Они вошли. Посреди комнаты стояли губернатор и комендант картахенского гарнизона дон Лопес Альдоа. Они беседовали с Эльминой и Лилией. Разговор шел на повышенных тонах.
Увидев дона Торибио, Эльмина воскликнула:
– Коль случай или, лучше сказать, Провидение привело сюда этого человека, объявляю вам, отец, что никогда не соглашусь быть его женой!
– Берегись! – в гневе топнул ногой дон Хосе.
– Сеньорита, умоляю вас! – пробормотал дон Торибио Морено. – Да что же тут происходит?.. Я только сейчас прискакал… Я ничего не понимаю…
– Молчите! – крикнула девушка в порыве негодования. – Как вы смеете возвышать свой голос?
– Хватит, донья Эльмина! – вскричал дон Хосе. – Вы будете женой дона Торибио, я так хочу.
– Нет, отец, – вскричала Эльмина еще смелее, – я скорее умру, чем сделаюсь женой этой презренной твари!
– Сеньорита! – вскричал дон Торибио, пораженный внезапным нападением и не зная, как себя держать.
Бартелеми про себя смеялся над жалким видом мексиканца.
Донья Лилия старалась ободрить кузину и защитить ее от гнева отца.
При последних словах доньи Эльмины дон Хосе пришел в ярость, что чуть не бросился на дочь.
– Несчастная! – вскричал он. – И ты осмеливаешься противиться моей воле?
– Не пойду за этого человека, – произнесла она полным скорби голосом.
– Пойдешь, говорю тебе, или…
– Убейте же меня! – воскликнула девушка в невыразимом отчаянии.
– Повторяю тебе, – дон Хосе сильно сжал ее руку, – ты выйдешь за дона Энрике Торибио Морено!
Внезапно дверь гостиной с шумом распахнулась и на пороге появился человек, у ног которого замерли две громадные собаки и два кабана.
При виде незнакомца присутствующие издали крик изумления, смешанного с ужасом.
Это был Медвежонок Железная Голова. На нем был буканьерский костюм, в руке он держал ружье.
Сделав два шага вперед, он спокойно произнес:
– Вы ошибаетесь, сеньор кабальеро, донья Эльмина не выйдет за этого негодяя.
На мгновение все остолбенели.
При появлении Медвежонка Бартелеми передвинулся поближе к двери, чтобы загородить выход.
– Флибустьер? Грабитель? Здесь?! – вскричали оба испанца и схватились за эфесы шпаг.
– Прошу без крика и без угроз, – все так же невозмутимо продолжал Медвежонок Железная Голова. – Сеньор дон Хосе Ривас, знаете ли вы человека, которого выбрали себе в зятья?
– Кажется… – пробормотал было испанец, невольно подчиняясь твердости и прямодушию Берегового брата.
– У вас, по-видимому, короткая память, кабальеро, – строго сказал флибустьер. – Я напомню вам, кто этот человек, который бесчестной игрой отнял у вас все состояние и теперь прикидывается, будто хочет жениться на вашей дочери. Правда заключается в том, что он обманывает вас. Он давно женат у себя на родине.
– Прежде всего, – взяв себя в руки, надменно и с обычным хладнокровием сказал дон Хосе, – не угодно ли вам будет сообщить, кто вы такой, сеньор кабальеро, и по какому праву ворвались в мой дом.
– Кто я? – невозмутимо переспросил Медвежонок. – Флибустьер, как вы сами только что сказали. Тот человек, сеньор кабальеро, которому вы на Санто-Доминго были обязаны своей свободой и спасением чести вашей дочери. По какому праву я здесь? По праву благородного человека – праву ограждать слабых от притеснений тех, кто должен был бы служить им покровителем.
– Такая дерзость не останется безнаказанной, сеньор! – вскричал в бешенстве дон Хосе. – Я сумею воздать по заслугам…
– Давайте не будем произносить пустые напыщенные фразы и грозить, кабальеро. Сеньориты, удалитесь, пожалуйста, в ваши комнаты. Не бойтесь, донья Эльмина, вы теперь под моей охраной, я сумею защитить вас от всех, даже от вашего отца.
Знаменитый Береговой брат низко поклонился молодым особам, которые, не произнеся ни слова, ответили на его поклон и покинули гостиную.
Дон Хосе бросился было вперед, чтобы преградить дочери дорогу. Но перед ним словно из-под земли вырос капитан Бартелеми.
– Позвольте, сеньор кабальеро, – сказал он, – поверьте, вам лучше послушаться капитана Железная Голова. Дело стоит того, клянусь душой!
Действия губернатора заставили Бартелеми отойти на несколько мгновений от дверей, которые он заслонял собой. Этим-то и воспользовался дон Торибио, совсем уже отчаявшийся спастись. Увидев лазейку, открывшуюся ему по счастливой случайности, он мигом юркнул в нее и бросился во двор. Тут же раздался топот лошади, удалявшейся во весь опор.
Побег произошел стремительно, никто и ничто не смогло этому воспрепятствовать. Куда поскакал мнимый мексиканец, читатель узнает совсем скоро. Пока же предоставим беглецу возможность чувствовать себя спасенным.
– Доброго пути! – рассмеялся Бартелеми, когда топот копыт затих вдали.
– Картахену теперь атакуют и с моря, и с суши, – продолжал с достоинством Медвежонок Железная Голова. – Сеньор губернатор, отправляйтесь в город, чтобы стать во главе ваших солдат. Я не стану делать вас пленниками в вашем собственном доме. Только донье Эльмине вы обязаны тем, что я поступаю с вами таким образом.
