Послезавтра, они будут находиться в своих номерах, и просматривать готовые уже материалы. Вдруг, что-нибудь не так получилось, как нужно? Потом, они начнут переснимать забракованные режиссером куски.
Узнав всё, что только возможно, шеф поблагодарил чрезвычайно болтливую женщину и поспешил уйти из гостиницы. А то, чего доброго, ребята вернуться домой и столкнёшься с ними в небольшом вестибюле. Тогда вся конспирация пойдёт в тартарары.
Маленький аэропорт
Дождавшись наступления вечера, охранники отправились на первую рекогносцировку. Попетляв по узеньким улочкам города, они отъехали от дома дяди Матвея и свернули к аэропорту. Благо, что он находился поблизости, всего в паре вёрст от околицы.
Шнырь остановил чёрный джип в лесопосадке, отделявшей воздушную гавань от жилой застройки Подгорска. Подельники выбрались из автомобиля, прошли сквозь чахлые заросли и осторожно выглянули из редких кустов.
Их глазам предстало обширное поле, густо заросшее высоким татарником и другими степными растениями. Посреди разнотравья виднелся древний самолётик-биплан, который назывался «АН-2».
На краю «взлётно-посадочной полосы» стоял сборно-щелевой деревянный сарайчик, выкрашенный в блёкло-розовый цвет. Возле здания одиноко торчал ржавый шест с обвисшим полосатым чулком на вершине.
Шнырь, где-то слышал, что такое устройство должно было указывать направление ветра находящимся в воздухе лётчикам. Чуть дальше стоял красно-белый, сильно потрёпанный вертолётик «МИ-2». В него могли поместиться не более шести человек.
Аэропорт оказался совершенно пустым. Нигде не было видно ни пассажиров, ни пилотов, ни техников. Здесь находился только старенький сторож с древней берданкой в руках.
Он сидел на маленькой лавочке возле открытой двери «диспетчерской», и уныло курил самокрутку. Дым от его самосада едкой волной растекался по всему «взлётному полю».
Спрашивать, о киношниках тут было некого. Вряд ли старик мог сказать о расписании полётов. Охранники понимающе переглянулись и, никого не таясь, вернулись к машине. Через четверть часа они вновь оказались на центральной площади города.
Шнырь приказал остановить джип возле киоска и вышел из автомобиля. Он купил большой каравай белого хлеба, длинный батон колбасы и местную прессу, газету «Новости Крыма», выпущённую неделю назад.
Ещё через пару минут охранники въехали во двор дяди Матвея. Хлебосольный хозяин ещё был на работе. Он чинил поломанный трактор в своём автосервисе. Его дорогая супруга трудилась в какой-то конторе, находившей рядом. Она уже вернулась домой, забрала корову из стада и подоила её.
Поставив джип во дворе, подельники решили поесть. Ужин прошёл в той же спартанской манере, как накануне. Скатерть им заменила, только что приобретённая пресса.
Еда представляла собой те продукты, что купили на площади города. Питьём послужило то молоко, которое сердобольная женщина дала им в подарок. Оно предназначалось для поправки здоровья упавшего с лестницы Лома.
В течение трапезы, туповатый охранник неожиданно блеснул интеллектом. Он предложил командиру: – А давай мы заткнём вертолёту выхлопную трубу, как нам устроили в Москве пацаны.
Рот у Шныря был набит колбасой. Поэтому, ответ прозвучал довольно невнятно: – Еунда! – выдавил шеф. Он с трудом проглотил огромный кусок и убеждённо продолжил:
– Когда-то я видел в кино, как один человек забил свёклу в выхлопную трубу вертолёта. Так ничего из этой затеи не вышло. Двигатель спокойно завёлся, а огромный буряк сразу выскочил, словно из пушки. Тут нужно действовать более умно. Лучше всего, сымитировать настоящую катастрофу во время полёта.
Наливая стакан молока, Лом предложил: – Давай я собью вертолёт из переносного гранатомёта. Насколько я помню, в багажнике джипа лежит пара штук. Остались ещё с прошлой разборки.
– Босс дал чёткий приказ. Мы должны всё так хитро устроить, чтобы на нас не упало никаких подозрений. – задумчиво выдохнул Штырь: – Вот если бы во время полёта в турбину машины попала какая-та птица? Тогда винты вертолёта перестали крутиться и он рухнул на землю с большой высоты.
Услышав слова командира, Лом оживился: – Когда-то, в детские годы, я хорошо стрелял из рогатки. Давай я пульну в вертолёт какой-нибудь птицей. Метров с двадцати-тридцати, я легко попаду в турбину машины.
– Из чего же ты сделаешь такую рогатку? – спросил удивившийся Шнырь.
– Рогульку я вырежу в кустах лесопосадки, что растёт возле взлётного поля. Я уже там приметил одну подходящую ветку на дереве. Резину я выкрою из старой камеры для автомобильных колёс. У дяди Матвея их за сараем полно. Птицу я тоже поймаю. Я их в детстве силками ловил.
– Ну, что же, попробуй… – с сомнением откликнулся Шнырь: – Вдруг, что-то дельное выйдет? – он протяжно зевнул и по металлической лестнице полез на чердак, где хранилось душистое сено. Лом остался внизу, делать большую рогатку.
Атака на вертолёт
Шнырь спал очень крепко. Он не заметил, как медведеобразный напарник залез на чердак и рухнул в душистые ворохи сушёной травы. Лишь ранним утром он вздрогнул всем существом. Это произошло в тот момент, когда заорал чрезвычайно горластый петух.
