Толпа народа заполонила все открытое пространство в жажде кровавого зрелища: готовилась смертная казнь. Различимы были и осужденные. Их руки были крепко связаны за спиною, лица скрыты полотном, шеи обнажены. Все трое стояли на коленях и ожидали смертельного удара меча. Казалось, уже ничто не может помочь несчастным. Святитель Николай возник возле места казни вдруг, как будто прилетел по воздуху. Он вырвал из рук палача обнаженный меч и бросил его на землю. Затем сам освободил невинно осужденных. И никто из присутствующих не осмелился остановить святителя. Все, что совершалось Мирликийским пастырем, совершалось в согласии с волей Господней, и жители признали это. Вскоре к месту казни явился и градоначальник Евстафий. Не желая признавать свою вину, он назвал обвинителями невинно осужденных горожан двух старейшин, Симонида и Евдоксия.
Но святитель Николай обошелся с Евстафием строго и даже пригрозил сообщить императору о происшествии. Тогда Евстафий все же признал свою вину.
Святитель Николай распорядился, чтобы императорское войско было должным образом принято в Мирах. Восстановив силы, войско продолжило путь во Фригию, сопровождаемое напутствием святого. Мятеж во Фригии был подавлен, а воины вскоре вернулись в Константинополь.
Император Константин щедро вознаградил военачальников Урса, Непотиана и Ерпилиона. Это внимание императора вызвало к ним зависть придворных. Возник заговор. Удалось подкупить градоначальника Евлалия, сообщившего императору о клевете на воевод. Недавние герои были осуждены и брошены в темницу. Чтобы клевета не была раскрыта, вслед за требованием заключения поспешило требование немедленной смертной казни воевод. Разгневанный император дал согласие. Заключенным приказали готовиться к смерти. Все трое жестоко страдали от несправедливости и уже не видели для себя выхода. Эти люди, часть жизни которых прошла на военной службе, испытанные в сражениях, не смогли примириться с придворной интригой, и потому их отчаяние, возможно, было особенно острым.
Один из военачальников, Непотиан, вспомнил об избавлении от смерти трех невинно осужденных граждан города Миры и о самом архи-пастыре, святителе Николае. Все трое обратились к Господу с горячей молитвой, избрав заступником святителя Николая. Молитва осужденных
была услышана. Святитель Николай явился императору Константину во сне и велел освободить заключенных. Святой рассказал о том, кем и за что оклеветаны были военачальники. Прощаясь, прибавил, что если невинные не будут освобождены, поднимется мятеж, как было во Фригии, так что император может погибнуть. Император спросил, кто явился ему. И святитель назвал себя. Видение, бывшее как наяву, озадачило императора. В ту же ночь святитель явился градоначальнику Евлалию и тоже велел выпустить из темницы невинно осужденных.
Наутро император позвал к себе воевод, повелев рассказать, что такого сделали они, что теперь его донимают видения. Во время беседы с императором заключенным предстал сияющий образ святителя Николая, и все трое громко прославили Бога. Услышав имя, которое видение назвало ему во сне, император велел воеводам рассказать, кто такой этот Николай. И тогда воеводы поведали и о том, как укрощали мятеж во Фригии, и о том, как святитель освободил невинно осужденных. Император изумился благородству и смелости святителя. Отпуская оклеветанных воевод, Константин сказал, что дарует им жизнь не он, а великий служитель Господа. Воеводам велено было отправиться в Миры Ликийские и поблагодарить их заступника. От себя Константин послал ему богатые дары: церковное Евангелие и другие вещи, необходимые при богослужении. Повеление императора было с радостью исполнено воеводами. И это не единственный случай, когда к Угоднику Божьему обращались с просьбой заступничества и избавления от беды.
Святитель Николай дожил до глубокой старости, хотя жизнь его была полна трудов и волнений. Этот образ «летающего по воздуху», являющегося во сне заступника и помощника, смело изменяющего с Божественной помощью даже ход человеческих судеб, запечатлелся в памяти людей навсегда и кочует из страны в страну. Любопытно, что именно святителя Николая, почти единственного из всех христианских святых, почитают даже не христиане. Его пламенная сила, незримое и в то же время ощутимое присутствие утешают и вселяют в сердце настоящую Божественную радость, угасить которую невозможно.
Странствия святителя Николая не закончились и после смерти. Город Миры, в базилике которого покоилось тело святого, был почти разрушен в результате войны, а сама Сионская базилика пришла в запустение. Минуло семьсот лет с блаженной кончины святого. Город Миры был завоеван мусульманами, жители частью разбежались, частью были убиты. И лишь немногие осмеливались дойти до полуразрушенной базилики, содержащей в себе сокровище честных мощей святителя Николая. Память о святом среди местных жителей сохранялась, но уже никто не надеялся восстановить Сионский храм.
Угодник Божий мог умолить своего Помощника и Покровителя о том, чтобы и его возлюбленный город, и его тело, и храм, в стенах которого оно находилось, были бы сохранены от разорения и поругания иноверцами. Но ведь святой разделяет жизнь человеческую, а с ней — и все ее страдания. Как совершенное произведение искусства порой разделяет судьбу своего автора, так и святой, не сравнимый ни с каким произведением искусства, разделяет страдания и странствия Христовы.
