Любаша закусила губу, готовая вот-вот расплакаться. Аквалангов у нас не было. Она посмотрела на меня, словно прося о помощи, но я не господь бог, я из воздуха акваланги не сделаю. Честно говоря, я и из чего другого их не сделаю, я вообще не умею делать акваланги. Однако Любаша этого не знала или не желала знать и продолжала сверлить меня своими нежными голубыми глазками.
Тем временем Шурик немного обсох и напустил на себя вальяжно-покровительский вид.
— Я могу достать акваланги, — сказал он, и взгляд Любаши переместился на него. — Но только если вы возьмёте меня в долю.
Сказал он это таким тоном, что сразу становилось ясно, что торг здесь не уместен. Любаша упёрла кулачки в бока и приготовилась дать ему жесточайшую отповедь, но Шурик опередил её.
— Только не надо говорить, что ты меня пристрелишь. Это старая песня и к ситуации не имеет никакого отношения. Вам нужны сокровища скифов, мне тоже нужны сокровища скифов. У вас есть план, у меня есть средства для его осуществления. Друг без друга мы никак не обойдёмся, так что давайте делитесь.
— Пять процентов, — тут же предложила Любаша. Правильно, подумал я, лучше потерять часть, чем лишиться всего.
— Двадцать! — потребовал Шурик.
— Восемь — и не граммом больше!
— Десять — и мы договорились!
И они как брокеры на бирже ударили по рукам. После этого Шурик порылся в карманах своего пиджака, достал сотовый телефон и принялся кому-то названивать. Кому, я догадался по его первым словам.
— Слушай, Кощей! Я сейчас у озера, возле кургана Магоги. Мне нужны три акваланга, подводный фонарь…
— И бутерброды!.. — быстренько сориентировался я.
— И еды какой-нибудь захвати… Ага… Пусть ребята не дёргаются. Если гусята появятся, пусть валят всех… Давай, через полчаса жду, — он убрал телефон и улыбнулся. — Ну вот, партнёры, через полчаса акваланги будут здесь. Только если ты меня кинешь (это он уже Любаше), я на тебя всех собак спущу!
— О себе побеспокойся, — усмехнулась Любаша. — Забыл, за что руками держался? Так я быстро напомню!
— Хватит вам ругаться! — остановил их я. — Теперь мы одна команда и должны жить дружно!
Мы уселись рядком на бережок и принялись ждать Кощея. Мы сидели молча и смотрели на воду, в то место, где по словам Шурика находился проход в храм скифов. Когда Любаша предложила мне отправиться на поиски сокровищ, я не особо верил в успех предприятия. И потом, когда рылся в учебниках в поисках ответов, тоже не верил. Я согласился на эту авантюру только из любви к Любаше, потому что, едва увидев ее, понял, что за этой женщиной я готов идти куда угодно и когда угодно, хоть на край света, хоть на смерть, хоть в соседний магазин за сосисками. Теперь я верил.
Кощей приехал, как и обещал, через полчаса. Он примчался на джипе с кенгурятником и двумя шуриковыми мордоворотами. Любаша ещё не встречалась с Кощеем, поэтому я понял её реакцию, когда тот вышел из машины и направился к нам. Она вздрогнула, словно увидела нечто особенное, а мы с Шуриком весело переглянулись и заулыбались во всю ширину наших белозубых ртов. Любаша это заметила.
— Чё ржёте, кони?! Предупреждать надо!
Кощей передал Шурику увесистый свёрток с едой и велел мордоворотам выгружать акваланги. Пока те таскали подводную амуницию из багажника к берегу озера, мы развернули свёрток и принялись завтракать. А может и обедать, потому что время уже перевалило за полдень.
— Ну, что нам бог послал? — потирая ладони, вопросил я.
Бог послал нам большой кусок копчёной колбасы, омаров, сыр «Пармезан», копчёных мидий, бутылку «Шардоне» и батон. Что ни говори, а в сравнении с обедом от Андрея Фёдоровича обед от Кощея здорово выигрывал. Мы набросились на еду, словно никогда и не едали. Ножа не было и поэтому колбасу и сыр пришлось рвать руками.
Съев всё и выпив вино, мы с Шуриком тут же развалились на травке и принялись травить анекдоты, но Любаша не дала нам расслабиться. Меня жёстким словом, а Шурика очередной затрещиной (показав таким образом разницу между ним и мной) она подняла нас на ноги и сказала, чтобы мы занимались делом, а не лясы точили. Тем более что дело это теперь было общим. Кощей попробовал было заступиться за нас, но она так глянула на него, что он вдруг о чём-то вспомнил и засобирался в обратный путь. Задерживать его Любаша не стала.
Я никогда раньше не занимался подводным плаванием: ни с аквалангом, ни без. Раздевшись, надев баллоны, маску и ласты, я двинулся к воде. Однако ходить в ластах по земле оказалось не так-то просто. При каждом шаге они загибались внутрь и норовили уронить меня. Мне приходилось высоко поднимать ноги, чтобы не упасть. Со стороны это выглядело очень смешно — глупый лягушонок из мультфильма в широких семейных трусах. Любаша и Шурик помирали со смеху. Сами они надели ласты лишь зайдя в воду по колено.
— Держись рядом! — велела Любаша, когда я наконец-то добрался до неё, и как заправский дайвер ушла под воду. Я решил, что она знакома с этим делом и последовал за ней.
