Надо проверить. Облачаюсь в мои подводные доспехи: ласты, грузила, нож, трубка, маска, часы, батометр, компас. Всё? Плюхаюсь спиной в воду, переворачиваюсь и сильными ударами ласт иду вниз. Течение слегка тянет на юго-восток. 25 метров – по-прежнему светло. 35 – все та же голубизна. Подо мной – светлые пятна. Это – дно. От движения ласт песок взвивается маленькими смерчами. Видимость хорошая. Но вокруг пусто. Отсчитываю от лота 15 метров к северу и начинаю описывать круги. Взгляд налево, взгляд направо. Увы, только песок и кораллы.
Как выглядят предметы после нескольких лет пребывания на дне, мне хорошо известно. Даже если контейнеры опустились рядом, теперь в этом месте должен быть единый предмет причудливой формы. Но ничего похожего нет.
Смотрю на часы: прошло одиннадцать минут. Успею сделать еще один тридцатиметровый круг. Опять пусто. Надо подниматься. Обидно, что предстоит разочаровать моих товарищей. Ведь в глубине души у каждого теплится надежда, что спуск окажется не напрасным.
Клада нет, но зато есть важные наблюдения: здешние донные отложения должны были быстро засосать контейнеры. Перед экспедицией мы гадали, не могли ли сокровища случайно попасть в сети к рыбакам. Теперь ясно, что нет. Первые несколько лет после войны корсиканский рыболовный флот восстанавливал силы, потому что гитлеровцы, уходя, сожгли все шаланды. А в начале пятидесятых годов, когда рыбаки вновь начали выходить в море, тяжелые металлические ящики уже погрузились в песок.
…“Протон” починен. Ровная поверхность моря напоминает озеро в безветренную погоду. С шести утра до семи вечера “Си Дайвер” без устали ходит взад и вперед. Охота за сокровищами, вообще-то, бесконечно скучная рутина… в ожидании сюрприза. И судьба преподносит его.
В тот день небо с утра было затянуто облаками. Неожиданно сквозь окна в тучах проглянуло солнце. Яркий луч словно прожектором высветил на берегу характерное здание, служившее главным ориентиром на карте Шмидта. Совершенно случайно я навел на него бинокль. Сюрприз действительно оказался потрясающим: мы ошиблись зданием! Потребовалось необычное естественное освещение, чтобы воочию убедиться в этом.
Обидно, но придется все начинать сначала. А это требует времени. Но вот буи передвинуты. Наша вероятностная зона переехала на полмили. “Си Дайвер” начал столь же прилежно утюжить море на новом месте.
…Шли часы, дни. Вначале мы водили магнитометр на буксире за яхтой, потом искали в “горячих точках” на “Риф Дайвере”. Пытались вести два магнитометра разом, взаимно контролируя их показания. Подняли со дна богатый урожай: мотки троса, якоря, железные кошки, которыми кто-то, видимо, пытался искать сокровища. С каждым днем зона поиска сужалась. Несколько раз звучала ложная тревога. Я нырял и обнаруживал все ту же песчаную пустыню. А потом случилось нечто неожиданное.
Я стоял у штурвала “Рифа”. Майкл дежурил у магнитометра. Мы двигались короткими галсами на север от яхты. Вначале прибор регистрировал большую массу судна, потом интенсивность импульсов падала. Внезапно, когда мы удалились на приличное расстояние от яхты Линка, стрелка заметалась как угорелая.
Я вновь прошел это место с севера на юг. Та же картина. Сделал круг, чтобы войти в “горячую зону” с востока. Тот же сигнал. Значит, мы что-то нашли. На дне или в донных осадках находится большой предмет или группа предметов, вызывающих возмущение магнитного поля. Бомба? Самолет? Затонувший катер? Или “наши” контейнеры? Сонар показывал именно ту глубину, что значилась на карте Шмидта.
Нырять? Бесполезно: это лежит под слоем песка. Взять металлоискатель? Зона поиска все еще слишком обширна. Ладно, будь что будет, ныряю.
И ничего не нахожу.
Магнитометр “Протон” выполнил свою задачу. Теперь день за днем мы рыщем с магнитометром Ферстера. Но он засекает лишь предметы, лежащие неглубоко – не глубже двух метров. А остальные приборы еще слабее.
Так в нашей, казалось бы, безупречной системе обнаруживается провал. Нам не хватает промежуточного прибора – нужен либо более точный магнитометр типа «Протон» либо более мощный Ферстера. Досадно, но пока нет ни того, ни другого.
По двенадцать часов в сутки “Си Дайвер” ходит с севера на юг и с юга на север, словно пахарь, которому нужно подготовить для сева большое поле. Дело в том, что с самого начала Линк поставил предел поискам – две недели. Остается три дня, за которые должно свершиться чудо.
Но его не происходит. Мы торчали на солнцепеке до последней минуты. Вечером “Си Дайвер” поднял якорь, выбрал поплавок-радар и красный буй. Раскаленное солнце садилось в море. Я до рези в глазах вглядывался в маленький белый циферблат. Стрелка металась по шкале, когда поднимали последний буй.
Мы потерпели поражение. Впрочем, так ли это? Мы знаем, что нечто металлическое находится в том самом месте, где, как утверждал Фляйг, затоплены шесть контейнеров с золотом и драгоценными камнями на сумму десять миллионов фунтов стерлингов. В ту ночь, когда мы оставили за кормой огни Бастии, Эдвин Линк сказал:
– Мы вернемся сюда. Магнитометры еще переживают младенческий период. Уверен, со временем появится прибор, который нам нужен. Причем это произойдет еще на нашем веку. Раньше нас здесь никто ничего не найдет. Мафия привыкла действовать кастетом, а не электроникой.