В одиннадцатом столетии при императоре Алексии I Комнине в провинции Апулии, в городе Бари, бывшем центром греческой власти в Италии, одному священнику, известному добродетельной и святой жизнью, было видение. Во сне ему явился Угодник Божий Николай и повелел перенести его мощи из Мир Ликийских в Бари. Святитель заверил, что такова воля Божия. Утром священник поведал о своем видении клиру и мирянам. Жители Бари были обрадованы и громко славили Бога за то, что он посылает им своего Угодника, самого святителя Николая.
Это отношение к мощам святого как будто к живому человеку восхищает и изумляет одновременно. Наши современники вряд ли поймут эту радость о Господнем помощнике, какая была у жителей Бари в начале одиннадцатого столетия. Но и сейчас все христианские храмы, в которых имеется образ святителя Николая, переполнены народом в дни его памяти.
Горожане Бари выбрали нескольких известных своей чистой жизнью мужчин и юношей, а также нескольких священников для путешествия в Миры. Всего, по словам историка Сигиберта, в Миры Ликийские из Бари отправилось 47 человек. Было снаряжено три корабля, снабженных всем необходимым для дальнего путешествия и для перенесения святыни. Однако решено было скрыть все предприятие под видом торговли зерном. Вскоре корабли прибыли в Антиохию и заключили несколько сделок по продаже зерна. Решено было отправляться в Миры Ликийские. Однако барийцы неожиданно узнали, что венецианские купцы тоже едут в Миры Ликийские и тоже намерены взять находящиеся там мощи святого Угодника Николая. Барийцы решили опередить венецианцев и отправились в плавание при первой возможности. Подул попутный ветер, и через некоторое время корабли барийцев оказались в Андриаке, пристани Мир Ликийских.
В Антиохии барийцы взяли с собою двух паломников, побывавших на святой земле. Один был родом грек, а другой франк. Именно им доверено было осмотреть, все ли спокойно вокруг Сионского храма. Посланники не встретили никого, кроме четырех монахов, охраняющих святыню. И тогда все 47 человек сошли с кораблей на землю, оставив только стражу из матросов и прислуги. Взяв оружие, барийцы начали путь к Сионскому храму.
Можно представить себе эту странную ночную процессию. Святой Угодник, скрывавший свое милосердие, как будто старается скрыть и грядущее чудо.
Святыню действительно сторожили четыре монаха. Барийцы открылись им и сообщили о своем намерении перенести мощи Угодника в Бари, прибавив, что такова Божественная воля. Но монахи отказались показать место, где находится рака с мощами святого. Тогда барийцы предложили выкуп в триста золотых, но монахи отказались и от выкупа. Более того, они пообещали поднять на ноги все оставшееся население Мир Ликийских. Тогда барийцы связали монахов и приставили к ним сторожей. Но святой Николай Угодник сам открыл барийцам место своего пребывания. На уступе одной из колонн храма возле алтаря стоял сосуд с миром. Он внезапно упал и разбился об одну из мраморных плит. Из-под этой плиты, как увидели барийцы, истекала ароматная влага. Стук, с которым разбился о мраморную плиту сосуд, был настолько необычным, что барийцы подумали: не под этой ли плитой скрыта рака с мощами Угодника.
Церковь Святого Николая Чудотворца на Берсеневке. Москва. Фото Н. Винокурова
Радость и хвала Богу, смешанные с чувством страха, придали барийцам силы. В падении сосуда и струящейся из-под плиты влаге барийцы увидели знак, что святитель Николай благоволит их трудам. Юноша Матфий стал угрожать одному из сторожей и требовать от него, чтобы тот указал местонахождение святыни. Сторож молчал. Тогда другой сторож, желая избавить своего товарища от смерти, указал плиту, под которой скрыта рака. Но предупредил, что попытка извлечь ее будет, скорее всего, неудачной. Еще он поведал вот что… Несколько раз императорские посланники пытались извлечь мощи из-под плиты, но усилия были напрасными, ибо святителю Николаю было неугодно покидать свой город. Но некоторое время назад святой явился в видении сразу трем жителям Мир Ликийских и предупредил, что скоро покинет город. Ведь местные жители из-за свирепого обращения с ними турок ушли из Мир в горы, покинув и город, и храм. Святитель убеждал вернуться на прежнее место, а иначе он навсегда покинет Миры Ликийские.
Ободренный рассказом Матфий, взяв молоток, сильно ударил по мраморной плите, из-под которой сочилась влага. Плита разбилась, осколки ее были вынуты. Барийцы разрыли землю, открывшуюся под плитой, и вскоре изъяли раку, целиком наполненную миром, превосходящим благоуханием все земные ароматы. С радостью и трепетом Матфий поднял на руки мощи Угодника Божия и передал их старшему пресвитеру, который завернул их в свою новую хлопчатую одежду.