Так же, как накануне, истязание бабушки Ани, началось ровно в четыре утра. Вместо того, чтобы кричать в тёплом курятнике, петух взлетел на сеновал. Не открывая сомкнутых глаз, шеф с тяжким стоном приподнял чугунную голову и начал шарить возле себя. Тут кочет как-то странно икнул и замолк.
– «Испугался поганец, что я снова швырну башмаком». – с облегченьем подумал охранник. Он повалился на сено, повернулся на бок и опять очень крепко уснул.
В шесть утра, Лом растолкал не отдохнувшего за ночь Шныря. Напарник заставил его спуститься во двор и сесть в автомобиль. Через тридцать минут, они уже находились в лесопосадке, растущей возле местечкового аэропорта.
Увидев, как быстро всё приготовил напарник, Шнырь весьма удивился. Шеф не ожидал такой прыти от туповатого увальня. Он был совершенно уверен, что Лом провозится почти до обеда.
Первым делом, охранник достал из кармана свой верный складень. Открыл самое длинное лезвие и, что-то напевая под нос, сноровисто принялся за работу. Найдя невысокое деревце, торчащее недалеко от опушки, Лом срезал с растения обе макушки и все тонкие ветки.
Остался лишь голый ствол с широкой развилкой, направленной на небольшой вертолёт. Получилась гигантская, вкопанная в землю рогатка, размером в человеческий рост.
К верхним концам высокой рогульки Лом привязал широкие полосы чёрной резины, скрепленные между собою куском коричневой кожи. На лоскуте виднелась броская английская надпись «Hugo Boss».
Приглядевшись к тому лоскуту, Шнырь с удивлением понял, откуда там появился такой логотип? Перед ним оказалась лицевая часть его любимой барсетки, которая вечером лежала в машине.
Возмущенный до крайних пределов, шеф открыл было рот. Он хотел отчитать безмозглого Лома, испортившего отличную вещь. В этот момент, на взлётной площадке послышался шум мотора машины.
Шнырь подумал о том, что стоит перенести разбирательство с туповатым охранником на более позднее время. Это от него никуда не уйдёт, а сейчас нужно заняться делами.
Шеф подошёл к краю лесопосадки и выглянул из-за чахлых кустов. Возле «диспетчерской» аэропорта стоял хорошо им знакомый микроавтобус с надписью «TV» на борту.
Из минивэна маленькой стайкой вывалились два паренька и девчонка. Следом за ними неторопливо спустились на землю три человека. Среди взрослых людей Шнырь разглядел отца мерзкого Тимки, кинооператора и режиссера по звуку. Все они держали в руках какие-то тяжёлые сумки. Наверное, с аппаратурой.
Шофёр остался сидеть в микроавтобусе. Нужно же его охранять. Небольшая команда сразу двинулась к вертолёту «МИ-2». В этот раз, с ними не было белой собаки. Скорее всего, её заперли в номере подгорской гостиницы.
Из убогой «диспетчерской» вышел мужчина в кожаной куртке и поздоровался с арендаторами, прибывшими из далёкой столицы. Авиатор направился к воздушной машине, открыл широкую дверцу и ловко забрался в кабину.
Следом в потрёпанный геликоптер поднялся Тимкин отец. Он, как начальник, сел рядом с пилотом. Остальные устроились в общем салоне, расположенном сзади. Послышался шум мощного двигателя. Длинные, вяло повисшие, лопасти начали неспешно раскручиваться.
Обернувшись к стоящему сзади напарнику, Шнырь прошипел: – Лом, приготовься!
С пониманьем кивнув, охранник опрометью кинулся к джипу. Через десять секунд он вернулся и притащил белый пакет из прочного пластика. Сунув руку туда, Лом извлёк, что-то большое, удивительно плоское и покрытое разноцветными перьями.
– Что ты сюда приволок? – вытаращил глаза обеспокоенный шеф.
– Ты же сам мне вчера говорил, – бодро откликнулся Лом: – что в турбину нужно попасть какой-нибудь птицей. Вот я утром её и поймал. – явно восхищаясь собой, он показал командиру то, что принёс.
Шнырь вгляделся в непонятный предмет. Он с удивлением понял, что его туповатый помощник держит в руках кочета дяди Матвея. Только петух был почему-то распластан, как камбала. Теперь он весьма походил на орла, как его обычно рисуют на рыцарских щитах и гербах. Крылья и лапы раскинуты в разные стороны, голова смотрит вправо.
– Я сказал тебе птицу, а ты курицу сюда притащил.
– А что курица, разве не птица? – искренне удивился охранник.
Не найдя, что ответить на столь веский довод, Шнырь, в свою очередь, сухо спросил: – Ты где его всё время держал?
– В большом холодильнике, который стоит в багажнике джипа. Там обычно лежат банки с пивом.
– Ты что идиот? – взревел взбесившийся шеф: – Птица должна быть живая, или хотя бы не мёрзлая.
– А какая киношникам разница? – презрительно фыркнул напарник: – Всё равно все убьются во время падения.
– Им-то без разницы, а то, что курица была заморожена, поймёт даже самый глупый эксперт. После чего, полиция станет искать того дуралея, что швырнул её в вертолет? Уж лучше из переносного гранатомёта шарахнуть. Будет намного вернее.