– Делай что хочешь, – не слушая ее, отмахнулся Остапчук, бросаясь к Саляму. – Вы-то мне и нужны! У нас тут такое произошло…
– Знаю, – величественно сообщил Салям. – Пектораль похитили.
– Откуда знаете? – немедленно влезла сообразительная журналистка. – Вас же здесь не было!
Салям смутился. Мурка в досаде прикусила губу – мальчишки явно увлеклись, как теперь выкручиваться?
– Э-э… – замялся великий детектив. На лице его появилось выражение напряженно прислушивающегося человека… Потом он словно воспрянул духом и выпалил: – Ну, если в ночь презентации пекторали в окно музея лезет неизвестный в черном плаще – вряд ли он явился похитить череп мастодонта, верно?
– Хороший череп мастодонта тоже кой-чего стоит, – пробормотала вдруг сотрудница музея Светлана Вениаминовна. – Но его можно было похитить и вчера.
– В музей проник неизвестный? – вскинулся Остапчук. – Где он? Вы его поймали?
– Ушел, – с досадой в голосе бросил Салям. – Отлично бегает, мерзавец! А экспонатами как швыряется!
– Что с нашими экспонатами? – встревожилась Светлана Вениаминовна.
– Мне есть дело только до одного экспоната! – взвился Остапчук. Он повернул полное отчаяния лицо к Саляму и надрывным голосом взвыл: – Значит, все пропало? Вы упустили этого, неизвестного – и он удрал с пекторалью?
– Сомневаюсь… – Салям был по-прежнему сама невозмутимость. – Во сколько произошло похищение?
– Я, я! Я скажу! – подскочила к нему Карина. – По времени на камере определим! Вот, смотрите! – Срывая камеру с плеча своего молчаливого оператора, она прильнула к глазку. – Пятнадцать минут назад господин Остапчук уже милиционера душил…
– Видите, все задокументировано! – обрадовался Пилипенко.
– Значит, витрину с пекторалью разбили не больше чем минут двадцать-тридцать назад! – торжествующе заключила Карина.
Мурка засомневалась – полчаса назад Салям сидел запертый в туалете, Вадька ей сам об этом сказал. Так с чего мальчишки решили, что их беглец не мог участвовать в краже? Запер Саляма и спокойненько отправился пектораль воровать!
– Полчаса назад здесь, в зале, оставалось совсем немного народу, верно? Те же люди, что и сейчас. Сотрудники музея, – плавным жестом Салям указал на Пилипенко и Светлану Вениаминовну.
– Это наша обязанность, мы на работе, – пробормотала та.
– Журналисты… – продолжал Салям, указывая на Карину и ее оператора.
– Мы тоже на работе! – откликнулась Карина.
– Поэтесса…
– Я ждала, когда мне, наконец, вернут мою собственность!
– Ученый! – кивая в сторону приткнувшегося в уголке старичка, провозгласил Салям.
На дедка покосились с изумлением, кажется, до той поры никто даже не замечал его существования.
Старичок-непрофессор вздрогнул и с ужасом поглядел на Саляма.
– Я… Мне… необходимо для моих исследований… – нервно облизывая сухие губы, пролепетал он и, как черепаха, втянул голову в плечи.
– Ну да… – неопределенно согласился Салям. – И наконец, господин Неваляшкин с сыном и охраной. – Салям поглядел на подпертого с двух сторон насупленными гоблинами «гнома» и его старающегося держаться подальше от папочки золотоволосого красавца-сына.
– Мы б давно ушли, так эта девица вцепилась в моего сына и не выпускала, – обвиняюще указывая на Кисоньку, заявил Неваляшкин.
– Папа! – Поглядывая на мрачную Кисоньку, «эльф» чуть не плакал. – Ты же сам с Остапчуком разговаривал! Все от него отлипнуть не мог!
– Так с ним разве договоришься? – родитель немедленно выдвинул встречный аргумент. – Ему что не предложишь – на все «нет»!
На мониторе в офисе отлично видно было, как, соглашаясь с этими словами, невольно кивнули Раймунда и старичок-ученый.
– Ах да, – повинуясь Вадькиной подсказке, вроде бы вспомнил Салям, – еще сам хозяин мероприятия господин Остапчук и две девочки!
– Во-во, они-то пектораль и похитили, – вставил Пилипенко.
– Девочки? Или Остапчук? – насмешливо переспросил Вадька через Саляма. – Никто из этих людей не покидал зала. И никто сюда не входил! – зловеще возвысив голос, многозначительно добавил он.
– Ну и что с того? – независимо задирая подбородок, спросил Неваляшкин.
– Из этого мы делаем очень простой вывод, – буднично заключил великий сыщик. – Проникший в музей неизвестный злоумышленник был всего лишь связником, который должен забрать пектораль у настоящего вора. А сам вор находится здесь. И более того… – Салям сделал паузу и драматическим шепотом добавил: – Пектораль тоже по-прежнему здесь, в этом зале. Она у кого-то из вас!
Глава 10. Все раздеваются и бегут!
Приникнув к монитору, троица в офисе «Белого гуся» напряженно следила за отражающимися на экране компьютера людьми.
– Как думаешь, согласятся на обыск? – нервно болтая ложкой в чашке уже остывшего чая, выдохнул Сева.
– Сомневаюсь, – сквозь зубы процедил Вадька. – Этот… Неваляшкин – точно откажется.
Весь экран заполнила перекошенная физиономия Остапчука.