– Презренный! – в бешенстве вскричал дон Хосе. – Я отомщу за эту гнусную измену!
Медвежонок презрительно улыбнулся:
– Вам изменил тот, кого вы хотели сделать своим зятем, ваш прежний хозяин на Санто-Доминго, бывший буканьер, которого товарищи осудили на смерть, а злой дух спас. Словом, вам изменил Пальник!
– Пальник?! – вскричал дон Хосе, задохнувшись от унижения.
– Кровь смывает любую вину, кабальеро. И скажите спасибо, что я предоставляю вам возможность умереть смертью воина.
Дон Хосе с минуту колебался. Жгучая слеза сверкнула на его ресницах и тотчас высохла.
– Моя дочь! – воскликнул он.
– Что бы ни случилось, я возвращу вам ее после сражения. Она и ее кузина находятся под охраной, это дело моей чести.
– Итак, до встречи на поле битвы. Дай бог, чтобы я нашел там смерть!
Вдруг дверь отворилась и в комнату вбежали донья Эльмина и донья Лилия.
– Отец! Отец! – Донья Эльмина упала к ногам дона Хосе.
Тот как будто пребывал в нерешительности.
– Отец! – повторила девушка голосом, исполненным тоски. – Сжальтесь надо мной!
Но гордость уже взяла верх в душе надменного дворянина. Демон победил в нем ангела. Дон Хосе поглядел на свое бедное дитя со странным выражением, наклонился и спросил вполголоса с убийственной иронией:
– Если я прощу тебя, ты покоришься моей воле?
– Отец! – воскликнула она с невыразимой тоской.
Губернатор поднял голову, горькая усмешка мелькнула на его бледных губах.
– Прочь! – крикнул он, грубо отталкивая Эльмину. – Прочь! Не желаю тебя знать!
И он пошел к двери. Дон Лопес сделал было движение, чтобы последовать за ним, но губернатор вдруг остановился. Любовь к дочери оказалась сильнее. Он вернулся, прижал донью Эльмину к своей груди, а потом толкнул ее в объятия Медвежонка Железная Голова и вскричал с невыразимой скорбью:
– Берегите ее!
Он выбежал с глухим рыданием, закрыв лицо руками. Девушки лежали в обмороке.
– Александр! – крикнул Медвежонок.
Слуга немедленно явился на зов.
– Ты мне ответишь головой за них обеих!
– Не беспокойтесь, командир, – заверил флибустьера Александр.
– А мы куда? – спросил Бартелеми.
– Мы идем победить или умереть вместе с товарищами.
И в ту же минуту Береговые братья покинули загородный дом губернатора.
Глава XXIДон Хосе Ривас де Фигароа исповедуется дону Лопесу Альдоа де Сандовалю
Оба испанца вихрем мчались к Картахене на своих превосходных лошадях.
Бледный, без шляпы, с обнаженной шпагой в руке, дон Хосе то и дело погонял своего коня.
– Осмеян! – восклицал он. – Предан, брошен всеми! И одной только жалости презренного флибустьера обязан, что умру смертью солдата!
– Этот человек вовсе не презренный, вы сами это знаете, мой друг, – возразил дон Лопес Альдоа, услышав слова губернатора.
Дон Хосе быстро обернулся.
– И вы, вы также против меня! – вскричал он с гневом, в котором слышалась невыразимая горечь.
– Я не против вас, дон Хосе. Я с вами и готов принять смерть. Отчаяние ослепляет вас.
– Правда! Я с ума схожу! Я не прав! – горестно воскликнул губернатор. – Простите меня, друг мой, но вы не знаете, вы не можете знать, как я страдаю.
– А сам я разве не страдаю, дон Хосе? Разве моя честь воина не запятнана так же, как ваша? Разве я не отец, как и вы? Видит бог, моя дочь для меня дороже всего на свете! Моя бедная добрая девочка! Клянусь же вам честью, друг мой, я убежден, что донья Лилия находится в такой же безопасности под охраной этого человека, как если бы была со мной.
– Уж не воображаете ли вы, что я не знаю этого? – нетерпеливо произнес дон Хосе Ривас.
Дон Лопес бросил на него изумленный взгляд.
– Если так, то я не понимаю вас, мой друг, – сказал он.
– Вы и не можете понять меня, – пробормотал с горькой усмешкой губернатор.
Они продолжали скакать так же стремительно, но уже молча.
Вскоре два испанских сановника очутились в виду Картахены: городская стена была всего в нескольких сотнях шагов от них.
Несмотря на заявление Медвежонка, что город атакуют, военные действия еще не начались.
Нигде не было видно ни души. Мертвое безмолвие стояло там, где обычно царило оживление.
Дон Хосе сошел с лошади. Спутник его также остановился и глядел на него, не понимая, в чем заключался смысл его последних слов и что он собирается делать.
– Дадим отдохнуть лошадям, – мрачно сказал губернатор, – торопиться некуда, неприятель еще далеко.
Дон Лопес Альдоа молча кивнул и в свою очередь спешился. Лошадей привязали к стволу дерева. Губернатор, бледный как смерть, опустился на землю и несколько мгновений оставался неподвижен, взгляд его погас, а черты лица были искажены. Его сразило жестокое душевное страдание, которое он не мог побороть всем усилием