Дон Рамон ворвался в гостиную. Увидав, что Лоран отчаянно отбивается прикладом от нескольких наседавших на него солдат и – как на бойне обухом убивают быков – валит всех вокруг себя, губернатор, в предчувствии долгожданной мести подняв пистолет, кинулся к нему с яростным криком. Но на его крик ответил другой, отчаянный, душераздирающий, и в ту минуту, когда дон Рамон спускал курок, донья Линда стремительно бросилась вперед.
– Отец! Отец! – вскричала она.
Раздался выстрел, девушка вздрогнула и медленно опустилась к ногам дона Рамона, успев прошептать:
– Слава богу, он спасен…
Бледный от ужаса, ничего не видя перед собой и ничего не слыша вокруг, дон Рамон шаг за шагом пятился от распростертого перед ним тела дочери, потом он круто повернулся и выпрыгнул в окно, с отчаянием возопив:
– Моя дочь! Я убил свою дочь!
С этими словами он бросился бежать так, будто его преследовал страшный призрак.
Убегая, дон Рамон невольно увлек за собой солдат. Через пять минут все оставшиеся в живых испанцы были оттеснены к окнам и вышвырнуты из Цветочного дома. Правда, через короткое время они собрались с силами и стали готовиться к повторной атаке.
Лоран кинулся к донье Линде, возле которой уже хлопотали донья Флора и отец Санчес. Девушка улыбалась, несмотря на причиняемые раной страдания.
– Бедное, бедное дитя! – воскликнул молодой человек со скорбью. – Боже мой, и это ради меня!
– Разве я не ваш ангел-хранитель? Вы спасены, – промолвила она со спокойной и кроткой улыбкой. – О, я счастлива! Как я счастлива!
Голос доньи Линды слабел с каждой секундой. Она взяла руку доньи Флоры, вложила ее в руку Лорана и чуть внятно прошептала:
– Любите друг друга… Ведь и я любила вас! – И судорожное рыдание вырвалось из ее груди.
Глаза девушки сомкнулись, голова откинулась назад, и она осталась лежать неподвижно.
Даже флибустьеры, суровые и неумолимые люди, утирали украдкой глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.
– Боже мой! – вскричал Лоран. – Она умерла!
– Умерла, моя сестра умерла! – вскричала донья Флора в отчаянии.
Отец Санчес покачал головой.
– Нет, – сказал он, – это только обморок.
– О! Значит, она спасена!
– Не стоит обманываться, рана чрезвычайно опасна.
По знаку монаха авантюристы с трогательными предосторожностями перенесли девушку в соседнюю комнату, где уже находилась донья Лусия. Донья Флора шла за ними, заливаясь слезами.
Вдруг невдалеке от Цветочного дома раздался громовой орудийный залп, повергший испанцев в ужас. В ту же секунду они обратились в бегство.
– Не унывать, ребята! – крикнул Лоран. – Открывайте двери, чересчур уж долго сидели мы здесь взаперти! Наши товарищи идут к нам на помощь! Ударим-ка по испанским собакам! Не щадите этих убийц женщин! Помните о донье Линде!
Авантюристы ответили громкими криками, к которым примешивался глухой рокот, доносившийся из подземелья.
Спустя минуту потайные двери разлетелись вдребезги, и отряд флибустьеров во главе с Хосе, Монбаром и Олоне ворвался в дом.
Братья-матросы пожали друг другу руки.
– Я ждал тебя, – сказал Лоран.
– Я здесь, – кратко ответил Монбар.
Они поняли друг друга без лишних слов.
Флибустьеры высыпали из дома и яростно устремились на отступающих испанцев, которые тщетно пытались оказать сопротивление.
Почти в то же время появился Польтэ. Он, точно тигр, прыгнул в самую гущу врагов, сметая всех на своем пути.
Последние защитники города оказались в западне. Почти все они полегли на месте.
Тут надо сказать, что отряд под командой Польтэ шел к Панаме дорогой из Пуэрто-Бельо, которую никто не охранял. Когда авантюристы достигли стен города и увидели, что никто даже не пытается преградить им дорогу, что на стенах нет ни души, они забыли предостережения Монбара и ринулись грабить жителей, которые при одном виде авантюристов в ужасе бежали.
Флибустьеры беспрепятственно добрались до площади Пласа-Майор, где неожиданно были встречены жестоким залпом из шести орудий, поставленных перед церковью.
Взбешенные тем, что одним залпом было уложено на месте почти пятьдесят человек, флибустьеры очертя голову ринулись на орудия, не давая испанцам времени перезарядить их, и безжалостно перерезали всех артиллеристов.
Этот-то залп и дал знать Лорану о прибытии товарищей.
Между тем богатейшие торговцы города сложили в лодки самое ценное из своего имущества, решив спастись бегством на остров Товаго. Флотилия галионов тоже попыталась сняться с якоря и выйти в открытое море. Но несчастные испанцы обманулись в своих надеждах: корвет «Жемчужина» и каравелла «Святая Троица», на рассвете пришедшие под испанским флагом на рейд Панамы, внезапно подняли флибустьерский флаг и открыли убийственный огонь по баркам и галионам.
Им пришлось сдаться.
Монбар приказал все имущество жителей Панамы сносить на Пласа-Майор, а когда больше нечего будет брать, сжечь город.
В то же время начались казни.
