яхты четко исполнила его приказы, посмотрел на часы: Карл в воде уже шесть минут. Как медленно течет время!
– Теперь он наверняка в носовой кладовой, наполняет сетки… – сам себе сказал Отто, наблюдая, как в тридцати шагах от борта то и дело выходят на поверхность пузырьки воздуха: строго вниз от того места лежал затонувший «Генерал Грант» и ящики с золотыми слитками.
Майкл напряженно всматривался в это место, словно видел каждое движение молодого Дункеля, не замечая за собой, что мимикой лица и нервными движениями рук как бы пытается помочь Карлу…
– Жуть какая! Я ни разу в жизни не был под водой, на такой глубине! Наверно, там страшно, господин сенатор? – спросил боцман и подергал плечами от одного только мысленного представления, что там творится, во тьме, какие страшные существа могут обитать в океане и неожиданно выскочить прямо к твоему носу! – У меня какой-то животный страх перед морскими гадами, начиная от студенистой медузы и кончая этими препротивными липучими осьминогами. Столько ужасов о них наслышался от моряков!
Отто с самым серьезным выражением лица неожиданно предложил:
– Карл поднимется передохнуть, а ты бери его акваланг и спустимся вдвоем. Воочию увидишь подводный мир, а не по матросским басням. Хочешь?
– Избави бог! Что вы, господин сенатор! – Майкл округлил глаза и торопливо закрестился. – Если там что-нибудь высунется из зарослей, я захлебнусь соленой водой… Не-ет, лучше я останусь на солнце… с вашего позволения, господин сенатор!
– Как хочешь, Майкл. – Отто засмеялся, видя неподдельный ужас, который охватил боцмана – даже побледнел несчастный! – Зато было бы о чем порассказать внукам. Живописал бы, что своими глазами видел подводный дворец Посейдона.
– Нет-нет и нет, господин сенатор! Пусть лучше морской бог живет спокойно, без моего визита. А то начнет волноваться, взбаламутит океан, это нам ни к чему…
Хотя и ожидали, но сигнал от Карла заставил вздрогнуть: страховой конец, намотанный на левую руку Отто, дернулся три раза – поднимайте! Дункель плавно потянул капроновый конец, чувствуя, как выбралась слабина и пошла вверх увесистая сетка.
– Начали? – Фридрих привстал с кресла. Марта опустила книгу на колени, с нетерпением и взволнованно смотрела на мокрый канат, который от рук Отто сначала с небольшим наклоном, а потом вертикально отвис в воду.
– Похоже, Карл нагрузил сразу две сетки! – догадался Дункель.
Перебирая руками, он подвел оттянутые сетки к борту яхты, потом с изрядным усилием начал поднимать груз вверх, а со слитков, облепленных морскими водорослями, на гладь пологих волн изумрудным дождем неестественно громко срывались и падали крупные капли воды.
Подняв две сетки к фальшборту, Отто ухватился за толстые ручки, вытянул их на уровень груди, перенес через ограждение на себя и с глухим стуком опустил у ног на палубу.
– Фу-у, – едва выдохнул от напряжения Отто…
– Вам помочь… господин сенатор? – с непонятно-астматическим хрипом проговорил над его склоненной головой боцман. – Хотите, я возьму одну из сеток и отнесу куда скажете?
В полусогнутом положении Отто Дуккель резко повернул голову влево, увидел очень близко множество, как ему показалось, чужих ног, а одна из них, в тяжелом желтом ботинке, чуть занесена, словно для того, чтобы дать ему крепкого пинка под зад… Еще секунда и…
Он резко выпрямился, сунул руку в карман и, не в состоянии дальше переносить это нечеловеческое нервное напряжение, выхватил пистолет, щелкнул предохранителем.
– Цурюк![26] – рявкнул он в глаза Майклу, выпученные теперь не от алчности, а от ужаса и непонимания, отчего это вдруг сенатор так вызверился. Ведь он хотел помочь из самых добрых намерений, а не в стремлении украсть один из этих золотых слитков! И хотя приказ произнесен по-немецки, смысл его был настолько понятен, что боцман отпрянул к рубке, как если бы бесстрашный Персей поднес к его лицу голову ужасной горгоны Медузы…
Есио и Чжоу – а они тоже непонятно почему приблизились было к рубке, отчего Дункель и увидел множество ног! – попятились к открытой двери машинного отделения, на пороге которого, расперев руки о косяки, замер механик Степан Чагрин. Негр Джим со шваброй стоял почти на корме, за люком в матросский кубрик и оттуда, забыв закрыть рот от удивления, молча уставился на сенатора и на боцмана, который, похоже, закаменел перед дулом пистолета.
На баке, испугавшись того, что может сейчас случиться, вскочила на ноги и отчаянно вскрикнула Марта:
– Отто, берегись!
Но от кого должен был беречься ее любимый Отто, она не могла бы в эту роковую секунду объяснить даже себе: то ли он должен был сдержать себя и не дать воли вырваться накопившейся в душе ярости, замешанной на страхе потерять сокровища и собственные головы, то ли уберечь себя и ее от неминуемой опасности нападения…
– Какого черта с ними возиться и дальше! – закричал Фридрих. – Еще мы с этими тварями не делились. Стреляй!
Кугель прокричал убийственную фразу по-немецки, но его хорошо понял Степан.
– Братцы! Они будут стрелять! Берегись!
Майкл первым пришел в себя. Он развел руки в стороны, словно надеялся оградить товарищей от страшного дыхания смерти, которая глядела ему в глаза из маленького круглого отверстия пистолета, шагнул от рубки, торопливо заговорил, не спуская глаз с черной дырочки пистолета, как не спускает своих глаз обреченная лягушка перед голодным ужом…