В следующем году у Эдвина Линка трагически погиб сын, и он прекратил работу над совершенствованием магнитометра. А мы, его спутники, связаны обетом молчания».
Новые поиски, новые версии
Таким образом, экспедиция закончилась неудачей. Лорд Джон Годли Килбракен, кажется, больше не возвращался к этой теме. Он умер в 2006 году в возрасте 85 лет. Однако его поиски, хотя и неудачные, а также предпринятое им расследование, давшее много ценной информации, вдохновили других искателей сокровищ. Одним из них стал Клаус Кепплер, предприниматель из Фрейбурга (Германия). Поискам «золота Роммеля» он посвятил более тридцати лет. В его распоряжении оказалась некая карта, которая, как считается, не то принадлежала самому Петеру Фляйгу, не то была вычерчена с его слов. На ней были якобы указаны точные координаты места, где спрятаны сокровища. Правда, этих мест почему-то оказалось два: одно – в устье реки Голо в 40 км к югу от Бастии, другое – у побережья мыса Корсо на севере острова. Как бы то ни было, в одном из этих мест Кепплеру с помощью гидролокатора и магнитометра удалось обнаружить сперва обломки неизвестного корабля, а потом, что гораздо более любопытно, – американский истребитель времен Второй мировой войны, лежащий на глубине около 50 м. Если бы удалось доказать, что этот самолет был сбит или потерпел аварию именно в сентябре 1943 года, – то есть тогда, когда предположительно были укрыты искомые ящики – то это стало бы подтверждением показаний Фляйга о воздушных налетах союзников в момент укрытия клада. Следовательно, сокровище должно лежать где-то в непосредственной близости от обломков самолета.
После долгих поисков магнитометр действительно показал наличие крупного металлического объекта на морском дне, лежащего под слоем песка толщиной в метр. Дело грозило обернуться сенсацией, и в феврале 2006 года немецкая телевизионная компания ZDF, согласившаяся финансировать поиски Кепплера, отправила вместе с ним на Корсику свою съемочную группу, которой предстояло снять документальный фильм о поисках «золота Роммеля». Деятельность этой команды была, однако, прервана французской морской полицией, так как охотники за сокровищами занимались поисками без соответствующего разрешения властей. В результате им пришлось выплатить штраф и отправиться восвояси.
Между тем в июле 2007 года с сенсационным заявлением выступил Терри Ходкинсон – английский телевизионный сценарист, автор популярного телесериала «Убийства в Мидсамере» (в России он известен под названием «Чисто английское убийство»). Ходкинсон, который, по его словам, пятнадцать лет занимался тайной «золота Роммеля», сообщил, что теперь он знает наверняка, где находится сокровище, и в самое ближайшее время планирует – с согласия французов – отыскать его. Жена Ходкинсона – француженка, у него самого есть дом на Корсике, так что он не видит трудностей в отношениях с французскими властями и уже ведет переговоры с морским археологическим отделом в Марселе. Он также рассматривает предложения от ряда телевизионных компаний относительно съемок фильма о поиске сокровищ.
Уверенность Ходкинсона строится отчасти на материалах, собранных его предшественниками, а отчасти – на его собственных разысканиях. Идя по следу «золота Роммеля», он провел пять месяцев в Тунисе, изучал архивы английской и американской контрразведки. Ходкинсону удалось восстановить многие ранее неизвестные факты: в частности, он узнал, что Кирнера-Фляйга в свое время допрашивали и американцы, и англичане (причем протоколы этих допросов сохранились), однако отыскать «золото Роммеля» на основании его показаний так и не удалось. Но Ходкинсону неожиданно повезло: он отыскал в архивах старую фотографию, измятую и местами порванную, на которой был запечатлен молодой немецкий солдат в обнимку со своими родителями. Казалось бы, фотография как фотография, ничем не отличающаяся от миллионов ей подобных, хранившихся в годы Второй мировой войны в карманах солдатских мундиров. Однако именно эта фотография, по мнению Ходкинсона, и таит в себе ключ к разгадке тайны «золота Роммеля»: на ней изображен некто иной, как Вальтер Кирнер, он же Петер Фляйг.
Фотография сделана, когда Кирнеру было 20 лет и он только-только вступил в ряды лейб-штандарта «Адольф Гитлер», основанного в 1933 году как полк личных телохранителей Гитлера. По всей видимости, она хранилась у Кирнера очень долго и точно была с ним в те месяцы, когда бывший эсэсовец сидел вместе с военным преступником Шмидтом в лагере для военнопленных. Похоже, что именно тогда в уголке фотографии появились какие-то цифры, написанные расплывающимися синими чернилами… Координаты места, где укрыт клад?
«Я уверен, что это так! – говорит Ходкинсон. – Похоже, что сам Кирнер действительно ничего не знал о местонахождении клада и ему рассказали о нем только в лагере. Тогда же ему были названы точные координаты этого места, и он, чтобы не забыть их, записал эти цифры на семейной фотографии, постоянно хранившейся у него в кармане. Это – удивительный факт. Теперь мы должны действовать как можно быстрее. Мы надеемся уже в ближайшее время найти финансирование для экспедиции. Пришло время разрешить эту давнюю тайну раз и навсегда».