– Это все Неваляшка! Его работа! – вопил бизнесмен. – Недаром он так смотаться хотел – сообщнику пектораль передать!
– Нет у меня твоей дурацкой блестяхи! И не было никогда! – в ответ заорал «гном». – Хочешь – на, обыскивай! – Он содрал с себя пиджак и принялся лихорадочно выворачивать карманы, как будто в них мог уместиться килограммовый круг золота. – Хоть всех нас обыщите!
– А этот милиционер в чем-то прав – только свяжись с вами, с олигархами, без штанов останешься, – насмешливо вздохнул «эльф» Гена. – Я-то, конечно, могу и не раздеваться. Я вон с рыжей был, меня все видели, – кивнул он на Кисоньку. – Но чтоб на нашем семействе не было никаких подозрений… – Он демонстративно взялся за молнию своих облегающих черных джинсов. – Эй, рыжая, – он томно улыбнулся Кисоньке, – мужской стриптиз когда-нибудь видела?
– Снимай, снимай… – лихорадочно шептала журналистка.
– Да он и так вот-вот снимет… – буркнул из-за камеры оператор.
– На камеру снимай! Потом разберемся: что вырезать, что оставить.
– Я не понял! Чего это он персонально Кисоньке стриптиз показывать собрался? – в офисе возмутился Сева.
Вадька не обратил на него внимания, пристально вглядываясь в лица людей на экране. Кажется, никого предложение «гнома» в восторг не привело. Светлана Вениаминовна смущенно вспыхнула, престарелый непрофессор запахнулся в пиджак поплотнее, будто боялся, что его сейчас заставят устраивать стриптиз вместе с Геной. Но решительнее всех оказалась Раймунда.
– Я не согласна! – звонко выпалила она. – Я не понимаю, как можно заподозрить в краже меня! Поэтессу Раймунду Радзивиловскую! Тем более что я вместе с господином Остапчуком перед занавеской стояла, – уже более прозаически добавила она. – И я не позволю, чтобы этот грубый, бездушный человек… – она обдала Саляма презрительным взглядом, – обыскивал меня своими грязными лапами!
– Он помоет руки, мадам поэтесса, – дипломатично предложил Остапчук, – сходит в туалет и помоет, я лично прослежу!
Мальчишки в офисе «Белого гуся» нервно переглянулись – вот про туалет лучше не вспоминать!
– Вода в туалете может омыть его руки, – гордо отрезала Раймунда, – но она не омоет его души!
– Даже если он к туалету – всей душой, – хмыкнул «эльф», оставляя в покое свои джинсы.
– Кто отказывается обыскиваться, тот и пектораль украл! – обрадовалась Карина. – Снимай тетку – крупный план!
– Странно, что вы начали снимать меня только сейчас! – возмущенно сказала Раймунда, поворачиваясь перед камерой то одним боком, то другим. – Вы весь вечер должны были не отрывать от меня объектива!
– В одиночку раздеваться не будем! – подбирая пиджак, обиженно заявил Неваляшкин. – Или давайте мои ребята эту толстую подержат, а ты проверишь, прячет она в лифчике пектораль или нет, – предложил он Саляму.
– Насилие над творческой личностью! – возмутилась Раймунда.
– Он частный детектив! Он не имеет право устраивать обыски! – снова влез Пилипенко.
Внимательно наблюдающий за всеми участниками драмы Вадька вдруг заметил, как после этих слов морщинистая физиономия дедка-ученого расслабилась.
– А я имею! Кажется, – нерешительно уточнил Пилипенко.
Лицо дедка снова напряглось.
– Мне все равно, у кого какие права! – вскипел Остапчук. – Если пектораль до утра не найдется, мне конец! Мужик, найди пектораль! – вцепился он в Саляма. – Гонорар сам назовешь! Любой!
– Действительно, отыщите для меня пектораль, молодой человек, – протиснулась к Саляму Раймунда. – И как только выйдет моя книга, получите экземпляр! С дарственной надписью!
– А может быть… – робко начала Светлана Вениаминовна и смутилась, обнаружив, что все на нее смотрят. – Если вы считаете, что пектораль по-прежнему тут… Может, ее никто и не похищал? Я имею в виду… Может, это просто такая шутка?
– Слишком дорогостоящая шуточка получилась! – фыркнул в офисе Сева.
– Тихо ты! – прикрывая микрофон рукой, процедил Вадька, когда Салям в зале музея повторил его слова.
– Но ведь ее материальная ценность не имеет никакого значения. – Светлана Вениаминовна снисходительно улыбнулась.
Сева у монитора звучно запечатал себе рот ладонью – чтоб не высказаться вслух. И эта туда же! Достали его эти ученые! Миллионы для них, видите ли, не имеют значения! Сперва бы завели хоть один, а потом решали: имеют или не имеют!
– Безусловно, она стоит миллионы, – будто отвечая на Севкины мысли, продолжала Светлана Вениаминовна. – Но продать ее все равно невозможно, как невозможно продать… ну, я не знаю… Эйфелеву башню!
– Почему? – быстро бросил в микрофон Вадька. Салям в музее повторил вопрос.
– Потому что пектораль – международно известная вещь, – просто пояснила Светлана Вениаминовна. – Она внесена во все каталоги, тысячи специалистов по всему миру знают на ней каждую фигурку! В случае похищения она попадет в списки Интерпола. Ее будут искать всегда! И как в таких условиях вор станет ее продавать? Любой покупатель просто сдаст его властям!