Что ж, возможно, спонтанное решение и является самым верным. В области интуитивных озарений Слава был большим спецом.
— Волына у тебя осталась? — деловито осведомился афганец.
— Осталась. Думаешь, потребуется?
— Береженого Бог бережет, — рассудительно заметил Слава. — А еще ствол есть?
— Только гранаты.
— Тоже дело. Возьмем по одной. У тебя какие?
Гранат у меня было пять штук. Я купил их по случаю за сто долларов. Парнишка, продавший мне ТТ, захотел спихнуть весь товар оптом, и я взял в расчете, что когда-нибудь да пригодится. Вот и пригодился.
Когда я выложил на стол содержимое «арсенального» тайника, на губах Славы заиграла довольная ухмылка. Меня это обнадежило. Улыбается, значит, есть чему.
— Граната «эргэо» — заебенит хоть кого! — с воодушевлением, словно старому знакомому, произнес Слава, обращаясь к гранате. — Где ты таких надыбал?
— А что? — продавец отрекомендовал свой товар как последнюю систему с инерционным взрывателем. На военной кафедре в ЛГУ были попроще, добрые старые «РГД-5» и «Ф-1», хотя граната — она и в Африке граната. — Чем они тебе не нравятся?
— Ты хоть знаешь, как с ними обращаться?
— Вынимаешь предохранительную чеку и кидаешь. Что не так?
— Нет, все путем, — успокоил Слава. Видимо, мои познания в военном деле вызывали у него большие сомнения. — Это ручная граната оборонительная. У нее в запале шарики, которые при ударе толкают боек, так что взрывается она сразу при столкновении с целью. Если падает в снег или еще во что мягкое — замедлитель горит три секунды как у обычного запала «УЗРГМ». Ну а если руку в кармане держишь — та же фигня. А осколки у нее солидные — это та же лимонка, только запал другой. Где это ты так прибарахлился?
— Места знать надо, — сказал я. — Ну так как?
— Потянет. Я еще финку возьму.
«Финка» представляла собой отточенный морской кортик, который я еще пацаном выменял на раскопанный в Мясном Бору ППШ. Рукоятка и гарда у кортика, когда он попал ко мне, почему-то отсутствовали, но качество клинка из легированной стали было выше всяких похвал. Ручку я потом сделал наборную, и пика получилась отменная. Резала она по причине узкого лезвия не ахти, зато втыкалась великолепно. В этом плане кортик — перо хоть куда. Прокалывает несколько внутренних органов сразу: печень, селезёнку, лёгкое, если бить снизу-вверх.
Слава приобщил кортик к своему снаряжению, и я убрал невостребованную часть арсенала обратно в тайник. Незачем без дела на виду валяться. Все, что не может быть в данный момент использовано, должно быть убрано — этот священный принцип, усвоенный мною с детства, здорово выручил меня на следствии.
К назначенному времени мы в полной готовности ожидали гостей. Звонок в дверь раздался ровно в десять утра, тютелька в тютельку, — испанцы были пунктуальны.
— Кто там? — на всякий случай спросил я.
— Хенаро Гарсия, — четко и громко ответил невидимый собеседник.
Вновь сожалея, что я не удосужился обзавестись глазком, я сделал знак Славе приготовиться и отворил. В коридоре стоял знакомый амбал, однажды возивший меня в офис. Он был один.
— Вы готовы? — спросил он.
— Да, — сказал я. — Слава, пошли.
Внизу нас ожидал белый «Фиат-темпра». Определённо, после взрыва офиса рыцари старались привлекать к себе как можно меньше внимания.
— Куда едем? — поинтересовался я, устраиваясь на переднем сиденье.
— В госпиталь, — ответил Хенаро, усаживаясь за руль.
Русским языком он владел даже лучше Эррары. Чувствовалась профессиональная подготовка. Интересно, они всех членов Ордена так натаскивают? Вот вам и «пятая колонна в действии». Кстати, как там наши доблестные чекисты, не дремлют ли? Я оглянулся. Чекисты, похоже, дремали. Хенаро заметил мои потуги и произнес:
— Ищете слежку? Ее нет. Я проверял.
«Если только наружка дала себя заметить», — подумал я.
Кружа и петляя по улицам, «Фиат» выбрался к зданию Военно-медицинской академии. Лучшее место, чтобы приставить наблюдение, сотрудникам контрразведки трудно было найти. Впрочем, кое-что меня порадовало. Госпиталь ВМА — место достаточно цивилизованное, чтобы не устраивать в нем правилок, поэтому беспокоиться нечего.
Мы прошли в пахучее ожоговое отделение. Гарсия постучался в палату. Оттуда ответили что-то по-испански. Хенаро открыл дверь, пропустил нас, а сам остался снаружи, очевидно, охранять.
— Здравствуйте, госопода.
Палата, в которой мы оказались, была рассчитана на четырех человек, но все койки пустовали, хотя и были разобраны, — их обитателей куда-то временно удалили. Куда-куда вас удалили? Кстати, «куда» (cojudo) в переводе с испанского означает «дурак». В этих пределах язык я знал. Удалили ли вас, господин дурак? А если нет, то сейчас удалят — и не одного меня, а обоих: точно в лоб мне смотрел блестящий массивный пистолет с таким же массивным глушителем. «Дезерт игл», хорошо знакомый по многочисленным штатовским боевикам. Дуло было огромным, как тоннель. Наверное, пятидесятый калибр. Куда-куда? Вот туда… Ствол качнулся, указывая направление.
