Катары облачались в длинные черные одеяния, чтобы показать скорбь своей души о пребывании в земном аду. На голове они носили персидскую тиару, похожую на широкий берет современных басков. На груди хранили кожаный свиток с Евангелием от Иоанна. Подчеркивая свое отличие от длиннобородых монахов с тонзурой, катары брили бороду и отпускали волосы до плеч.
Пещеры Треврицента у Фонтан-ля-Сальвеш
Раньше мы уже упоминали о том, как катары устраивали свои отшельнические кельи и молельные дома, и касались сюжетов о Геракле, Пирене и Бебриксе, связанных со сталактитом-алтарем еретического Кафедрального собора в Домбриве. Мы еще увидим, что, согласно испанским романсам, «в волшебной пещере Геракла» находится ключ к тайнам Грааля. Но прежде давайте посетим другие, не менее таинственные пещеры катаров, а затем поднимемся к Монсегюру. Этим путем нас проведет Вольфрам фон Эшенбах.
Перед своим походом в крепость Грааля Монсальват Парцифаль отправился в пещеру у Фонтан-ля-Сальвеш, чтобы навестить благочестивого отшельника Треврицента.
Треврицент был еретиком, ибо никогда не употреблял в пищу «кровавую пищу, мясо и рыбу»{33}. В XII–XIII вв. каждого христианина, который отказывал себе в мясной пище, могли заподозрить в причастности к катарской ереси. Часто случалось так, что папские легаты, которым было поручено искоренение ереси, пользовались этой «верной приметой». Они ставили тех, кого подозревали в причастности к катарам, перед выбором: съесть мясо или умереть в страданиях на костре.
Власть Дьявола он ограничил
И горю сильно сострадал.
Господь ему возможность дал
Познать, когда настанет время
Уйти навечно в Небеса.
Так не был ли катаром Треврицент, стремящийся с помощью поста преодолеть заключенное в мясе могущество дьявола и относящийся к земной жизни лишь как к периоду подготовки к возвращению на небеса, где его душа уже обитала раньше?
Если кто-либо «переносит страдания от строгого поста», то может выглядеть бледным и худым — так же, как настоящий аскет. С IV и до конца XII столетия римская Церковь считала такую бледность верным признаком еретичества. Дело доходило до того, что к ответу за мнимую ересь призывали даже ортодоксов, бледных и изможденных от постов и самобичевания. Очень много добрых католиков было убито теми, кто ошибочно полагал, будто христиане с бледными впалыми щеками — непременные еретики…
Отшельник Треврицент ютился в келье рядом с Фонтан-ля-Сальвеш, и он ввел юного Парцифаля во вторую пещеру, где, освобожденный от покрова таинственности, находился алтарь. Одна из пещер, расположенных напротив Кафедрального собора Ломбриве, называлась Пещерой отшельников, а вторая, неподалеку от нее, — Пещерой фонтана. В самом дальнем ее зале и располагался снежно-белый сталактит, названный Алтарем.
Немногим менее тридцати лет назад в эту пещеру проникли четверо молодых людей, и с тех пор их никто больше не видел. Их останки могли обрести покой в одном из финикийских или фокейских захоронений. Но, быть может, эти четверо нашли дорогу наверх, ведущую к вершинам Фавора и Монсегюра? Может, именно один из них написал большими буквами на стене у входа в пещеру: «Почему бы не я…»?
Эти пещеры вызывают ряд вопросов, ответов на которые нет до сих пор. Когда моя лампа выхватила из темноты Пещеры фонтана Алтарь, я спросил себя, какой должна была быть рака на алтаре кельи Треврицента{34}, пред которой Парцифаль получил тайное знание о Граале.
Там и по сей день есть обычай
Алтарь священный открывать.
Внутри его (ты должен знать)
Стоит Сокровище…
Возможно, она относилась к «сокровищам Соломона», привезенным в Каркассон из Рима королем вестготов Аларихом в 410 г. Согласно Прокопию Кесарийскому, это были различные приборы и утварь иудейского царя Соломона, которые римляне захватили еще раньше в Иерусалиме. Большая часть этих богатств позднее была перевезена Теодорихом в Равенну, откуда они были доставлены в Византию Велизарием, знаменитым полководцем императора Восточной Римской империи Юстиниана. Однако часть их осталась в Каркассонне, и, согласно многочисленным арабским свидетельствам, среди прочего здесь должен был находиться «стол Соломона».
Действительно ли великий царь иудеев Соломон, чья легендарная могила находится где-то между Алтаем и Гиндукушем, знал о Граале?
Язычник (а имя ему — Флегестан)
Рожден был народом Израиля там,
Где род Соломона-царя проживал.
Всяк сущий на свете его восхвалял
За знанье, и разум, и за чистоту…
В семидневной битве при Херес-де-ла-Фронтера (711 г.) арабы полностью разгромили вестготов. Сокровища Соломона попали в руки неверных в Толедо. Но «стола Соломона» среди них не было.