Оставив донью Флору и отца Санчеса под охраной Мигеля Баска с двумя десятками Береговых братьев в губернаторском дворце, Лоран и Дрейф вскочили в лодку и пошли на веслах к корвету.
Лоран спешил захватить презренного Хесуса Ордоньеса, чтобы предать его неумолимому суду своих товарищей.
Вскоре они были на корвете, и лейтенант Дрейфа встретил флибустьеров с величайшими почестями.
Тут произошла страшная сцена, впрочем не лишенная доли комизма и дающая представление о характере флибустьеров. Смеяться или ужасаться увиденному – пусть каждый решит сам.
Лейтенант Дрейфа был старый, опытный флибустьер, хоть и не слишком умный, зато всей душой преданный своему командиру и считавший каждое его слово законом.
– Где пленник? – спросил Лоран.
– Испанец-то?
– Ну да, – вмешался Дрейф, – тот, которого я послал два дня назад на корабль с утеса Мертвеца.
– Ага! Понимаю… Я исполнил ваше приказание.
– Какое? – с некоторым беспокойством спросил Дрейф, так как хорошо знал своего лейтенанта.
– Да то, что вы сами дали.
– Я?
– Кто же иной, помилуйте! Разве не вы сказали, что с него живьем сдерете шкуру?
– Правда, сказал, ну и что дальше?
– Это исполнено. Вот и все! – с широкой простодушной улыбкой заявил лейтенант.
– Как! Ты действительно живьем содрал с него кожу?! – вскричал Лоран.
– С живехонького, – радостно подтвердил лейтенант. – Говоря по правде, хлопот с ним было пропасть. Он словно змея выскальзывал из наших рук и кричал так, что мы чуть не оглохли. Но все равно, дело было сделано.
– Но скажи, во имя всех чертей, – вскричал Дрейф, – зачем же ты это сделал?!
– Полагал, что оказываю вам услугу, капитан, избавляю от лишних хлопот… Да и, честно говоря, я просто не знал, чем мне заняться в ваше отсутствие.
– И ты нашел занятие… – пробормотал Дрейф.
– Я сохранил кожу. Она очень хороша, вы останетесь довольны.
– Пошел к черту, олух!
– Как! Разве я сделал что-то не так? – наивно осведомился лейтенант, сильно опечаленный резким ответом командира.
– Нет, друг мой, – мрачно промолвил Лоран, – ты все сделал правильно, потому что был всего лишь орудием Провидения. Все это – дело рук Божьих, так было угодно Ему.
– Ого! – только и воскликнул оторопевший лейтенант, ровно ничего не поняв.
– Поедем обратно, Дрейф, – продолжал Лоран, – нам тут больше делать нечего.
– А кожа? – робко спросил лейтенант. – Разве вы не возьмете ее, капитан?
– Я?.. Нет, оставь ее себе и делай из нее что хочешь.
– Ладно! Я сделаю себе фуфайку, – весело потирая руки, сказал лейтенант.
– Хоть сапоги сшей, если тебе так хочется, но – тысяча чертей! – оставь меня в покое и не вспоминай больше эту глупую историю.
– Гм! Что это с ним? – пробормотал лейтенант, пожимая плечами. – Вот и делай после этого добрые дела!
Флибустьеры были опечалены. За все время обратного переезда они не перекинулись ни словом.
Несколько сажен отделяло их от пристани, когда они увидели человека, бежавшего к морю с саблей в руке. Его догоняла толпа флибустьеров.
Дважды этот человек останавливался, поворачивался лицом к преследователям и, выхватив из-за пояса пистолет, стрелял, укладывая на месте одного из своих противников.
Взбешенные авантюристы удваивали старания, пытаясь догнать беглеца, но тот, достигнув берега, переломил о колено саблю, швырнул обломки в море, осенил себя крестным знамением и бросился в воду. Волна тотчас подхватила его и увлекла на глубину.
Лоран вскрикнул от ужаса: он узнал дона Рамона.
Сбросив верхнее платье, он нырнул в том самом месте, где скрылся под водой несчастный губернатор.
Поиски длились довольно долго. Несколько раз Лорану приходилось всплывать на поверхность, чтобы перевести дух. Дрейф следил за товарищем со скорбным любопытством.
– Ага! – наконец вскричал он с облегчением.
Лоран только что появился на поверхности воды, держа безжизненное тело губернатора.
Дон Рамон был без чувств. Он был переброшен в лодку, которая в мгновение ока оказалась у пристани.
– Ну, ребята! – крикнул Лоран авантюристам, с любопытством наблюдавшим за этим удивительным спасением. – Составьте носилки из ваших ружей, положите на них этого человека и следуйте за мной.
Дона Рамона перенесли в его собственный дом.
Целых десять дней Панама подвергалась грабежу, в руках флибустьеров оказались неисчислимые богатства. Жители, не успевшие спастись бегством, после самых ужасных пыток были безжалостно умерщвлены без различия пола и возраста.
Потом по приказанию Монбара город подожгли с нескольких сторон. Пожар распространялся быстро, так как дома были построены преимущественно из кедрового дерева, да и флибустьеры всячески способствовали распространению огня.
Катастрофа, постигшая несчастный город, была необратима настолько, что даже руины его были брошены испанцами. Вновь город был отстроен немного дальше по берегу Рио-Гранде, где стоит и поныне.