— Спокойно, пожалуйста. Поднимите руки. Это мера предосторожности. Оружие у вас есть?
Я кивнул. Уж чего-чего, а этого добра у нас с собой было навалом. Во рту пересохло.
Только сейчас я заметил, что с другой стороны никелированного «Пустынного орла» прицепился маленький смуглый человечек в ботинках на высоком каблуке. Все мачо их отчего-то очень любят.
Я подчинился без особого, впрочем, восторга. Кто сказал, что в советском человеке заложена страсть к подчинению? На собственном опыте я это утверждение опровергаю.
— Это мера предосторожности, — повторил человечек.
За спиной послышалась возня, кто-то сдавленно пискнул. Человечек напрягся, взгляд у него стал как нож. Передо мной был настоящий рыцарь настоящего рыцарского Ордена. Я медленно обернулся и увидел, что за дверью для подстраховки притулился еще один амиго, который теперь беспомощно бился в объятиях Славы, а его «Микроузи» перешёл в руки афганца. Слава искусно заслонялся своим противником, левой рукой перекрыв ему кислород, а правой выцеливая человечка. Амиго задыхался. В общем, момент был патовый. Сейчас начнётся стрельба.
— Давайте без оружия, — сказал я. — Мы пришли поговорить, а не понтами меряться. Вы нас сами пригласили.
— Э-э… — человечек заволновался, нервно приосанился и выпалил какую-то фразу на испанском. Похоже, нецензурную.
— Вот такая вот незадача, — сказал я.
Слава за моей спиной шумно выдохнул.
— Здесь госпиталь, тут стрельба ни к чему, — я мобилизовал все свои дипломатические способности, под прицелом огромного «пустынного орла» это получилось легко. — Это общественное место. Вход охраняется. Куда вы денетесь с больным сеньором де Мегиддельяром?
Мои призывы к благоразумию достигли ушей рыцаря. Человечек опустил пушку.
— Очень хорошо, — сказал я. — Слава, отпускай амиго.
— Кого?
— Ты его сейчас задушишь, — я обернулся и понял, что не далёк от истины. Лицо амиго сделалось бурым.
— Ладно, — Слава нехотя разжал захват. Качаясь, испанец отошёл к койке и ухватился за грядушку, чтобы не упасть. Знатно бывший офицер его уделал за полминуты! Не хотел бы я оказаться на месте амиго. Определённо, со Славой лучше дружить.
— Садитесь сюда, пожалуйста, — равнодушным от беспредельной злобы униженного мачо голосом произнёс человечек. Он горделиво вскинул голову и убрал под пиджак «Дезерт игл».
Слава плюхнулся на свободную койку, сунув руку с «Микроузи» под подушку. Я присел рядом.
— Меня зовут Хорхе Эррара, — бесстрастно представился человечек. — Подождите, приор сейчас появится. Кто из вас госоподин Потехин?
— Очевидно, я, — сказал я.
— Очень приятно, вчера вы разговаривали со мной.
Я кивнул, хотя приятно мне не было. Теплая компания, нечего сказать. Исходящий злобой рыцарь с пистолетом калибра 12,7 мм и скрюченный полузадохшийся амиго.
Дверь отворилась, и Хенаро Гарсия вкатил на кресле забинтованного де Мегиддельяра. Неплохо его тут устроили: персональная палата с охраной, посещения в неурочный час. Выглядел приор не ахти — правая рука в бинтах, обожжённое лицо, правая сторона которого залеплена марлей и покрыта коллодием, из-под халата торчит перебинтованная нога, вся в противоожоговой мази.
При его появлении Эррара разразился длинной тирадой на испанском. В голосе, помимо возмущённых, звучали извиняющиеся нотки. Приор остановил его небрежным жестом, мол, пустяки.
— Здравствуйте, господа, — обратился к нам де Мегиддельяр. — Прошу прощения за необычную встречу, поведение комтура Эрарры было продиктовано заботой о моей безопасности. События последних дней доказывают, что предосторожность не бывает лишней.
— Понимаю. Я тоже сожалею о случившемся… — дипломатично ответил я.
— Рад видеть вас в добром здравии, уважаемый Илья Игоревич, — сказал де Мегиддельяр тоном, допускающем самые разные трактовки. Например, глаза б мои тебя не видели, cojudo!
— Жаль, что не могу сказать того же о вас, — после стычки вежливость у меня давала сбои. — Хашишины оказались шустрыми ребятами. Мы их недооценили.
— О них я и хотел с вами поговорить. Об ассасинах и об их реликвиях.
Я коротко рассказал, как и при каких обстоятельствах расстался с предметами ас-Сабаха.
— Печально, — заметил приор. — Впрочем, я предполагал нечто подобное. У меня было время подумать.
— Мне очень жаль, что так получилось, — признался я.
— Вам следовало отдать мне предметы влияния при первой нашей встрече, — укорил де Мегиддельяр. — Но теперь ничего не исправишь. Теперь можно только мстить. Я поклялся, что не вернусь на родину, пока не уничтожу змеиное гнездо ассасинов на моей территории.
Своей территорией испанец считал Санкт-Петербург.
— Вы представите мне своего спутника?
— Это мой старый друг, ему можно доверять, — отрекомендовал я Славу.
— Судя по тому, что он держит сейчас под подушкой, это сильный и отважный человек.