Плыть под водой без умения и сноровки было не так-то просто (хоть бы инструкцию для начала дали почитать), поэтому здесь я пропущу все мои злопыхания по этому поводу, а буду просто описывать последующие события. Проход мы нашли сразу, не смотря на то, что вода была мутная и разглядеть что-либо, что находилось дальше пяти метров, было сложно. Перед нашими глазами открылась широкая арка, торжественно-мглистая и пугающая; только тонкий луч фонаря, выхватывающий из темноты склизкие куски каменистой породы основания кургана, сохранял в нас (во мне, во всяком случае) остатки смелости. Я всегда боялся воды. Ещё в детстве бабушка пугала меня всякими чудовищами, живущими в глубине, чтобы я без спросу не бегал купаться в прудике возле нашего дома. По прошествии многих лет я понимаю, что всё это были сказки, но детские страхи по-прежнему возвращаются ко мне, едва я оказываюсь рядом с водой.
То, что я увидел, вряд ли можно назвать пещерой. Это действительно был проход, проход в храм, который время, а может и человеческий умысел, скрыли под водой от глаз любопытных и часто неправедных людей. Проход имел форму арочной галереи, выбитой в скале и уходящей в самое сердце кургана. Очень странно, но водоросли, густыми кустами расплодившиеся по дну озера, ни у прохода, ни внутри него не прижились, хотя дно здесь покрывал толстый слой ила. Вроде бы расти и радуйся, но водоросли почему-то старались держаться от храма подальше. У меня мелькнула запоздалая мысль: а может и нам?..
Мы медленно вплыли под своды галереи. Впереди Шурик с фонариком, за ним Любаша и замыкающим я. Мы изрядно взбаламутили воду, и видимость снизилась до минимума, так что ничего, кроме Любашиных ласт, плавно двигающихся вверх-вниз прямо перед моей маской, я не видел. Нет вру! Ещё я увидел маленького золотистобокого карасика, каким-то чудом оказавшегося рядом со мной. Он тоже меня увидел, и выползшие из орбит глаза ясно сказали мне, что он нас увидеть ну никак не надеялся.
Метров через десять уровень воды в проходе начал падать. Точнее, пол начал подниматься. Еще через десять метров мы уже стояли по пояс в воде, Шурик водил фонарём по стенам, а я и Любаша с любопытством осматривали то место, куда попали. В принципе, ничего не изменилось, просто теперь можно было снять акваланги и дальше идти пешком, что мы и сделали.
В самом начале нашей подводной эпопеи я забыл упомянуть об одном маленьком, но очень серьёзном факте. Плыли мы в самом что ни на есть раздетом виде, а одежду свою и обувь упаковали в целлофановый мешок. Мы же понимали, что рано или поздно выберемся на сушу и тогда без одежды нам будет весьма сложно продолжать поиски сокровищ. И вот мы выбрались. Про Шурика я ничего говорить не буду, мужик он и есть мужик, а вот Любаша… Я всегда говорил, что фигурка у неё — высший класс. Но если раньше я видел только её очертания, прикрытые либо платьем, либо джинсами и блузкой, то теперь я увидел её неприкрытую ничем, кроме узких полосок ткани на бёдрах и груди. Представляете мои ощущения, когда она нагнулась, чтобы положить акваланг? Разумеется, я тут же отвернулся, делая вид, что она меня совершенно не волнует (хотя кровь в жилах так и била ключом!). А вот Шурик не отвернулся, за что и получил сразу две затрещины. Он не обиделся, как делал это раньше, а наоборот принялся скалиться, демонстрируя Любаше свои защищённые диролом зубы…
Мы оделись и медленным шагом двинулись дальше. Гул наших шагов эхом отражался от стен и катился вперёд шёпотом каменного возмущения. Воздух был прохладный и свежий. Не затхлый, пропахший плесенью и тленом веков, а именно свежий. Видимо, древние строители храма постарались на славу, прокладывая вентиляцию или что там у них тогда было.
— Как ты думаешь, почему курган назван именем Магоги? — ни с того ни с сего вдруг спросила Любаша. Вопрос был чисто риторический, к сокровищам не имеющий никакого отношения и я мог бы просто пожать плечами. Было бы из-за чего голову ломать. Но мне льстило, что её интересует моё мнение. Вообще, после освобождения из рук нехорошего Бори Гусева она перестала смотреть на меня как на недоумка и в какой-то степени стала считаться с моим мнением.
— Скорее всего, с самого начала курган, как и положено, носил имя Мадия, — сказал я, немного подумав. — Вполне возможно, что даже после ухода скифов название бытовало среди местного населения. Однако с появлением христиан, отождествлявших Мадия и вообще скифов с библейским Магогой, он и получил своё современное имя. Они-то точно знали, кто такой наш Мадий и чем тот прославился в истории.
— Всё-таки думаешь, здесь похоронен именно Мадий?
— Да! — твёрдо ответил я. — Посуди сама, занятия фальсификацией древним людям было не свойственно. В первую очередь они думали о чести, а не о прибыли, и ломать комедию с поддельными останками ни за что бы не стали. Тем более с останками одного из величайших представителей своего народа. Это современным циникам-чинушам плевать с высокой колокольни на чувства и желания людей, а тогда с этим было очень строго. Понятие «честь» пустым звуком не было.