Киот, продолжая со мной беседу,
Сказал, что нашел в знаменитом Толедо
Сие удивительное сочинение
В первоначальном его изложении.
На арабском писано языке,
Оно хранилось в тайнике…
Рака и «Сказание о Граале», неотделимые, по всей видимости, друг от друга, Треврицент хранил в своей пещере. Находилась ли среди тех же сокровищ рака и «сочинение в первоначальном его изложении», спрятанные ранее в надежном месте неверными?
Согласно испанским романсам, в которых «стол Соломона» назывался также «ракой», его хранили в «волшебном гроте Геркулеса». Королю готов Родерику нужно было проникнуть в пещеру и там, в укромном углу, найти эту раку и в ней — три кубка…
Прежде чем отвести юного Парцифаля в пещеру к раке, чтобы посвятить его в тайну Грааля, Треврицент надевает на него «плащ».
Лишь ветра дуновенье пронеслось,
Когда вдвоем пришли они к пещере.
Хозяин поднял плащ, лежавший на скале,
И, на плечи накинув Парцифалю,
В укромный уголок его повел…
Плащ или мантия, рыба, мост и лодка связаны с самыми почитаемыми реликвиями не только у Вольфрама фон Эшенбаха. Во всех мифах и эпосах, родственных сказаниям о Граале, мы находим такие же представления. Давайте сначала посмотрим, как великий немецкий поэт-миннезингер описывает приход Парцифаля к замку Монсальват, в котором хранится Грааль.
Уж вечер… Скоро месяц выйдет.
Но что сквозь заросли он видит?
Там озера блеснула гладь.
Ладью на озере видать.
И рыболов. А посередке…
Он замечает одного,
Кто не похож ни на кого:
В плаще роскошном…
Парцифаль сказал тогда:
«Рыбак прислал меня сюда…»
«О славный рыцарь! В добрый час!
Все будут рады видеть вас!
Все к вашим здесь услугам,
Коли Рыбак зовет вас другом…»
Затем он получает в дар
Плащ, что пылает как пожар…
Тот плащ, что, по словам пажа,
Носила прежде госпожа,
Святая королева
Репанс — «Не знающая гнева»…
Согласно всем подобного рода мифам и сказаниям, где-то за большой водою находится волшебная гора. В «Лике Григория Великого» говорится о прекрасном луге; к нему ведет мост, по которому могут пройти только праведники и который напоминает Garodemana и мост Tchinvat в вавилонской мифологии. Стремящийся к волшебной горе должен преодолеть эту водную преграду на челноке (часто, и прежде всего в античной мифологии, здесь упоминается чаша), на рыбе или перейти по мосту. И тогда он попадет в прекрасную долину. Она же:
луг Асфоделос эллинов;
долина Аваллон кельтов, в которой, согласно воспевшему Грааль Роберу де Борону, должен быть похоронен Иосиф Аримафейский — первый хранитель Грааля;
священная дубовая роща, где на ветвях дерева висит Золотое руно;
сад Гесперид, в котором находится чаша возрождения к новой жизни;
волшебный лес Оберона, окружающий и защищающий замок Монмур;
бразельянский лес, отделяющий от всего мира храм Грааля Монсальват.
Аргонавты прибыли в страну Золотого руна на корабле «Арго». Аполлон переносится через море, чтобы попасть в страну гиперборейцев и в сад Гесперид в чаше. У эллинов корабль доставляет души прощенных в Страну света. По этой же причине на греческих захоронениях очень часто встречаются изображения кораблей. То же самое мы встречаем и в катакомбах христиан. Часто вместо корабля изображали рыб или дельфинов. Уже у Гомера упоминается рыбак Орфей, добывающий священную рыбу{35}. С образом рыбы ассоциируется у первых христиан Спаситель Иисус Христос, ведущий людей в Царствие Небесное. У катаров было сходное представление о лодке как о средстве доставки к небожителям: корабль мертвых, парусом которого является солнце — символ светлого Спасителя. Для них, так же как для первых христиан, рыба была эмблемой «Иисуса Христа — Сына Бога — Спасителя» Ιησουζ Χριστοζ Θεου Υιοζ Σοτερ; начальные буквы образуют греческое слово «ΙΧΘΥΣ» = рыба).
В эпосах о Граале король Грааля Анфортас называется «королем-рыбаком». Кретьен де Труа называет его «rois Pescière». Это название берет свое начало от знаменитых слов Христа, обращенных к рыбакам: «Я сделаю вас ловцами человеческих душ».
В старофранцузской песне из эпоса об Обероне «Гуон из Бордо», к содержанию которой мы должны будем еще вернуться, Гуон и Эсклармонда носят в волшебном мире Оберона «мантию» «чудесного монаха» и — по другой версии — рыбака Маллаброна в обличье дельфина.